Сильнее страха

В 1953 году вначале весны моего отца вызвали в военкомат для прохождения переподготовки.

Сейчас этого понятия в армии нет. А раньше раз в несколько лет военнообязанные мужчины должны были месяц или полтора проходить службу в армии в виде переподготовки.

Объяснялось это тем, что  военная техника и стрелковое оружие обновлялось, следовательно, военнообязанным нужно было освоить их.

Моему отцу тогда было 34 года. Наша семья из четырех человек снимала дом в селе Скельки, Васильевского района, Запорожской области. Моему брату было 6 лет, а мне 2 года.

Отец работал фотографом, был зарегистрирован в районном финотделе и платил налоги.

Мои родители были баптистами и ходили в местную сельскую общину.

Жили мы бедно. Отец за свою работу брал в основном продуктами, так как колхозники работали за трудодни (как потом скажут – за палочки). Денег они за свою работу не получали. Только если что-нибудь продадут из сельхозпродукции в городе.

Люди говорили, что даже сам председатель колхоза, выступая на общем собрании колхозников,  говорил: «Щипаете в колхозе и щипайте!  Жить как-то надо».

Но в этих тяжелых условиях отец умудрялся как-то покупать материалы для работы и платить налоги. Способность к выживанию у моих родителей было высочайшая. Наверное, это свойство было заложено в них родителями, и сидело в генах.

В военкомате отец наотрез отказался идти на переподготовку, мотивируя это тем, что соблюдает Закон Божий и не может нарушить заповедь: «Не убий».

«Я никогда не возьму в руки оружие, так как оно является орудием убийства», таковы были аргументы моего отца.

Военком уговаривал моего отца и даже просил: «Парень, не дури! Ведь ты идешь не на войну. Тебе не придется никого убивать. Стрелять ты будешь только по мишеням».

Но мой отец не внял его уговорам. Видя тщетность своих усилий, военком отпустил моего отца домой.

Через два дня из райцентра за отцом приехал «черный воронок». В это время в доме моего отца находился брат по вере Исаев. Он попросил сотрудников НКВД дать им пять минут, чтобы совершить молитву.

Как впоследствии мне рассказывал младший сын Исаева:
- Мой отец сильно рисковал. Его могли забрать вместе с твоим отцом. Но вера в Бога была сильнее страха.

Когда перед судом моего отца отправили в г. Запорожье, то он видел в застенках, как вели на допрос, избитых до полусмерти, статных мужчин, по виду каких-то руководителей. Потом отец узнал, что НКВД разоблачило группу иностранных агентов, которые хотели взорвать в г. Запорожье здание, только что построенного, драматического театра им. Щорса.

И.В. Сталин умер, но, созданная им, система страха и насилия продолжала свое страшное дело.

Суд «тройки» приговорил моего отца к 25 года лишения свободы, с отбыванием срока в исправительной трудовой колонии.

И здесь тоже мой отец проявил смекалку. Все, невинно осужденные, в то время  писали прошения о помиловании на имя И.В. Сталина. Этих писем было великое множество. Их, по всей видимости, не читали, а просто сжигали.
 
Мой отец написал на имя секретаря  И.В. Сталина Поскребышева. И его письмо достигло цели. Поскребышев, польщенный вниманием к нему осужденного, отправил дело на доследование, и отцу уменьшили срок до 10 лет.

Но после двадцатого съезда КПСС отца реабилитировали и освободили.

Я часто спрашивал свою мать:
- Где мой отец?
Она всегда мне рассказывала эту историю.