Дневник профессора Гарросса

                2005 год, октябрь

                1
         Мотор внезапно зачихал, задёргался, словно в агонии, и заглох. Этого только не хватало! Водитель тут же вывернул руль вправо, чтобы съехать  с дороги. Если  придётся бросить автомобиль, то лучше сделать это в укромном месте, чтобы его не смогли обнаружить сразу . «Джеджар Фор», по инерции продолжая движение, на большой скорости проскочил обочину, углубился в лес и там, наехав на куст акации, остановился. Стоило лишь глянуть  на приборную панель, как сразу стало понятно, что случилось. Бензобак был пуст, так что пытаться запустить мотор не имело смысла.
         -  Вот чёрт! – недовольно выругался он и выключил зажигание, чтобы потушить фары.
         Затем вылез из джипа, с досадой захлопнув за собой дверь,  и тут же очутился в объятиях колючего вечернего холода. Зябко поёживаясь, водитель   огляделся. Ему не повезло совсем немного. Вдали в сгущающихся сумерках отчётливо виднелись огни пригорода и ярко вспыхивающие красочные рекламы респектабельных районов.
         Он понятия не имел, где находится, не знал, что за город раскинулся перед ним, и, вообще, в какую страну его занесло. Но это для него в данный момент было не важно. Всё, что сейчас ему было  нужно, к чему он стремился, так это незамеченным добраться до города и найти там телефон, чтобы связаться со своим дядей. Тогда придёт конец его проблемам. Он сможет свободно вздохнуть, успокоиться и расслабиться. Хотя бы на время.
         Чтобы хоть как-то согреться, он прихватил с заднего сидения оставленные кем-то пиджак и шляпу, которая на удивление пришлась ему впору, и двинулся на огни, держась так, чтобы с дороги его никто не заметил. Он не сожалел о брошенной  машине – ведь она была не его, а гангстеров из Всемогущего Синдиката, у которых он её позаимствовал, - всё больше сокрушался, что не успел проехать каких-то полтора-два километра, и теперь приходится идти пешком и тратить на это драгоценное время.
         Вскоре, кутаясь от холода в пиджак, он уже вышагивал по мрачной и пустынной улочке пригородного района. Видно, владелец пиджака был великаном, так как был ему настолько велик, что больше походил на пальто, а для того, чтобы дать свободу кистям рук, ему пришлось несколько раз подвернуть рукава. Под длиннющей полой, засунутый за пояс,  покоился пистолет системы братьев  Броверз, поэтому он держался уверенно, не боясь посягательств со стороны местной братии.
         Наряд его был немного странноват – потрёпанные штаны и поношенная  хлопчатобумажная рубашка никак не вязались с дорогим пиджаком и шляпой, - но, вряд ли, значительно отличался от одеяния здешних обитателей. Быть  может, армейские ботинки могли бы вызвать у кого-нибудь лёгкое изумление, но и только. Скорее всего, всех удивило  бы не то, во что он одет, а то, что был  одет не по сезону.
         Ему было  за сорок, сколько точно  –  он не знал, но выглядел  намного старше. Убегая от погони, он успел рассмотреть себя в зеркало заднего вида. Когда-то чёрные, как смоль, волосы, поседели  и отрасли настолько, что ниспадали на плечи. За время многолетнего анабиоза у него отрасли бакенбарды и усы. А лопатообразная борода доходила почти до груди. Он был похож на старца, прожившего долгую и трудную жизнь. Возможно, если постричься и побриться, он помолодеет лет на двадцать, но вряд ли вернет свои годы. Тяжёлое бремя, которое ему пришлось пережить, навсегда оставило печать на его по-мужски красивом, преждевременно состарившемся лице. Но если кто-нибудь надумал бы пристать  к нему с целью ограбить или поглумиться, купившись на его внешний вид, то того постигло бы большое разочарование. Так как под одеждой скрывалось мускулистое, натренированное тело.
         Пройдя ещё полквартала, водитель, наконец-то, наткнулся на светящуюся вывеску бара, в которой не горели три первых буквы. Какой-то умник на его входных дверях небрежно написал белой краской: «Заходи – не бойся, выходя – не плачь».
         -   Смешно! – оценил он эту фразу и толкнул дверь.
         В баре было полно народу. В воздухе висел густой коктейль из табака, алкоголя и человеческого пота. В глубине зала за металлической сеткой вовсю старались очумелые от собственной игры музыканты, а около них в неистовой пляске бесновалась пьяная толпа. У входа он был вынужден остановиться, чтобы привыкнуть к здешней атмосфере. Потерев нос, который защипало от нахлынувшей в него вони, он недовольно обронил:
         -  Н-да, пещерный червь тут бы не выжил. Он бы сдох сразу после первого же вдоха.
         Стоявший рядом молодой метис прервал затяжку косяка и, тупо уставившись на вошедшего, спросил его заплетающимся языком:
         -  Что ты там несёшь, мужик?
         Водила окинул его презрительным взглядом и, молча, стал пробираться к стойке. Метис недоумённо пожал плечами и вернулся к косяку. Больше на него никто не обратил внимание. Впрочем, он на это не обиделся.
         Уже немолодой бармен, судя по лицу, прошедший огни и воду, вздрогнул, когда перед ним неожиданно возник новый клиент, обросший и бородатый тип со шрамом на левой щеке.
Странный прикид пришельца его нисколько не удивил – здешний сброд одевался и почище, - просто для столь ранних осенних заморозков он был одет слишком легко. Маленькие цепкие глазки бармена изучающе уставились на старика, словно вопрошали: «Кто ты, парень, и откуда такой взялся?». Тот не отвёл глаз и твёрдым взглядом ответил ему: «Не твоё собачье дело, старый пердун». Так они играли в гляделки несколько минут. У стойки никого больше не было, и им никто не мешал наслаждаться обществом друг друга. Первым нарушил молчание старик.
         -  Мне нужно позвонить, - требовательно заявил он.
         Бармен о чём-то подумал, наверное, о том, что не стоит связываться с незнакомыми людьми, особенно, такими дерзкими, как этот, затем достал из-под стойки телефон и, молча, поставил его перед посетителем.
         -  Спасибо.
         Тот поднял трубку, проверил, работает ли телефон, и, как бы, между прочим, поинтересовался у бармена, в какой стране он сейчас находится. Тот посмотрел на него, как на идиота, но всё же ответил. Старику повезло: расчёты командира со штурманом оказались верными.  «Бриджитта» приземлилась на территории его родной страны. Тогда он быстро набрал код Данкары, после свой домашний номер и с нетерпением стал ждать. Скоро всё образуется, и он снова вернётся в свой кабинет, к своей работе, к своим друзьям… Послышались длинные гудки, затем щелчок. На том конце провода подняли трубку. Он напрягся: неужели сейчас всё закончится?
         -  Приёмная господина Орсона, - услышал он приятный женский голос.
         «Что такое? - не понял он. – С каких это пор в моём доме появилась его приёмная?»
         -  Алло! Я слушаю.
         Голос был отработанно мягким, но произнесённые слова ударили его как кувалда.
         -  Соедините меня с Орсоном, - недовольно буркнул он в трубку.
         -  Господин Орсон сейчас занят и…
         -  Я сказал, соедините, и немедленно! – разозлился старик.
         -  Ну, хорошо, раз вы настаиваете. Тогда, пожалуйста, назовите себя. Кто вы?
         -  Гарросс. Тони Гарросс, - он взял себя в руки и ответил как можно спокойнее,- хозяин приёмной господина Орсона.
         Лёгкое замешательство на другом конце провода, затем растерянный голос произнёс: «Минуточку».
         Ждать пришлось долго. Бармен за это время успел дважды налить ему тоник – у Гарросса в горле пересохло от нетерпения. Наконец, на линии щёлкнуло, и до него донёсся знакомый голос его дяди, но какой-то сухой и жёсткий.
         -  Слушаю!
         -  Ну, здравствуй, Орсон! – он был озадачен таким тоном, и всё же не смог скрыть радость, услышав его.
         -  Это кто?
         Это было уже слишком. Не узнать его! Глухое раздражение, как гремучая змея, зашевелилось у него в груди. Захотелось немедленно одёрнуть задаваку и поставить его на место. Кем там возомнил себя его дядя за время его отсутствия? И он ответил, также сухо и жёстко.
         -  Это Тони Гарросс. И ты мог бы быть повежливее со своим боссом.
         Услышав последнее слово, бармен бросил на посетителя пытливый, оценивающий взгляд.
         -  Так это, в самом деле, ты, малыш? – голос дяди резко изменился.
         -  Я рад, что ты сразу меня узнал, - съязвил Гарросс.
         - Но, Тони, малыш… с тех пор как ты удрал из дома, прошло больше восьми лет. У тебя изменился голос. Вот почему…
         -  Сколько, ты сказал, прошло? – изумился он.
         -  Если хочешь, я могу сказать точно, - Орсон зашелестел бумагами. – Вот. Восемь лет, пять месяцев и двенадцать дней.
         -  Подожди, - попросил его Гарросс и, зажав трубку ладонью, повернулся к бармену. – Какой сейчас год?
         -  Ты что, с Луны свалился, что ли? – удивился тот.
         -  Угадал, именно оттуда. Так какой сейчас год?
         -  Две тысячи пятый.
         Теперь бармен знал точно, что от этого чокнутого старикашки нужно держаться подальше и поспешил на другой конец стойки, куда как раз подсели две молодые пары.
         Вот это да! Гарросс озадаченно потёр лоб. Восемь лет! Конечно, за это время мог измениться не только он сам, но и его голос. Тут дядя прав. Но ведь секретарша доложила ему, кто его спрашивает.
         -  А разве тебе не сказали, что это я тебе звоню? – голос у Гарросса был по-прежнему сухим и жёстким.
         -  Сказали, конечно, - отозвался Орсон, - но я посчитал, что это чья-то нелепая шутка. Ведь столько времени прошло…  Но теперь я точно знаю, что это звонишь ты, и  очень рад тому, Тони, что ты, наконец-то, объявился.
         -  Я тоже рад тебя слышать, дядя.
         Он не лгал. Он действительно был рад услышать голос родного человека, на чью помощь рассчитывал. Но начало разговора ему не понравилось. К тому же, Джолтон наговорил столько всякого про Орсона, что не мудрено заподозрить своего родственника в нечестности. Гарросс решил разобраться в этом до конца.
         -  Объясни мне, Орсон, что твоя приёмная делает у меня дома?
         -  Всё очень просто, Тони, - услышал он в ответ. – Тебя не было столько времени. Не пустовать же твоему дому. Вот я и переехал на время к тебе. Но ты не волнуйся на этот счёт. Как только ты приедешь, я тут же переберусь к себе.
         Это объяснение удовлетворило его. Подозрение, возникшее было у него на счёт своего дяди, исчезло. Не хотелось верить, что близкий человек может тебя предать.  Да и Джолтон перед смертью мог наговорить ему всё, что угодно о нём, лишь бы переманить его, Гарросса,  на свою сторону.
         -  Тони? – беспокойно напомнил о себе Орсон.
         -  Мне нужно добраться до дома, Орсон, но у меня нет ни денег, ни документов. Так что мне нужна твоя помощь.
         -  Ты же знаешь, Тони, я всегда готов тебе помочь, - в голосе управляющего просквозила фальшь, но тот почему-то не придал этому значение. – Ты где сейчас?
Гарросс знаком подозвал к себе бармена и спросил у него, что это за город. Тот посмотрел на него как на ненормального, но, чтобы не связываться, ответил сразу, с некоторым апломбом,  показывая этим, что такой  вопрос оскорбил его:
         -  Кохрана, папаша. Этот город называется Ко-хра-на. Штат Коррекода. Слыхал о таком?
         Этот город был известен всему миру своими сталелитейными заводами и находился на юго-западе страны, в двух тысячах километрах от столицы. Пожалуй, далековато.
         -  Я буду там завтра, - заверил его Орсон, узнав об этом. – Встретимся в двенадцать в баре «Карпенния». Это на западной окраине, на улице Святой Маргариты. Там нам никто не помешает.
         В это время на стул рядом с Гарроссом плюхнулся толстенный верзила, килограммов за сто тридцать весом, и бесцеремонно осмотрел его. Он был изрядно навеселе и теперь искал приключений. Увидев незнакомца, он сразу понял, что это то, что ему нужно. Предвкушая веселенькое развлечение, он удовлетворённо облизал губы и нарочито громко, чтобы слышал Гарросс, спросил у бармена:
         -  Что это за говнюк такой тут объявился, а, Джо?
         -   Какой-то псих, - отмахнулся тот, но тут же спохватился.
         Дерзость незнакомца ему пришлась не по вкусу, и, зная задиру Клета как облупленного,  он решил с его помощью проучить старика. Наклонившись к толстяку, Джо с важным видом, словно по секрету, прошептал ему на ухо:
         – Похоже, сбежал из тюряги и теперь качает кому-то права. Называет себя боссом.
         -  Боссом? – хрюкнул от удовольствия Клет: сейчас он неплохо повеселится. – Ну-ну, посмотрим.
         Он повернулся к Гарроссу и сильно пихнул его в плечо, отчего тот едва не упал, успев в последний момент удержаться за стойку.
         -  Эй ты, мерзкий старикан, кажется, я тебя здесь раньше не видел, а? Откуда ты здесь взялся такой наряженный?
         Гарросс слушал Орсона, не обращая внимания на верзилу. То, что он повидал и натерпелся на Чиккории, научило его  подавлять в себе страх и смело смотреть в лицо опасности. Толстяк нарывался на неприятности, ну и пусть нарывается. Сейчас ему не до него, сейчас важнее уладить свои дела. Но на всякий случай Гарросс всё же переложил трубку в левую руку, чтобы при случае воспользоваться правой.
         -  Ну, ты, ублюдок! – продолжал доставать его верзила. – Тебя разве не учили, что на вопросы нужно отвечать? Или ты, может, такой крутой, мать твою, а? Крутой, да? Тебе наплевать на Клета Скоута, да? Ну-ка скажи мне, кто ты такой? Я здесь всех педиков знаю.
         Гарросс молчал, едва сдерживаясь, а любитель острых ощущений заводился всё больше, набирая обороты. Сидящие рядом посетители бросили свои дела и с нетерпением ожидали, чем всё это закончится.
         -  Ты ведь педик, верно? – Скоут захохотал и снова хлопнул Гарросса по плечу.
         На этот раз тот был начеку. Он успел увернуться и через секунду в переносицу Клета упёрся здоровенный пистолет
         -  Нет, не верно, - услышал толстяк спокойный голос старика, - я твоя смерть.
         Верзила мгновенно преобразился, побледнел, крупный пот выступил на  жирном лице. От страха он икнул и издал характерный звук: пр-пр-р-пр-р-р. По бару, перебивая и без того жуткий запах, стала распространяться специфическая вонь. Известный всем задира Клет Скоут наделал в штаны. Бармен зажал нос и отошёл подальше.
         -  Я… я з-знаю, кто ты, - жалобно залепетал перепуганный верзила, сползая со стула. – Т-ты хо-о-хороший парень. И ты… ты ж-же не будешь в меня стрелять, д-даже?
         -  Если только ты не уберёшься отсюда немедленно.
         Подождав, когда посрамлённый забияка под презрительные вопли исчез из бара, Гарросс спрятал «броверз» и вернулся к прерванному разговору.
         -  Ты меня слушаешь, Тони? – в который раз переспросил его Орсон.
         -  Да, я всё понял, дядя. Завтра я тебя жду. Всё.
         Он положил трубку и удовлетворенно посмотрел на бармена. Тот подобострастно глядел на него и прилежно улыбался. Джо всегда уважал людей, которым удавалось осадить таких беспокойных парней, как Клет Скоут, и теперь, чувствуя за собой вину, готов был исполнить любое пожелание незнакомца, даже абсурдное. Гарросс понял это и не преминул воспользоваться этим.
         -  Мне нужна комната, Джо,  что-нибудь пожевать и новая одежда, - он сказал это так, словно бармен был обязан ему, по меньшей мере, жизнью.
         -  Сейчас, сэр, - с готовностью отозвался тот и, оставив вместо себя кельнера, повел его за стойку.