Ташкент. Из детской памяти

Интересная штука - память. Вспоминается иногда забытое, истёршееся в хороводе лет, событие случившееся ещё до меня, но страх перед которым с детства сидел где то в подкорке
Страшное и загадочное природное явление- землетрясение.
 Человеку не пережившему это буйство земной тверди не объяснить тот животный, парализующий волю страх накрывающий с головой, когда под ногами вздыбливается пол, зашатавшиеся вдруг  стены начинают издавать шорохи и стоны, в окнах дрожат и лопаются стёкла, мебель и вещи в доме, словно ожившие в буйстве полтергейста, начинают двигаться, падать, рушиться, биться…
Я пережил несколько таких моментов- землетрясений в пределах 5 баллов и одно произошедшее в 1980-м с эпицентром в пригороде Ташкента - поселке Назарбек силой 8 баллов. Его в народе назвали “Зита и Гита” по аналогии с индийским сериалов шедшим тогда по телевидению.  Странно, не помню точно год и месяц, помню тот вечер, кажется весенний, помню то кино...
О, это было эпическое индийское кино со всеми необходимыми атрибутами - костюмами, танцами и песнями тоненьким голоском, соплями, любовью и подлецами, которые наказаны и великолепным Садживом Кумаром в главной роли.
-И там есть такой момент, когда близняшки уже поменялись и злобная тетка хотела Зите накидать, она же не знает, что это не скромная Зита, а на всю голову того- Гита, как Гита схватила тетку и выкрутила ей руки… И вот в момент этого выверта каааак затрясло.
Первым делом с телевизора спрыгнули часы, потом я спрыгнул с тахты, где сидел жуя кукурузные хлопья. В какие то секунды мы всей семьёй оказались на улице среди полуодетых испуганных соседей. Помню, как ждали повтора- афтершока, который, по словам знающих людей, непременно должен был произойти. Ждали, некоторые смельчаки возвращались в свои квартиры за вещами, документами, кто то располагался на ночь на скамейках во дворе, кто то собрался ехать к родственникам, предполагая, что их жилища надёжнее. Мы в ту ночь уехали ночевать к бабушке Марии в её дом на Тезиковку ( был такой знаменитый район с Тезиковым базаром, в том районе сейчас расположено Российское Посольство).
Вот как всплыло из памяти вдруг… С тех пор, я как каждый ребенок в Средней Азии твёрдо усвоил, что при землетрясении надо не паниковать, не бежать сломя голову по лестницам из квартиры, т.к. лестничные пролёты при большой амплитуде рушаться первыми, нужно вставать в проем дверного косяка, лучше всего- санузла, потому что кабины санузлов во всех панельках монолитные.  Я после этого представлял себе, что если наш дом от землетрясения разрушится, то останутся стены, а в дверных проемах среди руин будут стоять люди…
Но в тот раз обошлось...
А вот после землетрясения 26 го апреля 1966 года не обошлось… Но благодаря ему разрушенный Ташкент преобразился, приобретя свои, только ему свойственные черты (сейчас бы это назвали мультикультурализм).
Ташкентское землетрясение произошло в 5 часов 23 минуты утра при относительно небольшой магнитуде (М=5,2 по шкале Ч.Рихтера), но из-за небольшой глубины (от 8 до 3 км) залегания очага, оно вызвало 8-9-балльные (по 12-балльной шкале MSK-64) сотрясения земной поверхности и существенные повреждения строительных объектов в центре города. Зона максимальных разрушений составляла около десяти квадратных километров. На окраинах же столицы сейсмический эффект едва достигал 6 баллов. Сильные колебания почвы с частотой 2-3 Гц продолжались 10-12 секунд.
Разрыв пород в очаге простирался по глубине от 3 до 8 километров под самым центром Ташкента.
ЗАГАДОЧНЫЕ ЯВЛЕНИЯ
По воспоминаниям В.И. Уломова, заведующего центральной сейсмической станции "Ташкент", и множества других очевидцев, ташкентское землетрясение 1966 года сопровождалось необычными явлениями. За несколько месяцев до катаклизма жители домов, спускаясь в подвалы, слышали отдаленный шум, напоминающий работу огромного механизма или мотора. 25 апреля весь вечер шел моросящий дождь, прекратившийся сразу после полуночи. В 5 часов 22 минуты на фоне ясного неба, уже начинавшего светлеть, из-под земли с шипением и треском вырвался и взвился над городом исполинский купол света, напоминавший пламя свечи. Он имел резкий контур сверху, и размытый у основания. Медленно расширяясь, свечение поднялось в зенит, и растворилось в сполохах зарниц. Тотчас раздался подземный удар. Некоторые свидетели утверждают, что за несколько часов до землетрясения начинали сами собой вспыхивать выключенные лампочки, голубоватое свечение мерцало на стенах домов, искрили провода.
По официальным данным советской статистики, стихия разрушила более 236 административных зданий, около 700 объектов торговли и общественного питания, 26 коммунальных предприятий, 181 учебное заведение, 36 культурно-бытовых учреждений, 185 медицинских и 245 промышленных зданий. Без крова остались более 300 тысяч человек из 1,5 миллионов жителей узбекской столицы.
В Ташкенте было срочно развернуто более тысячи палаток, открыты около 600 временных магазинов и предприятий общественного питания. Более 15 тысяч семей в организованном порядке и с их согласия были переселены в другие города Узбекистана и других союзных республик. Дети из Ташкента отдыхали в пионерских лагерях 94 областей СССР.
Восстанавливать столицу тогдашней Узбекской ССР приехали тысячи людей из регионов России и из союзных республик. К началу зимы 1966 года более 300 тысяч людей получили кров. Спустя немногим более 3,5 лет была полностью решена задача ликвидации последствий землетрясения. В Ташкенте было построено более 1,2 млн. квадратных метров жилья. Благодаря новостройкам город вырос почти вдвое. На месте колхозных полей появились жилые массивы Чиланзар, Сергели, Юнусабад, Каракамыш — каждый размером с крупный город. Многие из строителей остались жить в возведенных ими самими домах, спустя десятилетия вместе со своими потомками став коренными ташкентцами.
Помощь Ташкенту оказала и входившая тогда в Югославию Республика Македония, чья столица Скопье в 1963 году подверглась 8-бальному землетрясению, так же произошедшему ночью и с эпицентром в центре города. Позже Ташкент и Скопье были объявлены городами-побратимами. В Ташкенте некоторое время даже существовал фирменный магазин «Скопье», торговавшей модными тогда югославскими сигаретами, обувью и одеждой.
Рустам Сагдуллаев, отрывок из книги «Ташкентское землетрясение 1966 года: воспоминания очевидцев».
«Бабаааах… Спросонья вижу, как через мою кровать летит старая арабская картина, висевшая на стене над моей кроватью. Что-то еще падает с шумом. Слышу голос мамы: «Вой, неужели война началась, что случилось, вставай сынок поскорее, вставай». Ничего не понимаю. Выбегаю во двор, со двора на улицу. На улице много людей. Шумно. Много пыли. Ощущаю жжение в ногах. Наклоняюсь, чтобы посмотреть и вижу кровь на ногах. Смутно вспоминаю, как наступил на осколки стеклянной рамы от картины, когда вскочил с кровати. Кто-то пытается вытащить со двора машину, кто-то кричит, что нужно вынести документы. Что-то с шумом падает. Слышу как кричат: «Телефон не работает, беги к тете». Слышу как причитают женщины, но слова разобрать не могу. Вдали слышны жуткие крики. Сильно были напуганы старики и женщины.
Я был молод, мне было 16 лет и мне не было страшно. Но я ощущал, как в толпе их состояние невольно передается и другим. Мы выстроились на улице ровно посередине меж двух рядов домов – чтобы ничего не свалилось на нас как с одной, так и с другой стороны.
Не знаю, сколько времени мы простояли, и вот вроде стихло все, но люди не спешили возвращаться в дома. Через некоторое время снова шум, как будто едут по нашей улице сотни танков. Асфальтная дорога подо мной словно превратилась в батут. Снова слышу мамин голос: «О всевышний, лишь бы дом не свалился». Часа 4-5 простояли на улице. Более храбрые из наших соседей, забегали в дома, что-то вытаскивали.
Наш дом устоял, были, конечно, трещины, какие-то незначительные поломки во внутренней части дома. Моя бабушка жила в старом городе. Удивительно, что ее дом с саманной крышей, со стенами конструкции «синч» устоял. Сильно пострадала Кашгарка, там был эпицентр землетрясения. Многие дома были разрушены до основания.
По соседству жила семья моего друга. Мы с ним подшучивали над его младшей сестренкой Барно. Стукнем сильно по столу или при ней и убегали. А у нее начиналась истерика. Помню, однажды даже «скорую» пришлось вызывать. Глупая, конечно, то была шутка. Очень многие люди после землетрясения были в таком же состоянии. Моя сестра Светлана тоже была сильно напугана. Лет пять многие люди приходили в себя. А кому-то так и не удалось справиться.
Я учился в восьмом классе ташкентской школы №10. В школе занятия отменили. В первые дни после землетрясения люди боялись, что закроются магазины, не будет хлеба и других продуктов. Но эти опасения оказались напрасными. Ежедневно по радио и во время дворовых обходов население города информировали о землетрясении, в целях безопасности призывали поселиться во дворе, не пользоваться телевизором, так как были повреждены электрические провода. По прошествии лет задумываешься: а ведь всякое могло случиться — трясло-то нас долго, вплоть до 1967-го. Привыкли даже, на пять баллов уже не реагировали.
Были случаи мародерства, воровства, паникеры тоже были. Многие люди долгое время боялись заходить в дома, а другие пользовались этим и вытаскивали всё, что представляло для них ценность. По два солдата ежедневно обходили нашу улицу в противоположных направлениях. Помню, как кормили солдат. Выглянет со двора женщина или старушка и зовет солдата поесть на узбекском языке. Объяснялись, как могли и понимали друг друга. Солдаты были разных национальностей — украинцы, белорусы, армяне.
Их и чаем напоят, и накормят мошхурдой, маставой или шавлей, и сигареты дадут. И это было не только на нашей улице. В Кашгарку умудрялись ведрами мошхурду строителям передавать, хотя туда никого не пускали из-за ведущихся восстановительных работ. То был большой хашар, в котором принимали участие все. В беде все равны. Одно дело по комсомольской линии ездили на какую-нибудь ударную стройку по поручению. А здесь, может быть, и обязывали строителей ехать на восстановление Ташкента. Но когда они воочию видели наших людей и то, что с ними случилось, они трудились, не покладая рук, работали на совесть.
У каждого свой взгляд на то, что происходило тогда. Ташкент после землетрясения начал благоустраиваться. Но зеленого Ташкента не стало, голые дома стояли. А что делать — ведь людям негде было жить. Тогда я восхищался новыми домами. Спорили с друзьями о том, какой дом лучше — тот, который построили украинцы или армяне, белорусы или москвичи».
Спасибо Рустаму Сагдуллаеву за эти тёплые строки, за эту память!