Критика вузовской философии По учебнику Д. Гусева

Критика вузовской философии (На примере учебника Д. Гусева)

Отрывки. Главы из книги. Полностью можно прочитать на ЛитРес.

Перед читателем третья книга из серии «Критика вузовской философии». Как уже видно из названия серии, задумана она для более полного осмысления именно академической (вузовской), то есть научной философии.
К сожалению, современная философия, в том числе академическая, и особенно русская, представляет сегодня не столько науку как таковую, сколько произвольное собрание околонаучных и ненаучных размышлений на самые разные темы. Это было бы не так проблематично для познания, если бы академическая философия имела в своём арсенале определённые инструменты, позволяющие ей отделить научную философию от ненаучной, от личностной философии (мировоззрения), от философствования, или хотя бы от теософии. Фактически все эти понятия сегодня так смешаны и переплетены, что сама философия становится скорее научной проблемой, чем решением научных проблем.
Несколько лучше обстоит дело с историей философии как предметом изучения, но и тут отмечаются определённые тенденции не в лучшую сторону. Например, изучение философской мысли происходит не по типу эволюции знания, а по типу изучения разнообразия исторических идей и философских школ, что также не выводит философию на более высокий научный уровень. Подробнее об этом будет говорится в конце книги.
Так как основная проблема философии заключается в самом понимании философии, то и сама серия «Критика вузовской философии» касается не столько истории философии, сколько именно осмысления философии как науки и как явления.
Этот том серии посвящён учебнику «Популярная философия. Учебное пособие» (2015 год, «Прометей», Москва). Автор учебника доктор философских наук, профессор Дмитрий Алексеевич Гусев.


«Вступление» и бытовая философия

Во «Вступлении» автор ставит вопрос о том, что такое философия и как её понимает большинство людей. Гусев показывает, как воспринимается философия на обыденном уровне, в повседневности:

«Всем хорошо известны такие, например, выражения: это философский вопрос; ты рассуждаешь как философ; давайте пофилософствуем; относись ко всему философски; его жизненная философия заключается в том, что…
Несмотря на смысловые различия между этими выражениями и ситуациями, в которых они используются, у них есть нечто общее. Нетрудно определить, что их объединяет: в каждом из этих высказываний употребление понятий философия, философ, философский, философствовать указывает на какие-то размышления или рассуждения, свидетельствует о попытке ответить на некие вопросы, решить какие-либо проблемы или разобраться в чем-то, что-то понять.
Наверное, люди в своем большинстве так и воспринимают философию – как совокупность каких-либо глубоких размышлений, как стремление ответить на глобальные вопросы. В широком смысле философия занимается именно этим».

Здесь Гусев показал (хотя и не сказал), что само понятие «философия» давно уже стало неоднозначным, оно имеет множество значений, которые необходимо определить, чтобы понимать разницу между философией «в широком смысле» и философией в научном смысле, а также во всех остальных смыслах. И этим давно должны были заняться философы, чтобы не происходило путаницы понятий. Но, к сожалению, на современном этапе развития философии сами философы ещё не до конца определились с тем, что она собой представляет. И это мы увидим на примере учебника Гусева.
По сути то, о чём здесь говорит автор учебника, относится к так называемой «бытовой философии». Научная же философия, или философия как наука – это нечто иное, имеющее свои определённые законы, правила и понятия. У неё чётко определены суть, смысл, задача и цель. И прежде, чем читать в учебнике главы по истории философии и её направлениях, было бы неплохо сначала растолковать студентам, что же такое философия с точки зрения науки. Что она собой представляет и чем должна заниматься. Ниже мы увидим, как об этом говорится в учебнике.



Глава «Философия и философоведение»

В этой главе Гусев, по сути, повторяет то, что уже было сказано в предыдущих главах. Он всё ещё размышляет о том, является ли философия наукой, или не является:

«…если философия вроде бы не наука, то чем же предстоит заниматься студентам, изучающим философию».

Очень хороший вопрос, на который, казалось бы, должен следовать однозначный ответ: либо философия наука, либо нет смысла её изучать.
Однако Гусев всё-таки склонен смотреть на этот вопрос несколько иначе и воспринимать философию не как науку. Наукой она считается, якобы, только на том основании, что изучается в вузах. То есть, тут как бы всё поставлено с ног на голову. Не потому философия изучается в вузах и школах, что является наукой, а наоборот, она всего лишь считается наукой только на том основании, что изучается в вузах и школах. Гусев так об этом пишет:

«Всё дело в том, что и в школе, и в вузе изучаются именно различные науки. Поэтому и философия, стоящая в учебных планах и фигурирующая в расписаниях занятий наряду с экономикой, юриспруденцией, социологией, историей, математикой, физикой, биологией и другими предметами воспринимается учащимися как одна из наук».

Прекрасное объяснение! Теперь понятно, почему теология в России стала наукой. Не потому, что она наука, а потому, что её теперь изучают в вузах. Значит, стоит только какой-то предмет ввести в учебную программу, как он тут же станет наукой. Вот ввели религию в школьное образование, теперь у нас религия – это наука. Во всяком случае, по мнению Гусева, должна «воспринимается учащимися как одна из наук».
Вот это открытие, так открытие! На нобелевку тянет. А учёные ломают головы, как избавиться от лженауки, даже комиссии по разоблачению лженауки организовывают. А дело-то выеденного яйца не стоит. Ввести лженауку в учебные планы, и она тут же станет воспринимается «как одна из наук». Тогда почему бы нам и алхимию с астрологией и хиромантией не преподавать в вузах?
Но вернёмся к философии. Если раньше Гусев немного сомневался, то теперь уже уверенно пишет:

«На самом же деле философия, как уже говорилось, не наука, а самостоятельная и специфическая форма духовной культуры наряду с наукой, религией и искусством».

Вот так. Никаких иллюзий. Профессор, доктор философских наук, авторитетно заявляет, что нет никакой научной философии. Философия – это не наука. Как же сам Гусев оказался доктором философских наук, если философия – не наука? Видимо, как философия, не потому изучается в вузах, что является наукой, а наоборот, всего лишь считается наукой на том основании, что изучается в вузах; так и сам Гусев – не потому доктор наук, что занимается наукой, а наоборот, занимается не наукой, и потому – доктор наук. Вот такой абсурд.
Итак, Гусев нам открыл, что философия – это всего лишь духовная культура, одна из её форм, «наряду с наукой, религией и искусством». Однако тут возникают вопросы.
Во-первых, выше уже рассматривался вопрос о том, что нельзя в один ряд ставить науку, религию и искусство, несмотря на то, что все они относятся к культуре. Мы показывали их принципиальные различия, не позволяющие им быть явлениями одного ряда.
Во-вторых, никто ещё не показал принципиального сходства философии с религией или искусством. А с другой стороны – принципиального различия философии с наукой.
В-третьих, выше мы показали, что философия может сравниваться только с наукой, а не с религией и искусством. Поэтому уделять здесь больше места данному вопросу вряд ли целесообразно. Совершенно понятно, что утверждение Гусева не выдерживает никакой критики.
Понимая шаткость своей позиции, Гусев признаётся, что это вопрос для многих философов и преподавателей философии является «запутанным»:

«Однако, если начать преподавание философии с утверждения, что она не наука, то скорее всего у слушателей сразу возникнет недоумение и вопрос о том, что им предстоит изучать: ведь в вузе изучают науки.
Да и в самих философских кругах вопрос о соотношении науки и философии является одним из дискуссионных и запутанных. Одни говорят, что философию, в принципе, можно определять как науку, другие же категорически это отрицают».

Подобная ситуация в понимании и определении философии среди современных философов говорит о следующих проблемах. Во-первых, о том, что многие философы и преподаватели философии весьма слабо понимают само явление философии, саму её суть, основывая своё представление о ней лишь по древнему понятию самого термина: «любовь к мудрости», которое устарело уже при создании.
Во-вторых, и у тех, и у других недостаёт знаний и понимания, чтобы аргументированно отстаивать свою точку зрения и показывать недостатки противоположного мнения.
В-третьих, само изучение и преподавание философии по принципу накопления знаний без всякого отбора, привело к тому, что в философии накопилось чрезвычайно много материала, не имеющего к философии никакого отношения, или имеющее лишь косвенное, или устаревшее. Философия преподаётся сегодня так же, как если бы химию преподавали совместно со всеми алхимическими идеями за всю её историю. Это не только глупо, но и губит философию как таковую, не даёт ей развиваться.
Так что совершенно напрасно Гусев в учебнике с оптимизмом заявляет:

«Философы могут спорить по данной проблеме сколько угодно: от этих дискуссий никто и ничто серьёзно не пострадает».

Увы, это умозаключение не просто ошибочно, а непростительно ошибочно. От бесконечных и пустых споров «по данной проблеме» в первую очередь страдает сама философия. И очень серьёзно. Устаревшие идеи тащатся в современность и изучаются как необходимые, вместо того, чтобы отбрасываться за ненужностью. В результате развитие философии и философской мысли тормозится или вовсе останавливается, не развивается.
Это проблема и для философов, которые вместо того, чтобы двигать философию вперёд, развивать её, делать серьёзной наукой, рефлексируют по поводу ненужного, устаревшего знания, мусоля веками одно и то же, не понимая даже, чем они, собственно, занимаются. И для философов эта ошибка часто бывает роковой. Не замечая этой ошибки, они нередко из философов превращаются в теософов.
Это также проблема и для студентов, которые не могут понять, что и зачем им преподают. И это, кажется, понимает сам автор учебника, так как он пишет:

«Хуже всего, когда эта неопределённость и путаница выносится на студенческую аудиторию, дискредитируя философию в глазах учащихся и создавая у них дополнительные мотивы негативного отношения к ней».

Но каким образом эта «неопределённость и путаница», «дискредитирующая философию», может не выносится на студенческую аудиторию, если она прочно укоренилась в преподавательской среде, и с ней, похоже, даже не пытаются бороться? Сначала преподавателям стоило бы определиться с тем, что именно они изучают, а потом уж преподавать это студентам.
Гусев в учебнике предлагает свой вариант объяснения этой проблемы, правда, не совсем удачный, если не сказать – совсем не удачный:

«Наверное, внести ясность в этот вопрос можно следующим образом. Философия как самостоятельная форма духовной культуры действительно не является наукой, так же, как не является ей религия или искусство. Философия как вид духовной деятельности – это поиск ответов на вечные вопросы, попытка всё объяснить и во всём разобраться, заглянуть за край возможного, раздвинуть горизонты существующего, обрести полное и окончательное знание, т. е., говоря иначе – совершить невозможное…»

Что сразу бросается в глаза в этом его объяснении? Мы помним, что ранее философию, «как самостоятельную форму духовной культуры» Гусев ставил в один ряд не только с религией и искусством, но и с наукой. О том, что религия и искусство в этом ряду не должны быть, мы уже говорили в начале. Однако Гусев считает наоборот, он теперь убирает из этого ряда не религию и искусство, а именно науку, и заявляет, что философия не является наукой, как и религия с искусством. Что именно подвинуло его на это утверждение, читатель понять не может, так как ранее в этом списке «форм духовной культуру» философия у Гусева стояла в одном ряду как с религией, так и с наукой, вместе с искусством. Кроме того, Гусев долго рассуждал о том, что философия – это наука обо всём, и о всеобщем. А тут вдруг без всяких доводов заявляется, что это вовсе не наука.
Тем не менее, в следующем же предложении Гусев утверждает, что философия может «обрести полное и окончательное знание»! Но как, если она не является наукой?! Видимо, тут нужно добавить, что и знания эти тоже будут не научные, потому что иначе трудно объяснить, как она их «обретёт». Просто позаимствует их у науки? Так с этим и «Википедия» прекрасно справляется без всякой философии.
Понятно, что Гусев здесь не только делает необоснованное заявление, не подкреплённое достаточными доказательствами и выводами, не только противоречит сам себе, но и внушает студентам весьма опасные идеи о том, что «обрести полное и окончательное знание» можно, оказывается, и без всякой науки, что абсурдно само по себе.
Далее Гусев продолжает свои рассуждения следующим образом:

«Философия как явление духовной культуры – это свободное и дерзновенное размышление человека о тайнах окружающего мира и собственном предназначении в нём, это создание различных идей, систем и учений, как правило, противостоящих друг другу, по-разному объясняющих мироздание и человека. А философия как учебный предмет – это рассмотрение и изучение всего вышеперечисленного.
Таким образом, термин «философия» имеет два значения: во-первых, размышления человека о мире и себе и, во-вторых, хронологическое или систематическое изучение самих этих размышлений. В первом случае философия – это не наука, а самостоятельная форма духовной культуры, а во втором случае её вполне можно назвать одной из гуманитарных наук».

Тут стоит задержаться и поразмышлять немного подольше, так как здесь мы видим твёрдое разграничение Гусевым философии как науки от философии не науки.
Сначала рассмотрим то, что Гусев называет философией, не относящейся к науке, то есть – философией как таковой, по мнению Гусева. Тут философия представлена как «свободное и дерзновенное размышление о тайнах окружающего мира» и т.п. Это якобы и есть «философия как явление духовной культуры». Однако тут нужно понимать, что «свободное и дерзновенное размышление» о чём бы то ни было – далеко не всегда является философией, и даже не всегда – предфилософией. Нередко «свободное и дерзновенное размышление о тайнах окружающего мира» относится просто к фантазиям, или религии. Надеюсь, Гусев не считает, что религия и философия это одно и то же.
Что же касается философии в обыденном понимании (бытовой философии) с её осмыслением жизни, где тоже нередко происходит «свободное и дерзновенное размышление о тайнах окружающего мира», то и эта бытовая философия часто не дотягивает даже до уровня предфилософии, в её смысловом, а не историческом значении. Что же касается действительной философии, научной философии (филоистики), то она хотя и может позволить себе «свободное и дерзновенное размышление о тайнах окружающего мира», но пользуется этим далеко не так часто, как предполагает Гусев, именно потому, что отличается ответственностью перед истиной. Она научна! И фантазировать, игнорируя научные законы (законы природы), она не может себе позволить. Именно в этом её отличие от предфилософии и бытовой философии.
Что же касается «философии как явления духовной культуры» – то это настолько широкое понятие, что сюда легко вмещаются и бытовая философия с предфилософией, которыми занимались даже первобытные люди, и преподавание философии, о чём говорит Гусев, наивно считая это «философией как наукой», и непосредственно научная философия (филоистика), которая собственно и есть наука.
Гусев ошибается даже в том, что термин «философия» имеет сегодня два значения. К сожалению, этот термин сегодня многозначен, он имеет не два, а гораздо больше значений. Мало того, он практически может подразумевать любую умственную, и не только умственную деятельность. Например, «философия спорта», «философия кузнечного мастерства», «философия китайского чаепития» и т.д. Ясно, что ни спорт, ни кузнечное ремесло, ни чаепитие не относятся к умственной деятельности, и термин «философия» тут просто заменяет другие слова, такие как «культура», «осмысление» и т.п. Сегодня слово «философия» применяется практически для всего. Но не всё, где встречается термин «философия», действительно является философией, а тем более – научной философией. Поэтому чтобы меньше было путаницы, прежде всего среди самих философов и преподавателей философии, предлагается называть научную философию «филоистикой» – наукой об истине. Подробнее об этом можно прочитать в моей книге «Научная философия как она есть». Но это отдельная и довольно большая тема для разговора, поэтому вернёмся к учебнику Гусева.
Далее он пишет о том, что «хронологическое или систематическое изучение самих этих размышлений», то есть «свободных и дерзновенных размышлений о тайнах окружающего мира», «можно назвать одной из гуманитарных наук». Значит, по его мнению, «философия как учебный предмет – это рассмотрение и изучение» всех размышлений «о тайнах окружающего мира». И ещё Гусев уточняет:

«Только в этом втором случае правильнее было бы говорить не о философии, а о философоведении или философознании…»

Что не так с этим утверждением Гусева?
Во-первых, выше указывалось, что «свободные и дерзновенные размышления о тайнах окружающего мира» далеко не всегда являются философией. Но Гусев ни слова не пишет о том, как именно отличать философию от не философии, например, от фантазии. Поэтому становится понятно, что и «хронологическое или систематическое изучение» всех «этих размышлений» должно быть в первую очередь направлено на отличие и разделение философских размышлений от размышлений вообще, например, от религиозных размышлений или от фантазий. Но Гусев так и не указывает читателю, в чём эти различия.
Во-вторых, даже если допустить, что «свободные и дерзновенные размышления о тайнах окружающего мира» относятся только к философии, то всё равно «хронологическое или систематическое изучение этих размышлений» не всегда будет являться философией, так как это не будет «свободные и дерзновенные размышления о тайнах окружающего мира». То есть, надо понять, что есть философия как явление, и есть изучение этого явления. Последнее – это именно философоведение, как совершенно верно пишет Гусев. Это как военное искусство, и военная история. Или как занятия спортом, и история спорта. Конечно, одно не исключает другое, но всё же это разные явления. Понимает это и Гусев, так как далее он пишет довольно справедливо и обоснованно:

«К сожалению, термин «философоведение» не существует, и поэтому философия как форма духовной культуры и как наука, её изучающая, обозначается одним и тем же словом – «философия», что и вносит большую путаницу в вопрос о её научном статусе. Кстати, примерно те же два значения имеют и многие другие термины: «русский язык», «литература», «экономика», «история» и т. п. Только различение двух значений этих понятий является очевидным и не приводит к недоразумениям. В случае же с философией, как мы увидели, это не так».

Однако далее у Гусева снова идёт путаница. Он снова говорит о том, что философия – не наука, и сравнивает её с религией и искусством, хотя тут добавляет и науку, которую до этого исключил. А философия как наука – это, якобы, только философоведение:

«Таким образом, чтобы ответить на вопрос о том, является ли философия наукой, надо прежде всего уточнить, что подразумевается в данном случае под словом «философия»: если – форма духовной культуры, то философия – не наука, а специфическая форма духовной культуры, наряду с другими ее формами (наукой, религией, искусством); если – гуманитарная наука об этой форме духовной культуры, то философия, а вернее философоведение, – одна из гуманитарных наук. Философы – это мыслители, а философоведы – это те, кто изучает творчество мыслителей, или философов».

Трудно было бы спорить с тем, что философоведение – это не философия, а наука о философии, тут Гусев полностью прав. Но проблема вовсе не в этом. Проблема в том, философоведы, изучающие философию на академическом уровне, никак не могут прийти к общему мнению о том, что такое философия как явление. И это проблема не только философии, но и философоведения.
Мы помним, что выше Гусев пытался рассмотреть философию и как науку о всеобщем, и как всеобщую науку (науку обо всём), тем не менее теперь уверяет, что это вовсе не наука. Почему именно так, из учебника понять трудно. Автор не приводит никаких более-менее аргументированных доводов ни той, ни другой позиции.
Но если философия не наука, тогда на каком основании Гусев заявлял о том, что она – наука о всеобщем, или что она – всеобщая наука? Ведь если философия не наука, то она не может быть ни наукой о всеобщем, ни всеобщей наукой! А о том, что философия наука о всеобщем, пишут почти все философы (или философоведы).
Пока из учебника студенты могут понять только то, что их будут учить не философии, а философоведению. И об этом Гусев как раз говорит вполне логично и аргументировано. Для иллюстрации он даже приводит диалог, в котором студенты спрашивают преподавателя философии, можно ли его называть философом. Думается, что и ответ преподавателя, и размышления на эту тему самого Гусева стоит здесь привести, потому что как раз тут Гусев стопроцентно прав:

«…можно называть вас философом?» Он ответил так: «Скорее всего, нельзя, – какой же я философ, я всего лишь философовед; ведь литературоведы не выдают себя за поэтов». И действительно – поэзия и литературоведение – не одно и то же, так же как и философия и философоведение. В дипломе выпускника философского факультета университета написано, что ему присвоена квалификация «философ». Представьте себе, что он приходит устраиваться на работу и говорит работодателю, показывая диплом: «Видите, я – философ!» Как это понимать? Может быть так, что перед работодателем стоит новоиспеченный Пифагор, Сократ, Кант, Гегель… Согласитесь, ситуация вполне комичная. Недоразумений было бы меньше, если бы в дипломе у выпускника было написано, что он «философовед» – в этом случае в большей степени было бы понятно, что он может делать и чем должен заниматься.
… философ может как быть философоведом, так и не быть им, и, соответственно, наоборот; точно так же как поэт может быть литературоведом, а литературовед – поэтом. Например, Ф. М. Достоевский – несомненно выдающийся философ, но он не является философоведом, а Г. Гегель – не только философ, но и философовед (его перу принадлежат «Лекции по истории философии»). Наконец, автор этих строк – всего лишь философовед, но никак – не философ.
Понятно, что философия как учебная дисциплина, или вузовский курс представляет собой философию во втором значении слова, т. е. – философоведение».

Тут, пожалуй, можно сделать только одно замечание по поводу самого термина. Термин «философовед» скорее предполагает изучение самих философов, а не философии. Для названия преподавателя философии более подходит термин «философиовед», как «религиовед», или «литературовед». В соответствии с правилами русского языка термин «философиовед» более правильный, чем «философовед». Поэтому далее я буду использовать термины «философиовед» и «философиоведение». Хотя, если кто-то изучает одних философов, а не их учения и теории, того, конечно, можно назвать и философоведом.
Однако проблема не в том, как называть преподавателей философии, проблема в том, как понимать саму философию и как её преподавать. А из учебника Гусева, да и из многих других учебников (почти из всех), совершенно невозможно понять, что же такое философия, что она изучает, чем занимается, для чего она нужна, и нужна ли вообще.
Читая учебник, студенты видят, что философия понимается по-разному. А лучше сказать, никак не понимается. То она всеобщая наука, изучающая всё, наука обо всём. То она наука о всеобщем, изучающая не всё, а только наиболее общие проблемы и знания. То она вообще не наука, а нечто непонятное, что философиоведы ставят в один ряд и с наукой, и с религией, и с искусством, что в принципе не верно.
Ясно одно, учебник Гусева хотя и даст много информации по истории философии, её школам, направлениям и представлениям, но совершенно не научит понимать философию, не даст знаний о том, что такое философия как явление, в чём её суть.
В данном случае проблема кроется как раз в философиоведении. То есть не только в неправильном преподавании самого предмета, но и в неправильном его изучении учёными философиоведами. Вот что пишет Гусев о том, как сейчас изучается философия:

«Существует два подхода к изучению философии: хронологический и тематический. В первом случае вышеперечисленное строится и излагается по историческим эпохам, а во втором – по основным темам или философским проблемам».

На первый, самый общий взгляд, кажется, что всё верно. Действительно, нужно изучать и хронологию (историю), и тематику (разновидность). Но вопрос должен стоят не только в том, что изучать, но и в том, как изучать. К сожалению, философия у нас, по большому счёту, не изучается, а только документируется. Изучение происходит по типу накопления, а не осмысления. И даже накопление происходит не критически, а по типу коллекционирования, филателистически: чем больше и причудливей, тем лучше.
И это главный промах философиоведения. Так не только философия, но и само философиоведение никогда не станет наукой. Именно поэтому сегодня в высших учебных заведениях нередко можно услышать вопрос о том, нужна ли философия вообще. Потому что по такому принципу происходит не только изучение философии, но и её преподавание.
Не только у Гусева, но и у многих авторов можно прочитать сравнение философии с религией, наукой и искусством. Об этом мы читали выше, и уже обсуждали, что такое сравнение, по меньшей мере, не корректно. Но теперь давайте взглянем на данное сравнение с другой стороны, со стороны изучения самого явления.
Вот перед нами четыре явления: философия, наука, религия и искусство. Естественно, что все они изучаются. И здесь мы кратко рассмотрим вопрос о том, как именно они изучаются, по какому принципу, чтобы понять, как изучается, и как должна изучаться философия.
Сначала вкратце рассмотрим, как происходит изучение науки. То есть, как мы вообще узнаём, наука перед нами, или нет? Можно взять любую конкретную науку, или науку в целом, общую науку, сути это не изменит. Тут изначально знаний как бы не существует. Всё начинается с опыта. А любые полученные новые знания проверяются на непротиворечивость, логичность, дополняемость, предсказуемость и так далее, то есть, – на соответствие определённым научным требованиям. Знания постоянно обновляются. Ко всем знаниям наука всегда относится критично. Всё, не соответствующее научным принципам, отбрасывается за ненадобностью. Идёт постоянный поиск новых знаний. Так появляется наука. И так она развивается. Если этого подхода к изучению знаний нет, то нет и развития самой науки. Поэтому наука всегда обращена в будущее (даже если она изучает прошлое) и каждая частная наука имеет непротиворечивую связь с другими науками.
Как происходит изучение религии? Для примера тоже можно взять либо какую-то конкретную религию, либо религию в целом, суть от этого тоже не изменится. Тут знания уже существуют изначально, до опыта, они уже есть от бога, и обозначены в священном писании, или в мифологии. Все новые знания проверяются не на логичность и непротиворечивость, не на соответствие научным требованиям, а на соответствие с уже существующими знаниями священного писания, чтобы подтвердить уже существующее. К своим существующим изначально знаниям религия относится не критично. То есть, религия всегда обращена в прошлое и каждая частная религия негативно относится ко всем другим частным религиям. Поэтому религия всегда противоречит науке, а наука – религии. Это явления-антагонисты.
Как происходит изучение искусства? Здесь тоже можно рассмотреть либо какое-то отдельное искусство, либо искусство в целом. В изучении искусства используется совершенно иной подход. Тут нет никаких рамок. В искусстве нет ограничения ни религиозными догмами, ни научными требованиями. Искусство может быть направлено как в прошлое, так и в будущее. Принцип изучения в искусстве только один – изучается всё существующее, ничего не отбрасывается. Даже примитивное искусство сохраняется и изучается. В искусстве сохраняется по возможности всё, и всё изучается. Даже то, что сегодня никем не признаётся, завтра может признаться гениальным, или хотя бы значимым для эпохи. К своим знаниям искусство, как и религия, относится не критично, хотя и открыто новому, как наука.
То есть, мы видим, что само изучение явлений происходит по-разному, даже независимо от того, изучает ли эти явления их приверженец, противник, или сторонний человек. И это не прихоть, а необходимость. Если науку изучать так, как религию, наука рухнет. Если религию изучать так, как науку, религия разрушится. Если искусство изучать так, как религию, или науку, оно тоже пропадёт, или, в лучшем случае, будет слишком ограниченным и однобоким.
А теперь давайте подумаем, как у нас происходит изучение философии, и как оно должно происходить? Есть ли у философии свой, особый способ изучения? Должен ли он быть? Или нужно выбрать из тех трёх способов, что мы предъявили выше?
Одно можно сказать точно. Вряд ли найдётся хоть один философ, который скажет, что философия должна изучаться так же, как религия. Именно поэтому выше мы и указывали на то, что ни в коем случае нельзя путать философию с теософией. И если философ рассуждает о боге не с критической точки зрения, он неизбежно становится теософом. Здесь напомним ещё раз, что не существует религиозных философов, потому что это – теософы. Не стоит их путать с философами. Однако на поверку выходит, что в философии чрезвычайно много теософов. Почему? Потому что сами философы слишком далеки от науки и научных знаний.
Судя по работам философиоведов, чаще всего они изучают философию не по принципу науки, а по принципу искусства, то есть, по принципу сохранения всего, что есть. Изучается всё подряд, не критично, без предъявления каких-то научных требований. А этот принцип уже по своей сути никак не может допустить, чтобы философия стала наукой. Поэтому не удивительно, что и преподаётся философия по такому же принципу. Также не удивительно, что философы и философиоведы до сих пор не могут понять, что собой представляет философия, и сравнивают её то с искусством, то с религией, то с наукой, но признать наукой никак не могут. И это понятно, они же изучают её не по научному принципу.
Но стоит ли философию изучать так же, как искусство? Ведь если это не изменить, то философия просто превратится в один из литературных жанров. То есть, в один из видов искусства. И это уже происходит. Об этом уже говорят некоторые философы, характеризуя философию просто как жанр некой интеллектуальной публицистики. А иного не может и быть, потому что сама философия изучается не критично и не научно, не по принципу науки. Такая философия неизбежно превращается в один из видов искусства и перестаёт быть философией как таковой.
Здесь уместно будет снова вспомнить слова Гусева о том, как изучается философия:

«Существует два подхода к изучению философии: хронологический и тематический. В первом случае вышеперечисленное строится и излагается по историческим эпохам, а во втором – по основным темам…».

Именно такой подход более всего характерен для изучения искусства. Например, той же литературы, или живописи.
Теперь становится понятно, что сам принцип изучения философии не позволяет понять ни сути этого явления, ни его смысла, ни его цели и задачи. Также этот принцип диктует и соответствующую систему преподавания, где всё построено по тому же принципу. Становится понятно и то, почему сами философиоведы до сих пор не могут понять, что такое философия, и относят этот вопрос к вечным философским вопросам.
Тут ещё интересно рассмотреть вопрос о том, как различается взгляд на изучение философии у самих философов и у философиоведов.
Выше мы показали, как видят и изучают философию философиоведы. Это можно проследить и по множеству научных работ учёных философиоведов, и по множеству учебников философии. И вот что интересно. Везде утверждается, что философские школы, а вернее – философские взгляды, то есть сами философы соперничают друг с другом, спорят, доказывают истинность того или другого взгляда на действительность, на модель мира. О чём это говорит?
Это говорит о том, что сами философы смотрят на философию совсем не так, как философиоведы. Их взгляд, их изучение и понимание философии, как явления, более тяготеет к научному, они ищут истину. И тот философ более крепок и непобедим в своих воззрениях на модель мира, чьи взгляды подтверждаются наукой и практикой. Это говорит о том, что изучение философии как явления должно тяготеть не к религиозной модели изучения, которая показана выше, не к искусствоведческой модели, которая существует, а именно к научной модели, которая, к сожалению, в философиоведении не разработана.
Что мы видим у философиоведов? Мы видим абсолютную некритичность изучения предмета. То есть, полное игнорирование научной модели изучения. Нигде, ни в одной философской работе, ни в одном философском учебнике вы не встретите, если не твёрдых доказательств, то хотя бы научно обоснованных предположений о том, какие философские взгляды наиболее правильные, какие наиболее приближены к объективности и научности, а какие ложные, устаревшие. Нет, в философиоведении можно встретить лишь рассказы о том, что одна философская школа придерживалась таких-то взглядов, а другая – противоположных, а третья – средних между первой и второй. Так изучается не наука, а искусство, и история. То есть всё, что преподают философиоведы – это история философии, а не сама философия как наука, как таковая.
Но выше мы показали, что сами философы смотрят на свой предмет иначе, они именно стремятся к научности, к доказательности, к неоспоримости, к аксиоматике. А это явно говорит о том, что сама философия стремится стать наукой, хотя, к сожалению, даже большинство философов не могут этого понять и мешают ей в этом, стаскивая её к теософии.
Получается удивительная вещь. Сама философия стремится к научности, а это значит, что она по сути и является наукой. Но многие философы и почти все философиоведы упорно не дают философии стать наукой. Однако наивно убеждены, что философия в такой ситуации способна нести не только какие-то знания, но «знания обо всём».
В результате студенты вынуждены изучать не правильные взгляды на жизнь и мир, а все подряд. Вынуждены изучат бесконечное множество мнений, даже не понимая, какие из них правильные, а какие ошибочные. Естественно, что рано или поздно неизбежно встаёт вопрос о бесполезности такой философии и такого философиоведения. И не удивительно, что вопрос этот всё чаще встаёт в самой среде философиоведов, что можно проследить не только по учебнику Гусева.
Итак, рассмотрев всего лишь начальные главы учебника Д.А. Гусева «Популярная философия», мы видим, что учебник этот не отвечает тем требованиям, которые должна предъявлять научная философия к самой себе и к философам. Из такого учебника студент вряд ли поймёт, что такое философия как явление, чем она должна заниматься, каковы её суть, смысл, цель и задачи.
Безусловно, в учебнике Гусева можно подчерпнуть много интересной информации по истории философии с древнейших времён и до наших дней, многое узнать о философских школах и направлениях, о специфике некоторых философских учений. Однако невозможно понять, какие из этих учений верные, а какие нет, но самое главное – невозможно понять, что же такое философия как явление, какой она должна быть, чем должна заниматься и зачем она вообще нужна.