По дороге в никуда

        Топ… топ… топ… Ветер шепчет, неспешно прогуливаясь меж сосен. Чувствую, как капелька пота катится по лбу. Мышцы хрипят и стонут, но я гоню их дальше.
        Топ… топ… топ…
        Жизнь – поэтапная борьба с разнохарактерными боссами на каждом уровне. К чему она?! Всего лишь тщетная попытка получить свободу, которой нет!
        Довелось же родиться с такой жаждой! Неугомонно ищу то, чего не существует! Моя личная доза мазохизма внутривенно! Искать любовь, а не похоть; смысл, который кажется никто не закладывал; себя, потому что даже это я потерял!
        В детстве я никак не мог осознать: «Почему всегда надо делать то, чего хотят другие, а не ты сам?!». Эта истина до сих пор не уселась в моей черепной коробке.
        Подведем итоги: закончил школу с золотой медалью, отучился пять лет в университете, работаю вот уже четыре года. Все по стандартам полноценного члена общества. Что мне это дало? Психоз и два поочередно дергающихся глаза. Я счастлив? Безмерно! Но только от того, что написал заявление на увольнение и ушел туда не знаю куда искать то не знаю, что!
        Почему? Бесконечные придирки начальника и глухота от крика по поводу и без? Нет, он на редкость понимающий человек. Раздражающие коллеги? Опять мимо. Меня тошнит и выворачивает от скучной монотонной работы. Учился не тому, чего хотел? Вот тебе посылка с депрессией! Меня коробит от того, что нужно сидеть на цепи по восемь часов в сутки, как пес и прилежно исполнять команды хозяина за лакомство… Лицезреть потолок по вечерам… Быть не в силах сосредоточиться даже на бессмысленном легком сериале, потому что энергия уже потрачена днем без энтузиазма и толики интереса… Каждый день, как предыдущий… Он словно крутится на повторе. Я не хочу тратить на это свою жизнь!
        Теперь иду по пустой трассе, любуюсь закатом и лакаю счастье из миски. Летнее солнце машет разноцветными лучами на прощанье. У меня нет направления, впрочем, как и всегда. Возможно, умру, пытаясь убежать от сценария. Вероятно, меня даже вернут обратно, но… ПЛЕВАТЬ! Если удастся хоть на пару минут почувствовать себя свободным - оно того стоит!
        Первые несколько километров прошли легко и незаметно. Примерно на десятом усталость стала цеплять прищепки по всему телу. Сейчас, преодолев примерно двадцать, я готов лечь спать прямо на трассе.
        Пыль выскакивает из-под колес пролетающей мимо фуры и нападает на глаза. Сквозь клуб дыма вижу ее необъятный зад. Водитель тормозит тяжеловеса на обочине и кричит, высунув голову из кабины.
        - Тебя подвезти?
        - Было бы не плохо!
        Заталкиваю уставшие конечности на переднее сиденье. Пихаю в ноги увесистый рюкзак с палаткой, провиантом и шмотьем.
        - Ты даже не спросил, куда я еду! – смеется полноватый мужчина с забавными кудрявыми волосами цвета моркови. Интересно, как некоторые люди умудряются оставаться милыми и приветливыми в условиях неизбежного рабства?!
        - А мне не важно!
        - Ты странный! Но на маньяка вроде не похож! Я еду в Н., подойдет?
        - Хоть на Аляску! – хохочу я. – Богдан! – протягиваю руку. Мужчина ее пожимает.
        - Ну и имечко!
        - Не я выбирал!
        - Егор! Давно своим ходом?
        - От П.
        Громкий свист мужчины заставляет жмуриться.
        - На, глотни!
        Перед моим носом маячит алюминиевая термокружка. Принимаю ее и принюхиваюсь. Морщусь от запаха дешевого коньяка.
        - Спасибо!
        Делаю глоток и возвращаю кружку. Мужчина что-то тараторит о своей жене, но я его почти не слышу. Меня порабощает сон.

        Стряхиваю со щеки рой мелких песчинок. Проталкиваю слюну в глотку. Открываю глаза и осматриваюсь. Я на обочине. Надо мной возвышается знак: «Н. 20 км.»
        Мимо пролетают машины, но никому нет дела до побитого бродяги. Солнце выглядывает из-за горизонта. Голова, как в тумане. Рюкзака нет. Хоть карточка в нагрудном кармане в обнимку с паспортом остались, и на том спасибо!
        Думал ли я о возможности такого варианта развития событий? Конечно думал! Извилины еще не протухли. Но, во-первых, мне было плевать. Во-вторых, надежда бессмертна! Ее даже цианистым калием не возьмешь!
        Черный Nissan Juke тормозит неподалеку. Из него выходит худощавая симпатичная девушка с каштановыми волосами. Быстрыми шагами направляется ко мне.
        - Что с вами? – озабочено вопрошает и садится на корточки. Слежу за ее взглядом и провожу рукой по лбу. Чувствую шершавую корку и боль.
        - Не помню… - не узнаю собственный голос. Он хриплый и глухой.
        - Пойдемте! Я отвезу вас в больницу!
        - Нет! Не… - отказываюсь, памятуя прошлый опыт, но головокружение против. – Оставьте меня!
        - Вам срочно нужна помощь! – девушка чуть не срывается на крик и тянет за руку.
        Неохотно поднимаюсь и плетусь к машине. Неуклюже падаю на переднее сиденье.
        - Как же вы тут оказались?
        - Ехал на попутке… Дальше не помню.
        - А вам мама не говорила...?
        - Нет! – грубо обрываю ее на полуслове. – Бабушка говорила.
        Девушка фыркает, и дальше мы едем молча.

        Доктор фиксирует на лбу повязку и отпускает из кабинета. Сотрясения нет. Только ссадина. Морщусь от тошнотворного запаха больницы. На хилой старой лавочке в коридоре сидит девушка с каштановыми волосами. Шваркаю к ней по белой плитке с синими цветами.
        - Спасибо! Прости, я был зол, и потому груб… - говорю, садясь рядом с ней, и пытаюсь улыбнуться.
        - И ты меня прости… - сконфуженно выдает она.
        - За что?
        - Не могу пригласить тебя переночевать…
        - Я заметил кольцо на безымянном. Даже не думал напрашиваться. Ты и так сделала больше, чем многие! – благодарно заглядываю ей в глаза. - Подскажешь, где тут гостиница?
        - Сейчас напишу адрес. Не шикарная, зато не дорогая.
        Достает из небольшой черной сумочки блокнот и начинает водить по листу карандашом. Отрывает его и отдает мне.
        - То, что нужно! Можно еще вопрос?
        Кивает после недолгих раздумий.
        - Куда поехать?
        - Хорошо же тебя по голове стукнули!
        - И до того был немного ушибленный!
        - Я сама с Урала, там горы красивые…
        Горы… прекрасное место для поисков свободы!
        - Тебя подбросить?
        - Дальше я сам… и… еще раз спасибо!

        В номере захудалой гостиницы на окраине пахнет плесенью. Окидываю взглядом трещины на белых стенах. Осматриваю престарелую мебель, рожденную в СССР. Мысленно благодарю администратора за отсутствие ковров на стенах.
        Отдергиваю плотную серую штору с блеклыми цветами и выхожу на балкон – доза адреналина струится по венам. С детства боюсь высоты, но меня это никогда не останавливает! Бетонную пластину под ногами погрызло время. Железные пруты еще держат ее в горизонтальном положении, но веры им нет.
        Окидываю взглядом серое небо и кирпичные коробки – пережиток социализма. Погружаюсь в мысли без скафандра. Работа была единственной причиной побега? Конечно нет! У безумного поступка всегда батальон предвестников!
        Как же я люблю тишину! В ней нет лести, фальши, горькой спеси, внушения и розог критики. Нет приказа: «Ты должен!». Нет просьбы: «Расскажи что-нибудь!». Она не стремится тебя изменить и все же делает это. Мягко. Незаметно. Лишь с ней наедине мне удается говорить искренне и быть собой.
        Что случилось с миром? Он посерел и выцвел. Интересно, только я вижу его таким?! Только мне надоело ощущать боль под улыбкой, и не только под своей?! Только мои глаза перестали видеть настоящее под коркой искусственного?!
        Кажется, я – неисправимый идеалист…

        Горы давно манили меня, но сначала… беру билет на поезд туда, где все началось. Шваркаю по перрону. Прохожу через кондуктора. Забираюсь на верхнюю полку, отворачиваюсь и засыпаю, как только начинается тряска.

        Стою на окраине небольшой деревни и смотрю на кладбищенские ограды. Родной воздух пьянит. Ветер треплет волосы на буйной голове. Никого нет. Лишь деревья приветливо посматривают из леса. Медленно бреду по тропинке. Щурюсь от яркого солнца.
        Подхожу к низкому заборчику с облупившейся черной краской и замираю. Бабушка… Такая молодая на фотографии. Мы жили в покосившемся бревенчатом домике. Мне было девятнадцать, когда она скончалась. Я потерял все в тот злополучный день, ведь кроме нее у меня никого не было. Родители пропали на раскопках в Тибете. Совсем их не помню… Они бросили меня годовалым ребенком и больше их никто не видел.
        Сорняки обжились на могиле и прилежащей территории. Давно не приходил. Открываю калитку и выпалываю их. Жаль, скоро вырастут снова. Сажусь на лавочку.
        - Прости, бабуль, но я не могу жить так, как тебе бы того хотелось. Я попробовал, правда, но не могу. Закончил университет и устроился на работу. Все, как мы мечтали. Было трудно, но я справился. И все же… Зря продал твой дом. Вырученных денег все равно не на долго хватило. Мог бы сейчас вернуться. Проходил мимо. Его выправили и сделали несколько пристроек. Говорю, как городской? Да, пришлось выправлять деревенский акцент, чтобы избежать насмешек. Там все не так, как здесь. Вроде занято такое огромное пространство, а тесно так, словно жмешься в горнице. А еще они совсем не переваривают тишину. Вечно силятся ее чем-нибудь заполнить. Может она их пугает? Знаешь, посидел тут с тобой и немного ожил. Спасибо! Ты всегда знала, как меня подбодрить. Без тебя я совсем потерялся…
        Глажу фотографию на граните и чуть не плачу. Резко разворачиваюсь и ухожу, иначе опоздаю на единственный поезд до Х., а ночевать тут негде. Разве что в обнимку с памятником.
        Иду по песчаной дороге сквозь деревню. Воспоминания толпятся и спорят о своей важности. Останавливаюсь возле дома дяди Пети. Когда я был маленьким, он возил меня в школу до соседнего городка. Бабушка договорилась. Она так старалась, чтобы я учился, а я…
        - Богданушка, ты ли это? – слышу знакомый голос за спиной. Разворачиваюсь и вижу старушку с клюкой. На ней голубое платье с белыми цветами и синий платок. Она старается ускориться, чтобы побыстрее ко мне подойти, но старость не знает пощады. Подбегаю, чтобы упростить ей задачу.
        - Здравствуйте, тетя Шура!
        - Возмужал-то как! А я помню тебя еще совсем мальчишкой… Все-то за книжками сидел, да бабушке покойной подмогой был! Дайка я на тебя посмотрю! – рассматривает меня и улыбается.
        - Как вы? Как здоровье?
        - Да ничего, живу потихоньку… Сердечко токма болит, как у бабули твоей… Вспоминала ее на днях. На могилку хотела сходить, да сил уж нет… Обиходить бы ее…
        - Я ходил, для того и приехал.
        - Ой, и от сердца отлегло сразу… Тоскуешь чай по ней? Конечно тоскуешь, тут и спрашивать нечего… И в П. то на учебу с неохотой уезжал… И приехал по первому зову, когда занемогла…
        Вижу слезу на морщинистой щеке. Обнимаю тетю Шуру и глажу по спине.
        - Вам может помочь с чем?
        - Крыша совсем прохудилась, сынок… А Максимка далеко… Коли подсобишь, благодарна буду!
        Поезд через сорок минут. На дорогу нужно потратить где-то тридцать. Мне не успеть до него. Но… Это неважно!
        - Показывайте, тетя Шура!
        Старушка ведет меня в дом. Оставшийся день провожу в работе. Приходилось уже крышу латать. Мне еще тринадцати не было. Неделю тогда провозился по неопытности.
        Ремонтирую разболтавшиеся дверцы шкафчиков, вкручиваю новые лампочки взамен умерших и возвращаю кровати потерянную ножку. Остаюсь ночевать в небольшом домике тети Шуры. Перед сном мы пьем чай и травим байки из прошлого.

        Х. встречает колючей моросью. Покупаю новый рюкзак и затариваюсь провиантом в дорогу. На карте остается десять тысяч с копейками, и это – все, что у меня есть.
        Слышу жалобный протяжный визг и гневные ругательства в переулке. Заворачиваю в него и вижу двух юношей в спортивной одежде. У обоих прическа в стиле ежика. Опускаю взгляд ниже. Замечаю бородатого мужчину в перепачканной одежде. Он лежит в позе эмбриона и защищает лицо руками. Парни бьют его ногами и покрывают тремя слоями мата.
        - Эй! – вырывается из гортани.
        - Чо надо? – хрипит один из нападающих, харкает и идет в мою сторону. Рукава темной олимпийки задраны до локтя. Походка напоминает медлительного пингвина. На туповатой физиономии хищный оскал.
        Начинаю обустраиваться в боевой стойке.
        - Тя как звать то, ущербный? – спрашивает второй.
        - Богдан!
        - Слышь, Богдан, - имя парень практически отрыгивает, - вали-ка ты побырому, пока костыли не выписали!
        Продолжаю стоять молча. Готовлюсь к обороне.
        - Хана тебе! – рычит первый и пытается познакомить свой кулак с моим носом. Уклоняюсь от удара и бью под дых. Костяшки второго тут же впечатываются в мою челюсть. Делаю шаг назад и разыскиваю равновесие.
        - Он же бомж! Ты чо его защищаешь?!
        Позади раздается писк полицейских сирен. Парни переглядываются и пятятся вглубь переулка. Срываются на бег.
        - Повезло тебе, - поток нецензурной брани разум услужливо «запикивает».
        - Богдан, значит? – подает голос бородатый мужчина. Он встает. Вижу свежую кровь на его лице.
        Согласно киваю.
        - И чо, даж чморить не будешь?
        За разбитыми губами прячутся пожелтевшие зубы. Голубые прежде глаза совсем помутнели.
        - Не буду. Даже сотню дам.
        - Не часто я такое вижу… - нечто скользит во взгляде попрошайки, словно изменилось что-то.
        - Почему вы здесь?
        - Даже на «вы»? Уже забыл, какого это… Совсем перешел на лексикон… Дайка пару секунд… - мужчина приосанивается. Взгляд топчется в небесах, будто выискивая нечто неведомое. – Я сказал то, чего не нужно было говорить, тому, кому не следовало!
        - Ответ без ответа. Что ж, как знаешь!
        - А ты почему здесь?
        - Делал то, чего не желал, там, где не хотел, неведомо почему!
        - То есть, жил, как все?
        Истерика вдруг выливается в хохот. Он попал в точку.
        - Мне нравится твоя позиция, Богдан. Только смотри не переборщи, а то, видишь ли, как бывает! Ты вот меня спас, а мне даже отплатить тебе нечем… - мужчина разводит руки в стороны и грустно усмехается.
        - Можешь помочь информацией.
        - Это какой же?
        - Как отсюда в горы пройти?
        - А, ну это просто! Идешь сейчас вон туда, - мужчина тычет пальцем вглубь проулка. – Все прямо да прямо. Церковь увидишь, поворачивай направо. А за заправкой налево. Там две дороги будет. Ты по левой не ходи. Там обвалы частые. Путешественник чтоль?
        - В какой-то мере…
        - Ну, спасибо тебе, Богдан! Чай не увидимся уж. Удачи тебе в пути!
        Кланяюсь ему и бреду по указанному маршруту.

        Тропинка ведет меня все выше. Мышцы ноют и просятся в отпуск, а я улыбаюсь, как идиот. Гоню их дальше – к первой встречной горе. Зачем? Потому что хочется! Жизнь каждого из нас – дорога в никуда, так почему бы не подчиняться своим желаниям, а не чужим?
        Жуткий грохот лобызает ушные раковины. Он доносится с левой стороны. Скольжу взглядом по каменистой почве. Поднимаю его до уровня валунов. Поворачиваю чуть влево и вижу, как каменные глыбы срываются со скалы и летят вниз. Я мог бы оказаться под ними. Спасибо тебе, бродяга!
        Поднимаюсь чуть выше и останавливаю взгляд на выступе скалы, о котором грезил в ненавистном офисе. Спотыкаюсь, падаю. Ковыляю до него, прихрамывая. Сажусь у самого края. Снимаю рюкзак. Сердце ускоряет ритм от страха.
        С горизонта косятся величественные седые горы. У их основания деревья о чем-то перешептываются с травами. Пейзаж отражается в прозрачном спокойном озере вместе с облаками. Поднимаю голову. Даю солнцу погладить себя по лицу.
        Выпускаю вместе с криком негодование и боль. Слышу в ответ умиротворяющий шепот тишины.
        Абсолютной свободы не существует, но если выбросить идеал на помойку, я свободен!

        Прошло два года. Вновь сижу на скале и смотрю, как вдали умирает солнце, чтобы завтра возродиться вновь. Только теперь в Непале.
        За несколько месяцев до безумного поступка отправил роман в издательство. Его издали, но я практически ничего за него не получил. Зато меня заметили и тексты о путешествиях приносят неплохой заработок. Я по-прежнему связан, но хоть на шаг, хоть на вдох, хоть на пол глотка, смог стать свободнее.