Ножички

               
       Когда учился в младших классах,   у пацанов в моде  была игра в ножички.
       Имелись они у всех, как правило, перочинные.
       Соперники очерчивали на земле круг, поперек проводили черту: одна часть твоя, вторая моя и по очереди  метали в чужую.
       Если нож втыкался, «отрезали» себе часть, и так до тех пор, пока  у соперника оставалось земли с Гулькин нос. То считалось победой.
       Ножиками мы гордились и мечтали иметь финки.
       Что было неудивительно.
       В городе, а точнее на его окраине  имелся лагерь строгого режима, а в соседнем Перевальском районе второй - общего.
       Часть освобождавшихся оттуда, оседали в наших местах и устраивались работать на шахты. Заработки там были будь здоров, особенно на молотковых лавах.
       Ну и естественно, привносили с собой, блатную романтику. На которую  так падки пацаны:  особый  говор, показной шик и повадки.
       У них мы научились играть в  очко*, делать в драке козу*, а еще узнали, что лучший друг  - финка.
       Ну, и естественно, захотели такие иметь.
       А как?   Бывшие сидельцы  научили.
       Надо было купить десяток пачек чаю, подобраться  в удобном месте  к лагерной ограде  и метнуть  в рабочую зону  посылку с запиской: «меняю на перо*».
       На следующий день или чуть позже, в то же место прилетала обратная, с товаром.
       У некоторых  старших ребят финки уже были. Теперь мы знали, откуда.
       - Ну шо, пацаны, рискнем? - сказал мой близкий друг,  Женька Цивенко,  мне и Кольке Зайцеву, затягиваясь   сигаретным окурком.  Женька был самый старший и умный:   отлично играл в жошку*, а еще мог ходить на руках.
       - Рискнем -  переглянулись мы. - Дай зобнуть*   
       Стали готовиться к операции.
       Она упрощалась тем, что был июль, а одна из улиц нашего поселка, выходила огородами, к боковой  ограде лагеря. В конце каждого  росли кукуруза с подсолнухами, откуда можно было к ней незаметно подобраться
       За пару дней  насобирали по посадкам и сдали  в магазин  три авоськи бутылок из-под ситро и водки,   закупив  на полученные рубли чаю.
       Пачки, вместе с запиской, поместили в старую сумку от противогаза, и  одним   вечером, когда в небе зажглись звезды,  отправились на дело.
       Со стороны степи прокрались в  подсолнухи крайней усадьбы,   насколько было можно, подползли к бетонной ограде. Метрах в пяти от нее, ближе к нам, имелась вторая,  пониже, из колючей проволоки
       Я, приподнявшись, метнул   сумку и…  Она  зацепилась лямкой  за  тянущийся по стене провод.
       - У-у-у! - истошно завыло в лагере,   на  угловой вышке вспыхнул прожектор, а потом хлопнул выстрел и загавкали собаки
       - Тикаем, пацаны,   -  прошипел Женька,   мы  раком выползли с огорода  и драпанули в степь. Там отдышались за терриконом старой шахты, а когда все утихло,   вернулись в поселок  и разошлись  не солоно хлебавши, по  домам.
       Но от задуманного не отказались.   
       Вскоре через нашу улицу  стали водить на работу в карьер, (он был в Краснопольевском лесу), большую группу заключенных. Утром туда, вечером обратно. Охранял их десяток автоматчиков с собаками.
       На следующий день, в том же составе, мы увязались за колонной, следуя на приличном расстоянии.  Когда улица осталась позади, она, миновав центр поселка,    спустилась  в  зеленую, с узкой речкой  долину, на склонах которой рос лес, а справа, на опушке, рыжел  карьер. 
       До войны в нем ломали  песчаник на различные постройки, а потом забросили.
       Перейдя по  плоским замшелым валунам, бегущий поток, мы выбрались на другой берег, юркнули в лес, и по кустам   пробрались к опушке.
       Там влезли на раскидистый старый дуб, откуда просматривался карьер, размером с три футбольных поля.
       Он был окружен  высокими  столбами  с колючей проволокой, в которой имелись ворота (рядом будка), по углам, похожие на скворечники вышки, а внутри  несколько гусеничных тракторов, автокран и  бочки с горючим.
       У ворот колонна встала, часть охраны поднялась на вышки, после чего створки  распахнули,  и она прошла  внутрь.
       Вскоре закипела работа: зэки махали кайлами, урчали трактора, запахло соляркой.
       Понаблюдав, спустились вниз.
       - Все ясно, - цикнул  слюной в траву  Женька.-  Когда в карьере никого не будет, проникнем внутрь и сделаем закладку.
       - А как зэки ее найдут? -  засомневался Колька.
       -  Оставим там  знак - сказал я.- Мелом. На том и порешили.
       Еще через день,  купив по прежней схеме чая, упаковали его в  бумагу, перевязав шпагатом, прихватили кусок мела  и вечером, когда  колонна прошла обратно, потопали в карьер.
       Как и ожидалось, там никого не было. Только молча стояла техника.
       Проползли под проволоку, оттуда перебежали к забою и в щель меж  песчаных плит, запихали сверток.  А  сверху намалевали стрелу, острием вниз. 
       Тем же макаром вернулись назад и пару дней обождали.
       На третий, вечером, наведались в карьер - вместо нашего свертка в щели лежал другой, меньше.
       Цапнули и скорее назад. Пролезли под колючкой,  развернули в кустах, там финка. С острым  жалом и наборной    рукояткой. А на мятом куске бумаги, изнутри, написано: «еще столько чаю и будет вторая».
       Эту   взял себе Женька, а потом выменяли еще две -  мне и Кольке.
Но были они у нас недолго.
       Свою я вскоре променял на самопал, Женькину отобрал старший брат, а Колькину кто-то спер из портфеля в школе.

Примечания:
Очко -  разновидность карточной игры.
Коза -  тычек растопыренными пальцами в глаза (жарг.)
Перо - финка (жарг.)
Зобнуть  - покурить (жарг).