Где-то в будущем. 10. Рай

10. Рай.

Через месяц мы добрались до забытого Богом места. Как выразился «Профессор»: «Здесь почти, как в раю». Мне трудно было об этом судить, поскольку в небожителя не верил и вообще, держался от всего подобного на приличном расстоянии. «Профессор» посмеивался надо мной, зная про это. Он так и говорил, что это возрастное и надо к религии относиться с пониманием, мол, раз она присутствует в обществе, то по второму разу её выдумывать как-то не того. Собственно, я и не спорил с ним по этой теме, а потом он человек весь знаниями напичкан, как бомба тротилом, а у меня всего-то образование так себе.
И тут я подумал о том, что если к этому приплюсовать ещё и наши с ним бега, то я, по сути, несчастный человек и вся моя жизнь с этого момента закончилась. Нет, так-то я пытался во всё происходящее вникнуть согласно своему диплому об образовании. Иногда даже для этого понимания мысленно приподнимался на цыпочках, но пока результаты мои ровнялись нулю. Одно только меня успокаивало, что у наших «друзей», что-то пошло не так. После такой радости я уже на уровни смотрел по-другому и не пытался из себя изображать карбонария, которому приспичило взять и поменять местами: этих сюда, а этих на их место. Об этом я как-то рассказал «Профессору». Тот усмехнулся и так почти по-отечески заметил: «Взрослеешь…»
А как по-другому, если мне не хотелось быть в одной лодке с Ильёй Григорьевичем? Мне вообще как-то вся его компания не нравилась. Вот «Профессор» - это совсем другой разговор. Тут ещё он познакомил меня со своими товарищами. Он так и представил их мне: «А это те самые, которые при определённых условиях могут заставить эту планету вращаться совсем в другую сторону». Конечно, это была ирония или что-то ещё, но мне они понравились. «Профессор» обнялся с ними, и мне показалось, что даже тайком ладонью что-то смахнул со своего лица. Понятное дело: радость она и такой бывает.
«Рай», куда мы прибыли, выглядел следующим образом: лес, луга, речушка за холмом, питаемая родниками и тишина… Её было столько, что я никак не мог к ней привыкнуть: каждый звук отчётливо кто-то невидимый вбивал в мою голову. Само поселение представляло собой хутор: одна большая изба и от неё в разные стороны тянулись пристройки. «Профессор» мне объяснил, что по такому принципу в своё время был устроен «звёздный городок» первых космонавтов у нас в стране, мол, раз замахнулись на космос надо жить одной дружной семьёй.
Ну, покорением Вселенной здесь не пахло, и сами обитатели хутора выглядели такими бородатыми аборигенами. Ещё мне было не понятно, как они здесь обходились без электричества. Нет, с отоплением тут у меня вопросов не было: дров хватало, только успевай топором махать. Кстати, хорошая гимнастика для тела. И когда я решил эту тему озвучить, мол, почему так мало цивилизации в столь благодатном месте, эти сидельцы только улыбнулись. «Профессор» же сказал так: «Поживи, обвыкнись, а там на все свои вопросы и ответишь… сам». А у меня другого выхода и не было, и я перестал задавать вопросы.
Один раз в десять дней сюда на хутор наведывалась на стареньком велосипеде странная женщина: вся укутанная и на ногах кирзовые сапоги. Она привозила газеты, книги, кое-что из продуктов. Звали её Фёклой. Редко она оставалась с ночёвкой, а если такое и случалось , то держалась обособленно от всех. «Профессор» опередил мои расспросы на счёт её, сказав так: «Надругались над ней… Теперь вот вроде, как того…»
Ещё на хуторе обитала всякая живность, среди которой я сразу подружился с огромной дворнягой по кличке Лайма. Иногда мы уходил с ней в лес, и там блуждали, коротая время.
А по вечерам «Профессор» устраивал с местными сидельцами, как он их ласково величал, всякие диспуты. Тут никто не грозил ему карцером, как в обучающемся центре, и над душой не стояли «кузнецы». Кстати, наших хозяев звали Демьян и Василий. Демьян никогда не перебивал «Профессора». Собственно, и Василий старался всё дослушать до конца. Получалось, что «Профессор» ораторствовал в одиночестве, а все просто слушали его. Конечно, ему хотелось большего и чтобы споры, и всё такое, но почти всегда Демьян, подводя черту под той или иной темой, говорил следующее: «Всё это так, только надо ещё покумекать…» «Профессор» ещё больше распалялся, будто ему бросали вызов этим самым «покумекать».
О чём обычно шла речь? Так о переустройстве системы. Слушая «Профессора» я всё больше приходил к выводу, что это всего лишь мечты. Да, а жизнь вот она рядом: и луга, и леса, и эта речушка за холмом, и Лайма греющаяся на солнышке… И сравнивая речи «Профессора» со всем этим, мне уже не хотелось даже в мыслях возвращаться в ту вчерашнюю мою жизнь. Вот тебе и карбонарий…
Теперь о каждом сидельце в отдельности. Демьян. В двух словах и не опишешь. Здоровяк и такие огромные жилистые руки. Случись с ним померяться силой, то даже если «Профессора», Василия и меня собрать в одну команду, у нас не было ни единого шанса одержать верх над ним. Вот мне он нравился своей силой и спокойствием. Ещё он так ловко умел всё подмечать в людях, что каждый рядом с ним чувствовал себя раздетым до последней нитки. Кстати, уже на следующий день после моего пребывания на хуторе Демьян взял и разложил всю мою прежнюю жизнь по полочкам. Он так доверительно мне сказал, мол, дар у него имеется на счёт всего подобного. Собственно, он рассказал о таких вещах, о которых я «Профессору» никогда и не говорил о себе. Нет, так-то я в курсе был, что встречаются такие люди, которые могут всего тебя вывернуть наизнанку, а тут он сидит перед тобой, улыбается и можно потрогать его рукой. Ну, после такого откровения уже не будешь ничего умалчивать или утаивать о себе. У меня сложилось впечатление, что Демьян всё про всех знает и знает даже про то, что будет и с нами, и с этим миром завтра и послезавтра и даже через неделю и месяц. Наверное, поэтому, он никогда ни с кем не спорил, а только слушал и улыбался в бороду.
А вот Василий был другой. У этого и руки все были в шрамах, и борода по жиже, и молчал он реже, чем Демьян. Нет, так-то он тоже был широкоплеч и ходил, крепенько ставя ноги. Что-то постоянно мастерил, а ещё он ловко метал всё, что можно было метнуть. Кстати, Демьян объяснил мне происхождение шрамов на руках Василия, мол, часто торопится, да и с острыми предметами большой любитель поэкспериментировать.
Ну, а когда я увидел, как Василий управляется с этими самыми острыми предметами, решил тоже попробовать. Вот с этим своим желанием я и подошёл к нему. Василий выслушал меня, не шевельнув бровью, и сказал, чтобы я встал плотно к дереву спиной, а лицом к нему. «Профессор», краем уха услышав про это, чуть ли не силком меня оттащил от Василия со словами:
- Ты соображаешь, куда лезешь? А если… промахнётся? Тут тебе докторов нет…
- Так я же сам… добровольно…
- Ну, и дурак. У нас с тобой вон ещё сколько дел, а ты решил стать куском мяса… Так?
- И не думал я…
- А думать надо, Андрей Степанович… Эти тут сидят и философствуют, а нам одной философии с тобой будет маловато. Ладно, об этом мы с тобой ещё успеем поговорить. Что-то мне газеты перестали в последнее время нравиться. Обратил внимание, что о путче ни слова? Вот, а перестановки во власти идут полным ходом. Значит, всё же прокол произошёл и теперь наши с тобой «друзья» ударились в бега или залегли на дно. Понятное дело, что всех их рано или поздно закуют в кандалы, а пока они на свободе и их спонсоры ещё при деньгах, можно ожидать любого развития событий. Им теперь чтобы уцелеть любое средство будет на руку. У меня предчувствие нехорошее: Илья Григорьевич ещё нам преподнесёт сюрприз. Ты, вот что, Андрюша, побродил бы по округе… Ну, там может следы какие или ещё что-то приметишь. Вон и Лайма какая-то настороженная вся…
- Может зверь, какой бродит?
- Может, а может и нет… На вот на всякий случай. – «Профессор» вложил мне в руку пистолет Мздоимцева.  – Просто так не нажимай на курок. Тут складов с боеприпасами не наблюдается – каждый патрон на вес золота. Понял? – Я кивнул. – Это, так сказать на крайний случай…
Я посмотрел на Лайму и сказал:
- Пойдём развеемся, подруга.
- Сходите, сходите… Если что обнаружишь, сразу дуй на хутор. Лады?
Выходит, что и в раю бывают свои ситуации. Тревога «Профессора» передалась и мне. Вместе с Лаймой мы направились в сторону холма. С него весь хутор был, как на ладони и если кому-то взбрело бы в голову вести наблюдение, то именно оттуда и надо было это осуществлять.
Погода радовала, и я завалился на спину, отогнав от себя непонятную тревогу, навеянную словами «Профессора». Лайма сделав круг, обследовав прибрежные заросли, растянулась рядом со мной, уткнув морду в траву. Хорошо… Птицы... Всякие насекомые ползают по земле, и я весь такой расслабленный. Ещё чуть-чуть и задремал бы, но тут мой слух уловил звуки велосипеда. Знаете ли, такие характерные позвякивания и поскрипывания. Это наша письмоносица Фёкла торопилась по извилистой тропинке к хутору. Я приподнялся из травы. Действительно она, только что-то сегодня она превысила скорость, и от этого её старый двухколёсный друг шумел на все голоса, возвещая округу о своей хозяйке. Лайма заворчала, навострив свои рыжие уши. Кажется, новости пожаловали не те, что все мы ждали. Осмотревшись по сторонам, я направился к хутору. И тут…
Это было несколько неожиданным для меня. Лайма и та замерла от появления из-за кустов непонятного создания. Её лай заставил меня сунуть руку в карман штанов, где лежал пистолет Мздоимцева. Создание тут же метнулось обратно в кусты. Лайма сделала выпад, но поостереглась преследовать нарушителя спокойствия. Дворняга она и есть дворняга. В конце концов, она всё же решилась показать, кто здесь с зубами и кинулась в кусты. Что-то приглушённо ойкнуло, а потом завыло старческим голосом, но с такими женскими просящими интонациями. Я свистом позвал к себе Лайму. Никакой реакции. Значит, добыча того стоила.