Глава 5

Тепло и почти кромешная темнота. Чувствовался запах женской косметики. Лилит привстала, но все равно не могла понять, где находится. Вокруг все было таким мягким и приятным. Кажется, она лежала в чьей-то постели. Белье тоже пахло чем-то похожим на парфюм. Запах казался знакомым. Так пахла леди Игнесс.
В комнате, как и в большинстве комнат в лагере, не было окон, поэтому предположить, какое сейчас время суток не представлялось возможным. За тяжёлой каменной дверью слышались отголоски какого-то разговора.
В коридоре беседовали дьявол и Игнесс. Пусть Сатана и был в весьма благосклонном расположении духа, он о чем-то спорил со своей женщиной. Пара вела спор о судьбе девочки.
– Если ты так хочешь, чтобы я её разбудила, хорошо, – говорила женщина. – Но может позволить Искорке хотя бы один выходной?
– Мы уже это обсуждали, леди Игнесс, – строго ответил дьявол. Строгость его голоса подчеркивало ещё и обращение к леди. Он редко называл свою женщину так официально; только когда сердится. Не давая графине вставить и слова, Сатана продолжил. – Если делать выходной ей, то делать выходной всем. И что будет, если вдруг все черти будут отстранены от работы на один день? Кто будет справляться с готовкой, уборкой? Солдаты? Или ты станешь хозяюшкой?
Демоница возмутилась. Она прибыла сюда вовсе не для того, чтобы быть женщиной, порядочной женой, и уж тем более хозяйкой. Она собиралась стать воином и биться плечом к плечу со своим народом. Но вскоре лёгкий огонёк негодования потух: Игнесс не за что было злиться, ведь дьявол был все-таки прав.
Лилит тем временем решилась встать с кровати и на цыпочках, сильно напрягая взгляд, подошла к стене, от которой, как ей казалось, и слышался голос. Дверь нащупать так и не удалось.
– Признаю, тут ты прав, мой дорогой супруг. На войне поблажки никому недопустимы. И все же не могу не попросить. Не будьте так строги к ней. Я вижу, в девочке есть характер, но кнут и пряник будут эффективнее одного лишь кнута.
– Я подумаю над этим. Но Асмодею такая мысль не понравится. Ему слишком нравится слушать её крик.
– Вот ведь садист! – воскликнула леди и фыркнула с пренебрежением.
– Скорее эстет.
– Что же в крике эстетичного?
– Любой дурак найдёт прекрасное в цветке ликориса или звуках арфы. И только истинный эстет сумеет отыскать прекрасное в изувеченном трупе и чужом крике.
– Либо истинный эстет, либо безумец.
– Может быть. И все же ты меня услышала. Я буду в зале переговоров. Там  мы обсудим стратегию для предстоящей битвы. Буду рад, если примешь участие.
– Конечно, обязательно присоединюсь.
Они обменялись слабыми кивками головой – это было вместо прощания – и расстались. Сатана, как и собирался, последовал по коридору, ведущему в большую залу, а герцогиня зашла в комнату.
Женщина была удивлена заметить Лилит стоящей у стены. Девочка же, пусть ничего и не видела, услышала, как открылась дверь, и была заметно сконфужена и напугана. Тёмная кожа Игнесс сливалась с темнотой окружающего пространства. Только глаза светились как два маленьких факела, выдавая присутствие своей хозяйки.
– Ты подслушивала? – строго спросила женщина. Лилит еще сильнее испугалась: она впервые слышала в этом пусть и решительно твёрдом, но добром голосе суровые нотки.
– Нет-нет, милели! – служанка запаниковала.
– Врешь. Зачем ты тогда вставала с постели? Ты меня не обманешь, Искорка. У тебя все на лице написано.
Лилит слегка нахмурилась от досады. Конечно, ведь она, в отличие от демонессы, не видела и собственного носа.
– Я все равно не смогла ничего услышать. Правда! А ещё я ничего не вижу. Не могли бы вы, пожалуйста, зажечь огонь?
Один щелчок – и факелы в комнате загорелись.
– Вам подчиняется огонь? – удивленно спросила Лилит. Она, конечно, знала о существовании магии, но никогда не видела её воочию.
– Мне подчиняются все, – спокойно ответила герцогиня и беспечно пожала плечами. – Даже мой муж.
Девочка недоуменно моргнула. Неужели королева и правда замужем? Леди тихо рассмеялась.
– Ты так и не поняла, Искорка моя? Сатана мой муж. Я его женщина, а он мой мужчина. Я подчиняюсь ему, а он – мне.
Лилит опешила. Она не могла предположить, что кто-то из этих рогатых тварей может понимать, что такое семья и замужество. Если уж служанка и пыталась представить избранницу тёмного князя, то создавался образ либо запуганной несчастной жертвы, либо жестокой маньячки, под стать супругу. Но Игнесс не подходила под эти описания.
– Но зачем кому-то подчиняться? – наконец спросила девочка с видом ребёнка-почемучки.
– Таковы отношения, такова любовь. Без взаимного подчинения, то есть компромисса, эти вещи невозможны.
Лилит вновь удивленно взглянула на женщину. Она никак не предполагала, что дьявол может любить. Игнесс поняла её смятение.
– Я понимаю, тебе наверное тяжело это представить, но не только ангелам подвластны нежные чувства. Хотя я более чем уверена что наши пернатые друзья окончательно присвоили право на любовь себе. По крайней мере, они в этом уверены. И все же они не правы. И не об этом сейчас! – леди пренебрежительно махнула рукой. Лицо её опять сделалось строгим. – Ты точно не шпионка?
– Нет, миледи, клянусь!
– Ладно, я тебе поверю. Но дьявол и Асмодей так просто не доверятся. Кстати, тебе пора идти на работу. Извини, но пока на отпуск рассчитывать не придется. Никому. Так что поторопись.
Лилит обречённо вздохнула. После хорошего сна совсем не хотелось заниматься тяжелым физическим трудом, но выбирать не дано. Девочка слегка поклонилась и поблагодарила госпожу за гостеприимство.
– Ступай, – ответила женщина, перейдя практически на полушепот, и по своему обыкновению едва заметно кивнула головой. Она всегда так делала, чтобы не прощаться.
Лилит машинально кивнула в ответ и хотела было попрощаться словами, но жестом руки леди остановила её.
Девочка не сразу нашла выход из широких более чистых и декорированных коридоров. В части лагеря, созданной для почтенных личностей, она была впервые и немного растерялась. Точнее, даже заблудилась. Но тут чей-то резкий и по-детски высокий мужской голос окликнул её. Этот голос не был знаком служанке, но по его высоте дева тут же определила, что её зовёт черт. И она не ошиблась. Такой же низкий лохматый и с рогами, как и остальные черти. Разве что одет полурослик был в солдатскую хламиду, подходящую ему по размерам. Кажется, Лилит припоминала, что когда-то видела его физиономию среди обычных воинов, но не придавала этому никакого значения. Однако теперь мысль о чёртике, дослужившемся до вояки, показалась ей крайне забавной. Но миниатюрный солдатик не планировал веселиться.
– Во имя всесильной тьмы, – рявкнул черт и всплеснул ручонками, – что ты здесь делаешь?
Девочка хотела было оправдаться, но её тут же перебили:
– А ну живо вали работать, ангелочек, а то лично перья повырываю.
Создание тьмы насмешливо и гордо ухмыльнулся, обнажив ряд желтоватых острых, как у пираньи, зубов.
– Но у меня нет перьев! – начала перечить служанка, за что тут же поплатилась: одним махом черт вытащил из ножен короткий клинок и приставил лезвие к белоснежной шейке.
Опять пришлось унизительно рассыпаться в извинениях и мольбах. Полурослику же чрезвычайно нравилось ощущать свое превосходство хоть над кем-то. Он уже хотел было властно прогнать служанку, но, узнав, что та заблудилась, вызвался проводить её на рабочее место. Но вели рогатого никак не добрые намерения. Скорее желание ещё немного побыть главным и поиздеваться над кем-то слабее себя. До этого он не задумывался о том, что чьи-то мучения могут приносить радость другому. Никто не задумывался. Но с наступлением войны и приходом человека творения тьмы, подобно губке, начали впитывать в себя жестокость и зло.
– Эй, кухарочки! – крикнул солдат-черт, зайдя на кухню. За собой он волочил Лилит, которую грубо держал за шкирку как нагадившего котёнка. – Не ваша ли шавка?
С наглой и гордой усмешкой солдатик так толкнул девочку в объятия пышущей жаром комнаты, что та упала прямо к ногам других слуг. Кухарки и поварята этому только обрадовались и смотрели на пытавшуюся подняться девочку с каким-то звериным интересом. Но вот дослужившийся до воина рогатик отправился по своим делам, и работа на кухне потекла в своём привычном ритме.
Или не совсем в привычном?
Было тихо. Даже слишком тихо. Обычно служки постоянно беседуют между собой, ругаются, горланят какие-то песни. Но теперь, если напрячь слух, можно было услышать только тихие перешептывания.
«Затишье перед бурей» – подумала Лилит, и от этой мысли ей стало не по себе. Тишина нависала и душила подобно стеклянному колпаку, надетому на комнату. То и дело девочка ощущала на себе косые взгляды, но стоило ей обратить на них внимание, как черти тут же отворачивались.
Через какое-то время ей начало казаться, что помимо шепота она слышит тихий нехороший смех. И девочке не казалось. Тёмные коллеги действительно обсуждали какие-то злодейские планы и смеялись над своей выдумкой. Всяким планам когда-то придёт срок воплотиться. Если их не настигнет забвение.
– Эй, ангелочек, – с какой-то едкой насмешкой окликнули Лилит, – пойди расставь посуду.
– Сейчас! – отозвалась служанка и суетливо подбежала к посудомойщику, который уже взял с полки высоченную колонну обеденных тарелок.
Хоть эта белая фарфоровая стопка и была выше несущего раза в три, сам черт, похоже, практически не ощущал никакой тяжести. Лилит встала на носочки, чтобы дотянуться до верхушки стопки и взять хотя бы первые пять тарелок, но черт огрызнулся:
– Давай живей, работа стоит! Я не намерен тебя ждать пока Великий Очаг Ада не потухнет, и ты наконец не заберёшь все тарелки. А ну живо хватай всё и улепетывай исполнять!
Служанка опешила. Она физически не смогла бы поднять и половины этой высоченной колонны, которая будет выше её самой. Однако девочка знала, что спорить более чем бесполезно и опасно. Она все же подсунула руки под нижнюю тарелку, собираясь взять гору посуды. Быть может, тарелки не такие уж и тяжёлые, и если хорошо сосредоточиться и напрячь мускулы?..
Но нет, стоило только черту отпустить ручонки, как колоссальная тяжесть давит на руки, грозясь сломать пополам хрупкие кости, и несколько десятков посуды разбиваются вдребезги. Точнее, так было бы, если бы ответственный за посуду черт вновь не взял тарелки из рук девочки. Тарелочная башня пошатнулась, но не пала.
– Ну и слабое же ты создание, – усмехнулся он. – Если уж ты называешь себя не ангелочком, а представителем новой расы, то на редкость негодную же расу выдумал здешний божок. У него нет таланта.
Лилит возмутилась. Она совсем не хотела мириться с характеристикой “негодной расы”. И слышал бы эти речи её отец. Пожалуй, тогда от неуважения черта, как и от него самого, Создатель не оставил бы и горстки пепла. Бог очень не любит неповиновение.
– Пусть у меня нет силы, зато мне не сложно достать вещи с верхних полок.
Полурослики злобно, острым, как кинжал, взглядом, уставились на девочку. Они терпеть не могли, когда им указывают на габариты их тела, и одной такой неудачной шуткой можно было подписать себе смертный приговор. Один из служек схватил черную косу девочки и резко дёрнул на себя, заставляя ту прогнуться назад.
– Это не проблема, дорогуша, – язвительно и злобно прошипел черт. – Укоротить тебя до идеального роста не составит труда.
Рогатым понравилась эта идея и они загорланили:
– Отрубим ей голову, и как раз станет нужного роста! – предложил кто-то из толпы.
– Ты что, дура! Она же сдохнет от этого. Лучше ноги укоротить, уж больно длинные.
– И язык!
Некоторые уже взяли в руки острый тесак. Похожие своим телосложением на детей или гномов существа окружили Лилит плотным кольцом. Бежать некуда. Язык, запинаясь, лепетал слова мольбы и извинения, но это лишь сильнее раззадоривало мучителей. Где-то далеко, на фоне усмешек и колких жестоких шуток слышался крик. Но Лилит не могла разобрать, какой смысл он нёс. Это было уже не в её силах. И вот крик повторился, только ещё громче и отчетливее, и черти замерли.
– Хватит защищать эту ангельскую шавку, Фэрин, – рявкнул черт с огненно-рыжими волосами, поглаживая тесак.
Из толпы вышел низкорослый, но не такой низкий, как черти, полумужчина-полузверь с похожими как у чертей рогами. Так выглядели бесы. В отличие от своих более низких по статусу сограждан они имели больше магической силы и частенько действовали сообща с демонами. Однако бесы более низкого ранга чаще помогали чертям. Одним из таких был и Фэрин.
– Мне плевать на судьбу девчонки, Гис. Я лишь хочу предостеречь вас. Понимаю, коллективный разум, идея и все такое. Мне самому было бы интересно посмотреть как вы её расчлените…
– Так не суйся! – грозно рявкнул в ответ полурослик, перебив оппонента.
– Только есть одна загвоздочка, дорогой Гис. Известно, что владыка и змеиный лорд имеют на неё больше прав чем мы, хоть она и общественная собственность. Также известно, что эта игрушка понравилась миледи. И я не думаю, что им всем понравится, если их кукла будет настолько покалечена.
Эти жестокие обидные слова жгли душу девочки подобно кислоте. Она бы все отдала, чтобы увидеть их мучения, чтобы посмотреть, кто же теперь кукла. Но это было невозможно, и, по крайней мере, сейчас, она была рада слышать эти гнусные речи, ведь, кажется, на несостоявшихся палачей они подействовали. Черти отступили от своей идеи, но ненависть к человекоподобной служанке не прошла.
– С-спасибо, – прошептала Лилит.
– Замолчи. Я это делал не ради тебя, дура. Следи лучше за языком, ведь избивать тебя вполне позволено.
– Пусть лучше прёт расставлять тарелки, – подхватил посудомойщик, – нечего здесь отдыхать. Брысь отсюда!
Прогнанная как паршивая кошка Лилит живо схватила часть тарелок, сколько могла унести, и шмыгнула в столовую, подальше от ненавистливых взглядов. Она приступила к расстановке сервиза, делая это как можно шустрее, чтобы вновь не разозлить своих коллег. Час беготни – из кухни за тарелками и обратно к множеству столиков, все же принёс свои плоды. Тарелки были расставлены. Радуясь окончанию работы, девочка задумалась. Её мысли вновь тревожил Люцифер. Как же ему удалось? Но ответом на вопрос стал зов главной кухарки.
Вновь пленной служанке поручили просто гору грязной, тяжёлой и неподъемной для одного, причём такого слабого, работы. Раньше, зная слабость своей никудышной коллеги, рогатые не вешали на неё слишком большое количество задач, тем более требующих ответственности и физической силы. Но теперь что-то изменилось, серьёзно изменилось. А кухарка тем временем закончила перечисление.
– Можно я запишу? Я не запомню все это, – робко и учтиво попросила Лилит.
– А это уже твои проблемы. Забудешь что-то или сделаешь плохо – жди трепки.
Девочка лишь с обречённым видом кивнула головой, с ужасом отметив, что уже забыла некоторые из задач. Что-ж, не в первый и не в последний раз она терпит побои, надо бы уже привыкнуть.
«Жаль, что я не успела убить себя», – пронеслось в отчаявшимся рассудке. Теперь уж ей не дадут просто умереть и не доверят в руки абсолютно любой острый предмет, не то что нож. Тем более девочка стала ещё чаще ощущать в тёмной комнате чужое присутствие и чей-то пристальный взгляд. Хотя осмотревшись и прислушавшись, она не замечала никакой чужой тени, никакого лишнего звука. Тем не менее, ощущение кого-то ещё было почти осязаемо. Или так осязались тёмные лапы крадущейся паранойи.
Пытаясь вычистить от зловонного жира и грязи очередной котёл, Лилит совсем не заметила, как прошло время, отведённое ей на выполнение всех заданий. И вот явилась главная из служек и потребовала отчёта. Девочка уже знала, что ложь может только усугубить её наказание, поэтому сказала правду, готовясь к худшему.
– То есть ты, жалкая лентяйка, ничего не сделала?! – гневно кричала чертовка, грозно скрестив руки на груди.
– Для слабого существа вроде меня это непосильная задача, госпожа, – Лилит опустила глаза и говорила тихим робким и учтивым голосом.
Ей совсем не хотелось так держать себя и так говорить. Она бы с радостью плюнула в лицо этой рогатой стерве. Но, чтобы быть здоровее, приходится изображать из себя послушную зверюшку. Тем более, черти падки на лесть, и такой трюк неизменно подействовал на рогатую. Кухарка расплылась в довольной горделивой улыбке, и Лилит отметила для себя, что лестью с этих существ можно вытянуть пусть не все, но многое. Удовлетворенная таким обращением чертовка решила даже на этот раз не бить девочку, но дала ей новое задание в новом месте. «Если ты не можешь быть полезной здесь, значит, пусть с тобой разбираются где-нибудь в другом месте», – так сказала эта низкорослая, тучная женщина с маленькими рожками и даже не поленилась отвести нерадивую служанку на новое место.
Они спускались по крутой каменной лестнице все ниже и ниже. Грудь будто что-то сдавливало, отчего было сложно дышать. Неизвестно, было ли это из-за нехватки воздуха, или от повышения давления. Еще все температура становилась все ниже, и холод каменных плит уже нещадно колол стопы девочки, защищенные только туфлями из тонкой ткани. Но к своему удивлению Лилит заметила, что откуда-то снизу повеяло поистине теплым воздухом. Там же, внизу, виднелся красно-оранжевый свет, будто от огня. Теперь можно было хоть как-то разглядеть ступеньки и перестать хвататься за стену как за последнюю надежду, чтобы не упасть. Вот дамы прибыли к месту назначения. Это была высеченная из камня большая комната со сводчатыми стенами и потолком. Красной окантовкой по полу вдоль стен ограниченная высеченными в том же камне желобками текла раскаленная лава. Повсюду была лава, камень и огонь, комната была будто наполнена ими. Теперь тепло и свет совсем не радовали Лилит, ведь здесь это было уже не тепло, а обжигающий душный жар. А свет действительно ослеплял и даже жег глаза. У одного из множества громоздких жутких инструментов трудился бес. Он стучал большим каменным молотом по какому-то орудию, и оглушительный стук разносился по всему помещению.
– Кудесник, отвлекись немного, – приветливо крикнула кухарка, стараясь перекричать молот кузнеца.
– Что-то важное, Гэрр? Если нет, то не отвлекай меня, – почти безразлично прозвучал громкий рычащий голос.
– Совсем неважное, но тебе может понравиться.
Это предложение заинтересовало беса, и он отвлёкся.
– Вот, принесла тебе свежее мяско, дорогой, – такой лестной формулировкой охарактеризовала чертовка девочку.
Лилит испуганно осмотрела своего работодателя. На поросшем шерстью полузверином лице выделялась длинная, украшенная металлическими кольцами, борода. Над головой высились большие ветвистые рога, похожие на оленьи, а при ходьбе тяжело и громко стучали копыта. Этот образ пугал девочку. Кудесник же безразлично и с пренебрежением взглянул на новую работницу.
– И зачем она мне?
– Будет тебе помогать.
– И чем она может помочь? Разве что копыта почистить? – в его голове звучала усмешка, но Лилит явно обиделась, хотя и пыталась этого не показывать.
– А это ты сам решай, не мои проблемы. Если не нужна – убей. Только с господами согласуй.
Сказав это, кухарка Гэрр быстренько выскочила из комнаты и вернулась к своим привычным обязанностям. Точнее вернулась она сразу после того как отчиталась своим друзьям и коллегам о проделанной работе и обсудила дальнейшее течение дел.
Лилит тем временем с содроганием ждала, когда бес скажет ей хоть слово, но он молчал, вновь с головой погрузившись в работу. Из-за гнетущего молчания казалось, что над комнатой нависала тишина, однако молот все так же чеканил оглушительный ритм. Но девочке начинало казаться, что это стучит не молот, а её сердце.
– П-простите… – тихонько проговорила Лилит, будто боясь спугнуть Кудесника.
– Прощаю, – он так же не желал отрываться от работы. – Если мне что-то от тебя понадобится, я скажу. А пока сиди молча и не мешай.
Девочка кивнула и притихла, став у двери, чтобы не мешать и не мозолить глаза своим присутствием. Кудесник тем временем продолжал ковать меч. Бес славился своими способностями к кузнечному делу, за что и получил такое звучное прозвище. Металл будто слушался его и подчинялся этим когтистым грубым рукам, превращаясь в удивительно прекрасные и действенные орудия смерти. Лилит же сначала полчаса стояла истуканом, потом решила сесть. На удивление служанки, в этой жаркой комнате даже каменные плиты были тёплыми. Однако от жара уже кружилась голова, и клонило в сон.
Прошло два часа, пленница даже не заметила, как они пролетели, должно быть, уснула, и Кудесник, наконец, позвал Лилит к себе. В руках он держал новосозданный меч с тонким лезвием и резной рукоятью из кости. Скорее всего, это была кость врага, но Лилит этого не знала.
– Отнеси этот эспадон в оружейную, – скомандовал кузнец, заматывая лезвие в ткань. Заметив непонимание в глазах девочки – она явно впервые слышала это странное слово – он пояснил. – Эспадон – это двуручный меч. Ножен к нему не делается, поэтому обращайся с ним осторожно и не вздумай тащить волоком по земле! Поверь, я об этом узнаю.
– Не беспокойтесь, господин, я сделаю все, как вы сказали, – проворковала девочка и поклонилась.
– Уж постарайся.
Кудесник замотал лезвие в тонкую ткань в несколько слоев и вручил меч Лилит. Она и не предполагала, что он может быть таким тяжелым, хотя длиной он и был чуть ли не в два раза длиннее её роста. Дрожа от усилия, щуплые ручки крепко схватили эспадон за рукоять и защищённое тканью лезвие. Девочка поковыляла к другой двери, ведущей в оружейную. Она сильно удивилась, когда бес открыл перед ней дверь, но лишь поблагодарила его кивком и процеженной сквозь зубы благодарностью. Лилит хотелось лишь побыстрее отнести оружие куда надо, ведь она чувствовала, что руки скоро начнут болеть и меч станет совсем непосильной ношей.
За дверью располагалась лестница вверх, такая же крутая. Тихонько выругавшись, служанка попыталась взять его в одну руку, но это не представлялось возможным. Знатно повозившись, Лилит взяла оружие за рукоять, оперев гладь лезвия о свое плечо. Свободной рукой девочка цеплялась за выступы холодной и немного влажной стены, чтобы не упасть, хотя прекрасно понимала, что в случае падения это не поможет. Поднималась она медленно, с остановками, потому что ноги быстро уставали, и плечо почти сразу же затекало от тяжелого клинка. И вот, наконец-то, показалась другая дверь, ведущая в оружейную. Девочка с трудом толкнула тяжелое полотно и практически ввалилась в комнату. Черти, полирующие доспехи и холодные орудия, отвлеклись от своих занятий и с насмешливым отвращением посмотрели на Лилит.
– Посмотрите-ка, кто пришел, – мерзким, приторно-сладким голосом пропел один из чертей.
От этой интонации по спине пробежал холодок, и  девочка робко, не поднимая взгляда, объяснилась.
– Я по поручению господина Кудесника. Он сказал отнести меч.
Черти притихли и посмотрели куда-то в темный угол комнаты. Там показался высокий мужской силуэт. Один из солдат дьявольской армии, гремя массивными пряжками на сапогах и доспехами, подошел к пленнице. Она не смела поднять глаза, поэтому лицезрела только грубые сапоги из черной кожи, гадая, кто же теперь нависает над ней. Но что ее уже радовало – это не Асмодей и не дьявол, ведь змей и вовсе не имеет ног, а Сатана носит почти козлиные копыта.
– Расчехли меч. Я хочу на него посмотреть, – раздался голос откуда-то сверху. Такой приятный и знакомый голос.
Лилит не выдержала и подняла голову, посмотрев на солдата почти в упор, что было невероятно опасно. Ей необходимо было удостовериться в своей догадке. И эта догадка оказалась верна. Перед девчушкой стоял Люцифер. Он был все в той же демонической броне, но его истинные добрые  и миловидные черты лица ничуть не изменились. Глаза так же походили на небо. Это был он, утренняя звезда. Сердце тут же наполнилось теплым чувством – чувством защищенности, ведь перед ней стоял один из вернейших архангелов ее отца, светоносный ангел, ее будущий спаситель.
– И долго прикажешь ждать? – более строгим голосом спросил Люцифер, вернув девочку с небес на землю и вызвав у чертей злорадные ухмылки.
– И-извините! – сконфузилась Лилит. Она не первый раз выполняла чьи-то команды, но это был совсем иной случай. – Меч? Вот он, – девочка протянула эспадон дрожащими от усталости руками.
– Ты можешь его расчехлить? – повторил ангел. В его голосе едва слышалось раздражение. Это немного пугало служанку, хотя она верила, что уж он-то не причинит ей вреда.
Где-то из толпы чертей раздалось колкое замечание в адрес нерадивой служанки, но и Люцифер, и девочка, пропустили его мимо ушей. Лилит вновь извинилась и теперь преподнесла оружие, избавив клинок от ткани. Ангел с легкостью взял меч одной рукой и внимательно рассмотрел его. 
– Да он воистину кудесник! – восторженно воскликнул светоносный. – Идеальный баланс. И острота лезвия. И прочность. Теперь я его должник.
– Мы все в какой-то степени его должники, господин, – учтиво сказала одна из чертовок. – Кудесник всю армию оружьем обеспечивает.
– Понимаю, – взгляд ангела остановился на Лилит. Почему-то глаза его свернули холодом, и это испугало служанку. – А вам ещё нужна эта девчонка?
– Эта безделушка? Нет, господин, – фыркнул один из чертей, – она только мешает и бесит.
– Тогда я пощажу ваши нервы и заберу её ненадолго. Пусть меч понесёт, хоть что-то полезное сделает, – он усмехнулся какой-то фальшиво-злой усмешкой.
Лилит лишь кивнула, глядя на своего давнего знакомого с надеждой, пытаясь вместо холодного блеска отыскать в глазах привычное тепло и доброту. Он же ловкими быстрыми движениями замотал клинок эспадона в ткань и всучил его хрупкой девочке. Вместе они вышли из оружейной, но из другой двери, ведущей в какие-то коридоры, в которых Лилит ещё никогда не была. Какое-то время они шли молча, а служаночка все поглядывала на Люцифера, пытаясь прочитать на его лице все его мысли и намерения, из-за чего постоянно отставала. В коридоре не было ни души. Ангел приостановился, ожидая свою спутницу, и протянул ей руку.
– Давай сюда эту железку, – тихо проговорил он, – тебе же тяжело.
– Лилит сначала опешила – впервые кто-то проявляет о ней такую заботу, но потом вспомнила, кто идёт рядом с ней, и сердце девочки вновь наполнилось ощущением тепла и защиты.
– Я так рада, что ты не стал как они, – радостно прошептала она, отдавая меч. – Не то чтобы я думала, что ты можешь стать плохим, нет-нет! Просто я испугалась… Ты глядел так холодно.
– Извини, что вёл себя грубо. Обстоятельства, сама понимаешь.
– Понимаю. Ловко же ты обдурил их! – девочка довольно улыбнулась и любознательно глянула на Люцифера. – Скажи, это ведь магия? Так ведь?
Ангел замялся и осмотрел коридор, пробежавшись глазами по каждой трещинке в стене и по каждому тёмному углу. Никого.
– Знаешь, Лилит, тебе не стоит никому здесь доверять…
– Но ты ведь мой друг, верно?
Люцифер хотел было что-то сказать, возразить, но тут в темноте, под высоким сводчатым потолком, блеснула пара маленьких желтых глаз. Мужчина обречённо вздохнул.
– Да, я буду твоим другом ровно столько, сколько ты захочешь.
– Ура! – радостно воскликнула Лилит и обняла нового друга. Он обнял её в ответ. Только сейчас, в этих объятиях, девочка почувствовала себя не пленницей, а обычным человеком, который, наконец, получил свою, такую необходимую, дозу тепла и заботы. – Мы ведь сбежим отсюда, да? Вместе, как и планировалось?
Люцифер не помнил, когда это он строил таких планов, а жёлтые глаза все наблюдали с усмешкой. Наконец ангел подобрал подходящие слова, какие устроят всех, и ответил:
– Это будет чрезвычайно опасно и рискованно. Успех минимален, понимаешь? Мы живём в жестоком времени. Особенно твоё положение… Тебе нельзя совершить ошибку.
– Я верю, что все будет хорошо. У нас все получиться.
– Ладно, но подумай об этом как следует. Кстати, почему ты оказалась в оружейной?
– Те низкорослики – мои коллеги почему-то обозлились на меня. Не знаю, что случилось. Они просто начали давать мне невыполнимые задания. А потом они просто сказали, что я бесполезна и отослали меня в кузницу.
– Завистники, – процедил ангел и, склонившись к девочке, прошептал. – Это дурной знак, Лили. Пожалуйста, будь осторожна. И постарайся держаться подальше от леди Игнесс.
– Но почему? И кто мне может завидовать? Из-за чего? – так же шёпотом спросила Лилит.
– Позже поймёшь. Просто будь осторожна и крайне рассудительна.
Служанка кивнула и пообещала исполнить просьбу архангела, хотя он был практически уверен, что она не содержит обещания. Вскоре они вышли на более прохожий коридор, и вновь меч пришлось нести Лилит. Но несла она его недолго – через несколько метров они дошли до места обитания Люцифера. Пришлось расстаться, но они договорились о встрече следующим вечером.
Лилит пришлось вернуться к Кудеснику, ведь теперь она принадлежала ему. Архангел же зашёл в свою комнату и швырнул эспадон на узкую односпальную кровать, а сам уселся на край, приложив руку к пульсирующим вискам. От постоянных мыслей, переживаний и сомнений голова шла кругом уже не первый день. Надо было сконцентрироваться и обдумать все события.
– Но тут дверь тихо открылась, прервав поток неутешительных мыслей.
– Гляньте-ка, кто пожаловал, – с полу упрёком проговорил Люцифер, глядя на вошедшего Асмодея. – Не думал, что ты будешь следить за нами вплоть до моей комнаты.
– А я не думал, что ты окажешься таким тюфяком, а она окажется так глупа, – усмехнулся змей.
– Пожил бы ты как она, тоже цеплялся бы за каждую возможность выжить.
– Я тебя умоляю, бывало и хуже.
– Так зачем ты явился? Ещё и без стука.
– Неужели ангелочки так чтят манеры? Хотя, неудивительно. А я хочу всего лишь попросить тебя поторопиться и не вдаваться в сопливое чувство жалости. Знаешь, тут частенько становится скучно. Хочется какого-нибудь шоу. Скажем, плача, криков, разбитых надежд, – демон на секунду представил описанную им же картину и блаженно улыбнулся.
– Я здесь не для того чтобы развлекать какого-то юнца. И я бы поспорил о том, кем же из нас овладели “сопливые чувства”, Люцифер колко усмехнулся. Это было не в его привычке, поэтому змей слегка насторожился и нахмурился.
– Юнец? Будто ты великий старец, – Асмодей фыркнул, пропустив мимо ушей дальнейшие слова ангела. – Полагаю, на этом разговор можно окончить. Думаю, мы друг друга услышали.
Змей резко встал и удалился. Люцифер довольно улыбнулся. Ему удалось дёрнуть за хотя бы одну ниточку этой чёрной демонической души, и это несомненно радовало ангела.
Тем временем сумерки сгущались над миром. А завтра ждёт новый день.