Плен. Рассказ о войне. Часть 2

Старшина Петренко очнулся от страшной боли. Два немецких солдата склонились над  ним, и один из них ударил старшину ногой по раненному плечу. Немцы стали ожидать, когда он поднимался. Как понял Петренко, он нужен был им живым, иначе бы они уже прошили его автоматной очередью.

Его привели в маленький венгерский городок, который стоял на берегу озера Балатон. Смеркалось. Чтобы не охранять военнопленного ночью, немцы поместили его в цистерну, в которой раньше возили воду, и задраили люк. Старшина Петренко оказался в кромешной тьме. Внизу хлюпала вода. Слив был устроен немного выше дна цистерны, поэтому дно было в воде. Петренко прислонился к боковине бочки. Лечь на пол он не мог, так как было сыро.

Утром он очнулся от того, что открылся люк бочки и яркий свет хлынул в темноту. Петренко оказался лежащим на дне дочки в воде. Наверное, во сне он свалился на дно бочки. Его повели в немецкий штаб. Петренко догадался об этом еще вчера, когда его по какой-то причине оставили в живых.

С мокрой шинели солдата капала вода, оставляя на пыльной дороге слабенький след. Петренко осмотрелся. На улице не было никого. Только в окошке дома мелькнул девичьей силуэт. Юной девушке было лет 16 и ее разбирало любопытство, но ее увели, и в окошке показалось лицо пожилой женщины. Она своим видом показывала, что нужно отойти от окна, от греха подальше.

На лице Петренко мелькнула вымученная улыбка. Жизнь идет, и будет идти дальше своим чередом. А вот его уже не будет.

Петренко было 47 лет. Свою жизнь он прожил хорошо. Много работал, построил дом, женился, родились дети, выросли. Сыновья его уже тоже воюют. Жаль, что дом его сожгли по приказу Сталина о выжженной земле. Жена ему об этом написала. Хорошо, что младшенького пока на фронт не взяли. Он и помог, матери выкопать землянку, где она живет и сейчас. Петренко писал ей, чтобы не беспокоилась. Вернется он с фронта, на том же самом месте, где его дом стоял, новый построит. Опыт есть. Кто хоть один дом построил, тот сможет это сделать еще раз. Видать сбрехал. Не дождется жена мужа с войны.

Они прошли несколько домов. Больше в окошках Петренко не видел никого. Возле штаба стояла группа немецких солдат. Один из них остановил конвоира. Он был жирным, как боров и глазки его хищно сверкали на не в меру полном лице, как у свиньи.  Он осмотрел старшину Петренко меркантильным взглядом. Вдруг на его руке немец увидел часы. Он резко дернул за ремешок. Страшной болью отозвалось это дергание немца для Петренко в раненом плече. Ремешок от пота и времени прогнил и лопнул. Немец положил часы себе в карман. Затем он засунул руку  в карман галифе старшины.

Такого бесцеремонного обращения с собой Петренко не позволял никому. Однажды он на полуторке ездил с казначеем в район за зарплатой. Денег было немного, и Петренко предложил казначею, чтобы деньги для верности были у него в кармане.

По молодости Петренко увлекался вольной борьбой, поэтому был крепок в руках и ловок в движениях. Он, как чувствовал, их машину остановили два лихих парня. Один держал обрез наперевес, а второй стал «шманать», то есть обыскивать. Денег нигде не было. Тогда тот, кто обыскивал, сунул руку в карман Петренко. Он не выдержал и провел прием, от которого рука налетчика треснула, как сухая ветка. Второй выстрелил в Петренко, но тот успел закрыться первым налетчиком. Второго Петренко скрутил живым и доставил обоих налетчиков в милицию – одного мертвого, а второго живого.

Мгновенно вспомнив про этот случай, Петренко также ловко, как и в молодости сломал руку наглому немцу, хотя от боли в раненном плече потерял сознание.

Очнулся он только в комнате, которая была штабом немцев. Он увидел трех офицеров. Один из них явно был старшим. Он был высок и худощав. Ему было лет под 50. Судя по погонам - полковник Вермахта. Два других летами помоложе и более грузные, чем их старший.

- Ну, ты и здоров рус. Иван! – сказал полковник, толи с сарказмом, толи с удивлением. – Быстро отвечай мне: с какой ты части и какое у вас там вооружение? – последние слова он уже не говорил, а кричал.
Старшина Петренко терпеть не мог, когда на него кричат. Он твердо с силой в голосе ответил:
- Ты, полковник, не ори. Потише. Я не твой подчиненный.
Переводчик перевел. Полковник побагровел.
- Ты еще мне дерзить будешь? – он кивнул солдату, который стоял рядом, охраняя офицеров от русского «медведя».
Солдат ткнул дулом автомата в рану Петренко. Тот застонал от боли.
- Пошел ты! В гробу я тебя видел в белых тапках! - ответил Петренко.
Полковник кивнул солдату и тот еще раз больно ткнул дулом автомата в рану Петренко. Резкая боль хлестанула его. Но через мгновение пришло облегчение. Петренко не хотел расставаться с этой болью, как и с самой жизнью. Он еще внуков своих не нянчил. Жалко умирать так рано.

Он отвернулся от офицеров в знак того, что разговор окончен.
Солдат вывел Петренко из дома. К нему присоединился еще один конвоир.
Петренко шел по пустынной улице на окраину, где росли две березки. Вдруг сзади послышался топот сапог. Это переводчик бежал за ними.

У Петренко появилась небольшая надежда, а вдруг отменят расстрел. Но переводчик обратился к нему с просьбой:
- Сними безрукавку. Она же из натурального меха. Жаль будет, если ее замарают кровью. И сапоги тоже. Они из натуральной кожи.
- Попробуй! – с дерзостью в лице ответил Петренко. – Один ваш солдат уже попробовал залезть мне в карман.

Переводчик, чувствуя, что с Петренко ему не договориться, обратился к солдатам и попросил стрелять в голову, чтобы не замарать душегрейку. Они помотали головой в знак согласия.

Старшину Петренко подвели к двум березкам. Он в последний раз взглянул на листву, которая переливалась на ветру, как волна. Как прекрасна жизнь!!! Но тут прогремели выстрелы.

Конец