Светлая Главы 1-5

Когда-то много лет назад у меня появилась идея написать книгу. И я даже начала её писать. Несколько глав написала, а потом забросила, так как решила, что пишу очень примитивно. Но недавно я нашла начатое в дебрях ноутбука и решила поделиться - опубликовать первую главу. Постепенно опубликую всё, ранее написанное, и, быть может, напишу всё, что было задумано.

                СВЕТЛАЯ.

                Эта история — вымысел. Пока что.
                © Джоанн Харрис «Привет, пока!»

1 глава.

- Как все началось? Вполне буднично. С вызова.
Вызов.

«Светофоры, дайте визу,
Едет Скорая на вызов.
Кто-то на Пушкарской задыхается».

 Вот только мы-то едем не на Пушкарскую, а на Зеленую… в прочем, и город у нас другой, не город, а так - городишко. И улица вовсе не зеленая, а кирпичная, ибо вся в почти одинаковых коттеджах из кирпича. Фантазии явно не хватает. Пошла мода на коттеджи, а архитектор, видимо, один. От совдепии еще не отошли, вот и лепят одинаковые. Мдя уж.…
Да и повод к вызову не "задыхается", а "умирает".
А Розенбаум заливается: "Есть тревога на лице,
Есть магнезия в шприце,
Щас она там быстро оклемается".

Щас! Магнезия здесь явно не поможет – случай не тот. Бабка без давления. И не оклемается, поди, бабка. В таком возрасте трудно оклематься. Как-никак 120 лет бабуле. Иные столько не живут. В течение недели ежедневно, а бывает по нескольку раз на день, вызывают скорую. Они – скорую помощь, а мы потом участкового терапевта. А толку? Мается – помереть не может, и мы помочь не в силах. Жалко бабушку, в этом возрасте они все уже от жизни устали. И чем это она Боженьку прогневила, что так долго жить заставил? И интересно, какая она? Все пожилые леди делятся на 3 категории – Божий одуванчик, старая карга и ведьма. Божьи одуванчики – милые старушки, чистенькие, аккуратненькие, вежливые. С такими и пообщаться приятно. Ведьма – вроде чистая, аккуратная, а общаться неприятно, напряжённо как-то - явного хамства нет, а неприязнь чувствуешь, и еще какую неприязнь. Старая карга или Старуха – дурно пахнет, ибо за собой не следит вследствие отсутствия самокритики, ну и маразм у них крепчает все более. Именно Старухи и вызывают нас чаще всего.
 А бабуля походу дела меня ждет, чтоб помереть. Неделю умирает. Каждый день к ней попадают на вызов разные бригады. Все вроде как побывали уже, кроме меня. Сейчас очередь была не моя, а Зинули. Зинуля у нее была в прошлую смену. А сегодня ее водитель встал на ремонт – пришлось мне ехать. Ну да ладно…
 Вот мы и приехали на адрес.
Уазик скорой лихо подкатил к забору особняка. Кирпичный замок в три этажа, окруженный металлическим забором. Ничем не отличался от соседских домов. Разве размерами превосходил рядом стоящие. Не бедненько так люди живут. От чего бы им личного лечащего врача не нанять? Деньги то явно есть и не малые деньги. На калитке табличка «Во дворе злые собаки. Входите на свой страх и риск». Юморить изволят. А вот и они - «злые собаки».
 Не успела я кнопку звонка нажать, как увидела собачьи лапы в щели под калиткой. Ручка калитки медленно опустилась вниз и на улицу вышли два добермана. А хозяев то не видать. Собаки, не спеша вразвалочку подошли к нам и стали обнюхивать наши ноги. Мне-то что - я собак не боюсь, а вот помощница моя явно их побаивается. Пискнув «ой!», Анжела прикрылась ящиком и спряталась за меня. Тут хозяйки прибежали: «Что вы! Что вы! Не бойтесь! Они не кусаются». Тут же дежурный вопрос: «Они вам сами это сказали, что кусать нас не будут?». Конечно, собачки этого не говорили. И мы, естественно, пока их не убрали, во двор не пошли.
Через калитку, по мощеному тротуарной плиткой двору, вверх по мраморной лестнице, через просторный холл, вглубь по коридору, направо вдоль окна, вверх по деревянной лестнице, направо по коридору, опять направо, вниз по лестнице, направо под лестницу. Уф!!! Проще на 5 этаж забраться! Спрятали бабку – не найти. Под лестницей – остановка.
- Извините. Бабушка не захотела быть в другой своей комнате. Сказала, что помирать будет «дома». Вы осторожнее заходите – там притолка низко. Головой не ударьтесь.
 Хозяйка отворила маленькую дверь под лестницей. Пахнуло теплым воздухом. Так пахнет только в деревенских домах – свежим хлебом, укропом, луком, молоком, печкой и еще чем-то теплым, родным. Сразу вспомнилась бабушка. Так пахло и у нее в доме. Давно на могилке ее не была. Надо навестить.
 Перешагнули через порог. Когда глаза привыкли к полумраку, увидели, что оказались в маленьком домике. В центре стояла печь! Настоящая! Из-за заслонки просвечивало пламя. Было жарко. Справа от печи виднелась кухонька. Слева – комната. Какая-то матрешка получалась – дом в доме. Так часто начинают строить большой дом вокруг маленького. Вот только нормальные люди старый дом, потом разбирают…
 В комнате возле печи стояла кровать.

2 глава.
Ведьма

Среди одеял и подушек виднелась голова старушки. Маленькое сухонькое лицо, пергаментная кожа, старческие пятна, острый носик смотрит вверх, глаза закрыты. Не поймешь – спит или померла. Платочек кое-как надет, на бок сползает. Не открывая глаз, неожиданно громко, старушка сказала:
- Явилась – не запылилась! Сколько ждать можно!
Тут же родственницы всполошились:
- Что ты, бабушка! Это же врач со скорой приехала.
- Знаю, кто приехал. Из ума не выжила, слава Богу!
Открыла глаза. В старческом возрасте глаза обычно цвета неопределенного – серо-голубые, реже карие, но всегда какие-то мутные. У этой же бабушки цвет глаз был необыкновенным – ярко зеленый, ясный. Да и голос звонкий, молодой, никакого дребезжания нет.
- Садись. В ногах правды нет. Тебя ждала – не сомневайся. Садись-садись.
Родственницы тут же придвинули стул к кровати. Присела на край. Пытаюсь задать дежурный вопрос – «Что беспокоит?», но старушка перебивает:
- Не о том ты говорить собралась. Руку дай и скажи, примешь ли дар от меня?
Родственницы тут как тут – с двух сторон подступили, в оба уха нашептывают:
- Садитесь-садитесь. Делайте, как говорит. Соглашайтесь.
Маленькая сухонькая ручка выскользнула из-под одеяла. Взять страшно – вдруг переломится. Беру за руку. Горячая. Лапка крепко цепляется за мою руку. Сильна, однако, бабушка. В глаза заглядывает – душу наизнанку выворачивает.
- Так примешь ли дар от меня?
- Приму. Что ж не принять то?
Голову как тисками сдавило. На плечах – тяжесть невыносимая. Затошнило. В глазах потемнело. «Мамочки! Что со мной?»…

***
Синее-синее небо. Высоко жаворонок песню выводит.  Кузнечики в траве так громко стрекочут, что в ушах звенит.  Босиком бегу по полю. Травка ножки щекочет. Теплый ветер навстречу. Хорошооооооооо!!!!!!!!!!! А небо то – бескрайнее. А поле то огромное. Трава высокая за подол платья цепляется. Вдалеке отец траву косит. Бегу к нему:
- Бааатяяяя!!!!!!!!
Обернулся. Улыбается. Сильные руки подхватили. Подбросили вверх. Ух, страшно! Страшно и весело. Хохочу.
- Что Груня? Случилось чего?
- Тётка Матрена помирает. Мамка велела тебя позвать.

Темная горница. Окна занавешены грязными тряпками. Лампадка в углу еле теплица. На смятых простынях бабка Матрена под лоскутным одеялом лежит, стонет. Скрипучий голос:
- Подойди.
Стою, не решаюсь. Сзади подталкивают – иди. Шаг, замерла, еще шажок…
- Руку дай и дар прими.
Страшно. Душно. На солнышко хочется, а убежать нельзя. Сзади батя с мамкой. Шепот:
- Иди. Прими. – Это батя велит, подталкивает.
А мамка шепчет: - Может не надо? Страх то какой. Жалко девоньку то. Чай не чужая.
- Надо. Она выбрала ее. Теперь пока не примет – не помрет бабка. Да и на благо это. Жить опосля долго будет. Я Матрену-то молодой не помню, и батя мой не видел ее молодой, и дед тоже сказывал, что старой еще в его детстве была. Ведьма она. И дар – ведьминский. В уважении и богатстве жить может, коли захочет. Пусть примет дар-то. Может счастья привалит.
Набираюсь сил. Иду. Тянутся руки из-под одеяла, как ветки корявые, тянутся. Не закричать бы от страха. Сзади батя – в обиду не даст! Руку даю. В глаза бабка Матрена заглядывает – душу наизнанку выворачивает.
- Так примешь ли дар от меня?
- Приму. Что ж не принять то?
Голову как тисками сдавило. На плечах – тяжесть невыносимая. Затошнило. В глазах потемнело. «Мамонька! Что со мной?»…
***
Вдалеке бежала женщина в рваном платье, простоволосая.  Быстро бежала. За ней молча, бежали мужики с вилами и рогатинами, отставали. Как-то странно отставали – рывками будто. Вроде сейчас догонят, и тут же, как назад их отбрасывает. А женщина все ближе ко мне, ближе. Уж лицо видать. Так- то ж Хведора – солдатка с хутора, что за лесом стоит. Еще рывок. Хведора запнулась, упала к ногам, дышит тяжело – запыхалсь. Невольно руку подала, помогая подняться. Хведора за руку держит, не отпускает.
-  Мотрона . Мені скоро померти. – В глазах зеленых – тоска смертная. Грудь тяжело вздымается. Платье лохмотьями свисает. Голова разбита. Кровь в волосах запеклась, а с виска стекает тоненькой струйкой. Слышу, кричат:
- Ведьма! Держи ее! Камнями ее!
- Дар прийми. – А сама оглядывается. Мужики еще далеко, но уже ближе, ближе.
- Під третьою сходинкою лежить біля моєї ослеї – шепчет Хведорка.
- Чи приймеш дар від мене?
- Прийму, чом би не прийняти? – отвечаю.
Голову как тисками сдавило. На плечах – тяжесть невыносимая. Затошнило. В глазах потемнело. «Мама! Что со мной?»…
***
Грязно. Серо. Холодно. С неба дождь сыплет холодными каплями. Толпа. Стою в толпе возле дороги. Вокруг толкают, теснят, шепчут. Понимаю, что ведьму на костер везут. За плечи держит какая-то толстая тетка. Всхлипывает. Толпа расступается. Вижу, тощая кляча тащит за собой телегу. На телеге клетка. В клетке женщина. Через дыры в лохмотьях голое тело проглядывает. Волосы грязные в колтуны спутаны, лица не видать. Видно только раны, буграми багровые следы от плетей вздулись. Голову поднимает женщина, ищет взглядом кого-то в толпе. Сердце сжимается – это мамка моя! Вырываюсь, выкручиваюсь из рук тетки. Бегу к телеги. Забираюсь. За прутья клетки цепляюсь. Мамка гладит меня, в глаза заглядывает:
- C;rko, pryjmij dar.
- Tak, mamo, pryjm;, dlaczego nie?
Голову как тисками сдавило. На плечах – тяжесть невыносимая. Затошнило. В глазах потемнело. «Мамочки! Что со мной?»…
***
Чьи-то руки трясут, из сна вытаскивают:
- Доктор, доктор! Что с вами? Вам плохо?
- Полина Сергеевна! Да очнитесь же! – это Анжела нашатырь под нос сунула. Фу гадость…
Очнулась. Вынырнула из бреда. Голова кружится, тошнит. Перед глазами плывет, не могу сфокусировать взгляд. Очки наверно протереть надо. Снимаю очки. Что такое? Сразу легче стало. Тошнота прошла, голову не кружит. Да и окружающие предметы вижу отлично. Вижу? Без очков?!!! Вот так дар старушка мне преподнесла. Прячу очки в карман.
Смотрю на постель больной. Труп. Череп кожей обтянут, волосы повылезли, глаза ввалились. Руки вдоль  тела лежат. Упокоилась бабуля наконец-то.
Увели на кухню. Кофе налили. Сначала мы отнекивались, но хозяйки настояли.  Старшая рассказывает:
- Аграфену Федоровну то я молодой и не знала.  Для меня она всегда старой была. Ходило к ней народа много. А чем они там занимались,  и не знаю. Не моего ума это дело. Только в былые времена то ее ведьмой кликали. А сейчас таких экстрасенсами зовут, да целительницами кличут, чтобы поприличнее выглядело…
На следующее утро по дороге домой меня нагнал автомобиль. За рулем сидела одна из родственниц умершей. Предложила довезти до дома. Я не стала сопротивляться. Все дорогу молчали. Я только путь указывала – на право, на лево, приехали. Возле подъезда родственница попросила подождать секунду. Вышла из авто и достала с заднего сиденья огромный пакет.
- Это вам от бабы Груни наследство.
Я хотела уж отказаться, неудобно как-то стало. Но родственница настояла:
- Вы НИЧЕГО не понимаете! Вы просто обязаны это забрать. Я Вас очень прошу!
Пришлось взять. А что еще оставалось делать?

- Как все началось? Вполне буднично. С вызова. Ничего такого сверхъестественного. Приехали на вызов к умирающей старушке. Дар она и передала. Спросила «Примешь ли дар?» Я ответила «Приму». Вот и все.  И еще – в этот день больше ни одного вызова не было вообще. Даже телефон несколько раз проверяли – работает. Да только никто не звонил. Вот уж где чудо то!


3 глава

Когда пришла беда.

 Они встретились впервые шесть лет назад, когда в его дом пришла беда. Беда не просто пришла, а обосновалась как у себя дома и собралась забрать самое дорогое, что было у него - сына. Сначала подумал, что эта женщина, как и все остальные, поживиться хочет на его горе. Но всё оказалось иначе.
 Они в то время были уже на все готовы, лишь бы сын жив остался. Беда в дом пришла за полгода до встречи. Сыну Лёшке 2 года было всего, а диагноз как приговор - менингеальная саркома. Распродали все что можно. Зарплаты катастрофически не хватало. Жена вся на нервах. Из больниц не вылезали. Неделю назад выписали вроде как с улучшением, а вчера стало резко хуже. В тот день они всей семьёй приехали в онкоцентр. Сидели в очереди. К ним подошла женщина, сунула в руки жене клочок бумажки с номером телефона.
- Позвоните, помогу. Долго не тяните - через месяц поздно будет. - И пошла к выходу.
 Марк рванул следом. Был зол, как чёрт. Очередная попрошайка! Догнал у выхода. Схватил за плечо. Рванул на себя. Ее зелёные глаза как будто обожгли. Сверху надавило. Голову как обручем сжало. Отшатнулся, выпустив плечо.
- О деньгах не беспокойся - ни копейки не возьму. Да и нечего с вас брать то. Приедешь завтра. С собой каравай хлеба, кусок ветчины да пачку чая хорошего возьми.
- А шашлычка не надо? - огрызнулся Марк.
- Можно и шашлычка, но горячего, чтобы только-только с шампура, - хмыкнула она. - А квартиру не продавай, ни к чему это.
 И вышла, как не было её.
Голову отпустило. Внутри пустота. Причем здесь квартира? Не собирались пока. Марк вернулся в коридор. Жены с ребенком не было. Зашли в кабинет. Ждал долго. Жена вышла с заплаканными глазами.
- Придется продавать квартиру. Доктор сказал, что операцию надо делать, да её только в Швейцарии делают. Квартиру продать - все равно не хватит. - И залилась слезами. Лешка тоже заплакал.
 Рядом сидевшая женщина шепнула:
- Чего ревёте? "Светлая" к вам подошла, к себе приглашает. Значит, все хорошо будет. Ты милая, не сомневайся. Звони. Она не всех к себе берёт. Повезло вам…
 День прошел как в тумане. Разговор с доктором, но уже без жены. Вынес только - всё! Не будет больше Алёшки. Доктор дал на все полгода максимум. Это при хорошем раскладе. Шансов, что ребёнок выздоровеет, нет совсем, а на то, что выживет хоть инвалидом - процентов пять и то, если денег на лечение за рубежом найдем в кратчайшие сроки. Сроки - в течение месяца. Жена сама не своя. И так словно тень ходила, а сейчас и того хуже. Вечером жена настояла - позвонил к Светлой. Та сразу ответила, не спросив, кто, назвала адрес.
 С утра были на месте.
Маленький деревянный дом. Возле ворот машин штук десять стоит - очередь. На воротах объявление - «продаётся». Завтра не найти будет. Хотели уже очередь занять, но ждать не пришлось. Сама вышла и позвала. Приняла только жену с сыном.
 Через полчаса жена вышла. Улыбается. И Лешка, чудо, да и только, своими ножками выбежал, смеётся. Куда делась та слабость - в дом то на руках несли! Сразу на руки к отцу залез, что-то стал рассказывать, лепетать на своём. Поехали на реку, что рядом протекала. Жена ушла к воде, что-то выбросила. Лёшка заснул с улыбкой на губах.
 Потом было стремительное выздоровление. Врачи руками разводили - анализы идеальны, ребёнок с каждым днём все крепче. Все счастливы. Что ещё то? Но Марку не сиделось на месте. Никогда не верил ни в какие чудеса - ни в попов, ни в экстрасенсов. А тут чуть ли не на глазах - чудесное исцеление. Пытался у жены узнать, как и что в доме происходило. Но жена отнекивалась - говорила, что не помнит ничего. Помнит, как зашли в дом, и как Лёшка уже здоров, а Светлая в руки свёрток суёт и рассказывает, как и где его выбросить надо.
 Через неделю поехал на то же место, где сына к жизни вернули. Естественно, никого не было. Соседи сказали, что дом давно продается, а пока не нашли покупателей, хозяева этот дом сдают. Той женщины, никто не видел, знать ничего не знают. Машины на той неделе видели, так здесь частенько машины то стоят и так далее…
 С тех пор прошло шесть с половиной лет. Семья его развалилась. Несчастье семью сплотило, а вот выздоровление сына – развалило. Пацан сверстников по развитию обгонять начал. На месте не сиделось ему – спешил мир познать. Марк настоял, что бы ребенок пошел в садик. Жена же как сидела дома, так и осталась сидеть. Раньше, когда ребенок болел, все время по больницам и лабораториям. Теперь же ей стало ровным счётом нечего делать. Распустилась совсем, за собой и домом следить перестала. Всё время: то сериалы, то детективы, то интернет. Стала раздражительной, плаксивой. Марк ее саму уже стал таскать то по врачам, то по психологам. Один из психологов и пояснил, что это что-то вроде синдрома отмены. Вы ей дело найдите или ребёнка второго заведите. Супруга от ребенка категорически отказалась. Да и как его «заведёшь», когда в постели жена второй год отказывает и спит в комнате сына. От работы она тоже отказалась. Сказав, что "может быть потом как-нибудь". Однажды Марк даже решил, что у нее, может быть, любовник есть. Нанял, денег не пожалел, частного детектива. Да только за месяц слежки ничего не обнаружилось. На том и закончилось всё.
 Пошёл экстрасенсов искать. Тоже без толку поначалу. Но тут одна бабка и присоветовала. Как только в дверь вошли сказала:
- Чё припёрлись? Разводитесь и всех делов! Не быть вам вместе – только измучаете друг друга. А порознь-то быстрее жена твоя оклемается.
Денег не взяла. И дальше порога не пустила.
 Они тут же ушли. Супруга на следующий день в суд на развод и подала. Марк ушёл. Собрал вещи и ушёл на съёмную квартиру. Общую квартиру менять не стал. Пусть живут. Теперь к сыну Марк раз в неделю приходит. По решению суда каждую субботу с 12.00 до 20.00 на территории жены в ее присутствии. Можно подумать, он что-то сыну может плохого сделать. А супруга изменилась. Работу тут же нашла и мужчинку подыскала. У жены с мужичком «роман». Пусть их.
 Всё это время Марк провел в поисках «Светлой». Цель, с которой он начал искать Светлую, уже забылась. Остался охотничий азарт. Вышел на неё случайно. Как-то ночью зависал в социальных сетях - и повезло! Увидел знакомое лицо на одной из фотографий. Сразу залез на страницу - все, что только можно изучил, контакты переписал. Стал другие сети просматривать - там тоже нашел. Даже пару раз онлайн была, да только не ответила ни на одно сообщение. Тогда из инета перешёл в реальность. Данные то есть – фамилия и имя - чего не найти то? Оказалось, что все гораздо сложнее. Через знакомых ментов разузнал адрес и остальную информацию. Каждый раз, когда думалось, что вот-вот ухватит, что-то не срасталось. Он знал о ней почти всё – где родилась, где училась, как училась, работала, сколько раз замужем была, сколько детей, внуков, правнуков. Правнуков! Думал, что ей лет тридцать, тридцать пять от силы. А оказалось - на пенсии давно. Сначала подумал, что разыгрывают. Попросил других знакомых найти инфу. Результат тот же. Встречался с родственниками, соседями. Родственники дальние - племяшки да сестры двоюродные-троюродные. Дети по заграницам – с ними по скайпу связывался. Везде – «нет, не заходила, давно не видели». А соседи – «да вот только что вышла» или «вчера была». Дочь в Австралии проживает – говорит «на прошлой неделе была и ссылку на фото, где они вместе на берегу океана стоят, кинула. Проверил по своим каналам – границу не пересекала. Вообще ни разу не была в других странах! А на её фотографиях в соцсетях почти все страны мира. Там она на фоне разных достопримечательностей снята. Фейк какой-то.
 Правда один раз он её всё же поймал, даже поговорили немного, но она скрылась. Всё так непонятно вышло - зашла в женской туалет и исчезла...

4 глава.

Книга.


 После смены шла домой уставшая с чувством полного безразличия к окружающему миру - как обычно бывает после суток. В одной руке несла сумку, а в другой, ставшие ненужными, очки. Коллеги даже не обратили внимание, что без очков хожу - как будто всю жизнь такой и была. Из головы не шли события прошлого дня - всё вспоминала и перебирала слова умершей. Тут меня нагнал автомобиль. За рулём сидела одна из родственниц умершей. Она предложила довезти меня до дома, и я не стала сопротивляться.
 Все дорогу молчали. Я только путь указывала – направо, налево, приехали. Возле подъезда родственница попросила подождать секунду. Вышла из авто и достала с заднего сиденья огромный пакет из обёрточной бумаги, перевязанный верёвкой:
- Это вам от бабы Груни наследство.
Я хотела уж отказаться, неудобно как-то стало. Но родственница настояла:
- Вы НИЧЕГО не понимаете! Вы просто обязаны это забрать. Я Вас очень прошу!
 Пришлось взять. А что ещё оставалось делать?
Я с трудом достала ее из пакета и взгромоздила на стол. Книга была большая, толстая, тяжёлая, старая. Она внушала уважение даже на расстоянии. Книга заняла треть обеденного стола. И как скажите ее прятать от любопытных внуков?
Долго рассматривала книгу, не решаясь ее открыть. Обложка обтянута кожей коричневого цвета. Но не кожей пахла. Запах трав переплетался с запахом дерева, пыли, костра и ещё чего-то неведомого. Книга с металлической окантовкой по краю была перехвачена двумя металлическими фигурными полосками поперек. Полосы заканчивались маленькими замочками. И где же ключ? Ключ на цепочке отыскался в том же пакете в отдельном мешочке. Полчаса разглядывала обложку. Надписей на ней не было – ни названия, ни автора. Но было в ней что-то такое, что заставляло на нее смотреть не отрываясь, разглядывать узор на коже. Книга должно быть ценой не малой. От чего же мне ее отдали? Только потому, что покойная так хотела? Или есть иные причины? Оставив мысли на потом, решилась ознакомиться с содержимым.
 Щёлкнул один замочек, затем другой. Оба замка открылись одним ключом. Аккуратно открыла книгу. Под обложкой обнаружились толстые, желтоватого цвета листы бумаги, но ни одной надписи. Листы были абсолютно чисты. Ничего не понимаю! И что мне теперь с этим делать? Чем ценна эта книга? Обложкой? Зачем она мне? Я с досадой захлопнула книгу. Она вызывала у меня раздражение.
 Допив кофе, отправилась в душ, затем вернулась обратно на кухню. Книга не давала покоя. Может там всё же что-то написано, но чернила выцвели, и если присмотреться, то можно что-нибудь рассмотреть? Открывала книгу уже не так бережно, как в первый раз, и, видимо, поэтому поцарапалась о застёжку книги. Да так больно! Зашипев, схватилась за пораненный палец другой рукой. Из раны закапала кровь и прямо на книжную страницу. Я сунула палец в рот и уставилась на книгу - капли крови впитались в страницу, на листе проступили непонятные знаки.
"Какой интересный сон" - подумала я.
- Это не сон! - раздался от куда-то голос.
 Моё сердце ухнуло вниз, перекувырнулось, замерло и забилось о рёбра с большой скоростью. Аж дух перехватило. Я схватилась за грудь здоровой рукой. Так и сидела, переводя дух - палец левой руки во рту, правая на груди.
"Это галлюцинации с недосыпа. Сейчас лягу в постель, высплюсь и всё пройдёт"
- Не пройдёт. Точно тебе говорю! - голос был какой-то шелестящий, и звучал со стороны книги.
"Нет. Это галлюцинации. Причём истинные. Ну здравствуй, шизофрения! Никак не ожидала с тобой встретиться." - подумала я.
- Я не шизофрения. Перестань дурью маяться. Я Книга. А ты моя казяйка.
- Кто? Казяйка? Нет такого слова! - это я уже вслух заговорила. А сама подумала - "Докатилась. С глюками беседу веду. Но психиатру мы ни за что не признаемся."
- Конечно, не признаемся - согласилась Книга. - А казяйка потому, что ты ничего не знаешь и не умеешь. Как научишься - так хозяйкой и станешь.
 Неожиданно я успокоилась. Вот совершенно стала спокойной. Я подумала, что всё же просто сон - ничего более, поэтому пугаться не следует. И я решила поддержать беседу с Книгой:
- И когда я научусь?
- Если не совсем тупая, то скоро.
- А ты, Книга, хамло оказывается. - высказала свое мнение я.
- Сама ты хамло. И поэтому прямо сейчас будешь учиться. Смотри на первую страницу, читай и делай так, как там написано.
 Я посмотрела на страницу и увидела, что незнакомые символы превратились в понятные слова:
"При свежих ранах, переломах, ушибах и прочих повреждениях надо делать так:
- приблизить палец к ране и увидеть, как из пальца в рану исходит зелёная или золотая энергия и вливается в рану и сказать:
Воздух, вода, земля и огонь.
Ногу сломал необъезженный конь.
Жилы срастутся, смешается кровь,
Все, что разорвано, свяжется вновь."
 "Хорошо. Попробуем. У меня как раз и свежая рана есть." Посмотрела на больной палец - через всю подушечку шла рваная рана, она уже не кровоточила, но обнажённая плоть, противно ныла. Я уставилась на кончик правого указательного пальца силясь представить как из него "исходит зелёная или золотая энергия". Ничего не получалось.
- Ты себе глаза лечить собралась? Так тебе их вчера ещё вылечили - голос Книги был полон сарказма. - Направь палец на рану и представь, что в нём дыра и из неё льётся твоя кровь.
 На удивление всё легко представилось. И ранка на кончике пальца, и кровь, что из неё капала, прямо на ранку другого пальца. Только капли были золотистого цвета. Я заворожённо смотрела на эту капель.
- Я разве сказала "капли капают" на рану?! Нет. Льётся, а не капает! - Это Книга возмутилась моей бестолковостью.
 Вновь посмотрела на палец - льётся золотое сияние из него. Да быстро так! А потом я почувствовала, как слабость накатила, голову закружило. Я закрыла глаза и провалилась в сон.

5 глава.

Надо подумать...

 Почувствовав сильную слабость и головокружение, я закрыла глаза и уснула. Проснулась утром - за открытым окном щебетали птицы, в окно светило утреннее солнце. Благодать! Лежала в утренней неге. Подумала, что сон был очень интересный. Жаль, что закончился. Глянула на часы, которые висели на стене напротив кровати. 6:45. Поправила оправу очков. Вернее, хотела поправить, но обнаружила, что очков нет, а вижу хорошо. Нашла на тумбочке оправу и надела - перед глазами всё расплылось. И тут я проснулась окончательно. 
"Так, - подумала я. - Бабуля, значит, была на самом деле. Но говорящая книга? По-любому приснилась." И я посмотрела на палец - через всю подушечку пальца тянулся белый рубец, которого вчера ещё не было. "Приехали!" Я села на кровати. Во рту враз пересохло. Что делать? Минут пять собиралась с мыслями, потом пошла на кухню.
 Книга лежала на столе - никуда не делась. Я открыла книгу на первой странице - надпись была на месте "Воздух, вода, земля и огонь.
Ногу сломал необъезженный конь.
Жилы срастутся, смешается кровь,
Все, что разорвано, свяжется вновь."
Посмотрела ещё раз на палец. Связалось - спора нет.
- И что же мне с тобой делать? - без всякой задней мысли задала я вопрос.
- Спрячь под кровать. - ответила Книга.
 Я вздрогнула, а сердце опять кувыркнулось, замерло и застучало в рёбра, вырываясь наружу. Совсем забыла, что Книга разговаривает. В этот раз успокоилась быстрее. Даже не пришлось уговаривать себя, что всё это снится. "Под кровать?" Хорошо - так и сделаю, но поможет ли?
- А как же с обучением? – поинтересовалась я.
— Вот научишься других людей штопать, тогда достань меня и раскрой. Запомни, когда других пользовать станешь, свет должен не капать, и не литься, а изливаться. Как будто от свечи или из фонарика. Иначе поплохеет. А теперь спрячь меня. Всё остальное после.  Завернула Книгу в простынку и положила под стопку белья в шкаф. На пол положить рука не поднялась. Глянула на часы - 7:00. И тут меня пробил холодный пот - мне же на работу! Сутки через сутки работаю - сегодня третья смена, потом три дня выходных, и снова - сутки через сутки. Проспала почти сутки! Самое позднее - через 40 минут выйти надо, чтобы не опоздать на работу. Чёрт с ним с завтраком! Быстренько душ, кофе и посмотреть, что из еды осталось, чтобы с собой на работу взять. Поставила чайник на огонь. Скомандовала:
- Время стоять!
 И побежала в ванную комнату. Быстренько помылась, подсушила волосы феном, намазала лицо кремом, вернулась на кухню. Чайник всё ещё не закипел. Я подумала, что забыла газ включить. Но нет - огонь горел, да только чайник был едва тёплый. Кухонные электронные часы, стоявшие на столе, показывали 7:02! Не может быть, чтобы всего 2 минуты прошло. Решив, что часы сломались, я позвонила в службу точного времени. Автомат ответил 7 часов 3 минуты. Перевела глаза на часы. Ну да - часы показывали именно это время. Мои ножки подогнулись, и я села на табурет с трубкой в руках.
 Что это? Ещё одна часть дара? Это потому, что я спешила или из-за того, что сказала: "Время стоять!"? Надо подумать.... Пока пыталась подумать чайник закипел. Время потекло с обычной скоростью. Я вспомнила, что мне надо на работу, и встала к плите, чтобы приготовить завтрак - решила пожарить яичницу. Время позволяло, почему бы не воспользоваться этим? Пока занималась обыденным делами часы вели себя как положено. Я решила, что надо обратить внимание на ход времени, когда буду куда-нибудь спешить.

***********

 В эту смену до восьми вечера я работала без помощника. Первый же вызов - "порезал вены". Пьяный парень 20 лет порезал себе руку из-за "несчастной любви". Сидит и плачет. Сначала хотел покончить жизнь самоубийством и взялся "вскрывать себе вены", а потом передумал. Обмотал руку грязной тряпкой и вызвал Скорую. Взяв бинт в руку, я скомандовала:
- Отвернись.
 Парень отвернулся к окну. Я сняла повязку. Две резаных раны поперёк левого предплечья уже не кровоточили. Убедившись, что парень по-прежнему смотрит в окошко, поднесла палец к нижней ране и представила, а затем и увидела, как из пальца появился зелёный свет. "Не льётся, а изливается" - вспомнились слова Книги. А потом в голове возникли слова: "Воздух, вода, земля и огонь. Ногу сломал необъезженный конь...." Я "посветила" на рану и скороговоркой произнесла заклинание. И тут же увидела, как рана стала затягиваться. Не дожидаясь окончания процесса, я наложила повязку на раны. Как-то не по себе стало, аж мурашки по телу побежали. Хорошо, что я сегодня одна. Свидетели ни к чему. Да и несостоявшийся самоубийца как будто ничего не заметил. "Надо подумать..." - эта фраза стала девизом сегодняшнего дня.
 Парня доставила в приёмник с диагнозом: "Суицидальный настрой. Резаные раны левого предплечья." Медсестра приёмника потом выговаривала:
- Там только одна рана была. А ты написала "раны".
Вот привязалась! Я ответила, что описка вышла. А про себя подумала: "Надо подумать. Сесть и подумать". Но не думалось совершенно в эти сутки. Некогда было думать.
 Следующий вызов был на травму руки у ребёнка. Мальчик пяти лет разбил тарелку и порезал руку. Рана была широкая, кровь пропитала полотенце, которым мать обернула руку. Ребёнок уже не плакал, но было видно, что он испуган. Усадив мальчика на стул, я отправила маму искать документы. Малышу же шепнула:
- Я волшебница. И сейчас вылечу твою ручку. Только маме ничего не говори. И ничего не бойся.
 Сняла полотенце с раны, и, не стесняясь малыша, проделала тоже самое, что и на предыдущем вызове. Когда мама вернулась с документами, это уже была не рана, а небольшая ранка. Она не кровоточила. Мне пришлось врать маме:
- Оказывается, что рана совсем небольшая. Видимо, просто сосудик задели. Сами посмотрите. Даже шить не надо. Поедете в больницу? Или просто зелёнкой помажем?
 Мама очень удивилась увиденному. Она же видела, что было раньше. Но против фактов не пойдёшь - ранка и впрямь была небольшой. Сошлись на зелёнке. Я ранку смазала пожирнее, чтобы не сразу увидели, что к вечеру рубец белым станет, как будто ему полгода если не больше. А когда уходила услышала, что мальчик говорит маме:
— Это волшебница приходила! Она мне руку заколдовала!
 После было ДТП, затем - ножевое ранение в живот. А потом я так устала, что вместо обеда спать легла. И проспала до вечера - вызова разом закончились, и вся Скорая маялась бездельем. После пришла помощница, и больше вызовов на раны не поступало. Пошли температуры да давление, но это я лечить умела только традиционно.
 Вот так началась моя "учёба". Потом я стала "штопать" людей выборочно. Необходимо было соблюдать осторожность, чтобы никто не заметил, чем я занимаюсь на самом деле. Очень не хотелось объясняться с кем-либо.

P.S. Продолжение здесь http://proza.ru/2019/06/07/934