Январские страсти

Я научился говорить «нет»! Только не в этом случае. Может, это простое уважение? Солидарность с форумчанкой? Или подсознательная дань своему украинскому детству? Чтобы там не было, прусь из Ростова в станицу Брюховецкую. По переменчивой погоде, как и сердце красавицы из водевиля. Надеюсь, что за двести километров успею всё вам рассказать.

Хотел написать: «низкое свинцовое небо с редкими мрачными тучами». Ну и зачем врать? Не было никакого свинцового неба. Наверху было просто темно, и срывался дождь. Крупные капли били по стеклу и растекались от встречного ветра, гонимые дворниками. Еще не рассвело, а я уже был на М4.

Чтобы по дороге не соскочили – скажу о главном. Еду за композицией Асты Бржезицкой «Признание в любви. Сцена из «Ревизора» Н.В.Гоголя».
Да, да, та самая! Где Хлестаков сначала признается в своих чувствах дочери Городничего, а потом легко и непринужденно переключается на маменьку.

Итак, что мы имеем в сухом остатке? Найти по указанному адресу Ирину Степановну, предъявить фотографию, рассказать про Веру, забрать, если не передумала, завещанную статуэтку, оставить взамен денег или накупить продуктов.

Непростая задачка! Простая, скажете вы! Приехал, набрал Веру и передал бабуле трубку. Пусть чирикают, вспоминают прошлое и передают мне наследство. Так, да не так! В Луганске начались очередные проблемы с сотовой связью. Связываюсь через интернет, да и то не каждый день. Поймете меня или нет, но хотел оказать человеку услугу. Не была она прилипалой, не была назойливой, всегда помогала и поддерживала. Тем и купила. А бурчу я…, ну потому что бурчу. Те, кто меня знают, не удивляются. Вера форумчанка со стажем. И мы еще земляки из детства! На каникулы, как потом выяснилось, ездили в один и тот же город, в Лисичанск.

Квартира у неё в Луганске, а родные все в Украине, но Вера не унывает и виду не подаёт. Так судьба пасьянс разложила. Да чего ходить вокруг да около – нужна ей эта статуэтка, и не как предмет восхищения, а как инвестиционная составляющая в личный жилищный фонд. Вот загнул, прям как Чубайс на форуме. Правда, на другом форуме.

Есть такая редкость – Галина Уланова в роли Тао Хоа знаменитой Янсон-Манизер.
Кто видел, тот поймет, о чем речь. На носочке стоит, а в руках два веера. И высота приличная – почти полметра. Я уж не знаю, как она умудряется стоять и не падать, вопреки всем законам термеха, сопромата и физики? И трудно представить, как эту дурынду запихивали в печь, потом держали в фуфайке пока остывала. Как её обнимали, переносили. Как, наконец, тряслась в вагонетке. Кажется, что косо посмотришь, а у неё уже что-нибудь отвалится. Увидел её впервые на фотографии, которую мне Вера выслала.
Забегу вперед, чтобы вас не разочаровать окончательно, на момент нашего знакомства статуэтки этой уже много лет не было в живых.

Не дала Вера согласия на публикацию этого фото. Не знаю, почему.
И не спрашивайте.
Красивая женщина. Без намека на возраст. Со смешной барашковой шестимесячной завивкой сидит за столом. Строгая, ухоженная, с такой… гордой осанкой, а рядом девочка лет семи. Белобрысая, и с веснушками. Мне показалась очень похожей на Пеппи, которая «Длинный чулок». За спиной сервант, а в углу на подставке машет веерами Уланова. Так вот эта «почти Пеппи», с веснушками, заметными даже на черно-белой фотографии, и есть Вера. Склонила головку на плечо своей внучатой бабушки Ирины Степановны.

А как потомственная москвичка, актриса, оказалась в Краснодарском крае, я так и не понял. Знаю, что служила в театре Сатиры.

Остановился перекурить, включил аварийку и перечитываю скан письма, от Веры. Как доказательство. Умудрилась же сохранить! А чему я удивляюсь? В том же Лисичанске, тетушка отправила в сарай (уже и не помню, зачем.) На стеллажах громоздились стопки годовых подписок газет и аккуратно перевязанные бечевкой пачки писем и открыток. Дядя это все хранил. И зорко следил, чтобы, не дай тебе Бог, в его газету что-то завернули или нечаянно попытались письмо выбросить.

«Веруня! Голубушка! Послушай глупую старуху: на финишной прямой поняла простую истину – жизнь не черновик. Каждую страницу нужно, оказывается, писать без помарок. Слишком поздно это поняла. Моя сестра и твоя бабушка, как могла пыталась наставлять. Да где там! Молодость и глупость - попутчицы мои до старости!

С Сергеем Ивановичем я рассталась. Николаша сам сбежал. Список можно продолжать. Горький, постыдный… Стрекоза лето красное пропела – оглянулась… Б. – заслуженная артистка, С. – прима в Новосибирске, К.М. – режиссер. А кто же я? Где моя квартира на Котельнической набережной? Где мои роли в кино? Где звания, в конце концов?

Эту цацу Августы Давыдовны завещаю тебе. Такая работа мне не по чину, а Сергею Ивановичу досталась ещё и с авторской надписью. Но он как человек интеллигентный из нашей квартиры кроме личных вещей ничего не взял. Вот пыль с неё и сметаю. Надеюсь свидеться с тобой и лично передать.

Смотрю на миниатюру, а сама думаю – почему она выбрала эту сценку? Что-то её, наверное, задело. Чем-то затронуло. Это как и квартирный вопрос Михаила Афанасьевича – тема вечная. В «Ревизоре» все в страшном свете засвечены. За теплое место готовы ведь чем угодно торговать. Собой, дочерью…
Да, Вера, да. И ничего не меняется. Если память не подводит, в Иудин день, в гримерную подруга к М. зашла. Эффектная особа, надо сказать. Муж в МИДе не последний кадр. Сидят и шушукаются, а я вольно-невольно уши на макушке держу. Вера! Это же ужас ужасный! Они на полном серьёзе строили план выдать за какого-то дипломата младшую сестру М.

Это не хлестаковщина? Вот тебе, бабушка, и побороли пережитки прошлого! Ей, как потом выяснилось, сестренке, еще восемнадцати не было. Вот так!
Верунь! Твой балерин, балерун, уже и забыла, как там правильно. Короче, гопота крученная. Не стоит он выеденного яйца, а если и стоит, то только выеденного яйца.
Забудь про него и…»

На этом лист закончился, а мне только этот скан и прислали. Спрашивать про крученную гопоту было как-то не комильфо…

Вы же не хуже меня знаете, что в детстве все другое. Яркое, и в розовых цветах.
И деревья высокие, и реки пошире. Когда приезжал на зимние каникулы – бабуля всегда кормила тушеным кроликом.
М-м-м! С пюре, с подливкой, да с солеными огурцами из кадушки. Кусочки кролика в тарелке были с золотистой корочкой и истекали жиром.
Многие годы я искал таких кроликов. Но попадались худые, без намека на жир, и совсем непохожие на бабушкины. Казалось, что их месяц-другой гоняли по лесу для подтянутости и сухопарости. Потом уже впаривали мне.
А ответ знаете? Открыл совсем недавно. Кролик жарился, раскладывался по банкам и заливался свиным смальцем для консервации. И на сковороде разогревался в этом жиру. Этот жир ничего про плохой холестерин не слыхивал.
Так и говорил: «Нет! Не знаю!»

Детские воспоминания очень и очень субъективны. Когда приехал в Лисичанск в середине девяностых, был не просто разочарован, а убит! Всё, всё другое. Унылая и серая наша улочка, совсем небольшие деревья и не такой уж монументальный прабабушкин дом, как казалось в детстве.
И я понял, что родное место ассоциируется в памяти не с проспектами, церквами и кинотеатрами. Оно ассоциируется с нашими близкими. И когда они уходят, уходит эпоха. И ничего тебя уже здесь не держит.

Моя лисичанская семья была большой и музыкальной. И если тётушки играли на гитаре и неплохо пели для привлечения кавалеров, то мужская часть могла сорок лет отдать хору, выступать в ансамбле песни и пляски, преподавать в консерватории.

Последний раз видел их на семидесятилетии дедушки. Сидят такие грузные братики: Иван, Шура и Андрей. Дед играет на баяне и всё трио поет. Сначала поют, а потом спорят.
- Вот тут ты сфальшивил!
- Я!??
- Ты! Ты!
- Да у меня абсолютный слух! Меня сам … прослушивал!
- Он тебе льстил! Голос – да! А слух подкачал!
- Ты уже просто глухой на это ухо!

А приобщение к музыке пришлось на радиоприемник. Вечер. Лето. Веранда. Поймаешь что-то из-за бугра, и балдеешь. Наверно, не от музыки, а от контраста: «Рабочий полдень», прямо с поля, и Битлз с Роллинг Стоунс. Иностранцы вещали с какой-то далекой звезды. Из космоса. Из бесконечности. Разительная разница! Согласны?

А ещё были модными подпольные радиостанции. Радиохулиганы. Феномен! Крутые перцы собирали передатчики. Под статьей ходили, хоть и административной, аппаратурой рисковали, но все равно выходили в эфир. Обязательно со своими позывными: Соловей, Пьеро, Пересмешник.
«Для пацанов с Запорожской звучит эта композиция…»
Крутили на своих шарманках Аркашу Северного, Владимира Высоцкого. Целые спектакли могли разыграть: Кто-то откинулся и к корешам завалился. Стаканами звенят, огурцами хрумкают и за Вована пьют.
И песня: По-о-о тундре, по же-ле-зной дороге…
А знаменитую «Сын прокурора». Помните?

Бледной зарёй озарился
Тот старый кладбищенский двор,
А над сырою могилой
Плакал отец-прокурор.

Поехали на рыбалку. Я и дед. Я по желанию, а он по принуждению. Как сопровождающее лицо. За рыбалкой я прямо трясся. Мне лет семь. Меловой карьер. Белоснежные горы, а между ними озеро с чистейшей водой. Выбрали мел, а котлован со временем заполнили грунтовые воды. И стало озеро с рыбой. Приехали. А я кроме удочки и червей ничего с собой не взял. Подсекаю. Смык! Ушла добыча вместе с крючком. А ехали туда на велосипеде, на минуточку, около часа. По летней жаре. На глазах слёзы. Что делать? Ни одного рыбака кругом. У деда нескрываемая надежда в глазах – сейчас домой поедем! А не так далеко мужчина грузовик мыл. Я к нему. Как утопающий к соломине. Так, дядечка, и так. Моему счастью и удивлению предела не было. Снял он кепку и вытащил из под кожаной окантовки маленький блестящий крючок. Его, наверно, уже нет на этом свете. Но я верю, что этот крючок на небесах ему зачли. И перевесила эта крохотулечка не один грех мужика. Точно знаю!

Моя знакомая с фейсбука, ярая сталинистка и проповедница эпохи СССР, каждый день выдавала на горА кучу постов о прекрасной жизни тех времен. Да, много было хорошего! Не спорю! Но ведь многое и забывается – люди, висящие на подножках автобусов в часы пик, очереди везде и за всем, хамовитые продавщицы, ну и так далее. У нее этого в воспоминаниях не было. Категорически не было. А потом я понял, она не лжет. Искренне в это верит. Знаете, почему? Потому что папа у неё, как оказалось, вице-адмирал. Надеюсь, больше ничего разъяснять не нужно?
Баку восьмидесятых – в магазинах полно сосисок, которых в Ростове в глаза не видели. Мы, студенты голодные, тут же затарились. Выпросили кастрюлю у горничной, и давай варить с кипятильником. Горчицу не забыли купить. Сели за стол в номере как приличные, а они в глотку не лезут. Чистая свинина, а точнее чистый свиной жир! Их не только мусульмане, а уважающий себя православный христианин в рот не положит.
И когда ей рассказывал про бакинские сосиски, она так удивлялась:
- Да вы что!? Когда мы были в Азербайджане в санатории для высшего состава ВМФ, нас так кормили, так кормили!
Без комментариев?

Время у нас есть, только Каневскую проехал - расскажу еще про одно глупое заблуждение.
Волгоград. 1982 год. Военные сборы. Через день езжу в госпиталь на перевязку. И обязательно заскакиваю в пивную, махнуть пару кружек пивка. А оно в Волгограде, надо сказать, было бесподобное. Светлое, лучистое, с небольшой горчинкой и легким-легким ароматом вяленой воблы. Такого пива я больше нигде не пил, ну может еще в Латвии. Рижское. Только было оно без рыбного запаха.
Всегда рассказывал о волгоградском пиве. Хвалил воду, пивоваров и не забывал делать маленькую поправку на запретный плод. Я же в военной форме, не в штатском – хлопни патруль, и сидеть мне на гарнизонной губе. Без пива и раков.
Прошли годы, наверно, немного поумнел, и раскрыл-таки секрет! Хорошо сидите? Пряный запах сушеной воблы не от пива, а от плохо вымытых кружек. Вот так!

А родственники Веры жили в районе Стекольного. Туда я на ставок мотался. Может, и купались с ней рядышком. И Деду Морозу на зимних каникулах одну руку жали. Был такой возле ДК. К Новому Году устанавливали. Механический. Здоровый. Он кланялся и руку в огромной варежке протягивал. И вся детвора с ним здоровалась. Так что не смог ей отказать. Узами памяти детства связаны, не считая форума.

Как там поет Газманов: - «Мои мысли, мои скакуны!» Вот со своими мыслями и вашим вниманием доскакал до Брюховецкой!

Вера год назад общалась с родственниками и знала, что бабушка ещё жива. Утеря телефона и всех контактов – разорвало связь.
На удивление, дом Пелинских нашел быстро. На стук никто не открыл. Только лениво из глубины лаял «дворянин». Лаял и не желал покидать будку. Узнал у соседей, что Ирина Степановна в больнице в Краснодаре. Племянница Зоя на работе, а её муж Михаил где-то шабашит. Пришлось ждать. Термос с кофе скрасил ожидание.

К обеду появился сам хозяин. Здоровый детина. Весь мятый какой-то. На предложение попытаться набрать Веру вяло уклонился. Сами, мол, решим вопрос. Часть бабкиных вещей (так он назвал Ирину Степановну) перевез в деревню к куму. Навезла, старая, хлама, а домик, видишь, не резиновый. Увидев фотографию, утвердительно кивнул. Узнаю, мол. Статуэтку с мужиком и бабами помню. Но тоже у кума. Нечего грязь собирать. Бабка тяжелая после операции и вряд ли с больнички вернется. Но могу за фигурками смотаться. На резонное предложение проехать с ним отказался. И даже замахал руками. Скептически осмотрел машину и авторитетно заявил: «Не! Не проедем, как пить дать на брюхо сядет. Ты – давай тысчонку на бензин для Лехи, да и куму пузырь положено свезти. Туда и обратно. Мигом обернусь».
Ковырнулось что-то у меня в душе. Ну а что сделаешь? Со своим уставом…


Не вернулся он ни через два часа, ни через четыре. Только к семи пришла с работы хозяйка. Усталая, с двумя сумками. Пустила в дом. Честно ей все рассказал. Заохала Зоя. Ни у какого кума вещи не хранили. Моя тысяча уже давно на водку ушла. Статуэтку помнит. Мишка как-то напился и разбил. Тетя Ира расстроилась. А мой (когда не пьет – золотые руки) потом склеил. Да так, что и не узнаешь, где побитая была. Тетя Ира повеселела, и подальше её запихала, чтобы ненароком никто не смахнул. А через несколько дней Мишка, гад, втихаря на базаре на бутылку её и променял.
Ирина Степановна, к счастью, шла на поправку. Скоро её домой привезут (и тут Мишка обманул).

Прости, Вера! Прости, что не оправдал твои надежды!

Ехал домой и пытался понять, как же меня, уже побитого жизнью, обвел вокруг пальца простоватый кубанский охламон. И не денег было жалко, а потерянного времени и несбывшихся ожиданий. Вспоминал, как замер после Зоиных слов.
 
Гнал и гнал назад. Молча. Не включая радио. И вот салон ожил. Ожил от смеха. Я так смеялся, что глаза застилала пелена. Пришлось притормозить на обочине. Ну и чего смеялся?
А вспомнил последнюю знаменитую немую сцену из «Ревизора».
«Почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение. Занавес опускается».

P.S. Тёща моя познакомилась в парке с женщиной. На лавочке. То да сё. У внука проблемы в институте. Мне операцию сделали. Дочку сократили. А она внимательно слушала тёщу, слушала и говорит: «А я мужа полгода назад похоронила. Сын в больнице. Без ноги. Врачи настаивают, вторую ампутировать. Вот к нему бегу. Решила сократить через парк, а сил нет. И присела передохнуть».
Тёща прямо обмерла вся: "Женщина, дорогая! Простите вы меня! И Бог пусть простит! Нет у нас никаких проблем! Все у нас хорошо!"

Это я к тому Вера, что всё произошедшее - мелкие житейские неурядицы и утерянные надежды. Главное, что и близкие и мы живы да здоровы. Мир чтобы был. А грузовик с пряниками уже загружают. Придет время и рассыплет их у нас обочине. Обязательно рассыплет. Или сами заработаем, если не будем отчаиваться…


Ставок — пруд на южнорусском диалекте.
Иудин день – «Первый день открытия сезона в театре после летних каникул, когда вся труппа встречается, все целуются и делают вид, что очень любят друг друга».

Фото из интернета.