1, 2, 3, 5

               
     Девочка была прелестна – белая кофточка, синяя юбочка, красные башмачки, когда она переходила улицу, все машины расступились и весело посигналили ей. Она в ответ помахала тем, что были слева, левой ручкой, а тем, что были справа – правой. Правда, эту ладошку она не раскрыла, потому что в кулачке у неё был зажат орех, чтобы покормить белочку, так что выходило будто она грозит им маленьким кулачком. Но все всё поняли и залились ещё громче ласковым перезвоном.

     Девочка быстро добежала до тротуара, за которым была открыта калитка в Соловьиный сад. Но соловьи сегодня не пели, должно быть, у них был выходной день, а ведь отдыхать надо обязательно, нельзя же скакать целый день, а не спать совсем. Может быть, они ещё спят. Но, оказалось, что в саду вообще никого нет: ни серых трясогузок, ни желтобоких птичек, ни чёрных лоснящихся скворцов. Даже сварливых грачей, и тех не было слышно. Впрочем, девочка не очень удивилась, ещё прилетят. Но девочка была маленькая, она только что научилась складывать буквы в слова, и привычки читать всё, что ни попадётся по дороге, у неё не было, а то она прочитала бы слова над калиткой. Раньше там было написано очень красивыми буквами «Добро пожаловать!». Теперь же корявые буквы извещали «Уничтожим всех уродов!». Прочти её, и девочка могла испугаться и не войти в сад. Но она не прочитала и теперь шла по скучному молчаливому саду.

     Так она дошла до заросшего орешником оврага, где узкая каменная лестница вела к холодному ключу, который день и ночь журчал, щедро насыщая водой тёмный ручей, который бежал по дну оврага. Люди приходили сюда, чтобы взять воды для чая, но можно её было пить просто так, из ладошки – очень вкусная!

     Девочка сделала глоточек, но сегодня вода пахла бензином. Она отряхнула ладошку и вылезла обратно в сад. Пойду-ка я посижу немного под деревом, где котик ходит по цепи кругом, и, может быть, птички проснутся. А кто там сидит в углу скамейки, она знала, мама ей рассказала. Это Пушкин, который у «Лукоморья» и который «Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет».

     Пушкин, как и вчера, сидел в углу скамейки, только у него не было головы. Она валялась на траве, а рядом головка кота. Две слезинки выкатились из глаз девочки. Должно быть, это хулиганы, их поймают, накажут, а Пушкина сделают нового, и кота тоже. Она вытерла слёзки и успокоилась. Я пойду и нарву цветочков для бабушки, надо только, чтобы их было пять. Девочка миновала розарий, но эти цветы нельзя трогать, они для всех и для красоты. Мимо зеркального озерца, где вчера плавали лебеди, а сегодня никого не было, она вышла на лужайку, где среди невысокой травки цвели разные цветочки. Она сорвала ровно пять цветочков, один жёлтый, остальные голубые – два, три, пять! И пошла домой. Что вы хотите, она ещё только училась считать и про четвёрку напрочь забыла.

     И тут из-под земли появилось – один, два, три, пять мальчишек в хоккейных касках с ремешками под подбородком.
- Стой, уродина!
Девочка не успела испугаться, спокойно и тихо она сказала:
- Я не уродина.

     Это была правда. У неё были волнистые золотые волосы, синие глаза, чёрные шёлковые бровки, маленькие аккуратные ушки. Но уже прозвучала команда:
-Заряжай!
Батальон выхватил из кармана рогатки, вложил в них тяжёлые блестящие шарики…
- Файер!
Свистнули четыре пули, одна угодила девочке в голову, вторая в сердце, остальные куда попало – один, два, три, пять…
Остановилось сердце, девочка упала, разомкнулись ладошки, на траву выкатился орех, цветы легли рядом – 1,2,3,5.