Поезд 193 Ленинград-Свердловск 02

Назад, к Части 01 http://proza.ru/2019/04/26/556
На фото С-т Сыров и мой друг Востоков.

Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь — это несколько капель вина.
Любовь — это поезд Свердловск-Ленинград и назад.
(Поезд №193 Свердловск –Ленинград» Александр Башлачев)

 ЛЕНИНГРАД


     Так как «дембель неизбежен, как крах капитализма!», 23 мая 1980 года я с другом Востоковым после полудня покинули воинскую часть и поехали в Ленинград, а оттуда на Свердловск.
     Ещё с самого начала, Востоков, мой земляк, предложил, во что бы то ни стало, домой ехать вместе. Хотя на заре службы такие договорённости были пустой планидой. Нас просто могли распихать по разным частям. Но нам повезло.
     И вот, преодолев девяносто километров на электричке, мы на Московском вокзале в Ленинграде. Прибыли туда около шести вечера. Заранее было решено ехать в купейном вагоне, доплатив наличкой к воинскому требованию.
     Билеты приобрели. До отправки поезда было почти двадцать часов часов. Поезд отправлялся в 15-00, 24 мая 1980 г. Нас это ни сколько не расстроило. Более того, у нас было время купить спиртное, ибо продажа его начиналась с 1100 утра до 1900, а потому в первый день мы не успели.
     Ночь провели в городе, гуляя в исторических местах. Побывали и у «Авроры». Как то за время службы не получилось.
     Днём сходили в Александро-Невскую Лавру — поклонились могиле Александра Васильевича Суворова.
     Это были дни перед Троицей. Мы атеисты. Но какая-то бабуля затащила нас в Храм. Предупредила:
     — Фуражки у входа надо снять. Так положено.
Мы начали «прикалываться» (тогда в обиходе такого слова не было). Как и было велено, сняли фуражки и, взяв их в левую руку, так же, как видели в фильмах, зашли в церковь.
     Бабуся предложила купить свечи и поставить их «за здравие» и «за упокой».Купили, нашли канунный стол с Распятьем Господним: там и положено ставить свечи за упокой. Мы были грамотные парни с широким кругозором. Хоть и атеисты матёрые, но знаниями религиозными не гнушались и потому про церковные ритуалы кое-что знали.
     Стали «богохульствовать» — поставили свечи за упокой по всем кашам. Так они надоели за два года службы. К слову сказать, я переслужил двенадцать дней, т.е. отслужил 742 дня.
    
     Покинув Александро-Невскую Лавру, устремились на поиски винного магазина. Нашли. Магазинчик в подвальчике, пять минут до открытия. Народу — как в Мавзолей.
     Оглядываясь, нет ли по близости патруля, я пристроился в конце очереди. Востоков в стороне прикрывает — вдруг патруль нагрянет, он оповестит. Хотя покупка спиртного солдатом сама по себе криминала не несёт. Магазин открылся….
     Очередь слегка продвинулась — часть людей зашла в магазин. Поворачивается ко мне два мужика, смотрят с удивлением.
     — Сержант, ты чё, сдурел! Иди сразу в магазин, тебя мужики пропустят, — сказал один из них, — а не пустят, нас позови. В Ленинграде солдат, он как святой.
Я пошёл и, правда, мужики расступились у входа, пред прилавком тоже пропустили. И так за семь минут мы приобрели четыре бутылки водки.Нужна была закуска. Не помню уж, что приобрели. Хлеб, колбаса, масло селёдочное…. Помню, что мало оказалось потом.
 
     До поезда оставалось чуть больше двух часов. Устали. Двинулись в сторону Московского вокзала. Чем-то перекусили.
     Объявили посадку. Мы первые пассажиры в купейном вагоне №4 поезда №193 «Ленинград — Свердловск». Места 21 и 22. Расположились. Я, как старший по званию, разместился на нижней полке, а рядовой Востоков — на верхней, надо мной.
     Вагон заполняется служивым людом. Вагон №4 для военнослужащих, т.е. для тех, кто билеты покупал в воинских кассах. Слышим, с платформы объявляют о пятиминутной готовности к отправке. А мы всё ещё в купе вдвоём.
     А в соседнем купе уже резвятся дембеля. Уже накатили, матерятся как сапожники. В тамбуре столкнулся с двумя. Расшиты как клоуны. Было и сейчас в моде украшать форму в нарушение устава.
К нашей форме — комар носа не подточит. Не по уставу только сапоги и ремни. Сапоги и ремень, зачастую белый, но у нас были обычные при парадной форме одежды — это атрибуты для строя. В противном случае — ботинки и без ремня. Не любил я ботинки. Два раза только носил. «Куцехвосто» солдат в ботинках смотрелся. Сапоги! Сапоги украшают солдата.
     Надо сказать, что комендантская отделение — подразделение элитное. Все ребята с образованием — либо техникум, либо незаконченное высшее. Как правило, обычно старше чуть. Да ещё полутора-годичники служили — это ребята с высшим образованием, где не было военной кафедры.

     Под вагоном зашипело, заскрипели тормозные колодки. Вагон дёрнулся.
     Прощай армия, «прощай оружие», правда, для меня не навсегда: в будущем я в целом проведу в форме ещё почти год, только с офицерскими погонам в танковых войсках. Сейчас я уже даже не в запасе. В Отставке. Недавно уточнил в военкомате: старший лейтенант — записи в военном билете почему-то не сделали своевременно. Инженер по спецэлектрооборудованию бронетанковых войск. Редкая военная специальность. Из-за этого часто призывали на сборы от недели до двух месяцев. Или в 32 военгородок или в В. Пышму. А вообще-то, был приписан для службы в запасе к танковому полку в В. Пышме. Забор полка теперь выходит на ЕКАД в районе В. Пышмы. С дороги видно танки, стоящие под открытым небом. В основном это Т-55. В мою бытность они стояли на консервации и за годы службы в запасе, когда призывали на сборы, я к ним почти ко всем прикоснулся для осмотра и технического обслуживания. Теперь они ржавеют на открытом воздухе. Выгнали их из боксов хранения. Как бездомных псов. Устарели.

     Мы ликуем с Востоковым — мы одни в купе. Можно закрыться и начать отмечать дембель. По литру водки на человека на сорок два часа пути!
     Но радости особой у меня не было. Опять опостылая квартира, там нет моей Тани. Как жить без неё?
     На проводах в армию я сильно напился. Пил так, как будто в последний раз. Но вопреки чёрным мыслям, ехал домой в парадном костюме, живой и невредимый. Так, фигня, травма левой ключицы в районе шеи.
     Мой друг Толян, он без подробностей знал о моей трагичной любви. Как старший друг он одобрил моё решение уйти в армию (про «цинк», конечно, я ему не говорил).
     — Раньше сядешь — раньше выйдешь, — вот его одобрение в «зековской» манере.
     Надо будет продолжать прерванное образование. Конечно, уже не на дневном. Сколько можно из родителей «сосать».
     Надо будет и Таню-одноклассницу посетить — договаривались увидеться. Расставить точки над «i». Незадолго до дембеля был сон. Я обнимаю Таню-одноклассницу, она стоит на цыпочках, крепко держит меня, обхватив мою шею обеими рукам, но неведомая сила отрывает её от меня. А я не держу. Для меня — это вещий сон по жизни. К разлуке. Это был уже второй такой сон в моей жизни. В первом — я проснулся от собственного крика. Но не удержал я мою Таню ….
     С мрачными мыслями ехал я домой. Гражданки боялся как чумы.



 ПОПУТЧИКИ

    Мы отбывали из города на Неве. Поезд ещё раз дёрнулся, потом ещё, будто не мог сдвинуться. Покатился, постукивая колёсам.
    Не проехали и ста метров, как дверь в купе распахнулась, в проёме появился подполковник. В петлицах эмблемы связиста.
    — Это шестое купе? Места 23, 24 здесь? — зычным голосом спросил он. А ведь номера мест написаны сбоку у двери.
Мы с Востоковым встали и одновременно рявкнули:
    — Так точно!
Ему, должно быть, понравился наш ответ. Он зашёл в купе.
    Мы успели надеть фуражки и поприветствовать его как положено, по уставу, приложив правые руки к козырькам — отдали честь. Надо сказать, что фраза «Отдать честь» мне всегда не нравилась. Никому я свою Честь не отдам! Вот так!
    Я, опять же, на правах старшего по званию, счёл нужным представиться, и доложить по форме. Нам ведь с ним ехать и может до конца. Надо соломки сразу подстелить: четыре-то бутылки водки надо как-то выпить.
    — Товарищ подполковник, сержант Сыров и рядовой Востоков. Следуем домой по случаю демобилизации, — тоже зычно доложил я!
Он тоже приложил руку к козырьку:
    - Здравствуйте товарищи солдаты. Будем попутчиками. Далеко ли следуете?
Я сказал, что до Свердловска.
    Потом он, стоя в проёме двери, повернулся назад и сказал кому то:
    — Вот здесь тебе будет хорошо! Спокойно. Здесь настоящие мужчины!
Мы перекинулись недоумёнными взглядами.
    — Кого там ещё чёрт к нам в купе несёт? — подумал я.
    А тем временем п/полковник закинул свой небольшой чемодан на полку и вышел из купе. Снова зашёл с чемоданом, сумками, авоськами. Открыл нижнюю полку и всё туда всунул. Выглянул из купе и кого-то пригласил зайти. Сам же уселся на свободное место, числящееся за №23.
    В дверном проёме появилась девушка. Совсем молодюсенькая. Девчушка ещё совсем, хорошенькая, миленькая. Улыбаясь, она поздоровалась и уселась рядом с п/полковником.

    Поезд, миновав все станционные стрелки, набирал скорость. П/полковник ещё раз сказал незнакомке (она не представилась), что тут ей будет надёжно и спокойно.
    Прошёл проводник, забрал билеты, вскоре раздали постельное бельё.

    П/полковник достал из чемоданчика спортивную одежду и попросил нас выйти из купе. Переоделся он в считанные секунды, застелил верхнюю полку, и вот мы снова купе.
    Он напылил простынями. Незнакомка чихнула несколько раз, каждый раз извиняясь. Мы улыбались. Пожелали ей «здравия»!

    Незнакомка сняла с себя бежевый плащик и попыталась повесить его на плечики, но немного недотягивалась до крючка — мешал расстеленный на второй полке матрац. Она привстала на цыпочки, из-под коричневого трикотажного платья, строго подогнанного по фигурке, показались коленки. Стройные ножки. Я сам для себя даже смутился, что нечаянно взор мой сосредоточился на это место. Хотел было помочь, но она справилась сама.
    Ростиком она была не выше 1,65. Не худенькая, не полная — нормальная. Чёрные волосы. Миленькое личико. Красивые глазки. В свою очередь она попросила нас удалиться. Располагалась она долго. Мы даже покурили два раза. И наконец то разрешила нам войти.
    На ней был красивый халатик, на ножках носочки и тапочки. Из под халатика ниже подола виднелись кружавчики. Видимо под халатиком была надета ночнушка.
    В купе от постельного белья опять висела пыль столбом. Казалось, что матрацы набиты не пером, а пылью. Я чихнул и извинился. Все засмеялись, желая здоровья.



    Нам с Востоковым переодеваться было не во что. Потому за пять минут застелили свои места, спросили разрешения и сняли кители и уселись. Оставшись в рубашках и в сапогах. Брюки тоже на нас, конечно. Галстуки — по армейски — «удавки», тоже сняли.
    Всё - устроились.

    Незнакомка решила представится. Оказалось — её зовут Ирина, что едет до Перми. Едет из командировки с военного завода, поэтому билеты ей завод заказал через бронь в воинских кассах. Вот потому-то она в воинском вагоне. Подполковник оказался не причём к Ирине. Поначалу я просто воспринял, что это папа с дочкой. Оказалось, что нет. Он сам по себе. Ирина — сама по себе.

Продолжение, часть 3: http://proza.ru/2019/04/28/540