Far away

1.
- Тогда проваливай,- такие слова почему-то всегда произносятся легко, беззаботно почти. И закономерно, отметил про себя Найджел, стискивая зубы. В остальном ни один мускул на лице не дрогнул, и он был по-детски собой горд. То-то же! Выкуси, Блэйк Иттенс, последняя ты сволочь на планете! И как много раз этот змей только выводил его из себя?

И все-таки это было страшно.

Можно ссориться хоть до удара в челюсть, хоть до выплюнутого в раковину зуба, и все равно оставаться друзьями. С  всполохами в глазах, трехэтажными ругательствами и посылами туда, куда и на атомной подлодке не доберешься, но все-таки…

Никуда от этого не пропадут разрисованные чем попало парты,  огрызки ночи после рок-концертов, медали за конкурсы и корявые конспекты, местами обляпанные пятнами от энергетиков…

Ах, да, тот дуб с отломленной веткой! Это на нем они пытались сделать качели для соседской малышки Джесс. И сделали, вот только этот придурок Блэйк решил сам покачаться на них, что и сделал с космическим размахом. Конечно же, ветка треснула от этой туши, и он слетел почти кубарем. Сломал шею? Как бы не так(хотя, может, и жаль немного!), встал, отряхнулся и заржал как сумасшедший. И Найджел вспомнил с досадой, что тогда ржал не меньше, потому что не могло быть иначе. Есть такие зубоскалы, которые могут выкинуть любую дурь, а ты будешь веселиться, как петрушка, даже если у вас уже ядерный гриб за спиной. А Джесс, смотревшей на все это округлившимися и очень-очень серьезными глазами, пришлось купить мороженого. Так, в качестве компенсации…

Не перечеркнуть этого размахиваниями руками, полуночными спорами в лаборатории и даже: « Вот ты дурак, не зря я за двоих рефераты писал…». Ближе к утру, когда в горле пересыхало орать друг на друга, все, на чем можно и нельзя было писать, было исписано их изысканиями, они уже молча заканчивали смену и шли к выходу из центра. Ну как шли. Плелись. Или, если совсем честно, ползли.
Блэйк, как всегда, у самой двери решал, что ему не жить- не быть хочется нескромных размеров чашку кофе, а Найджелу не хотел вообще ничего, только спать. И он бухался на кожаный диван, потирая зудящие глаза, чтобы не растянуться прямо там. Почему бы просто не пойти домой? Да традиция. Они жили недалеко друг от друга и часто возвращались вместе. Сначала из школы, потом из университета, а потом и из исследовательского центра. Безусловно( все ученые любят это слово), побесить Иттенс умел. У Найджела уже накопилась целая коллекция этих «цеплялок». И всегда перед ней следовал прищур. Глаза у него были смоляные и едкие. А потом следовало что-то наподобии:

- Что, Фицджеральд, ночь нежна?- это когда он поздним вечером на выпускном пригласил потанцевать понравившуюся девчонку. И сказать бы спокойно: « Ага, нежна», вот только Найджел так и не научился парировать, поэтому пробубнил тогда: « Ха, до чего смешно в сотый раз шутить про мою фамилию…», а Блэйк волшебным образом растворился в толпе. Танцы он презирал. И ладно бы сидел-помалкивал за учебниками или старыми пластинками, но нет, надо обломать все романтическое цветение в Найджеловой душе. Ему-то самому наверняка плевать на все эти веснушки, улыбки и летящее голубое платье…

Этим дело не ограничивалось. Иттенс был неутомим. Найджел все-таки успевал задремать, пока тот бегал до кофеварки и обратно, и просыпался от немилосердной  тряски за плечо. Глаза слипались, и спросонья казалось, что, когда он их все-таки откроет, то увидит учебники, чашки, распечатки и конспекты в одной куче: к сессии они тоже готовились вместе. И иногда Найджелу казалось, что он не проспал все на свете только из-за железных пальцев, трясущих его. « Да пропади же ты пропадом»- уныло думал он, но Блэйк не пропадал. И Найджел бы ему за это благодарен. Что тогда, что сейчас. Менялся ли он? Пожалуй, раньше  потрепанная футболка с Pink Floyd, а теперь белый халат. Если бы у него спросили, какого цвета ответственность, то он бы ответил за секунду…

Ответственность - просто скучное слово для ребенка. Оно не значит ничегошеньки приятного. И с годами убеждаешься, что это действительно так. Эти звуки обретают весомость, превращаются в атомы твоего существования. Вот только уровень разный у несданного вовремя отчета и провала над тем, чем они с Блэйком работали так давно. Найджел знал это. Всегда. Но было неважно. Исполнение их плана было далеко, и будущее манило. Оно пахло библиотечной фантастикой и луговой травой за стеной палатки.

- А как думаешь, есть они, параллельные вселенные?- выпалил он однажды, отвлекаясь от чтения. За тканью мерно гудел теплый ветер. Блэйк задумчиво щелкал фонариком. Свет-тьма, свет-тьма…

- А чего гадать? Сами проверим.

- Правда?- Найджел вытаращился. Все тело сладостно занемело в предвкушении чего-то невероятного, всеобъемлющего и яркого, как звезды, которых не было видно под крышей. Но раз Блэйк говорит так уверенно, значит, это возможно! И они пойдут туда вместе, за самую грань реальности!

Прошло время, сломались голоса и забылся трепет перед книжками. Осталась только традиция вместе читать(  просто чтобы посмеяться) и вот эта детская мечта. Она должна была остаться где-то с несданными в библиотеку фолиантами, на дальних пыльных полках, но нет, Блэйк не отступил от своих слов. И Найджел не отступал тоже. Их не развело то, что обычно убивает школьную дружбу- различие в способностях, и они щелкали физику, химию и другие смертельные для гуманитариев науки, как орешки… Чаще все-таки учеба щелкала их, а энтузиазм не пропал.

У Блэйка не пропал.

Найджел не разлюбил свою работу. Он просто стал понимать риски. Чем ближе было завершение проекта « Зеркала Гидры», тем больше ему не хотелось продолжать… И он не знал, почему. Может быть, бесконечные расчеты и конструирование давно поглотило нетерпение и дрожь перед неизведанным. Может быть, он не хотел знать все ответы. Может…

- А может, ты просто боишься?-  поинтересовался Блэйк вчера в полдень. Просто так, между делом. В один из разговоров перед обеденным перерывом.

И все замерло.

Вращение кофе в очередной чашке. Писк двери завис в тягучем и тяжелом воздухе, возвещая о приходе кого-то из сотрудников.

Найджел молча уставился перед собой. На его столе кто-то поставил бумажный календарь с золотистым ретривером. Пес улыбался во всю пасть, навечно застыв в секунде, когда прыгал из реки на песок. Капли во все стороны. « Кто-то еще пользуется такими?»- рассеянно подумал он.

Он не поворачивался к Блэйку. Лучше было смотреть на веселую собачку, цепляться взглядом, как за талисман, пока вокруг тяжелеет воздух, готовый разорваться чем-то непоправимым. И Найджел взмолился, чтобы сейчас Иттенс просто ушел на свое место. Было душно. Его начинало мутить. Но сегодня он просто отпроситься пораньше и все наладится, все…

- Взбодрись! Все уже решено. И ты ничего не изменишь.

- А почему не изменю?- тихо переспросил он, чувствуя, как напряжение, потрескивая, начинает разгораться в такую ярость, какой Найджелу еще не доводилось испытать,- И какое право ты имеешь говорить за меня? Да одно слово, и начальство вычеркнет меня из экспедиции. Даже они понимают, что только последнему идиоту захочется сигать в неизвестность, не за гугл световых лет- дальше!

- Но ты же не скажешь свое «одно слово». Я знаю тебя. Ты никогда не бросишь своего лучшего друга!

Уверенно так, твердо. Глумливо. Скаблился, наверное, за его спиной. И тогда Найджел не выдержал. Его кресло с визгом колесиков отлетело в стену, стеклянный стеллаж неподалеку вздрогнул.

Он повернулся к Блэйку, вытянулся изо всех сил, но так и не дотянул до его роста. Не успевая соображать, впился в воротник и хорошо, еще, что не в горло, прорычав:
- Пасть свою завали!

Кровь пульсировала в висках. Кажется, все вокруг притихли, но Найджел, милый и вежливый Найджел, даже не посмотрел на них, бросившись к двери. Подальше от этих бумаг. Подальше от маленьких аппаратов, таящихся где-то в корпусе под видом больших кулонов. Подальше от Блэйка Иттенса с его мерзкой ухмылкой.

Он соврал, что его вновь мучает мигрень. Все поняли, что это ложь, но кивнули сочувственно. И Блэйку бы достались те же вольности, потому что они- гении, молодцы, первопроходцы… И от этого стало еще хуже.

Когда он выбежал из корпуса, стало легче.

Солнечные лучи приятно грели щеки. Около забора постепенно просыпался и расцветал куст сирени. Издалека доносились гудки автомобилей.

И небо, такое ясное и широкое, небо родной вселенной, которую он не хотел покидать. Кидаться в пустоту. Даже на день. Пусть там такое же солнце и воздух, даже, может, он сам, но… Нет, нет, нет!!!

Найджел выдохнул с облегчением, как будто он приболел перед страшной контрольной, и не нужно было трястись, пока на парту положат это паршивый листок… Теперь он сам мог разрешить себе все. А Блэйк… Да пошел он. Всю жизнь волочил за собой, как щенка. Но теперь хватит. Он  не осмелиться больше даже пытаться что-то решить за него!

И вдруг до него дошла совсем простая вещь, но он обрадовался так, что даже рассмеялся. Он же может жить со всем по-другому! Может поехать путешествовать, перечитать спокойно любимые книги без чьего-то присутствия, даже влюбиться… Для простоты он представил ту веснушчатую девчонку с выпускного. Они жили бы вместе, завели бы собаку, славную и пушистую, совсем как с того календаря…
Когда Найджел вернулся домой, то, не раздеваясь, упал на кровать, уснув без кошмаров и смога в голове.

И проспал бы до утра, если бы его не разбудила назойливый писк дверного звонка.
 
2.
Он лишь прозвучал, но Найджел как наяву ощутил тряску за плечо. « Не открою, хоть до полудня трезвонь»- он озлобленно ткнулся в подушку, пытаясь отключиться снова, но пришла и другая мысль- « Проигнорирую сейчас, а потом что? Снова слушать его подколы, упреки? Мы давно уже не подростки, чтобы так развлекаться!»

- Открой, Фицджеральд, я знаю, что ты уже оторвался от постели!- и снова невыносимая трель. Он поморщился и рывком открыл дверь.

- Ты так проницателен,- процедил Найджел. Теперь у него действительно разболелась голова. Ярость поутихла, но не оставила после себя ничего, за что можно было схватиться. Ни кидаться на него с кулаками, ни хлопать по плечу и мириться не хотелось.  Хотелось… Нет, не чтобы он сгинул. Просто отошел куда-то на фон к Рози, Стиву и другим мало значащим именам за соседними столами. Дежурное: « Здравствуй, как день прошел, соберемся когда-нибудь вместе на вечеринку?»- и довольно,- Еще недостаточно собой доволен?

- Не-а,- тот оперся локтем о дверной косяк,- Но буду, если ты успокоишься и подготовишься к путешествию. И ты что, правда губы дуешь на мои слова? Не знал, что «друг»-это теперь оскорбление.

Найджел остекленел. Не было больше сил злиться, только все существо звенело, готовясь разлететься на куски. До него дошло: Блэйк Иттенс тоже от него устал. Его яд иссяк, сумрак в глазах стал еще гуще, и эти новые нотки… Горечь? Так вообще бывает?

-Да, оскорбление. Хоть запикивай.

- Что на тебя нашло?

- Осознание,- Блэйк попытался шагнуть вперед, но Найджел резко преградил ему путь. Волосы, растрепанные со сна, торчали, как загривок взбешенного кота,- Друзья могут сделать над собой ма-аленькое усилие и научиться уважать решения, которые им не по нраву. А ты тащишь мне за собой всю жизнь, как тупого щенка!

- Неужели? А с каких пор мы не идем по одному пути, как равный с равным?

- Давно.

Он сам не знал, правда это или нет.

- Знаешь, мы все еще можем общаться без риска порвать друг другу глотки. Просто отвали от меня уже с « Гидрой Зеркал» и ценными указаниями и все будет, как раньше. Клянусь. Дай мне просто уже делать то, что я хочу!

« Да пойми же ты меня хоть сейчас! Пойми!»

- А если я лучше знаю, что ты хочешь?

- Тогда проваливай.

- Что же…- Блэйк тяжело усмехнулся, хрустнул костяшками пальцев, и сказал расслабленно, лениво почти,-  Тогда прощай, Найджел.

А Найджел-то не дурак. Что бы не корчил из себя Иттенс, он знал, что победил. Потому что не было в этот миг во всей вселенной более черных и погасших глаз.
Он мог бы просмаковать победу, поддавшись неожиданному приливу бодрости, крикнуть весело: « Ага, пока! И тебе до скорого!», рассмеяться во весь голос. Не смог. Не посмел. Просто закрыл дверь.

« Эй, мир! Я свободен теперь! Слышишь, мир? Слышишь, Бог, если Ты есть? Я свободен! От него! От этих проклятых других миров! Мне не нужно никуда уходить!!! МНЕ НЕ НУЖНО!!!»

Найджел сполз по стене, утыкаясь в колени.

3.
Звонок через четыре дня.

Три слова.

« Он пропал, Найджел».

4.
Календарь с собачкой стоял на том же месте, время от времени трещал телефон, Рози привычно постукивала пальцами по столу. Все как всегда, если бы не два обстоятельства.

Первое: на Найджела все смотрят украдкой, и бояться лишний раз вздохнуть его сторону.

Второе: кажется, это как-то связано с исчезновением того черноволосого сотрудника, который сидел за соседним столом. Так бывает. Неудачный эксперимент.
На такие дела посылают пешек, но он сам вызвался. Ему позволили, только потому что он сделал огромный вклад в развитие этой области… И еще потому, что вес документы и запасное оборудование лежало там, где следует. Можно все поправить, усовершенствовать, запустить по новой. Чтобы были заголовки: « Шок! Первые люди в параллельной вселенной!» или не было вообще ничего. Строжайшая секретность. Но здесь не предугадаешь. А то, что произошло с тем парнем- грустно, да… Невероятные способности. Но и ему придет достойная смена.

« Почему они все так смотрят на меня? Он же не мертв. Он не может быть мертв. Скорее всего, сдала только часть оборудования, которая отвечает за связь с центром и обратное возвращение. Он жив. Просто находится где-то там. Далеко»- подумывал Найджел, ровно стуча по клавиатуре. Надо бы закончить отчет до трех дня.

Бумаги, кофе и наконец-то три часа. Перерыв. Можно пойти покурить.

Найджел закурил две недели назад.

А кажется, до этого что-то было… Он кричал? Плакал? Он ворвался в их кабинет? Он упал на колени рядом со столом того пропавшего? Кто-то тащил его куда-то? Кажется, это был Стив, да, точно Стив. Здоровый, головы на две его выше и настолько же шире в плечах. Говорил еще что-то, прижимая к себе. Что все будет хорошо…

Но все и так хорошо. Что волноваться-то?

Их сосед по кабинету наверняка жив, да и попал он в почти идентичную им вселенную. Наверянка даже центр этот есть. И парк неподалеку есть. И сигареты.
Все почти один в один, можно не спешить назад…

Да и нельзя это «назад». Оборудование у него сломано. Но он тоже может покурить там, как Найджел- на расстоянии, которое даже в световых годах не измеряется, от дома. Где-то там, за пространственно-временным континуумом.

« Интересно, а есть ли там эта никудышая книжонка? Та, последняя, что мы читали вместе. И поди ж ты, его любимая. А я только и держался, чтобы не хмыкнуть»,- Найджел поспешно утопил эту мысль в дыму, потому что в сизых клубах начало прорисовываться эхо чьего-то исступленного вопля. Он подозревал смутно, что собственного.

В курилку зашла Рози.

- Эй,- на плечо легла рука, но он не обернулся. А она все говорила, как с ребенком, медленно подбирая понятные слова,- Ты очень смелый, Найджел. Скажу это, пусть другие молчат. Мы… Мы думали, что ты уволишься по всего… Он ведь был твоим другом.

« Никакой не «он», Рози. Блэйк. Так его звали.»

- И с чего вы так решили? Не был он другом.

Найджелу хотелось отпихнуть его, силой прорваться к двери, но он лишь плавно потушил сигарету, кивнул ей и только после это вышел. Куда бы пойти? Весь перерыв впереди… Конференц-зал, библиотека, столовая?

Не то.

Он уже не вернется к работе сегодня. Все как всегда- понимающе кивнут и отпустят.
Дальше…

Бар, бордель, притон?

Что еще нужно , чтобы забыться?

Нет. Он просто пойдет домой.

« Не был он другом, Рози. Он был  моим братом»

5.

Та книга пылилась на полке. Найджел не продолжал ее читать, потому что это было бы как-то странно. Этот дурацкий безвкусный томик находился здесь, только руку протяни, а Блэйк… Он был дальше, чем если бы умер.

Их дружба не разрушилась бы, если бы кто-то, вот незадача, умер. Но Блэйк просто ушел, а он закрыл за ним дверь. А месяц назад они сидели над книжкой, Найджел подхихикивал над «нежданными-негаданными « сюжетными поворотами и отхватывал от этого легкие затрещины.

« А потом он просто ушел, а я закрыл за ним дверь.»

Это было противоестественно. Звезды ходят в небесах по закону, как шахматы, Вселенная разлетается все дальше в бесконечном взрыве, падают в тлен и распускаются цветы. В этом мире, подчиненному правилом, не должно быть таких исключений. Ну есть же такое правило, что если ты читал и смеялся с кем-то вместе, то нельзя вот так?

« Я закрыл за ним дверь.»

Найджел зло уставился на книгу, как будто разговаривал не с собой, а с ней, огрызнулся: « У меня не было выбора! Слышишь ты, бумага! Не было!».
« И у него не было»- сказал ему также без слов не пойми кто. Найджел предпочел думать, что это книга, ведь она была частью Блэйка. Только бы не кто-то из разгневанных богов, совесть или шизофрения.

Блэйк, наверное, всегда был таким. Это же говорили коллеги, когда хором сострадали: « Характер не сахар, но разум и сердце… Ох…».

Насчет сердца Найджел бы поспорил. Скотина на самом деле этот Блэйк Иттенс, а потом уже восходящее светило науки. Да будь воля, он рассказал бы, какой он… Вот только нельзя. Все ходили как в трауре, говоря с кропотливым почтением, как о… Думать тошно. Он же жив. И почему Найджел только должен принимать участие в этом спектакле?

Один раз в жизни Блэйк Иттенс проявил милосердие. Страшно вспомнить, когда. Двадцать лет назад. После этого жестоким не стал, но в чужие дела не лез. Откуда знал это уважаемый не-писатель-а-ученый Фицджеральд? Поэтому что эта неслыханная щедрость была по отношению к нему, тогда еще бывшему десятилетним мальчиком.

Детство, в лучшем случае, не знает настоящих страхов, но это не значит, что переживаемое- ничто. Вот и Найджел тогда не знал страха потерять близких, работу, жизнь, в конце концов, зато знал, что такое бояться ос. Жужжащих, зловеще зияющими полосками, с громадным жалом…

Он был очень благодарен матушке-природе, что она отвела осам место- улей или цветущие гроздья. Не подходи и будет тебе счастье. Но однажды ему встретилась оса, которую об этом не предупредили.

В кабинете математики. Кто бы сомневался. Все дети, даже с даром к капризной царице наук, знают: что-то нехорошее всегда связано с этим предметом. То правило, которое и за два года не выучишь, то двойка, то протяжный окрик учителя, какой-нибудь внушительной мисс Стивенсон или невротичного мистера Смита с линейкой наперевес…

Но все это не дает такого ужаса, паралитически стреляющего по конечностям.
Было жарко, душно, даже мел неторопливо плавился около доски. Злосчастный кусок, за которым его отправили. Раздавались негромкие, но мерзкие шлепки об потное оконное стекло. На пол пути к кусочку мела, который Найджела просили принести.
« Быстро пройти и она не заметит, быстро пройти и она не заметит…»- он отчаянно пощипывал себя, как будто это могло как-то помочь проснуться от кошмара. Стрелка часов злорадно тикала. Его ждут. Не принесет- заругают.

« Ну куда ты так, дура!»- Найджел не мог отвести от нее глаз, на осу было смотреть смерти подобно,- « Все ты виновата. Еще чуть-чуть и меня хватятся, скажут, что…»

- Эй, ты что?- послышался ровный голос позади, но он не смог повернуться. Все из-за тех шлепков сбоку. Они прекратились. Значит, оса уже кружит по кабинету. Ищет жертву. То есть его.

- Найджел?- это прозвучало уже иначе, обеспокоенно, что ли, невидимый собеседник повторил,- Ты чего?

-Оса,- шепнул Найджел побелевшими губами, и Блэйк Иттенс, паренек из параллельного, который недавно к ним перевелся, понял. Раньше они общались, когда находилось время, ходили в столовую и играли в приставку, но вот так, с полуслова…

- Я сейчас,- бросил он, а потом послышались короткие звуки прыжков, хлесткие, бодрые удары, краткое: « Ах ты ж, насекомое…» и…

Спасение.

- Все, нет больше осы. Пошли обратно, а то учитель опять наорет. Треплется этот дурень Джейк, а виноваты все, кроме него…

- Спасибо…- пролепетал Найджел. Блэйк ничего не ответил. То ли не услышал, то ли просто не захотел. Просто потрепал его по плечу, без лишних слов и шуток.
После он конечно обстоятельно объяснил, что осы- всего-то насекомые, и для человека не смертельны. Но это было потом. А пока…

- Дать списать то, что мы написали без тебя? От мистера нос-с-прыщом можно ожидать любых придирок, пристанет еще.

-Не зна-аю,- Найджел еще не отошел от пережитого. Пока что он просто наслаждался прохладой коридора и тем, что рядом был кто-то, кому видней, что делать.

- Значит, хочешь,- довольно кивнул Блэйк, достал из сумки тетрадь и торжественно протянул ему…

И после так было всегда.

- Хочешь, решим вместе?

- Хочешь, махнемся коллекционными фигурками?

- Хочешь, зарубимся в новую игрушку, я лицензионку выпросил?

- Хочешь, сгоняем на концерт в Коннектикут?

- Хочешь, скину ссылку на этот несуществующую в природе статью для курсовой?

-Хочешь, вместе захреначим резюме? Так распишем, что с руками нас оторвут…

Ответ был всегда один.

« А если я лучше знаю, что ты хочешь?»

« А я ответил: « Тогда проваливай». И закрыл за ним дверь»

- Боже, Блэйк,- Найджел спрятал лицо в ладони, -Мы оба идиоты, но…
Голос срывался. Глаза закипали. А книга строго ждала.

- Вернись!- он выкрикнул это уже вслух, и что разжало хватку на горле. Щеки обожгло,- Будь сволочью, а я буду злиться на это, но в нашем мире! Будь моим врагом! Я возненавижу тебя, но ты будешь здесь, а не там! Будь кем угодно, но… Пожалуйста, будь здесь… Я буду драться с тобой, вопить, что ты недостоин степени, но больше никогда, никогда не закрою за тобой дверь!

« Даже если мы с тобой больше не друзья. Мне будет достаточно, что ты жив здоров, в безопасности где-то рядом, братец»

«Простил ли ты его за размолвки?»- и Найджел ответит твердо, что нет. Вряд ли такое разногласия можно простить до конца. Но это не значит, что он забыл Блэйка. Что угодно, только не это.

« Мы одноклассники, одногруппники, коллеги, вестники перемен. И… Мы братья. Он стал моим братом, когда спас от осы и засмеял. Смеялся позже, но это было не то…»
Найджел ничем не мог помочь Блэйку. Он не мог сказать, что остыл и переосмыслил. Не мог признать, что он действительно струсил перед лицом миллиардом вселенных, а Блэйк лучше знал его, чем он сам. Даже руку пожать не мог.

И вызволить из пространственно-временной западни НЕ МОГ.

Осталось только одно. Дочитать эту книгу, как бы не рвалось на куски нутро, что нет рядом этого фанатика не претендующего на великое чтиво. Найджел дойдет до конца один, без потасовок, гнусаво-выразительного чтения и скворцовых спорах о том, есть ли у автора талант. Или хотя бы глаза, чтобы стыдиться своей писанины.
Дочитать- значит признать, что Блэйк никогда не вернется. Потому что иначе Найджел бы дождался, и они сделали это вместе.

Сказать последнее «прости», «помню», «не ценил».

И где-то там, далеко, Блэйк мог сделать что-то подобное, только мысленно.

И Найджел все-таки решился взять книгу, вспарывая наст своих предрассудков.

Руки тряслись в безумной надежде на невероятное. « Вот открою, и он вернется, хотя бы ради того, чтобы съездить за то, что смеюсь над его сокровищем»- Найджел дрогнул уголками рта в попытке улыбнуться-« Порвет континуум, но докажет, как это все круто, а я не профан».

Хотелось развалиться на диване: день был не тяжелым, давящим, но Найджел не смог справиться с ощущением, что держит в руках что-то вроде сакральной рукописи.
Мир застыл в терпеливом ожидании. Ни одна пчела не коснется нектара, ни один листок не упадет, ни один дельфин не прыгнет в закат, пока книга не будет открыта. На том самом месте, где они остановились, отмеченной «шедевром искусства»- закладкой, которую Найджел сделал на уроке труда, а Блэйк смеха ради хранил все эти годы.

Он ничего не понял. Вот строчка, реплика, которую они бросили в ту посиделку, но слова совсем не те! Настолько не те, что Найджел нащупал телефон, намереваясь звонить людям в белых халатах.

- Неужели, Фицджеральд. Я уж думал, что ты никогда не сообразишь…

6.
- Только не смей бросать снова! Это я, я! Хочешь, проверь завтра на детекторе в центре, убедись, что не псих!!!

- Мать твою,- все перед глазами затряслось, а может, пробрало его самого, но раньше Найджел сводил на минимум подобные выражения,- Иттенс, даже почитать спокойно не даешь!

- Ага, я такой.

- Все равно не понимаю. Ментальное влияние? Но это не иллюзия, ты действительно меняешь в текст в книге, даже краска…

- Долго объяснять. Здесь центр пошел по другому направлению, покруче нашего. Здесь путешествуют сознанием, а не смертным телом. И мне очень повезло, что на запчасти не разобрали для изучения. Я здесь чужак в степени гугл. Но… Мне здесь даже лучше. Я за этим и связался с тобой. Думал, не получится.

- Иттенс, я знал, что ты кретин, но чтобы настолько!!! Почему ты с начальством не связался??? Сейчас бы все отделы уже кипели, чтобы вернуть твою наглую задницу домой, а ты отмалчиваешься! Да некоторые думали, что тебя больше нет!!!

- Я так и хотел, Фицжеральд. На момент испытания еще не понял, зато сейчас в полной мере.

Найджел едва удержался, чтобы не швырнуть книгу об пол со всей силы, ведь врезать этому гаду он не мог. Ведь он был чуточку подальше, чем предел досягаемости его кулаков.

- Ты хочешь сказать, что не собираешься назад? Да как так можно? Ты свихнулся? Что ты так ненавидишь на нашей земле, если готов ее обменять на первый попавшийся мир? Меня?

- И тебя тоже, Найджел. И себя. Сам факт, что я смог выйти на связь. Связаться можно только с открытым до абсолюта сознанием. С сознанием, готовым поверить во все, что угодно, в любое чудо… Только тогда я могу менять материю. Это значит только одно. Ты хочешь, чтобы я вернулся. И когда я говорю «хочешь»», то подразумеваю наивысшую степень этого понятия. Не так, как начальники, потерявшие хорошего сотрудника. Не так, как коллеги, лившиеся моих ежедневных острот. Не так, как все, с кем я имел дело.

- Ну ты и…- он проскрежетал зубами. Найджелу хотелось сжечь книгу, орать во все горло, наклоняясь над пеплом: « Ну и сиди там, за гранью, пока не разноешься и не пожалеешь! А потом поздно будет! Слышишь, ты, Иттенс! Поздно!», зная, что его не услышат. Но сказал другое, правду, ведь не было сейчас смысла впадать в ярость и спорить в тысячный раз,- Ты прав. Я хочу, чтобы ты вернулся. Пусть ты и сволочь, но для меня- брат. Пусть для тебя я даже близко такого не значу. Ты можешь прервать связь и преспокойно протирать штаны там, за гранью. Но только скажи перед этим, за что ты так со мной? Почему принес в жертву своим убеждениям? Если я не везде с тобой, значит, не друг больше? Почему только я рассказывал тебе все, а ты мне ничего? Я того не стою, верно? Ну и наплевать. Я тряпка, но даже после этого всего я хочу, чтобы ты вернулся…

- Я рассказал бы тебе больше, если бы знал, что ты со мной до конца. Но… Найджел… Я всегда знал, что когда-нибудь ты пойдешь своим путем. Предчувствие. И я не был готов тебя потерять, поэтому и повел себя так. Думал, ты разозлишься, врежешь мне, скажешь, как всегда, с запалом: « Ты что, только что трусом меня назвал?», и мы вместе отправимся туда. А ты послал меня куда подальше, и… Это правильно. То, что мы были друзьями раньше, не обязывает тебя подпевать мне на каждом шагу. Я не замечал в последний год, что уже  насильно тяну тебя за собой. И еще. Я тоже на тебя зол, если думаешь, что мне все равно. За то, что все-таки мечта была только моей, а не нашей. Но это пустяки. Я связался с тобой, чтобы успокоить, что не пропала моя тушка, а потом все. Будешь свободен от моей персоны. А у меня… Проблемы на земле. Давно.

- Какое все? Что ты там будешь делать, снова работать в центре, только альтернативном? Прекрати дурить и скажи, как нам вытащить тебя оттуда. Я даже встречу, дам тебе по шее, чтобы предчувствия в башку не лезли. Да, я трус, да, устал. Но это не значит, что я не хотел с тобой иметь ничего общего! Ты не думал, Иттенс, что дружба-это не только общее дело? Что я буду скучать по тебе, а не по тому, чем мы занимались вместе? Не помогу решить проблемы, о которых ты молчал, не доверяя мне?

- Визжишь там, наверное, как болонка. Я тебе не сырок в масле, чтобы растаять от всех этих увещеваний и нажать на заветную кнопочку «домой».

- Что??? Так кнопка работает? И все эти полмесяца ты мог вернуться?

- Да, Найджел. Мог. И скажи теперь, хочешь ли ты после информации видеть меня снова?

Потемнело в глазах. Или затуманилось солью. Он не разобрал.

- Хочу.

Его разум до последнего искал лазейки, чтобы простить, но это… Но он не мог транслировать это Блэйку. Он должен вернуться. Его дом здесь. Какая разница, что будет после этого между ними? Найджел глянет на него, убедиться, что все в порядке, и заберет документы. Никогда больше не вернется в центр и не заговорит с ним.

- А я думал, что нет. Забудь, правда. Эта связь- мощная штука, и я чувствую то, что ты чувствуешь, не скрывай. Жаль, что я понял по-настоящему, что тебе нужно, только сейчас. Хреновый из меня брат, Найджел… Теперь я обязательно вернусь. После всего этого я должен исполнить хоть одно твое желание, а не свое.

- Будь готов к возвращению завтра. Я позвоню в центр.

Вот и все, что передал ему Найджел.

Книга захлопнулась с треском, похожий на помехи в бесконечном пустом пространстве.

Гулком.

7.
Все пошло не так.

Искры по всему периметру вольфрамовых колонн с установленными передатчиками энергии. Крики. Сирена.

8.
Никто не решился.

Но Найджел- не никто.

Он побежал, прикрыв глаза, под сверкающим водопадом. Всплыл откуда-то из подсознании полузабытый сон о легкости в ногах и беге под прохладным водопадом в полутени и полусвете в каплях.

Проводка шипела, как далекие-далекие гейзеры.

Он успел. Рванул заклинившый рычаг. Ревущая в торжестве катастрофа съежилась, вякнула обиженно, как левиафан, превращающийся в безобидную ящерку. Не хватило пару секунд, и зверь рока в утекающем в сингулярность могуществе метнул что-то в Найджела, а тот улыбнулся. Что не сделаешь в порыве досады! Ты проиграл, трагический закон.

Потом все стихло, а дымке сгоревшей техники и проводов проявилась знакомая фигура, бросившаяся ему навстречу с исступленным воплем. Он никогда не видел на лице Блэйка страх, но и теперь это был не он, а первобытный трубящий рогом Пана ужас.

Он смог, вот что главное. Все остальное потом. Разборки, курево, давние обиды, может, совместная борьба с теми загадочными проблемами, может, расход навсегда.
Но сейчас Найджелу хотелось только одного, и он сделал это: шагнул навстречу, обняв.

Блэйк здесь. Рядом. Каким бы он ни был, он был здесь… Здесь…

Отчего-то слабость в теле. Что-то капало на пол. Крыша протекла?

Поняв, Найджел слабо улыбнулся. Не крыша. И даже не слезы, стекающие по лицу его друга, они не могли бы стекать так горячо и вязко.

Это острый, как игла, уловитель энергии прошил его плечо насквозь. А это оказалось даже не больно. Только в голове помутилось.

- Я передумал тебе врезать. Сначала дочитаем твою книгу. Хорошо?

- Обязательно дочитаем, клянусь тебе, клянусь… Найджел!!!

Эти две недели вымотали его. Он осел.

И железка в теле не добавляла бодрости.

Засыпал прямо там, на полу.

Найджел был плох медицине, но, кажется, это не насмерть.

Нельзя, чтобы насмерть. Ведь им еще нужно было дочитать тот ширпотреб.

Эпилог.

Первое, что он увидел, был край начищенной до важности белой пуховой подушки и цветастую книжонку.

Первым, что почувствовал- луч солнца, в порыве нежности чересчур нагревший волосы.

А первым, что услышал, сквозь слезливый гомон обеспокоенной родни,- Блэйка Иттенса, что-то им втолковывающего, перебивающего врачей. Наверное, про то, что не помрет Найджел, не дочитав так нелюбимую им книгу и не набив ему морду.
И он был как никогда прав!