Если Лебединский - профессор, то кому

               
     Номадический припай очищенных подагрическими белыми верблюдицами смушек, обратно пропорции занусоидных в узкий, по моде шов, небрежно простроченный бароном Виктором фон Франкенстином от уха и до уха колумбийского подопечного юного испытателя натуры Эскобара, не мог выйти к нагорью плинтуса, треугольной нелепицей жмущего покорные ко всему дубовые доски осинового пола внутрь, к центру галилеянского притяжения планеты, выявленного еще - эвон кому ! - при Священной империи сухопарым каноником Коперником.
    - Ты, припай, мозги не е...и, - советовал южнолатинским голосом самоуверенного человека Эскобар, воплощая в жестах Бардема, покроем же плаща - напоминая Чернышевского, в бытность того в Сызрани.
    - Да ты окончательно спятил, парень, - думал про себя, не выдавая намерений, припай, - разговариваешь с чем - то таким, чего нет, что только что придумал автор на потребу алчных бриттов.
    - И чо ? - цинично хлопал рукавицей по стройному туловищу пальмового дерева Эскобар, сокращаясь усами. - Бога тоже нет, как понял Карла Маркс, но с им же беседуют. Миллионы, - ошеломленно протянул Эскобар, умственно затрудняясь подсчетом.
    - Все мозги е...те ? - приплюснутым к потолку голосом поинтересовалась блистательная Дита фон Тиз, прекрасно вписываясь в магическую формулу не товар с деньгами и снова товар, а чисто мою выдумку и инновацию, включающую череду Моники и Евы, вырисовавшись смутным силуэтом узнаваемости вместе с родинкой татуажа у глаза. Между прочим, странный обычай зеркальности, иногда пользуемый неизвестными, пугает меня, натыкающегося на порно с Дитушкой, то у ей родинка тут, а то и английский шрифт идет наоборот. Это вот как вот понять ?
    - А ты не думай ! - закричала Дита, высовываясь округлой грудью у меня со стены. Помнится, лет пятнадцать назад, я, ужаханный вусмерть, оклеил стены разнообразными картинками, устав от вида пятнистых, будто гиены, досок, вот Дитушка и пришлась между Гитлером ( их много у меня ) и Эразмом Роттердамским, наспех выдранным черно - белой репродукцией гравюры из какого - то гламурного тетошного журнала, где его представили как любовника Дюрера. - И не х...й понимать. Вон, - махнула она цветным рукавом вышиванки, - джаз, например, это же сумбур вместо музыки. И х...й на него, как говорится, - зашелестела матерая стриптизерша, пропуская почтительно проснувшуюся к весне муху.
    - На, сука !
    Я херякнул по мухе ботинком, угодив Гитлеру по уху. Неприятным абрисом тоталитаризма расплющенная муха обрисовала ухо Гитлера, тут же бросив меня морским пехотинцем штурмовой дивизии Рейха к опойному Честертону, писавшему об увеличенных ушах, пугая и запутывая читателя. Сев в кресло, задумался, задумчиво вертя овал сигареты между длинных пальцев. Вот еще одна из татушек сфоталась титьками, помнится. Или был такой политический деятель Рыбкин, то ли коммунист, то ли оппортунист. Вот они вот все вот зачем ? Не дискредитируют ли международные кинематографисты говенную путинщину, неприкрыто показывая хорошие дороги и демонстрируя цинично уровень жизни ? Почему в кино пятьдесят второго года герой шоркается по городу Вене, а я не вижу послевоенных руин ?
    - Иэх, продали Россию ! - вскричал я, намереваясь потрясти руками, как Солженицын. Но потом понял, что вот он - то ее и продал. Гад. Воевал за коммунистов, затем отдыхал не за хер, писал и бегал от мусоров, свалил на Запад, а на старости лет стал лизать жопы ублюдкам, стремным и позорным настолько, что даже Лаврентий Берия кажется государственным жителем Платонова. Нет, надо снова читать Марка Солонина, он не обманет.
    Раскрыв книжку Марка, я надолго окунулся в непонятные цифры количества дамбасских оглоедов и лишь в конце понял, что можно читать любую х...ню, раз ты все забываешь уже в самом процессе чтения, а я забыл, именно забыл, даже не помнил названия книги. Вроде, Совдепы, но, может, и Сталин Мединский. Тупо захлопнув том историцких инсинуаций, я включил порно и принялся внимательно наблюдать за лысым Кристианом, уфаловавшим еще одну из красоток - трансгел.