Мир тесен. полная версия

МИР ТЕСЕН



Гл.1


"Где я? Боже, как кружится голова и болит всё тело, особенно низ живота. Так ноет и печёт в том месте, как будто туда горячую сковородку поставили. И веки такие тяжёлые, а как хочется открыть глаза, но ничегошеньки не выходит. Я сейчас постараюсь их открыть... Ну вот, опять не получилось. Да что же мне делать? И почему так сильно пахнет лекарствами? Я что, заболела?
Придётся позвать маму. Папа, наверное, уже в поле. Ма-ма, ма, ну мааа... Да что там, все глухие? Ору-ору, а никого нету. Ну хоть бы кто-нибудь, хоть бы Мурзик потёрся бочком о мои ноги и то, стало бы легче.
А ноги-то ватные какие-то и руки не слушаются. В самом деле, что случилось? Я что, память потеряла? Ну, вот ещё новости! А как же экзамены сдавать с такой головой? Родители так надеются на меня, что потом в институт поступлю, а я тут разлеглась... Кстати, до сих пор не знаю, где я?
Хорошо, попытаюсь воспроизвести в памяти последние события... А что же было? Ага, кое-что вспомнила... Я ходила на речку с подружками, мы купались и смеялись так, что нас было слышно за тысячу вёрст. Нет, не то... Ведь ничего не произошло, мы целёхонькие вернулись домой. Да, а потом мама ругалась, мол, вода с утра холоднючая, а мы, как три непослушных моржа, плескались там. Тоже, скажет же мама... Непослушные моржи... Да где такое слыхано?
Так-так, и что дальше?
А дальше мама попросила помочь ей с компотом. Правильно, так и было. Она осталась у печки, а я пошла обрывать вишню и алычу. Да-да, что-то проясняется... Но я не падала с дерева, я помню. Тогда, что со мной? Это ужасно, когда человек теряет память, а я ещё и глаза не могу открыть.
Ага, вот вижу, что мама собрала для папы сумку с едой, которую я должна отнести ему в поле. Папе некогда забежать даже на обед, у них подготовка к уборке урожая, тут каждая минутка на счету. Отец перешёл со своего трактора на закреплённый за ним комбайн и теперь сутками лазает под ним, готовит технику к страде. Да, но почему я должна была идти в поле?
Глупая, все очень просто. Отец ещё с вечера сказал, что они будут обпахивать то поле, что за самой густой лесополосой. Но, правда, они с краю работали, готовили участок под скирду соломы. Вот теперь неизвестно, пошла ли я к отцу?...
Да, пошла. Любовалась по пути на сирень, которая давно отцвела, но, как будто до сих пор в воздухе витал, ни с чем не сравнимый, её чудеснейший аромат.
Так, луг я прошла, постояла у старой акации. Она уже почти вся засохла, но я помню её крепким и здоровым деревом, с темно-зелёной кроной распустившихся листьев. Ой, как цвела акация, это же не передать!
Мы сюда бегали полакомиться её цветом и называли пахучие нежные лепестки "кашкой-малашкой". Давно это было. Ладно, нельзя отвлекаться. А потом, что случилось потом?
Я зашла в лесополосу, наслаждаясь прохладой тени, которую дружелюбно предоставили густо разросшиеся деревья. Там дорожка, как раз посередине... Ой, что-то тревожно мне стало и сердце готово выскочить... Чувствую, что именно здесь со мной что-то произошло. Ну конечно же..."

Девушка застонала и сразу же открыла глаза. Странно, то так хотела всё видеть вокруг, а теперь сама испугалась увиденного.
Озираясь по сторонам, она обнаружила три пустых кровати, старые занавески на большом окне и зелёные панели.

"Да я же в больнице!"

Девушке стало страшно и слёзы ручьём потекли по щекам, тоненькой шейке и заканчивали свой недолгий путь на ночной сорочке, впитываясь в последнюю. Она плакала, потому что всё вспомнила.

Яна Мальцева заканчивала десятый класс, вернее, закончила и теперь, как и все её пятнадцать одноклассников, готовилась к предстоящим экзаменам. У всех было приподнятое настроение, потому что они все считали себя взрослыми. Ещё немного и у каждого начнётся своя отдельная жизнь, наполненная, конечно же, счастьем и всеми земными благами.

Яна, с подругами, Диной Камышевой и Светой Лопатиной поедут поступать в педагогический, им и направление обещали со школы. Лёнька Пастухов умчит аж в Москву, у него там дядька в больших чинах, вот и племяннику подможет определиться. А вот её Олежка Вихров, тоже надумал в институт, но пока молчит в какой именно. Если по честности, то Олежка совсем и не её, просто они уже несколько лет проявляют к друг другу симпатию, но дальше этого дело не заходило. Яна первой не могла подойти, она всё-таки девушка, а Олег, то ли не мог никак осмелиться, то ли не хотел, один Бог знает, что у него на уме.

Яна точно была уверена, что нравится этому высокому, симпатичному парню, но почему он до сих не проявляет своих чувств и не подходит, ведь скоро разъедутся в разные стороны и тогда всё, конец. Уж если сейчас, на месте, не сумели напрямую выявить обоюдное чувство, то на дальнейшее надежды очень мало.
Но Яна всё же надеялась... На выпускной бал. Возможно, Олег готовит сюрприз? Она много раз представляла, что юноша пригласит её на танец и тогда между ними произойдёт тот сокровенный разговор, который они оба так ждали.

*****

"Боже, да где они все, почему никого нет? Что это за больница такая, что даже врачей не видно?" - но тут же девушка усомнилась, а надо ли, чтобы сейчас, с нею рядом ещё кто-то находился? Нет, не надо. Она совсем никого не желает видеть. Она всё вспомнила...

Яна продолжала свой путь по узкой тропинке, улыбаясь редким лучам солнца, пробивающимся сквозь листву тополей и дикого абрикоса, на ходу срывая ромашки для букета, который поставит у себя в комнате в литровую банку. Хрустальную вазу, которая стоит у них в серванте, мама ни за что не даст под цветы, эта драгоценность хранилась давно и, исключительно, для красоты. Ну и ладно! Яне всё равно в чём будут стоять цветочки, она любила их всякими и без дорогих хрусталей.

Вдруг, до слуха девушки донеслись голоса, вроде мужские...

"А, так это, наверное, трактористы устали и зашли в холодок. Так ведь, вроде ещё не то место, где они должны работать..."

Несмотря на сомнения, девушка шагнула вперёд, пробираясь сквозь густой кустарник, тонкие ветви которого заслоняли тропинку. И тут же, перед её глазами открылась неприятная картина: на небольшой полянке находились двое парней, хотя, они и выглядели постарше, но мужчинами их ещё нельзя было назвать.

Эти двое сидели на пеньках, а между ними на траве лежала газета, служившая столом. Яна заметила бутылку, рюмки и хлеб, но самих парней она толком не разглядела, но поняла, что это чужие, своих в деревне все знают. Те тоже её увидели и крайний, одетый во все светлое, сказал:

-   Ух ты, гляди, Юрец, а это то, о чём мы мечтали.  -  и он стал подниматься.

-   Гыы.  -  глупо улыбаясь пьяной ухмылкой, ответил ему Юрец.  -  Сама пришла.   -  и тоже сделал попытку приподняться.

-   Я первый!  -  осадил товарища тот, что в светлом, и Юрец сразу подчинился.

Яна ещё не понимала, что её ожидает. Она напустила на себя строгий вид и собралась обойти пьяных друзей, но не тут-то было.

Чужак подошёл к ней почти вплотную и, окинув алчным взглядом ладную фигурку, хищно улыбнулся. В следующую секунду Яна почувствовала, как его руки грубо притянули её к себе и она закашлялась от запаха перегара. Но даже ещё тогда Яна не осознавала всей страшной правды, что с нею собрались сделать эти отморозки.

У них в селе подобных случаев никогда не было, там даже на корню пресекалось простое оскорбление девушки, поэтому Яна попыталась освободиться от такого наглого натиска и высказать им всё, что она о них думает. Наивная глупышка.

В следующее мгновение девушка оказалась на земле, в спину больно давили сухие ветки, ноги обожгло крапивой, но это были цветочки, если учитывать гнусные намерения чужаков. Кувшин с молоком пролился и вообще отлетел куда-то в сторону, обливая белой жидкостью картофель, яйца и кусочек курицы, и тут же Яна услышала, как на ней трещит её ситцевое платьице, раздираемое парнем навалившимся сверху. А когда его рука скользнула к нежной девичьей груди и до ужаса больно сдавила небольшой холмик, а мокрые губы накрыли её рот, девушка потеряла сознание.



Гл.2


Периодически девушка приходила в себя, но было бы лучше, если бы сознание к ней не возвращалось. Чужаки несколько раз меняли друг друга и то, как они себя вели, не оставалось сомнений - им абсолютно всё равно, выживет она или нет.

Когда сквозь боль и физические страдания Яна осмыслила весь ужас произошедшего, то попыталась сопротивляться, она поцарапала спину очередному мучителю и укусила его за плечо, но тут же получила сильный удар в голову. И прежде чем лишиться чувств, девушка услышала:

-   Юрец, помогай! Хотя бы руки держи... Эта необъезженная лошадка пометила меня всего.

До каких пор длилось это издевательство, она не знает, а на помощь звать - сил уже совсем не осталось. Боль парализовала всё тело, тут ни то, что кричать, даже пошевелиться не было возможности.
И именно сейчас Яна видела все подробности, накануне перенесённых ею испытаний, картина так ярко стояла перед глазами, что девушка зарыдала в голос. Видимо, её услышали, в палату забежала пожилая медсестра. Женщина испуганно замахала руками и старалась успокоить:

-   Ну, ну, деточка, что же ты так кричишь? Нельзя, милая, не надо, ведь самое основное и радостное - ещё всё впереди. Успокойся, моя рыбка, я догадываюсь, как тебе плохо, потому понимаю тебя всей душою. Да я на минутку от тебя отошла, у нас сегодня день сумасшедший... В совхозе Большевик произошло чуть ли не повальное отравление грибами. Люди собирали их на ферме, в навозе. Всегда всё обходилось благополучно, а нынче вот такое... Оказывается, там рядом построили хим-склад, вот в итоге и результаты плачевные. Девочку четырёхлетнюю так и не спасли... Ох, дела...   -   женщина специально тараторила, чтобы отвлечь Яну от её тяжёлых мыслей и девушка действительно притихла, но плакать не перестала. Тогда Ксения Ильинична, так звали медсестру, шумно вздохнула и присела на стул рядом с кроватью.

-   Я нормальный человек, детка, и мне известно, что в этом мире есть и хорошие, и плохие люди. Да, без пересудов не обойтись и последующих проблем, но что теперь поделаешь, коли это случилось и вернуть уже ничего нельзя? Ты послушай, что я тебе расскажу... Во время войны мою маму изнасиловал немецкий офицер. Он затащил её в другую комнату, заперся на крючок, чтобы мы не зашли, и сделал своё поганое дело. Мне, по ту пору, было пять, а двоим моим братишкам - четыре и два. Мы плакали под дверью и стучались, потому как думали, что фашист бьёт нашу маму, но он стрельнул по двери, как только не попал ни в кого, и мы спрятались на печи, где тихонько сидели, пока он не ушёл. Как думаешь, легко пришлось моей матушке?
Подруги её с петли снимали и она осталась жить только ради нас. Но мучилась сильно. Вот представь себе, отец наш воюет с врагами Отечества, а она, хоть и не по своей вине, а переспала с этим же врагом.
С соседями мы дружно жили, как одна семья, и они посоветовали не говорить об этом папе. Но папа не вернулся с фронта и матери не пришлось ему лгать.
Моя мама до сих пор жива и часто мне, как повзрослевшей дочери, говорила, мол, хорошо, что тогда не наложила на себя руки, и внуков своих увидела, и правнуков. Так что, вот так, детка. Жизнь не бывает гладкой. Обидно, конечно, что ты так рано познакомилась с её невзгодами, да что теперь рассусоливать, такова твоя судьба. И запомни, на людей смотри смело, ходи с высоко поднятой головой. Потому что ты ни в чём не виновата. А в рамки любого человека можно поставить и силой унизить - тоже любого можно. Так и заруби это на носу.

-   А мне что, операцию делали?  -  несмело спросила Яна.

-   Да не то, чтоб операцию, но немного подзашили да кровь подчистили. Ты не расстраивайся, мы бабы живучие, то ли ещё ждёт тебя впереди, ведь бабий век только начался. Самое главное, детки у тебя будут, по-женски они не так сильно навредили, хай их черти возьмут.

Яне не всё было понятно из разговора этой доброй женщины, но она прониклась к ней уважением, потому что в такие минуты всякому человеку необходима моральная поддержка.

-   А где мои родители?  -  снова спросила Яна. Медсестра, конечно, очень душевный и отзывчивый человек, но она чужая, а девушке хотелось прижаться к маме и поделиться только с ней одной, что её беспокоит и что наболело.

-   Они были здесь с мужем, то есть, твоим отцом. Всю ночь над тобой просидели, а потом домой уехали, чтобы управиться по хозяйству. Мама скоро должна возвратиться, мы её тут тоже лекарствами отхаживали. Ну ничего, со временем маленько позабудется и начнётся жизнь с чистого листа.  -  Ксения Ильинична подмигнула и медленно поднялась, обхватив обеими руками спину.

-   Пойду я, солнышко, может моя помощь там нужна. Как же мне жалко ту маленькую девочку, ведь ничего не пожила ещё совсем...

Зинаида Андреевна Мальцева очень торопилась. Она, как только позволяли больные ноги, спешно подоила корову и покормила остальную худобу. Теперь надо сварить бульон для дочери, хорошо хоть уже готовая курица лежит в холодильнике, щипать и разделывать некогда. С их села, в райцентр, автобусы ходят не часто, а своим транспортом не обзавелись.

Женщина осознавала - их семью посетило большое горе, что и врагу не пожелаешь, и самое страшное то, что последствия могут отразиться на дальнейшую жизнь их единственной дочери. Облизывая с губ солёные слёзы, ведь руки заняты двумя вёдрами воды, которые она несла на хоз-двор, а остановиться нельзя, дорога каждая минутка, Зинаида Андреевна мысленно обратилась к Богу: 

"Господи, несмотря на то, что мы сильно страдаем и эти страдания теперь продлятся на многие годы, но я, как мать, благодарю тебя, что ты не позволил убить нашу девочку, что она осталась жива! Спасибо тебе, Отец Небесный, ведь Яночка - это всё, что у нас есть и без неё никакая жизнь не представляется возможным."

Мать с дочерью долго сидели обнявшись, обе плакали и тут же успокаивали друг друга. Зинаида Андреевна не могла насмотреться на свою роднульку, как будто видела её в первый раз. Она гладила дочь по спине и, оставляя поцелуи на взлохмаченной голове девушки, приговаривала:

-   Ничего, ничего, сладкая моя... Всё забудется и всё наладится... Главное в жизни - это то, что у нас есть ты, а у тебя -  мы с папой. Мы защитим и поддержим в трудную минуту и никому не позволим тебя обидеть.  -  последние слова Зинаида Андреевна специально сказала, чтобы подготовить дочь ко всему, что случится на её пути. Женщина догадывалась, как, особенно в первые годы, будет очень нелегко.

-   Ма, а каким образом я сюда попала?  -  Яна оторвалась от надёжного маминого плеча и распухшими от слёз глазами посмотрела на родительницу.

Зинаида Андреевна не хотела вспоминать вчерашний кошмар, но она понимала, что рано или поздно дочь задаст им эти вопросы, на которые имеет право получить доходчивые ответы. Женщина немного помедлила, собираясь с душевными силами:

-   Мы с папой тебя привезли. Соседа попросили, спасибо не отказал... Папа собирался меня с тобой отправить, а сам хотел по горячим следам найти этих бандитов, но я побоялась оставаться с тобою одна, ведь ты была без сознания. Чужие люди не в счёт. Когда такое происходит, то рядом должны быть, исключительно, только свои.
Папа тогда ждал, ждал, что ты обед принесёшь, а потом его охватило беспокойство. Он пошёл по тропинке навстречу и нашёл тебя... Платьице разорвано, а ты вся в крови... Яночка, давай больше не возвращаться к этой теме?!  -  и Зинаида Андреевна вновь расплакалась.

-   Прости меня, доченька! В такие минуты я должна быть сильной и наоборот тебя успокаивать, но я не могу сдерживаться, это выше моих сил. Потом я буду стараться, обещаю...

И Яна вновь прильнула к матери, ей стало немного легче и спокойнее.

-   А папа почему не приехал?

-   Да всё из-за работы... Но к вечеру он подскочит. Вчера и милиционер сюда приходил, обещал сегодня заглянуть.

-   Милиционер?  А зачем?

-   Ну как же? Их же ищут, доченька, они же совершили преступление!
Да их убить мало!  -  запальчиво высказалась Зинаида Андреевна. Но её понять можно. Она мать.



Гл.3


Разговор со следователем, вконец разбередил душу и снова заставил мысленно вернуться в те страшные мгновения. Ведь только девичье сердечко немного утихомирилось и стало равномерно биться в объятиях родительницы, так принесла же нелёгкая этого милиционера.

Он, как будто и вовсе не замечал, что с девочкой творится и задавал эти ужасные вопросы, на которые она стеснялась отвечать и иногда за неё это делала Зинаида Андреевна. Женщина находилась между двумя огнями: ей до беспамятства было жаль дочь, потому что понимала её состояние, и в тоже время, очень хотелось, чтобы насильников поймали и привлекли к ответственности.

Только Яна оказалась плохим помощником для правоохранительных органов, она совершенно не знала, что ответить на вопрос: Как выглядели те двое?
Девушка только и всего, что запомнила - это одного из них звали "Юрец", во всяком случае, другой так его называл. Потом, кепку на голове этого Юрца, и светлые одежды приятеля. И это всё.

Следователь нудил, он постоянно удивлялся:

-   Да как же так можно, ничего не запомнить, ну там, лицо, волосы, рост?

-   Товарищ милиционер, вы не серчайте на неё!  -  приходила на помощь Зинаида Андреевна.  -  Сами знаете, что ей пришлось пережить.

-   Да я представляю и полностью с вами согласен, но и вы нас поймите  -  от чего отталкиваться и за что уцепиться, чтобы найти этих преступников?

В их разговор вмешался психолог:

-   Вы уж простите,  -  сверкнул очками в сторону следователя, эскулап.   -  но я должен прервать вашу милую беседу. Потерпевшей пока рано задавать подобные вопросы. Не готова она ещё к ним. Сейчас вы ничего не вытащите из неё, для этого нужно время. После такого стресса она вряд ли что-то вспомнит подробнее.

Милиционер приподнялся и развёл руками, мол, ну, а что вы тогда хотите от нас? - и молча вышел за дверь.

После его ухода, Яна долго сидела прижавшись к матери, а вечером, к радости девушки, приехал отец. Он обнял дочь, ласково погладил по спине, а потом, не проронив ни слова, примостился на краешек кровати. Так и пробыл в задумчивости целый час, пряча глаза от дочери. Потом, вдруг резко привстал и на всю палату объявил:

-   Ну вот что, Янусенька, мы будем и дальше жить с тем, что имеем. Но жить будем!  -  теперь Антон Сергеевич не отводил своего взгляда, видимо мужчина смирился, если можно так выразиться, с данной ситуацией, ведь выхода другого он не видел.

В больнице девушка находилась несколько долгих недель. За это время она вынуждена была не единожды залезать на это ненавистное, для её возраста, гинекологическое кресло. Яна краснела, несмотря на то, что доктор был не мужчина, но она всё равно смущалась и закрывала от стыда глаза.

-   Ничего, девонька, привыкай!  -  с улыбкой говорила врач.  -  Тебе на него ещё влазить и влазить. Вся жизнь впереди и без "трона" женщине, никак!

Вроде гинеколог и подбадривала, но Яна чувствовала, что с нею ведётся разговор, как с уже бывалой женщиной, как минимум, раз пять отрожавшей. И это сравнение ей не нравилось. Очень рановато. Да только, ну при чём здесь врачи? Даже если поймают её насильников, то ничего уже не изменить.

А в это время её одноклассники сдавали в школе экзамены. Иногда Яна просыпалась утром и про себя вспоминала: 

"Сегодня пятое июня. Наши пошли на сочинение."

Девушка не хотела плакать, но слёзы лились сами. А самое обидное то, что за все эти тяжёлые дни пребывания здесь, к ней никто так и не приехал.

"Ну ладно там, кто-то другой, но подруги-то могли. Почему Дины и Светы нету?"

Понятное дело, подготовка к экзаменам, особенно если хочешь сдать их достойно, отнимает много времени, но Яна всё равно с этим не хотела мириться: Света и Дина могли бы выбрать пару часов для неё. Неужели так далеко доехать автобусом до райцентра, всего сорок минут? Правы родители, когда говорили, что друзья проверяются, исключительно, в беде.

Яна старалась быть сильной, но это плохо получалось, поэтому об Олеге она старалась совсем не думать. Это теперь была запретная тема. Навсегда.

Когда девушку выписали, то за нею приехали только родители, хотя в школе сегодня нету никаких экзаменов, могли бы и подруги её морально поддержать, но они не посчитали нужным. В обратную дорогу наняли такси, мама с папой умышленно не повезли её рейсовым автобусом. Не время ещё дочке показываться на людях и испытывать на себе любопытные взгляды.

На следующий день явилась классная руководительница. Яне никогда не нравилась совсем ещё молоденькая Вера Григорьевна, которая всегда находила причину придраться к своему классу, даже если они занимали первое место в каких-либо соревнованиях. Ей постоянно всё было не так. Удружил же им директор: вместо серьёзно заболевшей Любови Алексеевны, закрепил за ними ещё пока неопытного педагога. Дети такое враз раскусят, особенно старшеклассники.

Вера Григорьевна, не удосужившись справиться о здоровье подопечной, и начала, как она считала, с "насущного":

-   Конечно, жаль, Яна, что теперь тебе придётся отдельно сдавать экзамены. Проблематично вновь всё устраивать, из-за одного ученика, ну это директор настоял, ему скажешь спасибо. Я пришла узнать, когда ты сможешь приступить к первому экзамену? Хорошо, если бы в понедельник, чтобы не тянуть резину. Учителя тоже люди и им хочется отдохнуть, тем более, у многих на носу выпускной.

Яна, привычная к таким репликам классной "мамы", мысленно прикинула, что сегодня суббота и до понедельника у неё есть время отдохнуть от больницы.
Дома, как раз никого не было и девушка была рада, что родители не слышали грубого тона учительницы.

А в воскресенье, наконец, соизволили прийти подруги. Они настороженно, даже с какой-то непонятной ухмылкой, которая совсем ни к месту, разглядывали Яну и намеренно ждали от неё подробностей. Им было любопытно и не более. Ни сострадания, ни тебе успокаивающих слов с их стороны, они, видимо, поэтому и явились, дабы удовлетворить своё желание узнать обо всём от первого лица.

Яне невыносимо захотелось, чтобы они ушли и она намеренно ничего им не рассказывала. Вскоре, Света с Диной откланялись, не скрывая сильного разочарования. После их ухода, Яна порадовалась за себя, потому что она первый раз не заплакала, а даже возгордилась собой, что больше у неё в подругах не будут числиться такие бездушные куклы.

Но всё же, внутренне девушка очень расстроилась, ведь дружили с яселек. Всё воскресенье она пролежала в постели, её знобило и ужасно болела голова. Яна не притронулась ни к одному учебнику и в понедельник не смогла пойти на экзамен, она вообще не хотела выходить на улицу.

Ближе к обеду к ним во двор влетела взбешённая Вера Григорьевна:

-   Где ваша дочь?   -  выкрикнула учительница Зинаиде Андреевне.  -  Или она возомнила, то мы всё лето будем выполнять её капризы? Как бы не так! Директор уехал на два месяца по делам, а больше никто не изъявил желание присутствовать в экзаменационной комиссии. Так что, она доумничалась. Кто-то из семьи потом заберёте справку, о том, что ваш ребёнок прослушал полный курс средней школы. Да, аттестат всё же выдадим. За восьмой класс.

Зинаида Андреевна удивлённо смотрела на педагога, а потом совершенно спокойно спросила:

-   А чего вы так раскричались? Вы не у себя дома и даже не в школе. Курс, значит курс, но и честь надо знать, когда находитесь в чужом дворе.

Веру Григорьевну задело, что простая колхозница сделала ей замечание и не промедлила выплеснуть ещё одну порцию яда:

-   Я бы Вам посоветовала уехать из села.  -  она ехидно улыбнулась.  -  Как вы себе представляете здесь жить, после такого позора? На каждом углу только и говорят о вашей дочери. И, кстати сказать, это пятно теперь на всю жизнь.

-   Дураки и судачат, а умные худого не скажут.  -  также спокойно рассудила Зинаида Андреевна.   -   И почему вы говорите с таким намёком, вроде в произошедшем виновата наша дочь?

-   А откуда вы знаете всю правду? Разве дети нынче докладывают, с кем дружбу водят?

Зинаида Андреевна не спеша подошла к калитке, наотмашь распахнула её, и, указывая рукой на улицу, приказала:

-   Вон отсюда! И чтоб я вас больше не видела в нашем доме.



Гл.4


Проходили дни, недели, а Яна так и не рискнула выйти куда-то на улицу. Дело в том, что она слышала весь разговор матери и учительницы и ей казалось, что стоит ей только нос высунуть за собственные ворота, как в неё, чуть ли ни камни полетят. Конечно, девушка понимала, что она несколько преувеличивает, но уже в своём возрасте немного умела разбираться в людях. Знала, что в их селе больше найдётся тех, которые с удовольствием выспросят, а стоит отвернуться, тут же осудят. И она всё время находилась дома, только иногда позволяла себе посидеть на лавочке в их саду на задворках.

Яна была благодарна родителям, которые пресекали на корню всякое поползновение обидеть или хотя бы начать разговор о их дочери. Самое главное, девушку до слёз тронули слова отца. Когда Антону Сергеевичу стало известно, что дочь осталась без аттестата о десятилетнем школьном образовании, он как всегда долго думал о чём-то своём, а потом сказал:

-   Ничего, дочка, обойдёмся. Побудь дома с годик, а там всё прояснится. На работу тебе ещё рановато, несовершеннолетняя ты у нас. Так что, пока помогай матери по хозяйству. Да и куда ты сейчас устроишься? Ты ещё и сама не готова показаться в обществе, а люди злые. С твоею нежной душой никто не посчитается.

Дина и Света появились, когда Яна уже никого не ждала. Снова посидели в ожидании и снова безрезультатно. Они сделали вид, что пришли проститься, потому что уезжают поступать в институт. Яна пожелала им удачи. А когда девочки добрались до калитки, то, пошептавшись между собой, по очереди объявили:

-   А Олежка твой уже уехал.

-   И приедет только зимой.

Яна сразу почувствовала издевку.

-   Вы ошибаетесь, он никогда не был моим. Мало ли что я говорила, не подумавши...

Однажды, Зинаида Андреевна решила поговорить с дочерью: ей было обидно, что некоторым далеко до Яны, с их поведением, но они живут себе спокойно и везде разгуливают свободно и смело, а их ребёнок сидит взаперти, как будто прокажённая какая-то.

-   Яночка, выслушай свою маму. Ты же знаешь, что мы с отцом никогда тебе плохого не пожелаем. Доченька, сколько ты будешь прятаться от людей, разве ты в чём-то виновата? Я понимаю, что тебе страшно, что некоторые начнут любопытничать, а может, и колкие слова полетят во след, но когда-то ведь надо перешагнуть эту черту! Чем дольше ты будешь скрываться, тем дольше не утихнут слухи и тем обиднее произойдёт первая встреча с селянами. У нас же как: прячется - значит, есть причина. Мол, дыма без огня не бывает. Подумай, касатка, над моими словами и надо решаться. Сначала вместе пройдёмся к магазину, а потом и сама попробуешь. Нам, моя золотая, нечего скрывать и пусть все в этом удостоверятся.

Яна уже и сама так предполагала и поэтому полностью согласилась с матерью:

"Не всю ведь жизнь мне бояться неизвестно что и чего.  -  решала девушка и сообщила счастливой родительнице, что когда возникнет надобность, она сама отправится к магазину и обязательно купит всё, что необходимо.
Но очередная беда, нависшая над этой семьёй, не позволила сбыться всем мечтам и начинаниям.

Яна неожиданно почувствовала себя плохо. У неё кружилась голова и постоянно тошнило.

"Что же я съела такого?" - девушка прислушивалась к своему организму и вспоминала, всё ли свежее было на завтрак? Но как могут быть не свежими оладушки, которые мама с утра нажарила, а к сметане она не притрагивалась, чему, кстати, очень удивилась. Когда такое было, чтобы не захотелось домашней сметанки к пышным оладьям?

Девушка не стала огорчать маму, у которой и без того полно душевных проблем, к тому же, после их разговора, Зинаида Андреевна просто порхала по дому, забыв о больных ногах. Яна надеялась, что это какое-то временное недомогание, но на утро всё повторилось. После завтрака её вырвало, хорошо мамы рядом не было. В обед и вечером девушка почти не притронулась к еде, а Зинаида Андреевна подумала, что дочь перемалывает их беседу и готовится достойно дать отпор любой опасности, коли таковая имеется. Но мать, есть мать, она никогда не останется равнодушной, если что-то, пусть незначительное, произошло с её ребёнком.

-   Яночка, я вижу ты совсем ничего не ешь! Нельзя так, детка, не доводи себя до истощения. Никто того не стоит, поверь.

-   Я и сама понятия не имею, что случилось, ма. Как-то дурно мне и не могу навернуться на еду. Вроде и хочется, но после сильно тошнит. Я поэтому к пище боюсь дотрагиваться, потому что сразу плохо становится.

После этих слов Зинаида Андреевна заметно напряглась и настороженно посмотрела на свою девочку. Немного подумав, она машинально схватилась за сердце.
Яну, которая совершенно не разбиралась в интимной жизни, удивило и испугало поведение матери. Нет, она, конечно, знала откуда дети берутся, ну и ещё там, пару подробностей, но на этом и всё. С мамой у них не проходили беседы на такую щекотливую тему. Разве что, если о месячных, потому, не имеющая жизненного опыта девушка, ждала развязки этой неприятной и пугающей ситуации.

-   Яночка, да ты, наверное, беременна, детка...

Девушка ахнула, внутри всё затрепыхалось, как после пробежки на уроке физкультуры.

-   Да как же так, мне лично говорила медсестра, что тебя подчищали, так откуда оно... Может, она не так что поняла, или не там чистили? -  женщина смолкла и невидящим взглядом посмотрела на дочь, непроизвольно раскачиваясь на стуле.
Через время Зинаида Андреевна, что-то ещё вспомнила:

-   И на кресло тебя сколько раз гоняли... Может, просто швы смотрели и всё? Ой, Божечки, что же теперь делать и куда это всё девать?

Как прошёл день до вечера, пока не вернулся с работы Антон Сергеевич, мать с дочерью не могли бы теперь припомнить. Они обе плакали обнявшись, потом что-то делали и вновь плакали, и когда глава семьи перешагнул порог своего дома, хоть и мужик, а испугался увиденного состояния обеих близким ему женщин. Но узнав подробности, он резко крутанулся и выбежал во двор.

Яна с Зинаидой Андреевной переглянулись, у них сразу стало неспокойно на душе. Видно, Антон Сергеевич не принял такие новости да как тут спокойно примешь? Жена и дщерь со страхом ждали его возвращения, надеясь, что он найдёт правильный ответ на, казалось, неразрешимый вопрос. Что-то предпринимать самим не было никаких моральных сил. Ну сколько ещё их будет испытывать судьба?

-   Я думаю, что пока не стоит пороть горячку, ещё ничего неизвестно.  -  тихо сказал вошедший в комнату Антон Сергеевич.  -  А уж если прояснится, то никакого хирургического вмешательства! Сама знаешь, что иногда случается, если удалить самую первую беременность.  -  обратился он к жене.  -  Не знаю, как ты, а я не собираюсь свой век прозябать без внуков.  -  неожиданно он улыбнулся и подмигнул дочери. Яна тоже ему ответила вымученной натянутой улыбкой. А ночью она не спала, тема такая, что думать - не передумать.

Самое страшное то, что она совсем не представляла себя в роли будущей матери. Какая мать, она сама ещё ребёнок?! Но судьба всё сделала, как ей виднее и следовало с ней мириться, даже если невмоготу, и даже, если всё вокруг противно - и сама себе в том числе. Хотелось выть, как собака на ветер и от беспомощности биться головой о землю.

Она ни то, что не хотела ребёнка, а просто для этого было отведено определённое время, но только не сейчас. Ужасно, когда человек обязан против своей воли мириться с чем-то, хотя душа противится и требует справедливости. И никакой человек не хозяин планеты, если он сам с собой справиться не может, а живёт по указке природы, а не так, как ему грезилось.

Всё, жизнь напрочь исковеркана, потому что потом надо будет жить только ради своего дитяти. Да, отказаться от всего: недогулянных девичьих вечеров, когда тебя ещё не ставят в рамки брачные узы и последующие с этим обязанности, от трепетного ожидания собственной свадьбы и обсуждения с подругами соответствующего наряда, наконец, от самого любимого, что давно теплилась надежда в девичьей душе, а вдруг да и вспыхнет между ними неземная любовь?!

Теперь это всё и многое другое, нужно похоронить. Начинается другая, пришедшая совершенно не кстати, судьбоносная перемена.

"За что?  -  девушка смотрела в ночь за окном и понимала: то своё, самое счастливое, она отжила. Почему-то слишком рано, но оно закончилось и ушло далеко в прошлое. - Боже, я рассуждаю, как столетняя старуха. Но ведь это правда, горькая правда."



Гл.5


Шло время. Яна по-прежнему не выходила на улицу, тем более, сейчас ей казалось, что причина на то - очень уважительная. Зинаида Андреевна и не пыталась её уговаривать, женщине хотелось одного, дабы нормально протекала беременность и родился крепкий и здравенький ребёночек. И все мечты превратятся в реальность, если дочь будет находиться под наблюдением медика.

Всё-таки недавно с ней произошло событие, в следствии которого девушка перенесла моральный стресс и сильную физическую боль, и какой бы опытной не была родная мать, с её прожитыми годами, но в этом вопросе хорошо бы обратиться за помощью к специалистам.

В их селе имелся такой специалист, вернее, имелась. Это фельдшер местного участка, Катя Сидорова. Катя родом из этой деревни, всех знает с детства, также как и её все знают и уважают. И есть за что. Очень внимательная к старикам, со всеми приветлива, никому не откажет в первой помощи и всегда прибежит даже среди ночи, только позови.

Девушка закончила в райцентре курсы медсестёр и уже третий год является студенткой мединститута заочно. Поэтому у неё есть право вести наблюдение за будущими мамочками, которые не могут постоянно мотаться в райцентр.

Посоветовавшись, родители Яны решили пригласить Катю к себе домой и обсудить создавшуюся ситуацию. После работы та заглянула к Мальцевым, тем самым вызывая большое любопытство у местных сплетниц.
Катя выслушала Зинаиду Андреевну, потом обняла Яну и ласково сказала:

-   Яночка, возьмёшь меня крёстной? Вроде, я ещё не старая! Это здорово, когда рождаются детки и совсем неважно в каком возрасте. Это значит, что потом нам есть для кого жить. Потому что, если человек существует только для самого себя, то он эгоист, ведь некоторые намеренно не хотят рожать.

Зинаида Андреевна была благодарна Кате за её поддержку. Сразу закрались мысли, будто медсестра специально напросилась в крёстные, чтобы расшевелить Яну и заставить ту думать только о хорошем.

-   Спасибо, Катя.  -  чуть ли не со слезами поблагодарила Яна.  -  Но так всё неожиданно случилось и всё сразу, что я не успеваю замечать события. Они порой почти не фиксируются в моей голове.

-   Яночка!   -  начала вновь Катя.  -  Ты представить себе не можешь, какое это счастье испытать радость материнства! Знаешь их сколько, несчастных женщин, которые проходят ужасно болезненные процедуры и различные курсы лечения, дабы родить, ну хоть одного ребёночка. Но с бесплодием очень тяжело бороться. Большее их количество напрасно тратят силы и нервы. А тебя Господь выделил, ты должна радоваться. И то, что у новорождённого не будет отца, ну и пусть на него. Главное, что есть мамочка и такая замечательная! А ещё дедушка с бабушкой, которые всегда рядом. Всё хорошо, Янусь, мы справимся, ведь правда?

И Яна кивнула. Она так верила Кате.

-   Катенька,  -  вмешалась Зинаида Андреевна.  -  у нас ещё одна беда. Сама понимаешь, в деревне только и разговоров, как о Яночке и она боится даже за двор выйти. А к тебе надо приходить, не будешь же ты без конца к нам бегать.

-   Ну почему? Когда найдётся свободное окошко, то прибежать не трудно. Но не в этом дело. Я же не в состоянии притащить с собой кресло, а без него нельзя. Я должна установить срок, потом назначить и взять анализы. В райцентр я их сама свезу, но наведываться Яне ко мне, всё же придётся. Да и с какой стати ты кого-то боишься? Ещё не было в свете такого человека, который бы угодил всем селянам, всё равно осудят. К тому же, бабулькам уже предоставилась другая тема для сплетен: Дина и Света не поступили в институт. Света осталась у тётки, та обещала её на работу устроить, а вот Динка: явилась, не запылилась. Тоже как и ты - на улицу носа не кажет. Она же ходила с гордо поднятой головой, что земли под собой не чувствовала, ну, а бабулькам торжественно обещала, будто ни за что не вернётся в эту дыру и, вроде, нет никаких сомнений, насчёт её поступления в этот ВУЗ. Теперь старушки ей не простят подобного, заклюют. Они и так её недолюбливали за такой гордый норов и несносный характер.

-   Девочки не поступили?  -  удивилась Яна.  -  Как же так, они ведь готовились, я знаю... Мы вместе собирались.

Но Катя только руками развела.

На следующий день Яна побывала в фельдшерском пункте, правда, не одна, с мамой. Оттуда они зашли в магазин и на почту. Яна ощущала на себе быстрые взгляды, но колкостей никто не говорил, а некоторые наоборот, смотрели жалостливо, без всяких притвор. Яну это взбодрило и уже через несколько дней она, не задумываясь, поспешила на приём сама.

Так незаметно пролетело лето. Однажды, у Зинаиды Андреевны разболелись ноги и она не могла даже встать, поэтому вся домашняя работа почти полностью легла на Яну. Родители жалели её, Антон Сергеевич вставал ни свет, ни заря и старался до работы управиться по хозяйству. Зинаида Андреевна, сидя чистила картошку, лук и другие овощи, чтобы дочери было легче приготовить еду, ведь им надо мужика накормить.

Но всё же, Яне пришлось управляться на хоз-дворе. У отца не получалось в обед бросить работу, чтобы прибежать и налить животным воды. Утром и вечером эту обязанность он брал на себя, но в обеденное время у него ничего не выходило. Мужчина и еду с собой брал в поле, а домой некогда возвращаться.

Зинаида Андреевна предупреждала дочь, чтобы та не поднимала тяжести, а носила воду по пол-ведра. Пусть дольше уйдёт на это времени, так зато безопаснее. Но Яна не послушалась матери.

Девушка всегда торопилась, чтобы оставалось побольше свободного времени для чтения книг. Дело в том, что она подружилась с Катей и та её снабжала медицинской литературой, советуя в будущем поступить заочно в институт. И Яна загорелась таким желанием. Она знала, что Катя уже много чего понимает в медицине, поэтому всегда подскажет, когда потребуется, и ей намного легче будет учиться, если рядом компетентный специалист.

У Яны, навроде, как второе дыхание открылось. Она вспоминала себя совсем безразличной ко всему, с потухшими глазами, потому что считала, будто последующие годы теряют всякий смысл, из-за нарушенных планов и ранее поставленных целей. Но нет, всё не так! Правильно Катя говорит: - Жизнь только начинается.

Девушка напоила корову и поросят, осталось отнести воду курам и уткам, как вдруг резко заболело в животе. Яна присела, чтобы отдышаться, через несколько минут и правда полегчало. Потом наполнила птичьи поилки и с радостью уселась за литературу. Но ночью началось сильное кровотечение. Антон Сергеевич на руках принёс Яну в фельдшерский пункт, там он оставил дочь на лавочке, а сам побежал за Катериной.

Ребёнка Яна потеряла, сделать ничего нельзя было, как Катя не старалась. Она справилась сама, Яну не пришлось отвозить в райцентр. Зинаида Андреевна плакала, женщина уже настроилась, как будет нянчить малыша и как будет его любить, а тут такое горе. А Яна толком и не поняла, что произошло, а когда до неё дошло, что малыш больше не родится, девушка надолго замкнулась в себя.

Удивительные мы существа, женщины. Совсем недавно Яна оплакивала свою исковерканную молодость, прибавляя сюда, что этот малютка пока не к стати. А когда он погиб, то на душе стало муторно и плохо. Вот что значит лишиться своей кровинки. И теперь девушка осознавала, почему так дороги дети для каждой матери. Она боялась, что в силу своей неопытности, не сможет стать хорошей и примерной родительницей, а теперь вот уверена - она бы смогла. Но не её вина, что ребёнок погиб, она же не хотела этого. Яна жалела, что не послушалась маму, да только уже было поздно.

В деревне так никто и не узнал, что Яна понесла от насильников. Живота ещё не было видно, а Катя ни перед кем не отчитывалась.



Гл.6


На Новогодние праздники стали съезжаться домой студенты, те, кто поступил в разные институты да техникумы. Зинаида Андреевна, как-то обмолвилась:

-   Ларочка Пухова уже приехала. Мать в магазине встретила, рада Валька до беспамятства, считай полгода дочку не видела.

Пуховы новенькие в деревне. Лора отучилась всего год в их школе и, закончив десятый класс, поехала испытывать судьбу, вдруг покорит какой-то ВУЗ?! Ей повезло и уже первый курс почти позади.

Яна, особенно никогда не дружила с Лорой, но приятельские отношения между ними сохранились, и поэтому Яна обрадовалась таким известиям, услышав от матери о прибытии студентов, среди которых была и Лора Пухова.

"Надо бы к ней забежать."  -  подумала она.

-    Вихровы кабана зарезали. Тоже сына ждут, Олежку.  -  между прочим добавила Зинаида Андреевна. Нет, мать была не в курсе о чувствах дочери, поэтому сказала так, как будто продолжила очередные деревенские новости.

У Яны сразу мурашки побежали по всему телу. Не дураки придумали пословицы и поговорки. Что верно, то верно, особенно в этой: "С глаз долой - из сердца вон".
Так оно и обстояло. Пока Яна не видела Олега и ничего о нём не слышала, так и спокойствие процветало в её душе, а нынче... Не успела мама пару слов о нём сказать, как сердце так и заныло.

"Да что же делается-то? Неужели до сих пор у меня к нему чувства? Глупости. Я запретила себе о нём даже думать."

Но мысли не слушались хозяйку, а вновь и вновь возвращались к желаемой теме.

"Всё верно, раньше я запрещала самой себе о нём думать, потому что в голову взбрело посчитать, вроде я его теперь не достойна. А сейчас изнутри навязчивый голосок ехидненько спрашивает: - Интересно знать, почему ж это не достойна?

Яна несколько раз задавала себе такой вопрос: 

"А и правда, почему? Потому что со мной случилось несчастье? Ну и где тут моя вина? То, что произошло со мной, также может произойти с кем угодно. Если суждено, то никто от этого не спрячется. К тому же, я больше не беременна, поэтому чужого ребёнка я ему не навязываю. Верно? Верно. Нет, я не радуюсь, что малыш не родился, а просто констатирую факты. И если Олег пожелает встречаться, то я перечить не стану. А зачем отказываться от счастья, которое само в руки идёт?... Идёт... Придёт ли? А то, я тут уже размечталась."

К Лоре девушка так и не пошла, не до неё. Яна караулила Олега. Однажды, со своего сада она увидела, как он завернул к своему другу Лёвке Белику. Тогда Яна спряталась за яблоню, возле которой стояла лестница, припорошенная снегом, поэтому присутствие здесь девушки не наблюдалось да Олег и не смотрел в эту сторону. И всё, с тех пор и началась у неё беготня: то в туалет выскочит, то, вроде удостовериться - застыли ли домашние колбасы, залитые жиром? И не пробрались ли кошки в летнюю кухню, дабы полакомиться окороком?

Родители не обращали внимание на перемены в настроении дочери. Яна давно выходила на улицу и если сейчас она стала всё чаще смеяться и глаза загорелись счастьем, так это просто соскучилась за теми одноклассниками, что уезжали отсюда.

И вообще, скоро Новый Год, у каждого человека, даже пожилого, предчувствие чего-то радостного и особенного, а что говорить за молодёжь?! Антон Сергеевич и Зинаида Андреевна лишь улыбались положительным переменам единственного ребёнка и совсем не контролировали её действия, потому что, наконец, в их семью пришло долгожданное успокоение.

Ну а что, дочка молодец! Всё время занималась учебниками по медицине, без конца мотаясь к Кате, где последняя консультировала её по интересующим темам. Старики были уверены, у дочери всё получится, она поступит в медицинский и на старости у них будет свой доктор. Поэтому, даже если Яночка пойдёт отмечать Новый год в компанию друзей и подруг, они и не подумают возражать.

И вот, однажды, Яна проводила тайком Олега ко двору Лёвки, выглядывая из-за той же яблони. Потом удостоверилась, что парень зашёл в дом к другу, и стремглав тоже забежала в хату потеплее одеться. Сколько бы не пришлось ждать, она его дождётся.

Недалеко от дома Беликов проходила к реке большая межа, на которой росли, в основном, дикие плодовые, густые заросли тёрна и несколько кудрявых рябинок. Вот там и стала девушка, сделав вид, что любуется зимним пейзажем и, кстати, любоваться есть чем.

Красотища вокруг, аж дух захватывает! Как же прекрасна природа в зимнем убранстве!

"Ну почему только в зимнем?  -  подумала Яна, стараясь уйти в свои мысли и ничем себя не выдать, что стоит здесь специально. - Природа прекрасна в любом убранстве. Разве не идут ей нежно-зелёные весенние одежды, которые украшают белоснежные и розовые цветы распустившихся деревьев?
А летом... Кругом яркие краски всего, до чего глаз достаёт! Правда, жара всё портит: всё в пыли, а иногда, сгоревшие на солнце листочки, совсем не красят общий вид. Но а запах? Всё компенсирует запах, разомлевших от духоты овощей, плодов и ягод. Чудо!
И осень тоже красавица! И почему, интересно, осень называют золотой? Тут множество и красного цвета, причём, всяких оттенков: и оранжевого, и зелёного с фиолетовым. Наверное, это разноцветные каменья, вплетающиеся в общую массу золота. Наверное..."

Яна почувствовала, что начинает замерзать.

"Так, требуется ещё раз чем-нибудь себя отвлечь, но дождаться обязательно надо."

Девушка гнала от себя негатив: "А правильно ли я поступаю? Разве может скромница вот так опуститься? В любом случае, если это не позор, то очень некрасиво, типа делать вид, которого и близко нету. Можно думать, это не Олег приехал издалека, а я, и теперь любуюсь, несколько забытым пейзажем."

Яна согласна с собой, что всё это не так, то есть, не настоящее. Это притворы, ради поставленных целей. Боже, "целей"! Слово такое сюда не к месту.
Но девушка ничего не могла с собой поделать. Она как увидела Олега первый раз, такого изменившегося, в модной куртке, что перестала принадлежать самой себе. Понимала, что стыдно до такого дойти, чтобы выжидать парня, которому, возможно, ты не нужна, но сдвинуться с места была не в состоянии.

И тут её осенило: "Вот как раз и узнаю, как он ко мне относится."

Придумав уважительную причину собственного пребывания здесь, Яна успокоилась, но прозевала виновника, ради которого уже совсем закоченела на пронизывающем морозном ветру.

-   Привет!  -  услышала она знакомый голос.

Девушка испуганно дёрнулась от неожиданности, и быстро обернулась. Всё и вправду выглядело натурально.

Ей хотелось ответить:  - "О, привет, одноклассник! Ты уже дома? Как поживаешь?"  -  но она так не сказала, а просто молча смотрела на знакомые черты лица, ставшие ещё привлекательнее и ещё любимые, и все эти чувства отражались в её глазах.

-   Ян, ну что ты молчишь, разговаривать со мной не хочешь? Или замёрзла?  -  Олег подошёл к девушке, взял её за плечи, а она запоздало ответила:

-   Угу.

-   Что, "угу"? Надеюсь, замёрзла?

Она кивнула, а он прижал её к себе.

Потом они встречались на сеновале у его деда. Для девушки это были незабываемые часы абсолютного счастья и думать ни о чём больше не хотелось. Лёжа в своей кровати она вспоминала, как они, после, целый час смеялись, отряхиваясь от засохших пахучих травинок, на ощупь выуживая их из волос друг у друга.

Правда, закрадывались предательские мысли, мол, до чего я докатилась? Бегаю, как последняя к нему на сеновал. И тут же, она старалась переубедить такие несправедливые, как ей казалось, поползновения совести.

"Но ведь я люблю его и он меня тоже, так что же тут такого? И где ещё зимой можно встречаться, везде снег и от мороза всё тело стынет, а там тепло, сено согревает. Да и что мне терять?"

Но Яна была уверена, если бы не тот случай, то она вряд ли бы согласилась на предложенный Олегом сеновал.

"Да ладно, у нас любовь и мы оба этого ждали. Ведь у него было достаточно времени обо всём подумать и он не посмотрел ни на что, принял её такой, какая она есть."

Яна всё же нашла в своей постели несколько сухих веточек, с улыбкой быстро зажала их в ладошке, пока мама не увидела, а то начнутся расспросы.

"А я, дура, уже и жить не хотела... Как же сладко ноет сердечко в ожидании вечера. Только плохо, что Олег ещё ни разу не объяснился в любви. Хотя бы намекнул, чтобы ждала его и что у них намечается общее будущее... Ну ничего, разве обязательно везде кричать о своей любви?"

Но ей почему-то хотелось кричать.



Гл.7


И надо же такому случиться, что в это счастливое время да ещё в канун праздника, к ним явился участковый. Стряхивая с шапки снег в коридоре, Николай Семёнович ловко протянул руку Антону Сергеевичу для приветствия, а уже в комнате с поклоном поздоровался с Яной и Зинаидой Андреевной.
Семья Мальцевых сразу поняли, по какому поводу у них страж порядка.

Николай Семёнович отказался от холодца и даже чая, и тут же приступил к своим непосредственным обязанностям.

-   Ну что вам сказать, уважаемые! У нас тут кое-что наклюнулось. Только в райцентре не знают, радоваться этому или нет.  -  блюститель порядка быстро взглянул на хозяина дома, пытаясь определить, какое впечатление произвели его слова на Антона Сергеевича? Дело в том, что мужчина ещё долго им надоедал, когда да когда найдёте преступников? Ему сто раз объясняли, что дочь совсем не может их описать, так кого же искать?

Нашли, правда, в том месте, за посадкой, следы от мотоцикла с люлькой, но что это дало? Повсюду в деревнях сейчас полно такого транспорта, поди разберись, если не знаешь, как выглядят насильники. Да и кто сказал, что они деревенские? Не так далеко от них расположились несколько небольших городков, вот и ищи-свищи.

"Все почему-то уверены, что у милиции не бывает тяжёлых будней, а сами бы попробовали..."  -  так рассуждал Николай Семёнович.

Но на лице Антона Сергеевича ничего не отобразилось, мужчина только напрягся и внимательно ждал продолжения.

-   В шестидесяти километрах отсюда, под селом Степное, местные пошли на охоту и нашли замёрзший труп молодого человека. Последний был задушен. Но нас привлекла его одежда, вернее, часть одежды. Кепка. И как только уши не отморозил в таком уборе? Так вот, мы и подумали, может, это один из них?

Мальцевы молчали. Оглядев всех по очереди, Николай Семёнович продолжил:

-   Надо бы взглянуть на него, но кто сейчас попрётся чёрт знает куда по такой погоде, поэтому я привёз фотографии того парня.  -  участковый был доволен собой, а особенно тем, что скоро Новый год и он был уверен, что девушка не пожелает портить себе предпраздничное настроение - ехать на опознание. Ведь везти её туда - обязан именно он.

Зинаида Андреевна первая выхватила фотографии из рук особенного гостя, можно думать, она хоть когда-то видела запечатлённого на снимках человека. Мельком оценив фотографии, она тут же передала их дочери:

-   На, доченька. Только внимательно рассматривай.

У Яны совсем не возникло желания, даже притрагиваться к этим фото, ни то, что внимательно присматриваться и кого-то на них узнавать. Ей теперь, вообще ничего не хотелось, и меньше всего шума, связанного с этой историей. У неё сейчас всё хорошо, так зачем бередить старые раны, зачем вся эта огласка?

Олег, и тот у неё ничего не спрашивал, понимал, как ей нелегко, а этот припёрся со своими дурацкими уликами. Понятно, что его работа такая, но не стоит больше ворошить прошлое. Что изменится? Ничего. Только снова народ начнёт судачить на всех углах, ведь совсем недавно позатихали.

С явным неудовольствием Яна быстро пробежалась взглядом по предоставленным ей карточкам. Да, несомненно, хоть парень и пребывал с закрытыми глазами да и волосы у него отросли, но Яна узнала в нём того, которого приятель называл Юрцом.

-   Вы правы, это он.  -  Яна протянула назад конверт с уликами. А милиционер хлопнул в ладоши:

-   Ну мы, так и предполагали!

-   А почему вы сказали, что не знаете, радоваться или нет? Одного нашли, это же удача!  -  спросил Антон Сергеевич.

-   Найти-то нашли, но он уже ничего не скажет. Искали там же и другого да где там... Морозище, всё замело... Может, по весне и разыщется скелетик... М-да... Есть и такие догадки, что, возможно, тот второй его и того...  -  участковый растопырил пальцы и приблизил руки к своему кадыку.

*****

И всё-таки Яна заболела, несмотря на то, что её грела чистая и светлая любовь к Олегу. Сильно першило в горле и она сказала юноше, чтобы завтра её не ждал, надо подлечиться. А то, чего доброго на праздники пролежит с температурой.

"Странно, почему Олег не заговаривает о Новом годе?"

Ни разу у неё не спросил, где она собирается его отмечать? Ведь сам-то, наверное, уже определился, в какую компанию пойдёт, так почему её с собой не приглашает, они же теперь парень и девушка.

Яна старалась гнать от себя эти предательские подозрения. На самом деле, главное то, что Олег с нею и принадлежит только ей, а остальное всё приложится. А там, мало ли, может, он никуда и не пойдёт, а останется на праздник с родителями. Ну и куда он её пригласит, домой? Тут даже она сама понимала, что как-то всё будет выглядеть с бухты-барахты, а торопить события не следует.

Перед тем, как лечь спать, Яна выпила стакан горячего молока с мёдом, а немного погодя выпила ещё и стакан чая с малиновым вареньем. Утром она проснулась, как огурчик и болезнь никак себя не проявляла. Целый день она мерила температуру и прислушивалась к своему организму, но всё было хорошо, а когда стемнело, то Яна не удержалась и поспешила на свидание. А вдруг Олежка всё равно её ждёт?

Девушка пробиралась по засыпанной снегом тропинке, стараясь попасть след в след с теми, кто уже ходил здесь до неё, поэтому ни сразу заметила двоих, стоящих на том месте, где она на меже недавно поджидала Олега.

Ветер доносил до неё отдельные звуки и девушка по голосу узнала Олега. Наверное, с Лёвкой общаются. Яна улыбнулась и уже хотела подбежать к ним, как внезапно из-за тучи показалась луна и полностью осветила ту полянку.

Яна остановилась.

"С кем это Олег?"

Она видела, как парень нежно кого-то обнимал и они целовались. Не мог же он целовать Лёвку? И вдруг она услышала девичий смех... Так могла смеяться только Лора Пухова.

Яна присела под чьим-то забором и изо всей силы вжалась в него.

"Вот и ответы на все вопросы: почему не было объяснений в любви, почему он не приглашал на празднование Нового года и почему не строил планы на будущее. Пока Лора навещала родную тётку, живущую в соседнем селе, он, от делать нечего, развлёкся со мной. А почему и нет? Сама на шею вешалась, а он прекрасно знал, что нравится мне и что я уже не девушка. Ну да, с Лорой такой номер не прорежет, так почему бы не воспользоваться тем, что с лёгкостью доступно?"

Уже и парочка удалилась, не подозревая, что за ними наблюдают, а Яна всё сидела под забором и горько плакала.

"Так тебе и надо!  -  мысленно обращалась она к себе. -  Совсем дошла до ручки, до сеновала докатилась. Ну и как теперь к тебе должны относиться парни, после этого? Ты же лучшего не заслуживаешь."

Яне стало невыносимо стыдно за себя.

"Боже, какое позорище?! И как здесь жить дальше? Как Олегу смотреть в глаза, когда он будет навещать село? Нет, такое испытание мне не по силам. Сколько не выходила на улицу и всё было хорошо, так нет же, выперлась на свою голову, вернее, я уже давно её потеряла, эту значимую часть тела."

Родители не заметили ужасного состояния дочери, потому что у неё действительно поднялась высокая температура, и её неразговорчивость, а потом даже слёзы, они отнесли к симптомам протекающей хворобы, когда каждый нерв напряжён, потому что болеть никому не улыбается. Особенно на выдающиеся дни года. Но с другой стороны, родители были рады, что они все вместе скромно отметят самый любимый праздник и семейно посмотрят Голубой Огонёк.

Зинаида Андреевна растирала дочь козьим жиром и заставляла его пить с молоком. Яна безропотно подчинялась. Ей было жаль своих папу с мамой, которым столько пришлось перетерпеть с внезапно пришедшим горем, а она их так подводит, таких дорогих и уважаемых ею людей.

Уже на кутью Яна почувствовала, что болезнь отошла, но с постели подниматься не спешила. Она подсчитала, что студенты уже давно разъехались, но по-прежнему было очень стыдно появляться в обществе. Создавалось впечатление, будто всё село уже в курсе о приключениях на сеновале. А вдруг и правда Олег кому-то похвастался?

"По идее, ему не выгодно болтать языком, чтобы не дошло до ушей Лоры, но Лёве-то он мог рассказать, как другу. А где гарантия, что Лёва промолчит и больше никому не поведает? Нету такой гарантии. Вот это наломала дров, дура."

Яна была благодарна природе, что наделила её таким сильным характером. Сколько раз ей приходилось наблюдать, как девчонки убиваются за теми, с кем расстаются. А у Яны наоборот. Она начинала ненавидеть того, кто её сильно обидел. Слава Богу, хоть ещё и страдания душевные не будут её допекать. Было бы за кем.

Нет, во всём она винила себя, но и он хорош. Ведь знал же, что она ему не нужна, зачем подавал надежды и целовал так, как любимую?

Я в жизни больше не поверю ни одному мужчине!  -  поклялась себе девушка и стало как-то спокойнее на сердце. -  Ну что ж, надо теперь заново учиться жизни. Недавно ведь всё наладилось после всего... И откуда ты только взялся, Олег?



Гл.8


Потом всё повторилось заново: кружилась голова, при этом сердце стучало в бешеном ритме. А тошнота, казалось, ходила за нею, как тень. Особенно по утрам. Яна делала вид, что ничего не происходит, но положенную в её тарелку еду, потихоньку бросала под стол котам или тайком выносила собакам.

Девушка теперь знала, отчего все эти недомогания. Она издевалась над собой и мысленно оскорбляла себя последними словами. Это какой надо быть дурой, чтобы второй раз наступить на одни и те же грабли? Ну первый раз, ладно, вины её нету, но потом-то она понимала, что от такой близости рождаются дети?

Понимала. И знала. Ну куда уж, о чём-то думать, когда в душе поёт любовь и вокруг никого не существует, кроме долгожданного счастья и благополучия. А задумываться стоит в любом состоянии, потому что судьба-злодейка коварна и очень любит преподносить сюрпризы. Это, чтобы всегда головушка была ясной.

Яна тогда так увлеклась неожиданному везению, что и предположить не могла, будто они с Олегом расстанутся. А повернулось вон как.

Родителям девушка ни за что об этом не скажет, у неё никаких сил не найдётся для этого. Ну сколько можно их испытывать на терпение? Мама, хоть и улыбается всё время, шутит о своих болезнях, но Яна догадывалась, что такое называется - пустить пыль в глаза. Зинаида Андреевна действительно сдала. Приступы с больными ногами случались всё чаще и Катя иногда каждый день прибегала к ним, чтобы поставить женщине укол. Спасибо ей, она и мази хорошие достала, от которых Зинаиде Андреевне становилось полегче.

А Антон Сергеевич тоже сильно изменился. Раньше седина "красовалась" только на висках, а теперь вся голова белая. Яна уверена, это из-за неё.
Оно понятно, когда рождаются дети, то все должны быть готовы ко всяческим проблемам в семье, а также остальным невзгодам, но не до такой же степени проверять на "прочность" родителей, без конца навязывать им заморочки с закорючками. Теперь уже умышленно.

Девушка днём и ночью только и думала, как найти выход из создавшегося положения? Конечно, она могла бы пойти к Кате и договориться с нею о прерывании беременности. Но, во-первых, Катя вряд ли согласится на такое, а во-вторых, Яна и сама побаивалась, что вдруг потом не станет матерью. Хоть и молодо-зелено ещё в мыслях, но за последнее перенесённое, в некоторых вопросах она рассуждала не хуже взрослой.

Оставалось одно - уехать отсюда. И Яне есть куда.

*****

У Антона Сергеевича была младшая сестра, Надежда, которая проживала в далёком Ленинграде. Но они рассорились ещё в пору бурной молодости и между ними по сей день не усматривались родственные отношения. Причину размолвки брата и сестры знала Зинаида Андреевна, она и рассказала дочери о тех давних событиях.

Антон, будучи уже женатым на пухленькой и улыбчивой Зиночке, дружил с Андреем Шубиным. Это были друзья детства, о которых говорят, мол, в огонь и в воду друг за друга.
Андрей часто приходил к Антону в гости и ему всегда были рады и, как-то он обмолвился, что тоже хотел бы заиметь семью да и девушка есть на примете.

Этой девушкой оказалась красавица Надежда, сестра Антона. И с тех пор Антон начал "обрабатывать" сестру, сватая её за друга. Но девушка не принимала слова брата всерьёз и всё отмахивалась.

-   Надька, ну что тебе надо?  -  увещевал старший брат.  -  Посмотри, какой парень по тебе сохнет! Статный, работящий, всегда при деньгах. Да он тебя на руках носить будет!

Как удалось Антону уговорить младшую сестрёнку, одному Богу известно, но вскоре сыграли свадьбу и Надежда тут же забеременела. Довольный удавшейся жизнью, Андрей, не скрывал своего довольства и готов был поделиться им со всем миром. Но обоим мужчинам совсем было невдомёк о тонкой женской натуре.

Антон радовался за товарища, думая, что и сестре жизнь устроил, а Андрей радовался, как ему повезло, женившись на любимой девушке, но о Надежде тогда никто не думал.
Через пару месяцев вернулся со службы Володька Абрамов, с которым Надежда раньше встречалась. Потом они поссорились, перед самой его Армией, насолив друг другу сменой "любимых", но именно сейчас и выяснилось, что прежние чувства они не растеряли.

Надя не стала обманывать мужа, она собрала вещи и ушла к Володьке, не забыв записаться в очередь на прерывание беременности. А вот это было ошибкой.

Взбешённый Антон, обвинил сестру во всех праведных и неправедных грехах. Он считал, что она опозорила всю семью и долго не мог прийти в себя от стыда перед другом. А Андрей, кое-как оправился от нависшего над ним горя, связанного с уходом дорогой ему супруги, и подался в места, ближние к Северу, где потом удачно женился и живёт там по сию пору.

Надежда же, с Володькой, перебрались в Ленинград, к дальней родне последнего, но после пяти лет совместной жизни, разошлись. Причиной послужило то, что Надя не могла родить ребёнка.
Оставшись без средств существования и крыши над головой, девушка снимала небольшую комнатку и еле-еле сводила концы с концами. Домой вернуться не решилась, где взять силы и совесть посмотреть родителям в глаза?

Вот в это самое время, когда Наде иногда и на хлеб не хватало денег, за ней стал усиленно ухаживать военный пенсионер, на добрых три десятка лет старше неё. Из-за безысходности девушка приняла его ухаживания и вскоре вышла за Ивана Петровича, так его звали, замуж. Что оставалось делать? Попробуй среди сверстников найди того, кто ради женщины, хоть и красивой, отказался бы от будущих детей?

Мужем, Иван Петрович, оказался замечательным и только поэтому у Нади со временем появилось к нему чувство уважения, а следом и любовь. Жили они хорошо, жаль только, что счастье бывает скоротечным. На седьмом году их супружества, Иван Петрович скончался от неизлечимой болезни, а поскольку у него не было детей и других родственников, то всё наследство досталось жене.

Это -  большой двухэтажный дом и трёхкомнатная квартира в центре города. Имелись и денежные вложения, две машины и многое другое. Надежду не особенно радовало всё это богатство, она долго оплакивала хорошего человека и точно знала, что такого ей больше никогда не встретить.

Благодаря оставленному наследству, можно было многие годы жить не тужить, но Надя не могла оставаться одна в огромном доме, где всё напоминало о прежнем благополучии и тех прекрасных деньках, которые в одночасье канули в Лету. Молодая женщина устроилась официанткой в кафе и постепенно "переросла" в администратора. Это награда за честность и порядочность.

Целых одиннадцать лет Надю, с этим кафе, связывала работа, пока хозяин не надумал его продать. И снова она могла беззаботно сидеть дома и наслаждаться сытым и безбедным существованием, потому что два погреба, находящиеся в её дворе, были наполнены различными консервами, а морозильные камеры -  мясом. Да и в денежных средствах женщина не нуждалась, начальник не обижал свою добросовестную работницу.

Но Надя привыкла всегда быть среди людей, поэтому дом показался ей тюрьмой. Спустя совсем малое время, она подала заявление по устройству уборщицей в хирургическое отделение больницы.

Все эти подробности Яна знала от матери, Зинаида Андреевна поддерживала связь с золовкой и хоть по пару писем в год, но они друг другу отсылали.

Пока ещё не умирали родители, Надежда навещала их, а после изредка наезжала к родным могилкам. У брата не останавливалась, только у бывших подруг или одноклассников, и Яна видела тётку в последний раз, когда училась в шестом классе.   



Гл.9


Зная, какие отношения между отцом и тётей Надей, Яна сначала принялась уговаривать маму. Зинаида Андреевна недоумевала, отчего дочь захотела их бросить, разве в отчем доме ей плохо живётся, женщина даже всплакнула. Но после нескольких приведённых Яной доводов, относительно учёбы в институте, ради чего она и уезжает, Зинаида Андреевна, вздохнув, согласилась.

Теперь осталось уговорить отца и они обе понимали, что задача им предстоит не из лёгких. Как и следовало ожидать, Антон Сергеевич даже слушать ничего не захотел на эту тему. Он выскакивал из дома, громко хлопая дверью, потом возвращался и у них с женой снова возникала словесная перепалка.

-   Зина, ты сама подумай, ну чему путному может научить нашу дочь та легкомысленная особа? Да, ты подумай хорошенько.

-   Антоша, ты почему при Яне так говоришь о её тётке? Ну какая она легкомысленная? Это потому, что бросила Андрея? Так в этом ты сам виноват. Она тебя предупреждала, что Андрей ей не люб, но ты самое главное пропустил мимо ушей, уверяя её, что со временем всё стерпится и слюбится. Как видишь, у Надежды не стерпелось и не слюбилось. Правильно, она же человек и имела право на свой выбор. Ты ей не можешь простить, что она не стала жить по твоей указке? Ну извини, хоть ты и старший брат, но руководить жизнью сестры, это уже слишком!

-   Зина, ты же знаешь, я ведь делал, как лучше.

-   Откуда тебе было знать, как для неё лучше? То-то. Теперь о Яне. Ну что наш ребёнок увидит здесь, в деревне? Я имею в виду учёбу. В райцентре она сможет выучиться только на медсестру, а если поступать в институт, то ей потребуется ехать в чужой город. И тебе что, лучше чтоб дитё шаталось там по квартирам да по общагам, чем жило на всём готовом у родной тётки?

Антон Сергеевич молчал три дня, а потом пришёл с работы и с неохотой сказал:

-   Зина, надо бы Надежде отослать телеграмму, до сих пор она там живёт, а то может куда ушилась, а мы дочь отошлём неизвестно к кому. Она давно тебе писала?

-   Давно, Антоша, давно. Как прислала открытку на 8 Марта, так и всё. Но виновата я, потому что на её письмо не ответила. Всё собиралась да потом с Яночкой такое случилось, что не до писем было.

На следующий день Зинаида Андреевна и Яна отослали Надежде телеграмму и вскоре получили ответ, в котором тётка ждёт не дождётся единственную любимую племянницу и несказанно рада будет её приезду. И начались сборы в дальнюю дорогу.
Когда родители провожали Яну, то весь вагон помогал заносить бесчисленные сумки и баулы с тушками птиц, свиными окороками, домашними заготовками и прочим провиантом. Яна не спорила с ними, она и так готова прыгать до небес, что полюбовно решилось её отправление в Ленинград.

*****

Тётю Надю Яна узнала сразу, выглядывая из окна поезда. Потом проводник и ещё несколько мужчин помогали вынести её багаж, при виде которого родственница ахнула, всплеснув руками:

-   Януся, да зачем всё это, у меня такого добра полные морозилки. Боже, бедное дитё, ну приехала бы налегке, так она ещё и тонну мяса прихватила.

-   Тётя Надя, это не я, это одно из условий, чтобы к тебе приехать. Родители сказали, что у тебя хоть и есть, но не то, а тут всё домашнее. Вот попробуешь, какую мы с мамой сметанку сделали, специально для этого случая. А из нашего творога я тебе вареников налеплю, пальчики оближешь. Да, кстати, там брат твой гостинец передал, говорит, что ты раньше зайчатинку любила! Так вот, он сходил к дяде Саше, есть там у нас один охотник, и тот дал ему пять зайчиков. А у дяди Миши-рыбака купил большую сумку вяленой рыбы. Вот, значит, посолонцуешь. Сала тебе нашего привезла и грибочков.

Надежда Сергеевна смотрела на уже взрослую племянницу и не могла удержаться от слёз.

-   Спасибо, моё золотко, и родителям спасибо! Янка, как же ты выросла! Как я рада, что ты приехала и будешь жить у меня! -  женщина прижала к себе девушку и долго не отпускала от себя, всё не веря очевидному.

-   Тётя Надя, если честно, я и проблемы тоже привезла. То, о чём я расскажу сегодня, когда домой доберёмся, не в курсе даже родители. Да и вообще, у нас столько плохих новостей, но ты скоро всё узнаешь. Ты по-прежнему рада моему приезду?

-   Янка, не напугаешь, поэтому даже не пытайся. А проблемы мне очень необходимы, а то, что-то давненько я спокойно живу, а человеку иногда встряска требуется. Ты только одно скажи, твоей жизни ничего не угрожает?

-   Нет, тёть Надь, за это не волнуйся, говорю честно.

-   А, так остальное для меня пустяки, главное, чтобы с этим была норма. Однако, как тащить эти сумки, придётся нанимать два такси, в одно всё не уместится.

-   Ага, папа так и сказал, мол, ничего страшного, наймёте две машины такси.

-   Ну спасибо братику, удружил.

Надежда Сергеевна давно так не радовалась жизни. Наконец-то у них с братом наладятся отношения!

-   Ну, рассказывай.  -  сказала Надежда Сергеевна, после того, как покормила племянницу и узнала последние новости о родителях и в целом о деревне.

И Яна начала с самого начала, с изнасилования, хотя ей очень тяжело давались эти воспоминания, но девушка понимала, что тётка должна знать всю правду, а закончила нечаянной беременностью. Она видела, как тётя Надя страдала вместе с нею, промокая глаза платочком, но слушала внимательно, не перебивая.

-   Моя ж ты бедненькая, что же тебе пришлось перенести... А я и думаю, почему Зиночка не ответила на письмо, а тут вон в чём дело.  -  женщина обняла свою кровинку, обдумывая, как им быть в дальнейшем, а потом сказала:

-   Яночка, их обязательно Всевышний накажет, поверь. Не поймали их на земле, зато на небе они будут, как на ладони.

-   Одного уже наказал, тёть Надь. Нашли задушенного в сугробе. Может, тот в светлом и убил его.

-   Всё может быть, но давай больше о них ни слова. Я тут вот о чём подумала... У нас есть нейрохирург от Бога, Егор Максимович Ворон, ему только пятьдесят семь, а он уже профессор. Представь, такой молодой, а уже много чего добился.

-   Ничего себе молодой! Ну вы, тёть Надь, даёте!

-   Яночка, это ты так рассуждаешь, потому что совсем ещё юная, но я к тому, что хочу обратиться к Егору Максимовичу за помощью. Думаю, он не откажет. Мы снабдим тебя медицинской литературой и ты начнёшь заниматься. А когда родишь, я уступлю тебе своё место уборщицы, потому что нам с тобой нужно направление от больницы, так легче поступать, и ты пойдёшь работать, а я буду нашу ляльку нянчить. Идёт?

-   Спасибо вам, тётя Надя! Я вам так благодарна! Но что сказать родителям, они ведь думают, что я летом уже буду пытаться поступать, а мне рожать только в конце сентября или начале октября.

-   Яна, давай об этом подумаем потом, после того, как я переговорю с Егором Максимовичем. Хорошо? Не волнуйся, всё образуется. Я сейчас хочу спросить о другом... Ты правильно сделала, что не осталась дома в таком положении, но всю жизнь ты же не можешь прятать ребёночка от родителей? Когда-то надо сказать, иначе они не поймут. И меня в том числе.

-   Конечно, а как же! Но только потом, после родов когда-нибудь... Понимаете, мне очень стыдно перед ними. Я им столько горя принесла, а тут ещё и это...

-   Ну-ну, не надо во всём себя винить, тут много почвы для размышления. Ладно, Янка, не стоит о плохом. Всё у нас наладится и всё прояснится! Ты должна знать, что я на твоей стороне и никогда тебя в беде не оставлю.



Гл.10


-   Янусь, ты где?  -  позвала Надежда Сергеевна, вернувшаяся с работы.

Девушка выбежала из спальни второго этажа и поспешила навстречу тёти, потому что сегодня решалась дальнейшая её судьба, ведь тётя Надя намеревалась поговорить о ней с профессором Вороном.

-   Тише, тише, детка! Что же ты несёшься по лестнице сломя голову, не надо забывать о своём положении. Это опасно.  -  женщина выговаривала слова нравоучений, а сама улыбалась счастливой улыбкой.  -  Янка, а мы с тобой везучие. Давай присядем, сейчас буду радовать тебя.

Девушка обняла и поцеловала родственницу, а потом удивлённо спросила:

-   Тёть Надь, а что у вас в этой большой сумке? Ничего себе, как вы дотащили? Меня ругаете, а сами такие тяжести носите, как будто не хрупкая женщина, а ломовая лошадь.

Надежда продолжала улыбаться и ждала, когда племянница откроет сумку и полюбопытствует, что же в ней?

-   Книги по медицине? Тёть Надь, я вас так люблю! Но где вы их взяли?

-   Ворон дал.  -  спокойно сказала Надежда Сергеевна.   -  Я всегда догадывалась, что он хороший человек. У нас его не очень жалуют за скрытность характера, а я вот взяла и обратилась к нему и, как видишь, не зря.

Яна замерла, не решаясь перебить, но сердечко её стучало с такой силой, что отдавало гулом в висках и кружилась голова.

-   Ян, я ему всё честно рассказала о тебе. Нет, не за изнасилование, конечно, это к делу не относится, а только за беременность. И знаешь, что он сказал?

Не дожидаясь ответа, сияющая от душевной радости, женщина продолжила:

-   Он сказал: - "Вот сволочь!" 
Представляешь? Да он такой не разговорчивый, редко когда с кем общается, исключительно, только по работе, а тут вдруг, "Вот сволочь!"
Это он о твоём Олеге. Слушай!  -  тараторила Надежда Сергеевна, вроде боялась, что забудет сообщить о чём-то важном.  -  Я давно пришла к такому выводу, что людям надо говорить правду, потому что ложь, она сразу чувствуется. А я ему - так, мол, и так, племянницу парень бросил и так далее. И представь, он проникся сочувствием за то, что я наизнанку перед ним вывернулась. Так, и не ко мне одной... И к тебе. Говорит: - "Бедная девочка." 
Слышала? Это Ворон-то и такое выдал! А когда я ему ещё и про уборщицу намекнула, ну, что пойдёшь работать после родов, так он вообще тебя зауважал. Мол, сейчас такое редкость, молодёжь не заставишь идти на грязную работу, а эта молодец, не побрезговала.
 
-   Поняла, какое уважение к нашей фамилии?  -  Надежда Сергеевна засмеялась, совсем как молодая, она притянула голову девушки к себе и тут же поцеловала в макушку. - Так что, Янка, всё у нас будет нормально, коли за дело взялся сам Егор Максимыч.

-   Тёть Надь, я тебя слушала, а сама думаю, как хорошо, что в моей жизни встречаются такие замечательные люди! Ваш Ворон мне напоминает нашего директора школы, Валентина Константиновича. Я же вам вчера рассказывала, как он вернулся из командировки и приказал учителям немедленно принять у меня экзамены, обещал уволить всех, цитирую: "Если дивчине аттестат не дадите о среднем образовании". И сам участвовал в комиссии, боялся, если что не так пойдёт, не доверял им. Ой, тёть Надь, как он на меня смотрел жалостливо... Побольше бы таких людей, правда?

Надежда Сергеевна кивнула, соглашаясь.

-   А я всегда была уверена, что Егор Максимыч порядочный человек...
У нас в отделении есть ещё два хирурга: один действующий, это Кирилл Артёмович Бондаренко, нет, ему, конечно, далеко до Ворона, но тоже хороший специалист. А другой - Александр Геннадьевич, ещё молодой, три года, как после института. Ему пока не доверяют сложные операции, но он старается, Ворону в рот заглядывает и ходит за ним, как тень. Так и надо, если хочешь чего-то добиться в жизни. Так вот, у Кирилла Артёмовича тяжело заболела жена, у неё рак матки, и нужны были деньги на операцию, а где взять такие? Тем более, они с женой детям помогали. Кое-что было у них на чёрный день, но всё равно не хватало. Кирилл Артёмович собирался брать кредит, но Ворон ему не советовал влазить в эту "долговую яму" и, представляешь, принёс эти недостающие деньги, не требуя их потом назад. Так, у нас там все смотрели на Ворона, как на дурака. Мол, как это, отдать такую сумму безвозмездно? Сейчас же деньги ценят больше, чем богатство души и ту же человечность.

Яна слушала, затаив дыхание. И ей было так спокойно и уютно, от того, что этот мир ни без добрых людей, таких, как Валентин Константинович и вот этот Ворон, о большом сердце которого поделилась с ней тётя Надя .

-   Ой, Яна, да разве он одному только Бондаренко помог? Однажды, Егор Максимович застал в ординаторской плачущую Оксану Фёдоровну, это наша старшая медсестра. Она у нас мать героиня. Пять деток родила. И тут выясняется, что ей сто лет назад обещали квартиру, потому что ютиться в двухкомнатной коммуналке с такой семьёй, просто невозможно, и опять обманули, когда сдавали очередной дом. Вот молодая женщина и не выдержала, разревелась прямо на работе. Ворон, тут же куда-то уехал, а на следующий день ей вручили ордер на четырёхкомнатную квартиру в новом доме. Вот так-то, Янка, есть люди, которые не умеют обойти стороной чужую беду.
В общем так, красавица,   -  женщина указала на сумку с книгами.  -  это я тебе работу подкинула. Ворон обещал, что ещё завтра кое-что из своих запасов принесёт и какой-то план для тебя начеркает, с чего начать в первую очередь. И если возникнут вопросы, разрешил прийти к нему на консультацию. Поняла, как мы с тобой за сегодня далеко продвинулись? Но к лету, милая моя, чтобы всё выучила. Да, это твой срок.

-   Почему к лету?

-   Что значит, почему? Поступать будешь, потому что. Кстати, не помню, говорила ли, что Ворона постоянно вызывают в комиссию во время экзаменов? Так что, возможно, он у тебя и будет их принимать.

-   Как поступать, а живот? И как мне учиться, ведь договаривались, что я вместо вас выйду.

-   А при чём здесь твой живот? У нас что, беременным запрещено куда-то поступать? Полно их везде, будущих мам. Ну, а ты, чем хуже?
А учиться будешь заочно, поняла? Янка, да так ещё и лучше. Ты постоянно будешь находиться в "центре событий", то есть, опыта побольше наберёшься. Подумаешь, не пять, а шесть лет предстоит учиться. Ну и что? Одно то, что Ворон взял над тобой шефство - это один к десяти сотням, везение.

Яна закрыла глаза от удовольствия.

"Ну держитесь, Дина и Света, я вам всем нос утру!"

Но тут же спохватилась:

"Вот я дура, прости Господи! Сама ещё не поступила, а уже загордилась."

На самом деле, Яна никому не желала зла. Подруги сами виноваты, что не поддержали её в трудные минуты и теперь у девушки выработалась к ним неприязнь. Она уверена, что Дина и Света, вместе со всеми её осуждали, и поэтому очень хотелось им доказать, что она не такая, как о ней думают.

-   Тёть Надь, а чего это вдруг сам профессор вызвался нам помочь? Может, он тайно в тебя влюблён?  -  Яна посмотрела тётке прямо в глаза, чтобы проверить реакцию на сказанное. Но увидела неподдельное удивление, а потом услышала и смех. Надежда Сергеевна смеялась от души.

-   Ну, Янка, ну и выдумщица! Вот, и ты туда же... Почему ты считаешь, что сделанное добро обязательно должно вознаграждаться? В таком случае, девочка, добра и близко не было, а только одна выгода.
Нет, Яна, никакой любви между нами нет и быть не может.  -  женщина погладила племянницу по голове и продолжила:

-   Ну, а что ему делать? Он загружен только на работе, а дома никто его не ждёт, одному скучно, вот и помогает людям в своё удовольствие. Потому что привык постоянно находиться в обществе.

-   Как, никто не ждёт? А семья?

-   Нет у него никакой семьи. Да он и сам у нас не так давно работает, где-то лет пять всего или немножко больше. А приехал из Москвы.
Поговаривают, что жена от него ушла, потому что он сутками пропадал в больнице. А там, кто его точно ведает, как на самом деле? Личная жизнь Ворона покрыта занавесом тайны. Не потому, будто ему есть что-то скрывать, а просто он никого в неё не пускает. У него нету друзей в больнице, есть только коллеги.
Находились медсестрички, которые пытались обворожить гениального эскулапа, но потерпели фиаско. Со временем Егор Максимович перевёл их в другое отделение. Мне, говорит, нужны знающие специалисты, но не легкомысленные пустышки. Вот так-то, Янка.
Конечно, может когда и встречается с какой женщиной, всё-таки ещё не старик, но никто ничего об этом не знает.
Детей у него точно нету, кто-то читал его личное дело. Человек полностью посвятил себя профессии, это дорогого стоит. Скольких безнадёжных Ворон на ноги поставил, не счесть. Он и книги пишет по медицине, это Оксана Фёдоровна по секрету нам шепнула.



Гл.11


Как-то скоро и незаметно подкралась весна, и с изменением природы, когда всё вокруг преображается и пробуждается от долгого зимнего сна, изменилась и Яна. Она, как будто повзрослела, что ли, или немного пополнела, из-за появления небольшой выпуклости живота, но беременность, несомненно, ей была к лицу. Она стала более женственной и такой прехорошенькой! Исчезла детская угловатость, формы округлились и потому представляли её изящной и привлекательной.

Девушка всё это время, с утра до вечера, просиживала над учебниками. Иногда, к концу дня, из-за полученной множественной информации, ей казалось, что она совершенно ничего не помнит из того, что было выучено за день. Но, отдохнувший за ночь мозг, с утра выдавал ей нужные сведения, которые она раскладывала "по полочкам", повторяя пройдённый материал.

Как-то, прибежав с работы, Надежда Сергеевна спросила у племянницы:

-   Янусь, а тебе всё понятно, из того, что ты уже выучила?

-   Да. Ну, там, может за некоторыми исключениями.

-   Так почему ты не воспользуешься консультацией Егора Максимовича, помнишь, он предлагал?

-   Да мне неудобно отвлекать его. Человек всегда имеет максимальную занятость, а тут я со своим детским лепетом.

-   Ян, ты не права. Всё это для твоего же блага, тем более, Ворон сам лично разрешил. А так, вроде некрасиво получается: дал литературу, план расписал, а за него, как бы забыли. Со стороны, вроде, как-то неблагодарно выглядит.
Я почему это всё говорю? Он сегодня у меня спрашивал, мол, как дела у племянницы, идёт ли подготовка к экзаменам? И почему она не приезжает на консультацию, я хотя бы рассчитал уровень её знаний и посоветовал, на что, прежде всего, следует обратить внимание.
Я ему так и сказала, что боишься отвлечь его от дел, но он пригласил тебя на завтра к четырём дня. Давай, Янка, выходи уже в свет, как раз потом и домой поедем вместе.

*****

Яна ожидала увидеть Ворона с пышной бородой и густыми длинными усами. Почему-то ей казалось, что если профессор, то борода и усы - это обязательный и незаменимый атрибут. Но перед нею предстал худощавый мужчина невысокого роста, но очень подвижный, девушка едва поспевала за ним, когда они направлялись в ординаторскую.

Он был некрасив: кустистые брови, большой, как ей показалось, неприятный нос и высокий лоб, абсолютно не подходили к зауженному овальному лицу с маленькими серыми глазами и ниточкой слишком тонких губ. Волос не было видно, из-за надетой на голову медицинской шапочки. Профессор слегка сутулился и имел особенность при ходьбе слегка размахивать правой рукой.

-   Присаживайся.  -  безразлично пригласил он, как-то сразу переходя на "ты", указывая на мягкий стул.

Яне стало не по себе, что она отрывает его от основного его занятия и она замешкалась.

-   Давай-давай, проходи, не робей. У нас с тобой есть только час.  -  и он уселся на диван, закинув руки за голову.  -  Я собрался задать тебе несколько вопросов по пройденной тобой теме, но сначала ты должна чётко ввести меня в курс, до какого пункта ты уже дошла? Имеется в виду тот план, что я составлял.

-   Я уже все пункты прошла.  -  с хрипотцой ответила Яна и тут же, прокашлявшись, застеснялась своего голоса.

-   Все?  -  профессор быстро повернулся к ней.

Девушка кивнула.

Он слегка повёл плечами, что означало крайнее удивление.

-   Ну что ж, сейчас проверим, как ты всё запомнила.  -  и посыпались вопросы один за другим. Яна едва успевала отвечать. Иногда, ещё не дослушав ответ на первый, он тут же задавал второй, при этом вперёд выставлял ладонь или сразу обе, тем самым, давая понять, что ему всё ясно и он удовлетворён её познаниями. Но на некоторые вопросы профессор ждал развёрнутых ответов. Тогда он закрывал глаза и Яне казалось, что она отвечает стенам и мебели, находящейся в ординаторской. Но Ворон всё слышал, молниеносно встревал, делал поправки и снова замолкал.

Казалось, проверке "домашнего задания" не будет конца, Яна вспотела, она вся превратилась в слух: вопрос - ответ, вопрос - ответ - поправка. И когда подошли к последнему пункту, девушка облегчённо вздохнула, но профессор, вдруг возвращался обратно и интересовался пройденным материалом с самого начала.
Затем он резко вскинул руку, чтобы узнать время и, не отрываясь от часов, сказал:

-   Я доволен тобой. Если так будешь отвечать на экзаменах, то можешь надеяться на стопроцентную гарантию поступления.

-   Спасибо.  -  еле слышно поблагодарила Яна и вновь засмущалась.

-   А что такое? Почему стесняемся?  -  он перевёл взгляд в область её живота.  -  Всё, что сейчас с тобой происходит - вполне нормальное явление. Женщина создана для этого мира, чтобы рожать детей.  -  и Ворон заглянул ей в глаза своим проницательным и добрым взглядом.  -  Всё будет хорошо, детка. А сейчас наше время истекло, иди, тебя ждёт твоя тётя. Я завтра передам ей новый план, а к нему ещё кое-какую литературу. Та пусть остаётся у тебя, она тебе ещё пригодится.

-   Ой, тётя Надя, он такой строгий, этот ваш Ворон, я думала умру от страха. А дотошный, не пропустил ни одного пунктика, слава Богу, что я хорошо подготовилась. Но, хоть я его и побаиваюсь, видно человек он неплохой и я ему очень благодарна. Мне так стыдно за себя, за то, что я ему сказала всего лишь "спасибо", могла бы добавить "большое".

На следующий день Надежда Сергеевна вернулась с работы вся в слезах. Перепуганная и обеспокоенная Яна бросилась к тётке.

-   Что случилась, тётя Надя, почему ты плачешь?

Но женщина улыбнулась и обняла племянницу.

-   Ничего, ничего, моя родная. Это я от переизбытка чувств. Хороших чувств. Я так горжусь тобой, Янка!
Знаешь, Егор Максимович хвалил тебя сегодня и мне было так приятно! Он сказал, что ты умница и поступление в институт для тебя не просто слова, а ты, действительно, туда серьёзно готовишься. И самое главное, профессор считает, что ты порядочная девушка, потому что ещё не разучилась краснеть. Говорит, просто по своей неопытности забрела в непролазные дебри, но это не столь важно, если есть желание оттуда выбраться.
Яна, спасибо. Ты не представляешь, как для меня это много значит, ведь я работаю в этом отделении. Я так хочу, чтобы тебя там уважали, всё-таки это коллектив. Как преподнесёшь себя с первых дней, так потом и будут к тебе относиться.

И Яна поняла, что тётя Надя очень любит её, как собственного ребёнка, поэтому и переживает за неё.

-   Я не подведу вас, тёть Надь! Честное слово.

И девушка сдержала свои обещания. Вступительные экзамены она сдала блестяще, несмотря на своё ужасное состояние, в связи с беременностью. А тут ещё эта жара, от которой не было спасения. Странно, но почему-то раньше она так любила и ждала лето, а сейчас наоборот, с нетерпением ждала, когда оно закончится.

Ворон тоже присутствовал в экзаменационной комиссии, именно он больше других задавал ей вопросы. А когда позади остался последний "рывок", профессор скупо похвалил:

-   Молодец, я доволен.

В этот же день Яна отправила родителям телеграмму с радостной вестью, а вскоре получила от них письмо. Зинаида Андреевна писала, как они с папой рады и очень соскучились. Поэтому ждут домой, ведь до начала занятий ещё уйма времени.

Яна тоже скучала за ними, но она не могла себе позволить поехать домой... По понятным причинам.



Гл.12


Посовещавшись с тётей, Яна отправила родным подробное письмо, в котором сообщила, что в институт она поступила заочно, а приехать пока не может, потому что устроилась на работу в больницу. Тут девушка, конечно, соврала, никуда она ещё не устраивалась и ей было очень неприятно лгать родителям. Но Яна считала, что сейчас эта ложь во спасение, а узнай папа с мамой всю настоящую правду, то ничем хорошим подобное не закончится.

Со временем Яна им обо всём расскажет, но это чуть погодя, когда она хоть немного станет на ноги, чтобы родители одновременно могли и погордиться ею, то есть, перенести стресс более безболезненно.

Девушка написала, что от больницы ей давали направление и теперь надо "отработать" свою благодарность за такую помощь, потому что карьера её начнётся именно отсюда, где уже обеспечено ей место, как только получит диплом.

К тому же, она сможет получить неоценимый опыт, если совмещать учёбу с трудовой деятельностью. Яна не стала скрывать, что над нею взял шефство профессор Егор Максимович Ворон, с лёгкой руки тёти Нади. Он доставил ей нужную литературу и подробный план самого нужного при поступлении.

Девушка не преминула добавить, что тоже очень скучает за своими самыми дорогими людьми и, возможно, перед Новым годом ей удастся отпроситься и некоторое время они смогут побыть вместе.

Зинаида Андреевна и Антон Сергеевич радовались и гордились дочерью. Особенно тем, что она трудится обыкновенной уборщицей, дабы потом добиться больших успехов.

-   Правильно!  -  сказал Антон Сергеевич,  -  Везде бы в стране порядок был, если бы директора заводов и совхозов начинали со слесарей и скотников. Крути не крути, а так они ближе к народу, коли сами из того же котла приварок хлебали.

Счастье распирало их сердца и они с нетерпением ждали Нового года, уже заранее обдумывая меню, чем вкусненьким будут угощать свою ненаглядную дочурку.
Но Яну постоянно мучило беспокойство и она поделилась своими сомнениями с тёткой:

-   А вдруг мама с папой что-то заподозрят и приедут сюда сами?

-   Не приедут.  -  уверила её Надежда Сергеевна.  -  Зина не рискнёт в дальнюю дорогу с больными ногами, ну, а Антон точно сюда не явится.
Вообще, Янка, отец у тебя хороший да только, если что втельмяшится в его голову, то всё, и тяпкой не выцарапаешь.

Девушка прыснула от смеха:

-   Тёть Надь, вы давно в городе живёте, а выражаетесь, как у нас в деревне.

-   Ой, Яночка, это уже навсегда. Куда бы человека ни кинула судьба, а о своих корнях он никогда не забудет.

*****
Беременность протекала неважно, Яна постоянно чувствовала недомогание. Врач, на учёте у которой состояла девушка, советовала больше гулять. Но о какой прогулке речь, если солнце палило нещадно, или ей так казалось, потому что находилась в интересном положении. Вон, тётя Надя, она даже мёрзнет по утрам, а Яна задыхалась от духоты.

Ноги  у неё отекли, от чрезмерного потребления воды, лицо расплылось и очень тяжело было носить огромный живот. В сентябре стало полегче, ночами ещё и пледом пришлось укрываться, и девушка повеселела с приходом долгожданной свежести.

Доктора намекали на трудные роды, из-за большого плода, но слава Богу они ошиблись, Яна родила быстро и без осложнений. В этот день Надежда Сергеевна, как раз была выходная и затеялась с пирожками, но пришлось всё отменить. Прямо с утра у Яны начались схватки, но Надежда не стала брать на себя ответственность и тянуть резину, а сразу вызвала неотложку. А через два часа на свет появился Мальцев Виктор Антонович.

Дело в том, что Яна хотела девочку и уже имя ей придумала - Виктория. Но потом, Надежда Андреевна ей подсказала:

-   Ян, так и мальчика тоже можно назвать таким же именем - Виктор.

Девушка подумала, ну Виктор, так Виктор. А фамилию и отчество они позаимствовали у дедушки, так обычно всегда бывает, если роженица незамужняя.

С роддома Яну забирала тётя Надя, приехавшая на такси, а когда она завела девушку в ту комнату, где она будет находиться с ребёнком, то Яна ахнула. Везде висели на ниточках шары, их тут поместилась целая уйма, всяких разных и разноцветных. Гирлянды, банты, детские игрушки - всё это украшало их совместную с малышом спальню. В углу стояла красивая и уютная кроха-кроватка, а рядом с нею коляска.

Всё это Надежда Сергеевна приобрела, пока Яна лежала в роддоме. Они ничего не покупали до тех пор, пока малыш не родился. Считалось плохой приметой заранее заготавливать приданое для новорождённого. Так точно и у взрослых: никогда нельзя отмечать свой день Рождения за несколько дней до его наступления, даже за один денёчек нельзя. Позже - пожалуйста, но не раньше.

С появлением в доме третьего, маленького и самого главного человечка, для мамы и бабушки началась новая, но очень неспокойная жизнь. Витенька перепутал день с ночью и капризничал, во всю развивая лёгкие, а с наступлением утра засыпал, с чувством выполненного долга.

Не выспавшаяся Надежда Сергеевна отправлялась на работу, а Яне тоже нельзя уснуть, дел невпроворот. Постирать и погладить пелёнки, а их за ночь собиралось достаточное количество, убраться в доме или хотя бы сделать влажную уборку, потому что появился малыш и он должен дышать чистым, а не застоявшимся и пыльным воздухом. Ещё надо что-то приготовить покушать, ведь тётя Надя, едва приползёт уставшая, тем более не отдохнувшая ночью.

Но обе женщины не жаловались, наоборот, не могли нарадоваться и налюбоваться на крикливое, но бесценное сокровище.

-   Ян, -  как-то сказала Надежда Сергеевна.  -  Олега я не знаю, потому что давно умотала из деревни, но родителей его немного помню. Так вот, он похож на своего деда по отцовской линии.

Яна и сама это видела, Витенька был копией Олега, но этот факт её мало беспокоил. Ребёнка она считала своим и только своим, афишировать, что он ещё и сын Олега, разумеется, не собиралась. К последнему она больше не питала никаких чувств, а вот сынишку любила до беспамятства, и когда в середине декабря нужно было ехать к родителям, потому что обещала и потому что очень хотелось обнять любимых и дорогих ей людей, то Яна перед этим целый день проревела, ей так не хотелось оставлять свою кровиночку. Но ехать надо было.

Надежда Сергеевна отпросилась в больнице, а Яна, со слезами и совсем убитая горем, из-за разлуки с малышом, села в скорый поезд.
На грудном вскармливании Витенька находился всего несколько недель, а потом он стал плакать даже днём, потому что не наедался, и врач-педиатр посоветовала прикармливать ребёнка детской смесью. И Витенька тот час изменился, он теперь спал целыми сутками, также давая возможность отдохнуть и взрослым.

Зинаида Андреевна и Антон Сергеевич ни на шаг не отходили от дочери, уж больно долго длилась разлука и соскучились так, что словами не передать. Перед её приездом вновь зарезали поросёнка, Зинаида Андреевна нажарила и напекла разных вкусностей, а летом заготовила домашних консервов, потому что в городе такого нет, как они считали. А разве покупное сравнить с выращенным своими руками? Они собирались и в дорогу ей наложить несколько сумок, а как иначе? Яна сопротивлялась:

-   Ма, па, я тогда притащила все эти сумки, а у тёти Нади такого добра полные холодильники, так мы не знали, куда всё девать!


-   Да куда вашему магазинному до нашего домашнего?  -  с обидой не согласился Антон Сергеевич.

-   Пап, тётя Надя это оценила. Особенно зайчатину, которую она приготовила в глубокой сковородке, пересыпая луком и мелко нарезанным салом.

И Антон Сергеевич улыбнулся довольный.
   


Гл.13


На следующий день Зинаида Андреевна рассказывала деревенские новости, из которых Яна узнала, что Дина со Светой и в этом году пробовали поступить, но вновь ничего не вышло.

-   И чем они сейчас занимаются?  -  спросила девушка у матери.

-   Доярками устроились. А чем тут у нас можно заниматься? Везде все работники на своих местах и свободная профессия только на ферме. Правда, Дине немного повезло, она успела в библиотеке поработать. Потом сюда явилась молодая женщина с соответствующим образованием и Дине пришлось уступить.

-   Я её недавно видел в автобусе, она молоко ездила на рынок продавать. На весь салон у меня спросила да так, чтобы и остальным было слышно:

-   Дядя Антон, ну что там за Яну слышно?   -  видимо, она ничего не знала про тебя. А я ей, тоже громко:

-   Хорошо у Яны. В медицинский поступила.  -  ну, она сразу и прикусила язычок.

-   Да, доченька, тут ещё у нас новости. Твой одноклассник, Олежка Вихров, женился уже. На Лоре Пуховой. Летом свадьба была.

Новости девушка восприняла, как само собой разумеющееся и даже бровью не повела.

-   Здорово! Мам, а живут они где?

-   Да пока нигде. Снимают квартиру, они же оба студенты. Олежка специально поехал поступать в тот город. Из-за Лоры. Но это сейчас они квартируют, а вот потом, вряд ли Лора будет жить у Вихровых.

-   Да ладно, ма, разберутся.

У родителей Яне было хорошо и уютно, она бы вот так говорила с ними и говорила, но душа ежеминутно ныла за оставленным, на попечение тёти, сынишкой. С этим ничего нельзя было поделать. Она старалась отвлечься, с головой уходила в общение с отцом и матерью, но всё бесполезно. Видно так устроен человек - с самого начала появления собственного ребёнка, потом всю жизнь, до самого конца, о нём заботиться и переживать.

Яне вспомнилось, как она совсем не представляла себя в роли матери и очень боялась никогда не испытать материнских чувств. А теперь ими хоть делись. Ей постоянно хотелось плакать, но девушка не могла такое позволить даже ночью, потому что глаза опухнут и родители начнут интересоваться о причине такого состояния.

Боже, как она любила и уважала папу с мамой, ей даже в голову никогда не приходило, что когда родится этот малюсенький комочек, то всю её любовь заберёт себе, а родные, автоматически, перейдут на второй план. Нет, к ним, конечно, есть нежная дочерняя привязанность, но она другого характера, совсем не сравнить с тем, что испытываешь к своему малышу.

И Яна не выдержала, вскоре засобиралась обратно, ссылаясь на какие-то неотложные дела, в связи с Новым годом. Ошеломлённые Антон Сергеевич и Зинаида Андреевна никак не могли понять причину столь быстрого бегства дочери из отчего дома. Они понимали, что у Яночки теперь полно забот и хлопот, всё-таки одновременно работать и учиться, это не так-то легко, но всё равно в душе испытывали некоторую обиду.

Это как раз тот случай, когда радость и восторг перемешаны с чувством горечи.
Ну что ж такое, обещала побыть десять дней, а то и две недели, а сама всего-то и побыла пять деньков.

Проводив дочь на поезд, пожилая чета всю обратную дорогу ехали молча, каждый по-своему перебирал невесёлые мысли, а по возвращению домой Антон Сергеевич выразил личные подозрения:

-   Что-то, мать, мне не нравится всё это. Не случилось там чего?

-   И мне показалось странным поведение Яночки. Вроде и смеётся и тут же о чём-то грустит.

-   Может у неё кавалер там завёлся, вот она и спешила к нему?

-   Кто его знает, Антоша. У нас с тобой мыслей много, а правда одна.

-   Знаешь что, мать! Поеду-ка я сам туда и обо всём разузнаю. А то, будем мучиться сомнениями. Вот управлюсь маленько на работе, а через пару недель и отправлюсь в град Петра Великого. Но о моей поездке, чтоб туда ни слова. Сюрприз им хочу устроить.

-   Да, Антоша, это ты правильно решил. А то ведь нутро не на месте от всякий тревог да подозрений.

*****

Напрасно Яна терзалась и не находила себе места, разлуку с мамой Витенька перенёс нормально. Он почти и не плакал, старательная и хлопотливая Надежда Сергеевна окружила его заботой и вниманием. Женщина сама боялась брать на себя такую ответственность, но ничего не поделаешь, коли сложившиеся обстоятельства того требовали.

Она внимательно выслушала племянницу, о встрече той с родителями, о деревенских новостях, а потом предложила:

-   Ян, поскольку у нас всё хорошо обошлось, слава Богу, так, может ты уже выйдешь вместо меня, а я в няньках останусь. Не волнуйся, ты же рядом будешь, а тебе уже пора и опыта набираться.

На том и порешили. На утро Надежда Сергеевна отправилась в больницу и оформила всё, что требовалось с документацией, а после выходных Яна приступила к своим обязанностям уборщицы в отделении нейрохирургии.
Девушка прилежно старалась, знала, что заведующий этим небольшим коллективом, Егор Максимович Ворон, очень требователен к подчинённым, у него не забалуешь, поэтому тёрла, скребла и мыла на совесть.

Но её действия вызвали разностороннее мнение. Некоторые смотрели на уборщицу с непониманием, мол, как за такие деньги можно всю себя отдавать работе? Другие, наоборот, прониклись уважением и через каких-то два-три дня уже здоровались с нею, подшучивали и вели себя так, вроде она давным-давно задействована в этом коллективе.

Особенно Яне понравилась медсестра Оля Агеева, они даже подружились. На общение у них не хватало времени, но иногда Оля приглашала её в ординаторскую, когда там никого не было и девушки вдвоём пили чай, весело болтая.

Ворона, Яна тоже редко видела, вроде они несли службу на разных галактиках. Профессор постоянно пребывал на операциях или на строительстве нового корпуса, очень важного для него. Он даже часть своих денег внёс в эту постройку. Ему хотелось, чтобы его Нейрохирургия находилась отдельно от всех да ещё и более удобная. С новым оборудованием, а также вместительная, чтобы там не случалось как здесь - иногда, в большой наплыв больных с черепно-мозговыми травмами, некоторых пациентов приходилось временно размещать в коридоре.

Вообще, если Ворон сильно занят, он ни на кого не обращает внимание и никого не замечает вокруг. Вот это Яна и не могла понять. Как же так, ведь у них, в ходе подготовки девушки в институт, почти появились приятельские отношения и вдруг, Ворон пробегает мимо, сломя голову, не отвечая на её приветствие.

Яне, если честно, без разницы, но она родилась и выросла в деревне. Там все люди между собой здороваются, а если кто-то не поздоровался, значит, обижается за что-то и девушке было не по себе.
Но однажды, Оля Агеева внесла ясность о непростом поведении профессора. Яна испытала сильнейший стресс, когда выслушала подругу. Она никогда бы не подумала, что подобное может случиться в таком серьёзном коллективе.
 


Гл.14


А началось всё с обыкновенного вопроса:

-   Ян, а ты заметила, что у нас больше не работает Тоня Линник?  -  спросила Оля.

-   Да, кстати, а куда это подевалась ещё одна наша медсестричка?  -  ничего не подозревая, игриво, на вопрос вопросом, ответила Яна.

-   Как, ты до сих пор ни сном, ни духом?  -  Оля смотрела подруге прямо в глаза и улыбалась, но чувствовалось, что ей с точностью известно о неосведомлённости Яны.

-   Конечно, именно так. Вот расскажешь, тогда и я буду: и сном, и духом.

-   Да вот, теперь думаю, а не напрасно ли я затеяла этот разговор? Ян, тебе не понравится то, что ты услышишь. В общем, Тоню выгнал Ворон.

-   Егор Максимович? Но за что? Мне она показалась хорошим специалистом.

-   Бог его знает, каким она здесь числилась специалистом, но вот язык ей давно надо было укоротить. Ян, Ворон её убрал из-за тебя.  -  и Тоня внимательно проследила за реакцией подруги.

-   Из-за меня? Но я же с нею совсем не общалась. Она, как-то на всех свысока смотрела. Особенно в мою сторону.

-   Ну что же, придётся ввести тебя в курс дела. Тонька всегда была первостепенной сплетницей, ей постоянно до всего надо было. А особенно любила всунуть свой нос в личную жизнь коллег. Ну ладно там, за кого другого, а то теперь она до самого Ворона добралась, представляешь?

-   Хорошо, ну, а я то тут при чём?

-   А вот здесь начинается самое интересное. Она распустила слухи, что вы с Вороном давно любовники и поэтому он тебя устроил сюда, а также за уши вытащил на экзаменах. А ещё, будто тот ребёночек, которого ты родила - сын Ворона. Ну как, сильно?

Яна долгое время не могла прийти в себя, фактически, она понятия не имела, что ответить. То, что девушка услышала - было полнейшим бредом больного человека и ей просто в голову не пришло оправдываться, ведь и так всё понятно, что это та чушь, которую можно придумать, только разве на нездоровые мозги.

-   Ты-то, что думаешь об этом?  -  спросила она Олю после некоторого молчания.

-   Я? А я не верю. Потому что Ворон на такую, как ты не клюнет. Ян, не обижайся. Пусть ты молодая, симпатичная, но птица совсем не того полёта, которая нужна Ворону. То есть, такого гения мы с тобой, подруга, не достойны.

До конца рабочего дня оставалось ещё много времени, а Яне хотелось побыстрее уйти домой и рассказать обо всём тёте. Вот та сумеет успокоить и посоветовать, как вести себя дальше. А, собственно, в чём дело? Зачем ей подобные советы, она что, провинилась перед кем-то или плохо справлялась со своими обязанностями? И, обычно, жалостливая к людям Яна, ничуть не жалела Тоню Линник. Поделом ей. Девушка до конца смены только об этом и думала. Да, вот так трудиться в коллективе, где совершенно разные люди, с совершенно разными взглядами на жизнь.

*****

Антон Сергеевич прибыл в Ленинград в три часа дня. Он нанял такси и назвал водителю адрес, и вскоре мужчина уже заходил во двор старого, но добротного дома.

-   Такой ещё лет сто простоит.  -  одобрительно кивнул Антон Сергеевич, а вслух пробурчал:  -  Да вот оказия, девчата, наверное, на производстве и где мне приютиться на это время, ведь на улице холодно, январь всё-таки.

Мужчина решил оставить сумки на пороге, а самому отправиться посмотреть город да может чайку горячего выпить в каком-либо кафе. Но когда он поднялся на крыльцо, то заметил, что входные двери не плотно прикрыты. Антон Сергеевич дёрнул за ручку - точно, тут не заперто. Получается, кто-то есть дома?

Неожиданный гость потихоньку пробрался в апартаменты и сразу же заметил свою сестру, которая сидела за столом к нему задом, и кормила маленького ребёнка из бутылочки. В этой же комнате был включен телевизор, поэтому Надежда Сергеевна не услышала шагов вошедшего.

"А что это, Надежда нянькой подрабатывает? Неужели им так тяжело? Тогда зачем от нашей помощи отказывались?"  -  подумал Антон Сергеевич.

Мужчина замер на пороге и не знал, с чего начать приветствие? Что не говори, а всё же, они с сестрой долго не роднились. Но тут же он услышал:

-   Кушай, Витенька, кушай, моё золотце! А то мама Яна придёт с работы и скажет:  -  Хорошо ли кормили моего сыночка? А что я ей скажу, если ты кушать отказываешься?

Антон Сергеевич так и уселся на пол, создавая естественный грохот.
Испуганная Надежда обернулась на шум и сразу завопила:

-   Ой, батюшки, и чего теперь будет? Антон, ты, что ли? А почему телеграммой не предупредил?

-   И что, детёнка стали б от меня ховать? Надька, Надька, я же на тебя понадеялся, а ты что сотворила? Как ты могла такое допустить? Вот она чем у тебя тут занималась! Отвечай! Как ты проглядела такое позорище?

Надежда Сергеевна уже успела оправиться от первого потрясения, поэтому тут же набросилась на брата:

-   Не ори, мальца напугаешь! И это ты собственного внука считаешь позорищем? Хорош дед, да, Витенька?
Ошибаешься, Антоша, это не я проглядела, а ты. Яна ко мне уже беременной приехала, вот так-то! Но не вздумай дивчине устраивать скандал. Потому что поезд уже ушёл и ничего назад не вернуть, абсолютно ничего!

-   Уже беременной приехала? Теперь понятно, почему она решила сбежать из деревни. А про институт тоже враньё?  -  Антон Сергеевич был взбешён, у него тряслись не только руки, но и губы, что и говорить нормально не получалось.

-   А ну-ка, успокойся!  -  приказала младшая сестра.  -  И поднимись, наконец, с пола. У меня предостаточно стульев в доме.

Мужчина подчинился и, не отрывая взгляда от малыша, плюхнулся на диван.

-   И кто эта сволочь? Я имею в виду, отца ребё... моего внука?

-   Знаешь что, Антоша, такие вопросы будешь задавать своей дочери, а я не имею права обсуждать племянницу, пока её здесь нету. Но только прошу тебя, Антон, поговори с нею, как отец с дочерью. Ты же не хочешь ещё и Яну с внуком потерять? Давай, подержи малыша, а я на стол накрою. Кормить тебя буду. Витенька, иди к дедуле. Он столько километров проехал, чтобы с тобой познакомиться.  -   с улыбкой проговорила Надежда, но встретила строгий взгляд брата, который всё же протянул руки и взял малыша.

Яна настолько удивилась приезду отца, что тоже долго стояла у порога, не решаясь зайти. Её лицо покрылось густой красной краской, девушка прятала глаза, совершенно не соображая, как себя вести в данной ситуации? Надежда Сергеевна не вмешивалась, потому что пока ничего страшного не происходило.
Тишину нарушил Антон Сергеевич:

-   Проходи, дочь, ну что ты стоишь, как вкопанная?  -  по голосу можно было определить, что Антон Сергеевич ещё не успокоился. Столько обиды слышалось и столько боли, что Яна расплакалась:

-   Папочка, ну простите меня с мамой! Я бы обязательно вам обо всём сообщила! Вы же не думаете, будто я всю жизнь собралась прятать от вас вашего внука? А уехать мне пришлось, потому что не хотела вас позорить, ведь вы не заслуживаете такой участи.  -  всё выпалила за несколько секунд и на сердце стало намного легче. И пусть отец сейчас не простит, но наконец-то с души упал огромный камень, который ей очень мешал спокойному и честному существованию.
 


Гл.15


Зинаида Андреевна радовалась новостям, которые привёз муж. Оказывается, у них теперь есть маленький внучек. Это же какое счастье! Но сначала она не могла взять в толк, о чём это говорит ей Антон? Какой ребёнок, откуда он взялся? Долго плакала и просила вновь и вновь всё рассказать поподробнее.

"Бедная девочка, она уехала, чтобы нас не травмировать, сколько же ей пришлось перенести? А с другой стороны... Нет, Яна должна была сказать об этом родителям, мы же ей не чужие. О Боже! А теперь вот и учёба, и работа. Спасибо Надежде. Чтобы сейчас Яна делала, если бы не тётка? Дай Господь Надежде здоровья и всего хорошего."

Зинаида Андреевна по-доброму завидовала своему мужу, он уже понянчил их кровиночку, а когда же ей предстоит такое счастье?

-   Антоша, а когда они к нам собираются, не говорили?

-   Говорили, Зина, но точно не определились. Всё зависит от здоровья малыша, всё-таки дорога дальняя, потом сессия у дочки да и как с работой у неё сложится. Не всё зависит от неё, но сказали, чтобы мы ориентировались на лето, на какой месяц - тоже ничего неизвестно.

-   А ты хоть Надежду догадался к нам пригласить или до конца собрался с сестрой воевать? Сколько той жизни осталось...

-   Догадался-догадался, не ворчи!

-   Антош, а как думаешь, людям можно похвастаться, что у нас уже внучек есть?

-   Наверное, пока не надо, а уже ближе к их приезду, тогда и сообразим, как нам поступить.

-   И правильно. Особенно Вихровым не положено об этом знать. Они и так зазнайки, каких свет не видывал, а нынче как прознают, то сразу же Яну во всём обвинят да сплетни разнесут по всей деревне.

-   Да кто их боится, этих Вихровых? У них внуки, хоть бы через пятилетку народились, Лора собралась далеко идти по карьерной лестнице, а у нас он уже есть. Так что, мы с тобой, мать, посчастливее от них будем.

*****

А в нейрохирургическом отделении снова большие проблемы и надо же, перед самым 8 Марта. Собирались посидеть на праздник всем коллективом, но судьба распоряжается иначе. В первых числах месяца у Кирилла Артёмовича умерла жена. Ничего ей не помогло: ни забота родных, ни дорогостоящая операция, ни лекарства, которые доставал для неё Егор Максимович, потому что в аптеках они не продавались, - что человеку написано на роду, то и случится.

Кирилл Артёмович боготворил жену и после её смерти он совсем расклеился. Несколько дней не выходил на работу и Ворон поехал к нему домой, чтобы поддержать, но нашёл своего коллегу в невменяемом состоянии. Хотя Кириллу Артёмовичу пить нельзя ни в коем случае, из-за больного сердца.

Ворон уделил ему достаточно времени, вроде договорились, что хирург на днях приступит к своим обязанностям, но мечтам было не суждено сбыться. В эту же ночь Кирилл Артёмович "воссоединился" с любимой женой.

Это событие шокировало весь персонал, всё отделение пребывало в подавленном настроении. Готовились к похоронам коллеги. А тут и второй специалист подал заявление на расчёт. Это Александр Геннадьевич Трут. Он успел жениться и теперь переезжал в Москву по месту жительства жены, потому что та не могла бросить больную мать.

В отделении катастрофически не хватало хирургов, Ворон отдувался за всех, он, фактически уже жил в больнице, домой забежать, даже на минутку, совершенно не было времени. Яна видела, как уставал шеф. Он буквально валился на диван в ординаторской, после очередной операции, а порой засыпал прямо в кресле и тогда все ходили на цыпочках, давая профессору возможность, хоть немного отдохнуть.

Иногда он спал всего полчаса и его снова будили на следующую операцию. Этим обычно занималась старшая медсестра. Оксана Фёдоровна подходила к профессору и было видно, как женщине не хотелось прерывать крепкий сон шефа. Она стояла перед ним до последней секунды, никому не позволяя разбудить его раньше.

Яна поражалась, откуда берутся силы у этого человека? Вымотанный до такой степени, что казалось вот-вот не выдержит, упадёт, но Ворон держался.
Не хватало не только хирургов, отделение нейрохирургии нуждалось ещё и в медсёстрах. Недавно уволились сразу две девушки: одна - в декретный отпуск, а другая перешла в терапию, сказала, что там полегче. И это в такой ответственный момент! Оксана Фёдоровна возмущалась:

-   Егор Максимович, ну зачем вы её просто так отпустили? Пусть бы отрабатывала. Вы же сами понимаете, что у нас сейчас - хуже не бывает, чрезвычайная обстановка.

-   Пусть идёт, Оксана, не жалей о таких. Лучше иметь двоих надёжных, чем две сотни предателей. Она и с терапии убежит, если где местечко потеплее найдётся. Разве это медик? Я бы так не сказал.

Однажды, Ворон вызвал к себе Яну, поставил её перед манекеном, кое-что объяснил и приказал:

-   Яна, в свободное минутку прибегай сюда и учись ставить инъекции. Вопросы?

-   Егор Максимович, но я...

-   Разговорчики! Я сказал - учись! Твоё время пришло. Побольше спрашивай, надоедай, в том числе и мне. Если найдёшь, конечно. Я собрался зачислить тебя в медсёстры. Пока. Закончишь ВУЗ, тогда будем решать по-другому.

-   Но я боюсь, что вас подведу... Понимаете, я же практику совершенно не знаю. Так, чуть-чуть.

-   Яна, на всё про всё - месяц тебе!  -  и профессор удалился, оставив девушку в предобморочном состоянии.

"Боже, всего месяц! Да как же я справлюсь?"


-   Справишься.  -  сказала Надежда Сергеевна.  -  Чем ты хуже других? Что, за четыре недели нельзя научиться ширять уколы? Тренируйся каждый день и всё будет хорошо. Янка, тебе Ворон так доверяет, а ты кочевряжишься. Во даёт! Другие только и ждут такого внимания. Им это, между прочим, за честь, чтоб ты знала.

-   Тётя Надя, да я просто переживаю. Потом будут не манекены, а живые люди, понимаете?

-   Понимаю. А чего бояться, если научишься? Сначала на манекеновой попке потренируешься, потом и до внутривенных дойдёшь. Да всё образуется, вот увидишь! Оксану Фёдоровну попроси, та никогда не откажет в помощи. Всё, успокойся, я уверена, ты справишься.


Яна превзошла все ожидания. Через две недели она уже запросто ставила больным даже капельницы, а через месяц, это уже была не уборщица, а медицинская сестра нейрохирургического отделения.

Ворон звонил во все инстанции, он требовал хотя бы ещё одного хирурга. Ему обещали и вот, наконец, он прибыл. Довольный профессор собрал весь коллектив, глаза его светились радостью, и он с удовольствием представил новичка:

-    Евгений Николаевич Лукашов - наш новый хирург. Евгений Николаевич к нам, так сказать, не со школьной скамьи, у него за плечами три года практики, а это уже, как сами понимаете, кое-какой опыт. Но Евгений Николаевич на этом не остановился, он собирается и дальше совершенствоваться, так что, прошу любить и жаловать. Спасибо вам, коллега, что выручаете нас в трудную минуту.  -  и Ворон протянул приехавшему руку.

Яна сразу его узнала. Это был один из её насильников. Тот, что в светлом. Да, это он... Девушке стало дурно, но она держалась. Всё восприняла так, как будто её это не касается. Но чего это ей стоило?
 



Гл.16


-   Вот уж поистине, мир тесен.  -  сказала Надежда Сергеевна и посмотрела на совсем поникшую племянницу.  -  Яночка, он тебя точно не узнал?

Девушка вздохнула и пожала плечами:

-   Наверняка я, конечно, не могу утверждать, но вроде бы нет. Так, мельком скользнул взглядом, ну, как и на всех, а там... только Богу одному известно.

-   Да не узнал, Ян, сто процентов. Ну сама посуди: прошло почти два года, ты, к этому времени, стала внешне другая. А если ещё взять то, что они оба были пьяны, то тут и переживать не стоит. Да и чего, собственно, бояться, пусть он боится. Можно думать, это ты над ним надругалась, а не он над тобой. Его место за решёткой, а он, видишь ли, правильным прикидывается. Сволочь проклятая. И как люди маски умеют менять?

-   Я согласна, тёть Надь, с каждым твоим словом, но только всё прошло, всё улеглось в душе и вновь это старое перед глазами всплывает. Я уже не хочу никакой огласки, ради Христа пусть идёт по карьерной лестнице, пусть будет счастлив, только бы от меня подальше. А мне ведь работать с ним, понимаете, я же теперь не уборщица, а медсестра.

-   Понимаю, девочка моя, хотя... Такую мразь надо наказать. Ну кто-то же должен за это ответить? Я уже подумала так, пусть Господь потом разбирает все его грехи, потому что огласка, ты права, сейчас нам ни к чему. Ты только представь, что начнётся! Несмотря на то, что Ворон тут ни каким боком, но пятно, однозначно, падёт на отделение. Найдутся такие, кто напишет в газетах, мол, так и так, Ворон приютил у себя убийцу и насильника. Ты думаешь, мало у Егора Максимовича недругов и завистников? Да нет, хватает. Да и на тебя все начнут пялиться и пальцем показывать. Сама понимаешь, тебе сразу придётся уходить с больницы. А куда идти? Тебе же направление Ворон дал... Да, ну и дела.. И так - не так, и вот так - не эдак. И откуда он взялся на нашу голову?

Тётка с племянницей просидели до самой полночи. Было решено, что Яна спокойно занимается своими непосредственными обязанностями и будто, действительно, видит новоиспечённого хирурга впервые. Это очень тяжело, но приходится подчиниться создавшейся обстановке. Жизнь - не мёд. Нам частенько в ней предстоит не считаться с собой и своими задумками, и от этого никуда не деться.

Яна на работе старалась быть сама собой, но всё же Оля заметила, что она изменилась. Стала задумчивой, улыбаться совсем разучилась, а ещё без конца вздрагивала, когда открывалась дверь в ординаторскую. Хорошо, что это обнаружила Оля, которой можно сослаться на бессонную ночь, из-за ребёнка, но при ненавистном Евгении Николаевиче - следовало быть в форме.

Девушка изо всех сил напускала на себя равнодушие, улыбалась больным и коллегам, а новичок, между тем, потихоньку вливался в коллектив. Он уже тоже подшучивал, заигрывал с медсёстрами, в том числе и с Яной. Она относилась к нему, как и к другим, но что творилось в её душе - никто даже не догадывался.

Ну почему так произошло? Всё так хорошо было: у неё имелась любимая работа, она с удовольствием училась в институте, радовалась маленькому сыночку, радовалась каждому наступившему дню и вдруг такое. Яна поймала себя на мысли, что она о собственном малыше думает меньше, чем о своём насильнике. Нужда заставляла. Так и до психушки не долго.

И именно в такой критический момент её выручил Ворон. Однажды, Яна случайно увидела его взгляд в свою сторону и это был взгляд не начальника к подчинённой, а влюблённого мужчины.

"Ну вот ещё! Стариков мне только не хватало." - но Яна была обыкновенной женщиной и поэтому стала потихоньку наблюдать за профессором. Мы ж какие! Хоть и не нужен, хоть не устраивает, а всё равно приятно, когда на тебя обращает внимание мужчина.

"Странно. То мимо пробегал не здороваясь, а теперь - любовь нечаянно нагрянет!"

Но все эти "подглядушки" и частые "слежки", ввели в обыденность девушки иной смысл, а главное - отвлекли от непосильных, для её сердечка, мыслей. И если раньше она считала Ворона далеко не красавцем, то присмотревшись внимательно, Яна лично удостоверилась, что он довольно привлекательный и даже симпатичный.

"О чём это я? Может, профессор просто так посмотрел, а я уже и растаяла. Мало прежнего опыта? Да, но серьёзного Ворона разве сравнить с легкомысленным Олежкой? Сама считаю, что - нет.
А о разнице в возрасте забыла? Да, это весомый аргумент." - но кто ему даст его годы? Сохранился. Пусть работа у него, как говорят, не пыльная, но нервотрёпки здесь по горло хватает. Яна сколько раз в этом убеждалась.

Однажды приехала тётенька с высокой причёской и так орала на Ворона, перемешивая слова с оскорблениями. Оказывается, несколько месяцев назад её сын упал с мотоцикла и сильно повредил голову. Ворон тогда предупредил родителей, что если сын и выживет, то нормальным человеком уже никогда не станет. Убитая горем мать была согласна на всё, а теперь:

-   Что вам стоит не там ножичком чикнуть и всё, нормальный парень стал с мозгом десятилетнего подростка.

-   Да как вам не стыдно?!  -  вступился за Ворона, тогда ещё живой Кирилл Артёмович.  -  Вы бы радовались, что ребёнок с вами, и если бы не Ворон, вы бы ещё полгода назад его похоронили.

Вот и пойми этих родителей. Можно думать Ворон виноват, что они купили сыну дорогой мотоцикл, а тот на нём не научился правильно ездить.

День Рождения старшей медсестры ещё больше подтвердило догадки, Яна теперь была уверена - Ворон к ней неравнодушен.
Оксана Фёдоровна под вечер накрыла стол и коллектив с удовольствием принялся снимать пробу с кулинарных "шедевров" уважаемого медработника. Но особенно все удивились, когда профессор выпил целых две рюмки коньяка. Дело в том, что он ни на каких корпоративах не позволял себе даже шампанского и чтобы Ворон выпил коньяк - это нонсенс.

Потом все танцевали, до минимума прикрутив музыку. На первый танец Ворон пригласил именинницу, а на следующий Яну.
Девушка чувствовала его прерывистое дыхание, так ведут себя те, кто взволнован. Она уже побывала в объятиях Олега, но сейчас это было совсем другое. Олег не отличался нежностью и если его руки подрагивали, то только от нетерпения. Он срывал с неё одежды и быстро укладывал на сеновал. Здесь же, всё иначе. Ворон боялся до неё дотронуться, казалось, его рука, покоящаяся на талии девушки, на самом деле находится в невесомости.

Яне очень понравилась вечеринка и больше от того, что на ней не присутствовал Евгений Николаевич Лукашов.
А на следующий день произошло ещё одно, не менее странное событие. Ворон Яну вызвал к себе в кабинет. Смущённая девушка старалась не смотреть профессору в глаза и изображала из себя медсестру, которая явилась по указке шефа.

Ворон встал из-за стола и подошёл к ней очень близко, при этом взяв её руки в свои.

-   Яна, я должен вам... тебе сказать... Яна, я хотел...  -  профессор терялся, как мальчишка. Было немного смешно и одновременно Яну это забавляло. Ни одной ей неловко. Но тут зазвонил телефон, от неожиданности они оба вздрогнули. Звонили из Приёмного отделения. Поступили двое с черепно-мозговыми травмами и Ворон немедленно отправился в операционную.

До сих пор скрывавшая от тётки своё потаённое, Яна решила сегодня с нею поделиться секретами, но Надежда Сергеевна повела себя так, вроде это никакая не тайна, а вещи вполне обыденные и ничего в этом нет сверхъестественного.

-   Янусь, я сама жила с человеком, который много старше меня и знаешь, я ни разу об этом не пожалела. Скажу больше - все те годы были самыми счастливыми в моей жизни. Кто его ведает, как правильно, а как неправильно, но, думаю, здесь дело не в возрасте, а в чувствах и уважении к данному мужчине. Если он тебе совсем не нужен, то так ему и скажи об этом. Не бойся, Ворон всегда был порядочным, поэтому на твоей карьере это никак не отразится. Только мозги не надо пудрить: нет - значит, нет! Да - значит, да! Ты поняла, о чём я толкую? Тут, детка, не деревня. Ворон, не какой-либо Федька скотник, и никому не нужных интриг не воспримет. Он просто умом их не охватит. Потому что слишком порядочный.
 



Гл.17


Несколько дней девушка ждала, что профессор всё же признается ей в своих чувствах, но Ворон игнорировал её. Он постоянно куда-то уносился сломя голову и как будто специально оббегал Яну стороной. Это настораживало.

Нет, Яна может спокойно прожить и без его признаний, но как-то всё странно получается. Ещё с детства она привыкла к тому, что нельзя оставлять дела не законченными. А то, сам пригласил в кабинет, а теперь ведёт себя так, вроде впервые её видит. Это не серьёзно, даже для профессора. Ну и пусть себе! Не может же она к нему подойти и спросить:  - "Егор Максимович, вы хотели мне что-то сказать?"

Но однажды, он всё-таки подошёл.. Яна собиралась домой после рабочей смены и в это время в ординаторскую с шумом ввалился профессор:

-   Слава Богу, я думал никого уже здесь не застану... Яна, приглашаю на открытие нового объекта и если ты не против, то поедем туда прямо сейчас.

-   Как открытие? Разве нейрохирургию построили?  -  девушка была удивлена, ведь об этом и разговоры не велись. Предполагалось, что строительство будет завершено к концу будущего года и то, если всё сложится.

-   Не совсем, конечно, построили, но одно из отделений уже готово. Недельки через две начнём осваивать, так сказать, нехоженые территории.  -  профессор светился радостью, он не мог стоять на месте, а всё время суетился по кабинету, хлопал в ладоши и вёл себя, как мальчишка. Яна залюбовалась им, теперь понятно, из-за чего этому гению было не до неё. Он постоянно пропадал на стройке.

-   Спасибо за приглашение, Егор Максимович, но почему именно я? Ну пусть бы Оксана Фёдоровна и другие хирурги, а я кто такая? Обыкновенная медсестра.

-   Не глупи, Яна. Ты что не собираешься работать в новом корпусе? Я тебя уже записал в свой список, кто перейдёт туда вместе со мной. Старое отделение закрывать нет смысла, поэтому оно так и продолжит свою деятельность под началом Евгения Николаевича.  -  тут профессор запнулся и внимательно посмотрел Яне в глаза: 

-  Или ты с ним желаешь остаться?   -   не дождавшись ответа, продолжил:  -  Что касается Оксаны, то у неё ребёнок заболел и она отпросилась.

Услышав о предложении Ворона, вернее, его вопросе, с кем она желает остаться, Яна немедленно ответила:

-   Нет-нет, я только с вами!  -  увидев довольного профессора, продолжающего смотреть на неё, как будто ожидая ещё чего-то, Яна объяснила:

-   Вас я уже знаю хорошо, по-моему, мы сработались, зачем мне этот чужак? К тому же, я не забыла вашу доброту, когда совершенно не имея свободного времени, вы помогали мне при поступлении в институт. Егор Максимович, я благородные поступки долго помню.

-   Вот и замечательно! Тогда быстро собирайся, комиссия, поди, минут двадцать, как дожидается.

Увиденное девушку очаровало: все блестело лоском и чистотой. Новое оборудование, мебель, палаты для больных, обустроенные комфортабельно и со вкусом, здесь всё её восхищало, отчего сердце бешено колотилось в груди. Яна дотрагивалась до всего, до чего можно было дотянуться, руки сами по себе, как магнитом притягивались к вещам и предметам, дабы, хотя бы на ощупь почувствовать тепло от новизны тех же штор, тумбочек и даже выключателей.

Ворон ходил следом, чутко наблюдая за действиями и эмоциями своей подопечной.  Видимо, ему было совсем не безразлично её мнение. И когда раздались хлопки от первых отрываемых бутылок шампанского, Яна слегка пригубила шипучее вино в высоком бокале и с удовольствием сморщилась от малюсеньких брызг, которые нежно щекотали её нос и губы.

Настроение прибавилось ещё и от того, что Лукашов не задержался на банкете, побыл немного, ради приличия, и тут же ретировался, ссылаясь на неотложные дела. Как же здорово, что она больше не будет с ним работать бок о бок! Девушка сделала ещё один маленький глоток кисло-сладкого напитка и тихонько отправилась в другое крыло здания на следующий этаж, где ремонт пока не закончили.

Она заглядывала в каждую палату и придирчиво, вроде, знает в этом толк, осматривала проделанную работу. В одной из комнат девушка остановилась у окна, чтобы полюбоваться пейзажем. Выпитое вино, несмотря на количество, вызвало приятное лёгкое головокружение и Яна позволила себе помечтать о хорошем прогнозе приближающегося будущего.

Вдруг её насторожил шум, рывком открываемой двери, девушка резко обернулась. В помещение, с ехидной улыбкой и нескрываемой ненавистью во всём облике, вошёл Лукашов. Он приблизился почти вплотную и по его развязному поведению можно было понять, что у хирурга совсем не дружеские намерения.

-   Ну что, Яна Мальцева, поговорим, или думала, я тебя не узнаю? Каюсь, вначале так и было, но потом исподтишка начал за тобой наблюдать, думаю, где я мог видеть это лицо и, представь, однажды вспомнил. Не в твою пользу, кстати. Но ты ведь сразу меня узнала, так? Я видел все твои попытки скрываться подальше. Вот где вспомнишь все поговорки, особенно насчёт "тесного мира". Ну чего тебе не сиделось в твоей деревне? Какого чёрта ты сюда припёрлась? Ну кто рад тебе здесь, когда у меня самый пик карьеры попёр, а тут ты...

-   Что вам... Что тебе нужно от меня? Я никого не трогаю и не собираюсь с тобой иметь ничего общего. Только оставь меня в покое и не лезь в мою жизнь! И не надо со мной разговаривать так, вроде это я тебя физически покалечила, а не наоборот.

-  Ну да, ну да... Это сейчас ты говоришь, что даже видеть меня не желаешь, потому что находишься под крылом этого старикашки Ворона. Но не мудрено, что наступят такие времена, что твоя персона может мне конкретно и непоправимо навредить. Одно лишь слово и моя карьера обрушится в одночасье. А мне это надо? Совсем даже нет. Поэтому я с тобой поступлю именно так, как когда-то с Юриком. Дурак, шантажом решил заняться, хоть и сам погряз в этом же дерьме.
Ты мешаешь мне, Мальцева, понимаешь? Я вздохну свободно только тогда, когда ты исчезнешь. Совсем исчезнешь. А тот ублюдок, которого ты родила, случайно не мой? Заранее предупреждаю, он мне сто лет не нужен и пощады не будет, даже ему.

-   Нет! Не смей трогать ребёнка, он не твой. Ему ещё годика не исполнилось, так что, не сходится, если считать умеешь... Ты серьёзно собрался меня убить? Да я лишь вскрикну и сюда сбегутся все гости, приглашённые на открытие.

-   Ори, только кто тебя услышит, гусыня деревенская? Там сейчас музыка, все пьяные, а я, между прочим, вошёл с другого входа. Незамеченным. Все в курсе, что я убрался восвояси больше часа назад. Теперь понимаешь, что назревшие обстоятельства только в мою пользу?  -  -  и Лукашов схватил девушку за плечи.   -  Сейчас выброшу тебя в окно, а там стекло и стройматериалы. Потом скажут, что медсестра Мальцева напилась, аки свинья и нечаянно выпала в окошко. Слушай, мне нравится такая версия, а тебе?

Девушке стало по-настоящему страшно. Она была уверена - он это сделает. Яна пыталась крикнуть, но тут же её рот грубо накрыла огромная ладонь. Всё повторяется, как тогда, в лесополосе. Только без изнасилования. Но сейчас много хуже. Ещё мгновение и Лукашов выбросит её с высоты третьего этажа, а внизу груда кирпичей, стёкла и острая арматура. Шансов выжить - ноль, а уж он в этом постарается. Тело девушки, под его напором, наполовину высунулось из окна, её голова билась о подоконник. Вот насильник уже обхватил её ноги, чтобы завершить этот страшный процесс, но тут раздался громкий окрик:

-   Оставь её в покое, мерзавец!

Это был Ворон.

Убийца быстро поставил жертву в вертикальное положение и заметался в поиске спасительного угла. Он рванул на себя балконную дверь и, не отрывая взгляда от профессора, быстро спрятался за нею. Раздался крик, шум падающего тела на разбитое стекло, и сразу же образовалась глубокая тишина.

Ворон выглянул в окно и скривился, затем повернулся к Яне и обнял её.

-   Ну как ты, нормально? Успокойся, дорогая, всё позади.

Девушка дрожала всем телом, она не могла говорить, но всё же попыталась:

-   Егор Максимович, я от вас скрыла... В общем, я давно знакома с Лукашовым. Понимаете...

-   Я всё знаю. Когда он устроился к нам, то я заметил, что между вами, как будто что-то происходит. На отношения любовников, вроде не похоже. Грешным делом подумал, что он и есть отец твоего ребёнка, но тут тоже, как-то ничего не сходилось. Такой мужчина несколько иначе себя ведёт. А сегодня... Я проследил за тобой, когда ты удалилась на этажи и через время проделал то же самое. Когда услышал разговор за дверью, то до сих пор был уверен, что вы, действительно, давно знаете друг друга и теперь специально назначили здесь свидание. Не стал вмешиваться и хотел вернуться обратно, но некоторые слова этого подонка заставили меня насторожиться и, кажется, я вовремя.

-   Спасибо вам, если бы не вы...  -  девушка заплакала.  -  Он мёртв?  -  спросила она сквозь слёзы.

-   Да.  -  сухо ответил профессор.  -  Яна, послушай меня. Думаю, тебе незачем оглашать то, что когда-то случилось. Лукашов уже наказан, ну и зачем тебе эти суды и лишняя нервотрёпка, чтобы потом каждый, без спроса лез в твою душу?

Яна кивала, соглашаясь, но всё же, кое-что её тревожило:

-   Но ведь будет следствие.  -  она указала в сторону балкона.  -   Как это, трезвый хирург, вдруг разбился насмерть?

-   Но ведь так и было! Мы же с тобой к этому руку не прикладывали, верно? Дело в том, что это единственный балкон, где рабочие не постелили пол. А Лукашову, об этом, не было известно. Несчастный случай и весь сказ.

От переизбытка смешанных чувств, Яна спросила, хотя не собиралась, ей просто надо было отвлечься от недавнего ужаса.

-   Егор Максимович, вы что-то хотели мне сказать... Помните, в вашем кабинете?

-   Помню. Я и сейчас хочу это сказать. Яна, выходи за меня замуж.
Понимаю, что у нас разница в возрасте, но лишь одно скажу в своё оправдание - я совершенно не чувствую эти свои годы. А дальше решать тебе.

Месяцем спустя, после этого разговора, Яна и Ворон расписались, и девушка, вместе с маленьким Витенькой, переехала в профессорскую квартиру. Вскоре Ворон дал малышу свою фамилию и отчество, а ещё через семь лет, когда Яна Антоновна уже была самостоятельным, подающим большие надежды на будущее, хирургом, она родила Ворону ещё одного сына - Владимира Егоровича.

До родителей Олега Вихрова частенько доходили слухи, что у них есть внук, но они и пальцем не пошевелили, чтобы узнать, правда ли подобное? Слышал об этом и Олег, но тоже никак не обратил внимания на все россказни о его наследнике. А вот когда, после десятилетнего брака с Лорой, он, наконец, понял, что супруга не собирается осчастливить его рождением ребёнка, то попытался навести "мосты" со своим сыном. Витенька тогда учился в старших классах. На встрече с Вихровым, он сказал:

-   Мне сообщили, кто мой настоящий отец, но вы не заслуживаете, чтобы я вас так называл. Мой отец - Ворон Егор Максимович и других больше не будет.

После этих слов Олег уехал в деревню к стареющим родителям. Вскоре он спился и для стариков просто-напросто стал обузой, вынося из дома всё, что попадёт под руку и меняя на очередную бутылку.

На этом и закончилась данная история, а в конце хочется сказать: так случается, что мы часто не задумываемся над своими проступками и сделанными ошибками. А надо бы...
Прежде чем что-то совершить или сказать хотя бы малюсенькое словечко, нужно сто раз всё взвесить в голове, а уж потом и рубить с плеча, если это никому не принесёт существенных неприятностей. А чтобы потом не мучиться в старости и не казнить себя за то, чего уже никогда не вернуть. Никакими силами.