ГИМН

    Наша память редко сохраняет в своих закоулках картинки из раннего детства, стирая их, словно ластиком, Но, видимо, ластик не совсем тщательно всё стирает, поэтому мы помним некоторые моменты нашего детства с 3-х или 4-х летнего возраста. Правда, эти воспоминания не всегда радостные. Вот и для меня время оставило в своей записной книжке одно событие…
    Мне где-то около 4-х лет. Ребёнок шустрый, неугомонный, везде и всюду влезающий в гущу всех событий детской жизни своей улицы. Естественно, что вечером я уже валилась с ног. Казалось бы, должна моментально уснуть, как все нормальные дети, но нет, это со мной не проходило. Мама укладывала меня спать на старенькую кровать с панцирной сеткой (люди моего возраста помнят такие кровати), которая провисала чуть не до пола. Одеяла у меня не было, так как жили бедненько, трое детишек, никто родителям не помогал, поэтому укрывали тяжёлым маминым пальто на грубой ватной подкладке. Все уже спят, а я лежу в ожидании зловещей музыки…
    Над моей кроватью висела на стене чёрная круглая радиоточка, которая никогда не выключалась. Правда, она сама устраивала себе отдых с двенадцати ночи до шести утра, когда надо было сообщать населению о работе, учёбе. Почему я не засыпала, а ждала её последних аккордов перед отключением, я до сих пор не знаю. И вот звучит она, страшная, вызывающая во мне ужас музыка – гимн СССР. Что меня так пугало в звучании торжественной мелодии? Откуда эта зависимость ребёнка в обязательном ожидании этих звуков? С какого же возраста тогда и по какой причине я впитала в себя этот панический страх и желание всё же его испытывать? Не знаю. Но я тогда укрывалась с головой и дрожала под пальто, как осиновый лист.
    После того, как отзвучат последние аккорды, я засыпала. Сон мой был очень тревожным, беспокойным, а просыпалась от того, что мама меня перекладывала с пола на кровать. Я каждую ночь умудрялась туда приземляться, но ни разу сама не проснулась, не ушиблась. Видимо мой ангел-хранитель был бдительным, и подставлял свои руки, или мамино пальто было очень мягким, но провисающая, как гамак, сетка не была для меня преградой к ночным полётам на пол.
    Гимна я боялась ещё много лет. И до сих пор  не засыпаю раньше полуночи.  И до сих пор не найду объяснения, почему память сохранила во мне это воспоминание.