Синеглазка

                Что такое счастье?  Никто не сможет конкретно ответить на этот вопрос. Люди по-разному к нему относятся. Одни видят счастье в одном, другие – в другом. Даже если оно в любви, как я считаю, то и к ней неоднозначные отношения, поскольку  любовь многообразна, даже если и духовная.

                У моего кореша по Моторному заводу, Серёги, была свояченица, Валюха, из кулундинского села Ключи – младшая сестрёнка его супруги, Надюхи. У пятнадцатилетней черноволосой девчонки, с веснушками и синими открытыми глазами, просматривалась деревенская непосредственность. И весь характер девчонки, простой и добрый, был нарисован на её симпатичном личике.

                Пухленькая, недавний подросток, она приехала в Барнаул, чтобы поступить в химико-технологический техникум. И успешно поступила, и неплохо  училась. Сёстры, вместе с братом и Серёгой, звали её Синеглазкой.

                Глядя на неё, заныл мой друг: «Кабы знал я, что такая симпатяшка с синими глазами существует на белом свете, не женился бы на Надюхе. Но ничего не поделаешь. Соломки на место падения никто не догадался подстелить.

                Хотя, и Надюха смотрелась неплохо. Чернявая и смуглолицая, под цыганку, она полностью подходила под название - степнячка.  А вот о старшем брате, Владимире, крепком русом парне высокого роста, и не подумаешь, что  кулундинский. Работал он  старшим мастером на Шинном заводе, вечно чумазый, но с достоинством выполняющий свои обязанности. 

               Средняя сестра Надюхи,  Нина,  тоже работала на Шинном, диспетчером на зарядной станции. Лицом девушка не вышла, зато фигурка у неё была отменная, на зависть парням. Замуж выйти не могла. Мешал её взгляд на мужчин, придирчивый и оценивающий.

              Нина завидовала Надюхе, выпускнице торгово-кулинарного училища, её прибыльной работе. Та бойко торговала на базаре арбузами, луком, кабачками. Иногда её ставили на мясо. И к своему замужеству у неё скопилась немалая сумма денег. На престарелых родителей мало было надежды.

              Фёдор Фёдорович, отец большого семейства, имел маленькую пенсию, да и болезнь лёгких, «съедала» его. Врачи сказали, что рак. Мария Филипповна, его супруга,  немощная старушка, с пенсией, как и у Фёдора Фёдоровича, одна управлялась по дому.

              И жили они дарами огорода. Только на хлеб тратились, если мука на домашние караваи кончалась. Да Фёдор Фёдорович самогоночку гнал из разных пищевых отходов. Говаривал, что ему теперь всё равно, пить или не пить. Но, лучше уж пить её, родёмую. А то ведь, на «том свете» предполагался «сухой закон». А уж подсобить по хозяйству и дочки никогда не откажутся, да и сын дровишек напилит и нарубит.

               Познакомился Серёга с Надюхой на Ленинском проспекте. Мы имели обыкновение гулять там с друзьями.  Она была с подругой, Любашей, а Серёга – со мной и нашим общим  другом, Виталием. Слово за слово, с многозначительными намёками, и пошли вместе. Но Виталий, прихватив под руку Любашу, вдруг, сославшись на дела, ушёл раньше. Следом – и Серёга с Надюхой. А мне ничего не оставалось, как идти домой, «не солоно хлебавши». Но я особо не расстраивался – моя будущая невеста ещё обо мне не знала и никуда бы не делась, если что.

              Друзья мои сразу же, не теряя времени даром,  переженились. У Серёги родился сын, Серёга. Шустрый малый. Их домашняя кошка, киса Муся, замученная ребёнком, от него убегала и пряталась под диваном. Ей не нравилось, что её таскают за хвост. Серёгу младшего она не трогала, но, когда ей надоедало сидеть в укрытии,  срывала зло на взрослых – шипела и царапалась.

             Был я у Серёги на свадьбе. На втором этаже, в коридоре их деревянного дома, по улице Чехова, нагнетал ажиотаж позеленевший от времени примус. Он стоял под единственной тусклой лампочкой. Свет от неё был не ярче свечки и создавал уют полумрака.  Соседские парни, ещё трезвые, пели «Сыпал снег буланому под ноги». С завода пришли несколько человек, в том числе и я.

              Жених раздобыл у кого-то чёрный костюм. Невеста, надела белое платье и фату. Украшения составляли обручальные кольца из чистого золота и голубенькие серёжки в мочках ушей. А под  фатой невесты таились добрые глаза.
 
              Не обошли стороной и родственники Серёги. Родители невесты не приехали – они в деревне закатили Серёге с Надюхой многодневную свадьбу. С Серёгиной мамой у них сложились холодные отношения. Пришла к Серёге с Надюхой и  Валюха. Гости пили водку, вино, закусывали маринованными огурцами и помидорами, винегретом, холодцом и румяными котлетками, пели современные и жаргонные песни, танцевали. Валюха танцевать не умела, но активно составляла всем желающим компанию, и чаще танцевала со мной.

              Меня не смущали её негнущиеся ноги. Она переставляла их, словно слонёнок.  Главное – я был к ней близок, прижимая к груди это прелестное создание с синими глазами. Свадьба мне понравилась непринуждённостью и простотой.  Валя видела мой пристальный взор, направленный на неё, и краснела, словно утренняя зорька.

               К полуночи гости стали расходиться. И я пошёл провожать Валю. Снимали они с Ниной комнату в частном доме, в получасе ходьбы от Серёгиной улицы. Но в каком районе, не помню. Светила луна, дул холодный осенний ветер, осыпались берёзки, во дворах, гремя цепями, лаяли собаки, видимо давно ни с кем не общавшиеся.

              Я вёл Валю под руку, и сердце моё прыгало от радости – я шёл с девушкой. Потом мы с ней долго стояли у калитки.  Нина зашла в дом, хитро хихикнув. Валя смущалась, а я не знал, чем заполнять паузы между редкими словами.

               - Припозднилась я сегодня, –  сказала она, глядя куда-то в сторону. – А завтра рано вставать на занятия…
- Когда ещё встретимся? – произнёс я с небольшим облегчением.
- Не знаю, наверно, когда-нибудь, у Серёги, – произнесла она и исчезла за калиткой. А я, не зная дороги, кое-как добрался до своего дома на «Жилплощадке».

               - Ну как, проводил мою свояченицу? – спросил на работе Серёга. – А то мы с Надюхой переживали. Молоденькая девчонка. Привяжется какой-нибудь идиот, напугает.
 - Она же с Ниной была…
 - Да что Нина. Удерёт и бросит её одну…
 - Я бы так не сказал. Хотя, всё может быть. Но ты не волнуйся. Доставил я твою свояченицу до калитки её дома. И Нина от нас ни на шаг не отходила…
- Спасибо, Саня, ты хороший друг…

                Зимой, у Серёги, я часто видел Валю, повзрослевшую, без деревенского налёта в разговоре, как всегда, хорошенькую. Весной, когда ярче и теплее светило солнце, а почерневший снег на дорогах прорезали весёлые ручьи, я встретил Валю возле кинотеатра Первомайский. Она была с компанией однокашниц, подруги собрались в кино, а я направлялся к Серёге.

               - Ой, Саня, привет! – воскликнула Валя, увидев меня.
 - Это что за Саня? – заулыбались заговорщицки подруги. – Валя, гляди в оба. Нам он тоже понравился. Отобьём. Парень-то классный, с ним не пропадёшь…
Я был «надушен» и подстрижен.  Глядел на девчонок свысока, видя перед взором только  Валю.

- Да ну вас! – отмахнулась она от девчонок. Я приобрёл билет, и мы всей компанией пошли в кино. Сел я рядом с Валей, отправив её однокашницу на моё место. Мы поглощали мороженое и смотрели фильм «Песни моря».

               Серёгину маму привело в восторг наше появление: «Вдвоём пришли! Вот молодцы!  Ты, Валенька, доучивайся скорее, а там и свадебку сыграем. Санька, парень, что надо, тебе – в самый раз. Валя засмущалась, а я кивнул головой, в знак согласия.  Однако молвил, что свиделись мы случайно, охладив пыл восторгов.

               Надя водилась с сынишкой. Родился он немного раньше расчётного времени – зачат был за Обью на Невестинском острове, во время  культпохода. Серёга бегал по магазинам. Мы не стали долго задерживаться. Валя вручила племяннику подарок и мы пошли на улицу. Тут-то я и предложил ей сходить в театр оперетты, на спектакль «Фиалка Монмартра». Он шёл через две недели, после нашей встречи. Валя была не против. Она  ни разу не была ни в одном театре.
               
              Я долго ждал Валю у Краевого театра оперетты. С нетерпением вглядывался вдаль, выискивая её среди прохожих.  Мелькали разные лица: мужские и женские, молодые и старые, но девушка не появлялась. Я не видел «Фиалку Монмартра». Мне  хотелось посмотреть спектакль и показать его Вале. Жаль было пропавших билетов. Когда прошло время ожидания, я бросил их в ближайшую урну. «Неужели она могла забыть?» Огорчённый случившимся, я побрёл в неизвестном направлении.

             - Ты прости Валюху. Не могла она прийти, и сильно переживала. Она и передо мной разоткровенничалась, и Надюхе рассказала о ваших взаимоотношениях. Русский язык зубрила. Усиленно к экзаменам готовилась…
 - К экзаменам, так к экзаменам. Надо было заранее предупредить. С тобой-то мы видимся каждый день…
- Что верно, то верно. Предупредить надо было. Бестолковая молодость, что поделаешь…


              Со временем, Серёга перешёл на Шинный завод – надоел «бухенвальд Моторный», а я – на завод резиновых технических изделий, на должность энергетика цеха.
              Мой и Срёгин заводы стояли рядом. Между ними не было забора. И связь телефонная, и многие другие коммуникации были общими. Однажды в электрощитовой, где я работал с бригадой, раздался телефонный звонок:
- Это Серёга. Узнал друга? Слышал, в отпуск собираешься? Я тоже, с понедельника. Мы же переводом пришли. Нам положено.

              - Тогда и я с понедельника, – ответил я. – А то, в отделе кадров спрашивали…
- Прекрасно! У меня есть предложение. Поехали со мной в Ключи. Отдохнём на деревенском воздухе. Туда и Нина иногда наведывается, и Владимир, и Валюха заезжает. Скучать не придётся. Да и кино там есть в сельском клубе. И пиво Ключевское из бочек продают, получше Барнаульского. А в магазине шмотки разные, каких в городе не сыщешь. Возьми деньжат с собой. Сгодятся…

               Я колебался, но, в конце концов, согласился поехать. Настоящей деревни я не знал. Был в ней только в детстве, и то, не дальше усадьбы и прилегающего леса, под надзором хозяина – старого деда. Правда и кулундинское село «не фонтан – степи летом высохшие, да жара под сорок. Дождей мало. Но, стоял май. И недели две – не такой и большой срок.

                Встретили нас гостеприимно. Фёдор Фёдорович и Мария Филипповна, с минами благодушия на лицах, не знали, как угодить гостям. Серёга показал мне село. Вокруг домов, вдоль дороги и на деревьях появилась зелень. Народу в селе было мало, но мы здоровались со всеми. Такова уж деревенская традиция. Соседка из любопытства заглянула:
 - А я уж думала, будущий зять приехал…
- Может, и зять. У нас две дочки на выданье остались…

                Я был не портив такого заверения. Мне и Нина начала нравиться своей божественной фигуркой, и Валю я ждал с нетерпением. Нам выделили отдельную  комнату для ночлега. Нина спала на одной кровати, Серёга с сыном – на другой, а я – на полу.
                С Серёгой я поделился своими соображениями на счёт Нины:
 - А если я к ней ночью «подвалю»? Не откажет?..
 - Ты кончай, Саня» А то она такой вой подымет!  Нехорошо получится. Мы ведь в гостях. Да и шуму много будет.  Валюху-то  разлюбил?
- Да нет, не разлюбил пока, но и Нина не хуже…

                Только в Надюхиной сестре мне не нравился вещизм. Она была рабыней шмоток. То брюки трикотажные себе покупала, то куртку с меховой оторочкой, то туфли на высоком каблуке. Мне она как-то сказала с укором:
 - Что же ты ботинки зимние себе не приобрёл? Таких, модных, в Барнауле не сыщешь…
 - Да у меня и прежние ещё дюжат…
Мне было неудобно сказать, что уж очень они дорогие. Хоть я и зарплату получал, но все деньги отдавал матери.

                Зато пива Ключевского мы с Серёгой попили вдоволь. Действительно, не чета нашему Барнаульскому. А на завтрак, обед и ужин мы ели обязательный борщ со сметаной, к нему – яйца, домашний хлеб, холодец, и много всякой всячины, отказаться от которой было нельзя – хозяева обидятся. А перед едой, по традиции, мы выпивали по стакану самогона. И ни в одном глазу. Всё-таки свежий деревенский воздух – большое дело.


                В маленьком Серёге бабушка с дедушкой души не чаяли. Тот шустрил, как и дома – таскал их кису Мусю за хвост и задние лапы. Та начала прятаться от назойливого мальчишки на чердаке, однако не шипела и не царапалась. А внук свалился однажды с приставной лестницы, правда не заревел, а попинал её, обвинив лестницу, что это она его свалила.

                Мы со старшим Серёгой пилили брёвна на пни, а рубил их на поленья, приехавший на выходные Владимир. Валя тоже несколько раз появлялась, но ненадолго. В светлом плаще, в капроновых чулках и туфельках, с модной причёской, она превратилась в городскую жительницу. А на меня смотрела, как на нечто пустое и незнакомое.

                Я вернулся из отпуска. При моей прежней худобе, шея стала бычьей, и в плечах я раздался, и зад увеличился в объёме.
 - Тебя и не узнать, поправился немного, – смеялись электрики.
 - В деревню к другу ездил, на две недели…
 - И никакая деревенская зазнобушка не приглянулась?..
 - Молодёжь в город убежала. Одни старики остались…
               
                Валя завершила обучение и работала на Шинном заводе. Отец умер. Дети продали дом в Ключах, перевезли больную мать в Барнаул и сами жили с ней же. Частенько наведывались в тот дом и Серёга с Надюхой и сыном. Младший Серёга подрос, но для нас он оставался маленьким, как и прежде. Очередной визит друга был под Новый год.

                Младший Серёга бряцал новой игрушкой, сидел за общим столом и ничего, к недовольству родителей, не ел.
 - Захочет, наестся, – пытался я приободрить родителей, но наткнулся на язвенное высказывание Серёги старшего:
 - Тебе, Саня, хорошо. Ты ни жены, ни детей не имеешь, а нам не до бравад…
Мне стало не по себе. Но тут в дверь постучали. Уж не Новый ли год нагрянул? Но нет, на порог ступила девушка с синими глазами и искрящимся инеем на бровях и ресницах. Это была Валя.
 - Привет, родичи! Рада видеть вас! Я на минутку…
Старый год теснился в сенях и торопился убраться, за своей ненужностью.

                - И ты здесь, Санёк? Вот уж не думала снова встретиться. Меня-то хоть помнишь? А помнишь, как провожал меня после свадьбы, как нас хором псы облаяли, как гнулись берёзки от ветра, а мы стояли у калитки. А помнишь, как в кино повстречались, в зале сидели рядом и ели мороженое. Правда, в театр оперетты я не пришла – готовилась к экзамену по русскому, и очень переживала, и ждала тебя. Но ты появлялся всегда не вовремя, ни разу не взглянув на меня. А теперь, «паровоз ушёл», на улице меня ждёт парень, верный и надёжный…

                Около десяти лет мы с семьёй прожили в Узбекистане. У меня и супруги, Маши, подрастали трое детей. Житейская ситуация заставила вернуться в Барнаул. Через знакомых я отыскал Серёгу – жил он в новом доме на Солнечной Поляне. Мама его умерла. Умерла и тёща. Нина так и не вышла замуж. Получила от завода однокомнатную квартиру. Приняла  сожителя, и теперь они «пропадали» в саду-огороде.

                Всё это я узнал от Серёги. Ещё узнал, что сына-первенца, Серёгу, убили ночью хулиганы, по пути с работы домой, а второй сын, Костик (его я ни разу не видел), живёт в  Сочи, имеет свой бизнес – изготавливает мраморную крошку. Надя ездит к нему регулярно, а сам он ещё не был.

                Но самое страшное, во всяком случае, для меня – скончалась от рака груди Валя. Просидела своё невестинское время у постели больной матери. Жених давно сбежал.

                А может, это её счастье, удлинить жизнь родной матери, хотя бы на день, облегчить её участь?

                Я долго переживал известие о смерти Вали, и долго не мог прийти в себя.  Мне не верилось, что Синеглазки больше нет. Я был убеждён, что у неё хватило бы сил на личную жизнь.

                29.04.19г.