Пролог. У истоков безумия

Едва различимая дымка призрачной пеленой покрывала руины Магинрада, серебром отражая удивительное спокойствие, окутывающее эти края с тех пор как люди и эльфы двенадцать столетий назад в последний раз выступили в союзе.

Страх подогревал их ненависть; ненависть потакала их страстным желаниям; а желания людей и эльфов всегда приводили к насилию.

Они беспощадно кромсали своего врага - мужчин, женщин, стариков и детей - всех, до последнего вздоха, без разбора и сожаления. Кровь заливала разрушенный Магинрад, проникая в почвы, воды и воздух, отравляя то, что здешний народ ценил больше всего - саму жизнь.

Они искали Ее.

Они праздновали победу. Некогда величественный Магинрад, царство, где замерла древность, дымился; все вокруг провоняло трупным смрадом и кровью, а люди и эльфы праздновали, они пили и ели, пели и танцевали на трупах своих врагов в лужах крови, слез, блевоты и испражнений.

Они думали, что Она там, среди своего мертвого народа, где ей самое место.

Их предупреждали, что Ее давно нет среди своего народа. Их просили уйти ни с чем, оставив кровным врагам жалкие клочки земли, этот Магинрад, да окружавший его таинственный Шепчущий лес.

И им отомстили.

Раны людей загноились, а кровь вскипела, сводя их с ума; лесные эльфы стали задыхаться, словно воздух некогда родного леса испарился; а темные эльфы друг за другом слепли, утрачивая важнейший источник своей магии…

...Всеобщее безумие столкнуло бывших союзников лицом к лицу. Лесные эльфы в спешке покидали Шепчущий лес в надежде найти пристанищи в других лесах Андары; но нигде они не находили себе места: чума Магинрада преследовала их по пятам, каждый лес отторгал их, и лишь пустыня Калараш приютила лесных эльфов в безжизненности своих песков. Людям и темным эльфам повезло куда меньше: отступая, они добивали друг друга и лишь нескольким десяткам удалось вырваться из Шепчущего леса..

Тогда-то они и увидели Ее.

***

...ее неспешные шаги, казалось, растворялись в этой спокойной мертвой дымке. Она вдыхала этот спертый тошнотворный воздух и улыбалась, словно пахло сиренью, а не двенадцатью веками разложений, грязи, крови, трупного яда и неизвестной болезни.
Прошло слишком много времени, но для нее это было неважно. Это ведь для людей двенадцать столетий - это срок. Это ведь лесные эльфы вынуждены подыхать в пустынях. Это ведь темные эльфы так и не научились видеть.

Но она лишь предвкушала возможность наконец-то отомстить потомкам того, кто однажды дал ей надежду, а потом изжевал и выплюнул, предав ее. Потомкам того, кто уничтожил всю ее родню, весь ее народ.

Она находила забавным, что будет мстить тому, кто ничего не подозревает. Тому, кто никогда не задумывался о деяниях своего предка, на которого он так похож.

Грязь, в которой она побывала, до сих пор не отмылась, но она будет мстить. Она наконец-то сумела подчинить этот гремучий Шепчущий лес, и все его силы, вся его кровоточащая мгла, будут его союзниками.

А уж она-то позаботится о том, чтобы сердце этого леса билось вечно.