Б. Глава третья. Главка 7

     Лёжа под одеялом рядом с мужем, Анна неподвижно смотрела в потолок. Было уже много времени, далеко за полночь, но ей совсем не хотелось спать. Рабочая неделя закончилась, и накопившаяся усталость неприятно давила на виски, мешала закрыть глаза. Высоко стоявшая луна смотрела прямо в неплотно зашторенное окно, и широкая полоса бледного света тянулась через весь потолок. Высокий тополь, росший перед их домом, отбрасывал на эту полосу кудрявую шершавую тень своей кроны. Тихо тикали на стене часы, а где-то внизу, у подъезда, ссорились двое пьяниц, и их голоса, сглаженные расстоянием и стенами, напоминали невнятное бормотание. Дыхание Бориса было спокойным, размеренным. Кажется, он уже давно заснул. А она всё лежала и лежала, и мысли, сами собой приходившие в голову, всё никак не давали расслабиться и отдохнуть. Разные, странные мысли…
     Сегодня снова возникли неприятности с родителями, которые предъявили ей претензии на разбитый нос их ребёнка. Её всегда очень расстраивали такие сцены. Разве она сама не заботилась в первую очередь именно о безопасности детей, находившихся в её садике? Однако она одна не могла уследить за всем. Не могли уследить и все нянечки, вместе взятые. Когда у тебя одновременно двадцать-тридцать детей, различные мелкие неприятности неизбежны. Более того, дети придают этим вещам куда меньше значения, чем их родители. Поплачут пару минут, а вскоре уже смеются, беззаботные, совершенно забыв о боли. Царапины для них – как маленькие шажки к познанию мира, к пониманию, что не всё в нём устроено в нашу пользу. Без огорчений не бывает взросления, без расстройств не бывает и радости.
     Жаль, что многие родители наотрез отказываются это понимать.
Не понимают они и другого: она не может уделять именно их ребёнку всё внимание и заботу, которых он, несомненно, заслуживает. Под её началом много детей, это целая сложная система, механизм, состоящий из большого числа элементов и связей. Если начнёшь сосредотачиваться на чём-то одном, непременно нарушится баланс, и всё в целом пойдёт наперекосяк. Как бы ни любила Анна детей, она не могла стать для них для всех мамой. Возможно, даже вопреки своему желанию. Но ей было прекрасно известно, что заведующая детским садом – это прежде всего администратор. И в ущерб организации всего процесса нельзя поддаваться эмоциям.
     И всё же в претензиях родителей была своя правда. Никому не будет приятно, если их чадо приходит из садика поцарапанное и с расквашенным носом. Конечно, в чём-то тут есть вина нянечки. Да, нянечки… И мысли Анны снова неизбежно, уже в который раз за последнее время, обратились к Нине. “Ужасная сцена”, свидетельницей которой она стала, всё время стояла у неё перед глазами. Больше всего поражало Анну, что сама нянечка настолько спокойно отнеслась к этому. Неужели всё молодое поколение сейчас настолько не придаёт значения мнению окружающих? Но ведь другие её подчинённые не позволяли себе ничего подобного. Возможно, стоит всё-таки принять более жёсткие меры? Так или иначе, если “не посторонний молодой человек” снова объявится на территории сада, либеральничать она не намерена.
     Сегодня Нина была какая-то сама не своя… Может, это вчерашний выговор так на неё подействовал, но ней буквально лица не было, когда они с Анной повстречались на игровой площадке. Попросилась уйти на десять минут раньше. “И я ведь её отпустила… Хотя не следовало бы это делать, но уж больно… больно несчастной она выглядела. Да, именно, что несчастной”. Анна хотела было спросить, не случилось ли у няни чего-нибудь (а то, того и гляди, вообще на работу перестанет ходить), но почему-то не решилась. Кажется, действительно случилось, и это не её, Анны, дело.
     Да, в последнее время все какие-то сами не свои. Вот и Борис… – повернула голову и посмотрела на его крутую спину, лежавшую рядом, – он тоже как будто чем-то обеспокоен. Но не хочет говорить… он не любит говорить о себе и работе. Работа – всегда табу. А она хорошо чувствует, если что-то идёт не так. Однако чувствовать мало. К нему ведь не подступишься так просто. “Просто устал, много пациентов, надо выспаться”. Простые непритязательные причины, за которыми легко скрыть истину. И Анна знала, что если её муж не хочет рассказывать о своих переживаниях, ничто не поможет ей сломить это молчание.
     Тень тополя растянулась уже по всему потолку, и в ней появилось нечто угрожающее. Как будто сильно вытянутая голова, заглядывающая в их спальню. Пожалуй, следовало бы задёрнуть шторы, но под одеялом было тепло, и ей очень не хотелось шевелиться. Надо просто постараться заснуть, подумала Анна, закрывая глаза. Просто постараться заснуть.