Защитникам Цветаевой, убившей свою дочь

Вам сладкозвучными стихами меня не убедить, о нет!
Вы скажете, что я не знала тех страшных и голодных лет.

Нет, ошибаетесь. Я знаю. Пусть я сейчас расстрою Вас,
Но от своей покойной бабки не раз я слышала рассказ

Как в девятнадцатый холодный, жестокий, беспросветный год
В столице и окрест в деревнях от голода страдал народ.

Как лебеду в горшках варили, как кости тёрли на муку,
Да, много горя испытала старушка на своём веку.

Она тогда была малюткой, и годом старше Митя, брат.
Отец был взят на фронт солдатом и не вернулся уж назад

И мать, оставшись без поддержки, без средств, с детьми совсем одна
С одной работы на другую с зари моталась  до темна

Чтобы разжиться черствой коркой, чтоб мерзлую добыть морковь
Она в мороз белье стирала свои  стирая руки в кровь

Ее от голода шатало, глаза ввалились, но домой
Она еду тащила детям. Весною, летом и зимой

И осенью. Взрослели дети. Их мать сумела уберечь
От голода, от стужи страшной, от..   Да, о чем, бишь речь?

Ах, да! Не надо лишь на годы валить вину. Ведь выбор был.
Но образ жизни поэтессы ей  дочерей был больше мил.

И чтоб стихи слагать в квартирке, где творческий стоит уют
Двух девочек без промедлений она сама сдаёт в приют.

Итог известен вам - Ирина скончалась вскоре. Ну а мать
На похороны и не явилась, и на могиле побывать

Не удосужилась ни разу. Зато сложила стих такой
Что слезы у читавших строки невольно потекли рекой.

Но ваши дневники, Марина, читала я. И с этих пор
Я не могу портрет ваш видеть-ваш ханжеский и лживый взор.