Перекресток 3. 2

                Другие небеса.


                Даня. О лидерстве. Трасформация.    

      Данька  совсем отчаялся. Сначала провалились неизвестно куда. Потом сестричка  на глазах у изумленной публики исчезла из закрытого помещения. Просто цирк какой-то. А теперь  вот мама лежит и стонет. А Данька не врач. Это она врач.
      Позавчера, на третий день после того, как очутились в этом непонятном месте, где  кроме них никого из людей и увидели, что тут водятся в реке какие-то крокодилы, а  в небе  - всякие  драконы, на всех, включая собаку, напала ужасная слабость. Сваренный дежурными обед  ели с огромным трудом. А потом у всех начали болеть  руки, ноги, голова, зубы, уши, глаза… В общем – всё.
      Сегодня пятый день.
      Почти сутки все лежали в автобусе, то засыпая глубоким сном, то просыпаясь время от времени. Даня очнулся первым. И пришел в себя.  Все пятнадцать человек и собака валялись на коврах в центре автобуса и кто глубоко спал, кто почти проснулся, но почти все плакали. Дане показалось, что мама его зовет. Он встал и опустился на коленки около нее.
      - Что, мам?
      - Воды. Дай, пожалуйста, водички, - почти прошептала Ольга слабым голосом.
      Воды было, слава Богу, две полных баклажки. Даня налил в берестяной туесочек, подал.      
      - И мне, - попросила Анечка. Она тоже уже встала и сама подошла к Даньке. Он налил и девочке.
      - Даня, что случилось? – спросила она.
      - Не знаю, мрачно ответил Даня. – Мам, что с нами?
      - Похоже, мы чем-то либо отравились все, либо заболели, - еле слышно ответила ему мать и снова уронила голову, проваливаясь в сон.
     Аня оглядела окрестности автобуса. Раннее утро. Тихо, никого нет, только птички поют. Сороки не стрекочут, мир в окрестном мире. Только вот все лежат вповалку и не просыпаются.
      - Что делать будем? – тихонько сказал Даня девочке.
      - Давай, возьмем оружие и сходим еще за водой, чай поставим.
      - Думаю, пока лучше не оставлять их одних. Чай сделаем из  той воды, что у нас
осталась в еще одной баклажке. А то мы выйдем, а дверь изнутри никто не закроет. Холодно будет и кто-нибудь сюда нагрянуть может без нас.
      - Верно, - согласилась она.
      Пока они делали костер, в себя пришла Вика. Она вышла к ребятам и сказала, что у нее качается  зуб, который она собиралась пломбировать, но боялась идти к зубному. Наверное, все боятся. И не просто качается, ей кажется, что он сейчас выпадет. А живот, который болел перед тем, как они вдруг все заснули, прошел. Глаза у нее, под цвет распускавшимся березовым листьям, были испуганными. Ей. как она пожаловалась Анечке,  как-то очень не хотелось стать щербатой. Но здесь зубных врачей не было. Аня тоже испугалась - у нее немного шатались два передних зуба. Девочки вспомнили, что зубы выпадают при цинге. И нужен витамин С. Он содержится в хвое. Решили устроить экспедицию за сосновыми иголками. Кажется, в первый день кто-то говорил, что были хвойные деревья.
      Чай закипел. Вика добавила в заварку березовых почек, чтобы он был послаще.
      - Как вы думаете, что будет? -  спросила она.
      - Не знаю, - ответил Даня. - Я за маму боюсь. Она дома недавно болела, в больнице лежала. Какая тут инфекция может быть? Вдруг это вообще не наш, и тут микробы другие? И у нас от  них иммунитета нет.
      - Я думаю, мы могли отравиться чем-то, - помолчав, ответила Вика. -  Помните, Мария сказала, что эти всякие видения, про которые она сказала по некоторым оговоркам и намекам собрала про нас про всех информацию, могут быть от того, что или в воздухе или в еде или в воде могут быть какие-нибудь галлюциногены. Может быть, эти видения как раз побочные  явления отравления.
      - И что, мы все умрем? – испуганно прошептала Аня.
      - Ну, отец Андрей  сказал, что мы все обязательно умрем. Это закон жизни. Но вот когда и отчего – неизвестно, - улыбнулся Данька. Он заметил, что отец Андрей и сам был спокойнее всех, и на окружающих так действовал. Он непоколебимо верил в то, что на все воля Божья и от этого в нем была какая-то необычная устойчивость, и исходящий от него покой притягивал Даню, впрочем, не только его одного. – Давайте попьем чаю и посмотрим в автобусе, может, кто еще чаек будет.
      Они заглянули в салон и предложили желающим горяченького чаю. Аман поднял голову с ковра и тихонько сказал: «С конфетами. Там куча конфет у Александра в  ящике, мы же не ели их». Даня подошел к Александру и, наклонившись, увидел, что лоб у их водителя был весь мокрый, и вообще, он был бледный и глаза у него были закрыты.
      - Александр, ты меня слышишь? Мы чай сделали. Может, давай, по конфетке раздадим? - спросил он. И понял, что он перешел на "ты" по отношению к незнакомому взрослому человеку. Как-то все стали вроде родственников. 
      - Фу! -  простонал казак. - Чай можно, а конфеты – ну их. Тошнит от  одной мысли о любой еде. Отстань!
      - А нас нет. Можно, мы тому, кто может, дадим?
      - Давай. Ты будешь ответственным по продуктам, - назначил он мальчика. - А попить дадите?   
      - Конечно! Воды или чаю?
      - Воды! А сока не осталось?
      - Точно, - вспомнил Даня. - У нас же еще сок собирается. Сейчас нужно будет глянуть, наверное, много его.
      Они попоили водой Александра и чаем Амана, который тоже открыл глаза, и  вышли на улицу. Даня решил устроить ревизию продуктов. Но сначала нужно было пройти собрать готовый сок. Осмотрелись и прислушались.  Светило солнце и было спокойно. Птички так же мирно пели, как и тогда, когда они проснулись. Пока Даня остался сторожить и  записывать продукты,  девочки вдвоем, взяв палки с гвоздями, принесли к автобусу всю наполненную берестяную посуду с березовым и кленовым соком. Получилось три примерно литровых коробкопакета с кленовым и шесть коробок с березовым соком. Позавчера перед тем, как делали экспедицию для сбора сока, сделали тару под руководством Савелия - в
берестяные коробки положили целлофановые пакеты, которых набралось много, штук двадцать маленьких и около десяти из «Линии», «Пятерочки» и «Магнита». 
      - Интересно, где сейчас дракон? – вслух подумала Аня.
      - Мне кажется, он где-то неподалеку, - ответила ей  Вика.
      Даня нахмурился: «Лучше  лишний раз по лесу не ходить. Мы не знаем, кто здесь водится». Девочки согласились.
      На обед Даня с Викой сварили пшенную кашу, удивительно вкусную. Смартфоны у всех уже сдохли без зарядки. Так странно было без интернета. Время от времени ребята заглядывали в автобус и поили водой, чаем и соком тех, кто просил. Открывали глаза Мария, Савелий, снова Аман. Они все предпочитали воду и сок. Собака Максик тоже пил воду и благодарно махал хвостом, когда к нему кто-нибудь подходил. Желания выйти из автобуса не выказывал. И вообще, лежал и тяжело, как и люди, дышал. Аня посидела рядом
и погладила его по голове. Он продолжал спать.
      К вечеру немного оклемался Аман. Он сказал, что, хотя этой ночью ничего не произошло, хотя никто не дежурил, но лучше все таки дежурить.
      - Раз нас мало дееспособных, то нужно часа по два – вдвоем не спать. А отоспаться можно тоже по очереди днем, - предложил он.
      Но ночью ему опять было плохо – тошнило, кружилась голова, и он провалился в глубокий сон. Аня, которая дежурила вместе с ним, решила никого не будить – время подходило уже к рассвету  и додежурила их вторую смену сама. Дежурили, не выходя из автобуса.
      Утром они заметили, что остальные то спят, то иногда приходят в себя. Проблема возникла с походами в туалет. Дело житейское, но троим подросткам пришлось стать сиделками в этом лазарете, главное было в гигиене – пришлось сделать еще короб для воды, натаскать ее из источника и поставить около уборных. Но до предусмотрительно оборудованных мест самостоятельно никто из взрослых был дойти не в состоянии, все они добирались, опираясь как на костыли, на молодежь. Собакена, по просьбе, выражавшейся в тихом поскуливании и помахивании хвостиком, тоже выносили по ступенькам и вносили обратно после того, как пес "погулял".
      Аман пришел в себя только к концу третьего дня после того, как старшие свалились. И сразу стало легче. Их стало больше. И  они - школьники, а Аман курсант.
      Сидя у костра за утренним чаем, Даня вдруг заметил, что Аман как-то вроде  помолодел: «Аман, а сколько тебе лет?»
      - Девятнадцать, я же говорил, - удивился тот.
      Девочки переглянулись и стали его потихоньку разглядывать.
      - Нет, Аман, - уверенно сказала Вика, - тебе вряд ли есть семнадцать. Наверное, ты не на третьем курсе, а вообще только поступил. Скажи нам правду,  мы поймем.
      - Да вы что! – возмутился юноша. - Первокурсников не выпускают в увольнительные!      
      И тем не менее, - настаивала Вика, - девятнадцати лет тебе никак не дашь. Да, вы знаете, у меня растет новый зуб! А тот выпал.
      - Так, – задумался Даня. Как ребенок мамы-врача и папы-биолога, он много читал и в книжках, и в интернете и вообще собирался поступать в университет на биофизику, когда вырастет, интересовался процессами, происходящими с живыми организмами. У него возникло странное  предположение, которым он поделился с ребятами: «Пойдемте, посмотрим на наших взрослых. Как они – может быть, у них тоже что-то изменилось».
      Все вскочили и залезли в автобус. Тех из взрослых, кто не спал в этот момент, всех порасспрашивали. И всех осмотрели.
      Оказалось, что у всех выпадали зубы. Поэтому они разговаривали, шепелявля. У собаки Анечка тоже посмотрела – у него тоже выпадали зубы. И лезла шерсть. Вика сказала: «Это не инфекция! У меня новый зуб уже почти до конца вырос».
      Даня поддержал ее: «С ними происходит какая-то биологическая мутация или еще какие-то непонятные изменения».
      Вика возразила: «Вряд ли это мутация. Вот, у меня только плохой зуб поменялся».
      - Давайте понаблюдаем, - предложил Аман, - так мы можем напридумывать много чего.
      - А как ты сам себя чувствуешь? – спросил Даня. – Ты-то изменился! Пиши отчет, поделись с нами, и вместе подумаем.
      - А знаешь, ты прав. Я лучше себя чувствую. Энергии больше. А так – никакой разницы не замечаю. Но я понаблюдаю. Кстати, а с вами самими как? Вы же тоже вырубались на целую ночь. Тоже ведь наверняка что-то происходило. Так что отчеты - с каждого. И вечером обсудим.   
      Аман все же явно был старше - и чувствовалось, что его опыт будущего командира остался при нем. И поэтому он  автоматически чувствовал как-то. что на нем больше ответственности, чем на остальных ребятах. Даньке от этого было, в общем, немного не по себе и, честно говоря, сложно. Потому  что пока Аман был в отключке, ему приходилось принимать решения за всех, ведь дома его с детства приучали, что мальчики должны защищать и девочек и вообще слабых. Так что это было почти в крови. Но все-таки, ему сейчас было всего двенадцать. Тринадцать только будет.