096. Цесаревич Николай - принцессе Аликс

Письмо Цесаревича Николая Александровича принцессе Гессен-Дармштадтской Аликс.
На английском языке с переводом на русский.

May 29/June 10 1894.       Peterhof.
№ 39.

My own deeply beloved Alix,

A fond kiss & tender thanks for your dear long letter № 38 – that gave me an immense pleasure! Oh! you are the best, loveliest & sweetest creature in the whole world, to take  the trouble of writing to me such kind delightful letters! It is not I who spoil you, but you on the contrary who spoils me.

I feel very «spotterlich» this evening, and as I am not going to get an answer to this epistle I shall venture to be bolder than usual!// So take heed!

You say the moon was shedding a beautiful silver light in the sitting-room, whilst you were pouring over that sweet letter of your’s, with one candle only; – naughty little owl – you are not to weaken & spoil my ocean-deep eyes – do you hear! And then the moon could not have been very large, as she has just come out of the first quartes now – and that was three days ago!

I am greatly touched, sweety, that you wore my bracelet as a broach – I was half afraid you were not going to accept it! How very kind of all dear one’s to have// given you so many presents, but why so many frames for my beastly photos – it shall only make you quicker get sick & tired of my bull-dog-like of face?

Darling, do thank dear Ernie for his kinds message & please give him lots from me – and tell him how happy I shall be, if I may come in autumn to Wolfsgarten! and to Darmstadt afterwards, isn’t it so& Oh! my beloved Alix, I have given you forever my whole passion & love away, wh. is as steady & strong as a rock under a hill, unmindful of any changes or earthquakes happening outside!//

My precious one – you may be sure & trustful in your old cow, who would gladly give his life away if it were needed for your welfare. It is no boasting on my part, oh? no! my love, I feel it so strongly & it is quite natural. And in return you give me your’s – you say; be blessed, my Alixy-darling, for those words! I believe in all you say so unutterably, so blindly & so unendlessly – that I have got not the courage of asking you about it! My sweet one, you don’t know the immeasurable happiness you have given me – I would like to cry it out to every body I meet & in all the parts of the world!//

I am afraid my “primrosy” sat up too late writing that letter on your birthday! I understand only too well your being sad not to spend it at home – for the last time! How awfully low I felt, I remember, then in Japan, having to spend mine all alone & as an invalid too! But enough of that!

Today as you know Kostia got a child, wh. was called – Igor (Игорь) an old russian – out of the beginning of our history. Nearly all his children have been christened by those ancient names – it sums he likes them (the children of course,// but the names too)! Lord! how beautifully the nightingales are singing in the bushes below; you may guess what tune comes back to my memory! There was a family-dinner at u. Misha’s house & after we walked in the garden & Paul bellowed out – mejdunarodny – several times, to everybody’s great amazement. They all have again zugetrunken my little girly’s health!

I went out this afternoon in my canoe & Misha also; the sea was rather rough & we danced about merrily on the top of the waves! I can hear the waves rushing & falling against// the stones on the beach, wh. is such a peaceful sound (it sends one off to sleep). I have also been driving on my bicycle, wh. shortens the constant walking to & fro-to Papa’s house & back again to mine.

Well, I think I have bored my little bride to death, so I better bid you good-night & leave off. God bless you [cross drawn] my sweet angel. With tenderest kisses & fondest thanks for your dear letter, believe me, beloved Alix, my darling precious girly-dear, my sunlight, my treasure, my one & all – your own truly loving & devoted to the end old boysy Nicky.

С самыми нежными поцелуями и горячей благодарностью за твое дорогое письмо, верь мне, любимая Аликс, моя драгоценная девочка, мое сокровище, мое все.
Твой преданный, любящий и верный до конца, старый мальчик
Ники.


29 мая/10 июня 1894.       Петергоф.

№ 39.

Моя несравненная, глубоко любимая Аликс,

Нежный поцелуй и горячая благодарность за твое большое ласковое письмо № 38, которое доставило мне огромное удовольствие! О! Ты – самая лучшая, самая красивая и самая милая на свете. Ты пишешь мне такие прелестные послания! Так что, не я балую тебя, а, напротив, ты балуешь меня.

Сегодня вечером я очень насмешлив [нем.], и так как я не получу ответа на это письмо, то позволю себе быть храбрее, чем обычно!// Стоит обратить внимание!

Ты пишешь, что луна освещала серебряным светом гостиную в то время, как ты лишь с одной свечой писала свое замечательное письмо – несносная Совушка – ты не должна портить мои глубокие, как океан, очи – слышишь! Потом луна еще не достигла полнолуния, ибо она только выходит из первой четверти, а было это три дня назад!

Я очень тронут, милая, что ты носила мой браслет в виде броши – я почти испугался, что ты не захочешь его принять! Как мило со стороны твоих близких// надарить тебе столько подарков, но к чему столько рамок для моих ужасных снимков – из-за них ты скорее пресытишься моим бульдожьим видом!

Дорогая, обязательно поблагодари Эрни за его добрые слова, передай ему самые теплые приветствия и скажи, что я буду очень счастлив приехать осенью в Вольфсгартен! И потом в Дармштадт, если получится, не так ли? О! Моя любимая Аликс, я навсегда отдал тебе свою любовь и страсть, и чувства мои неизменны и прочны, как скала под холмом, которую не поколеблет ни одно землетрясение снаружи!//

Драгоценная моя, ты можешь всецело и без опаски довериться старому Теленку, который с радостью отдал бы жизнь, если бы это понадобилось для твоего благополучия. Это не бравада, о нет, любовь моя! Это чувство живет во мне естественно и глубоко. И взамен ты мне даешь свою – да будут благословенны твои слова, моя дорогая Аликси! Я бесконечно, непоколебимо и всецело верю всему, что ты говоришь, так что у меня не хватает храбрости переспрашивать. Любовь моя, ты сама не осознаешь того невыразимого счастья, что ты мне подарила – я хотел бы прокричать это каждому во всех частях света!//

Боюсь, мой «первоцветик» слишком засиделся ночью за этим письмом в день своего рождения! Я слишком хорошо понимаю, как тебе было грустно из-за того, что ты не смогла провести его дома – в последний раз! Помню, как ужасно я тосковал в Японии в мой день рождения: совсем один и тоже беспомощный, словно инвалид! Но довольно об этом!

Сегодня у Кости родился сын, которого нарекли (Игорь), старым русским именем из древней нашей истории. Почти все его дети были окрещены с подобными древними именами – кажется, он любит их (детей, естественно,// но также и имена)! Боже мой! Как прекрасно поют соловьи в зарослях внизу, можешь догадаться, что за мелодия приходит мне на ум! Семейный обед был в доме у Миши, потом мы прошли в сад, и Павел несколько раз выкрикнул – международный – ко всеобщему изумлению. Они все снова выпили [нем.] за здоровье моей девочки!

Вместе с Мишей мы днем катались на лодке, море было довольно неспокойным, и мы весело кружились на волнах! Слышу, как волны набегают и разбиваются о// камни пляжа – такой мирный, успокаивающий звук (мне сразу хочется спать). Я также катаюсь на велосипеде, что сокращает постоянные походы в дом и из дома Папa.

Итак, думаю, что до смерти утомил мою милую невесту, так что я лучше пожелаю тебе спокойной ночи. Благослови тебя Бог [нарисован крест], мой милый Ангел. С самыми нежными поцелуями и горячей благодарностью за твое дорогое письмо, верь мне, любимая Аликс, моя драгоценная девочка, мое сокровище, мое все. Твой преданный, любящий и верный до конца, старый мальчик Ники.