Укулеле

                "Потом не жди и не тоскуй"(с)
                Сплин
Это все была как другая планета.

Дикая, вздыхающая искрами до самого неба, смеющаяся травами.

Фэй напоминала себе каждые секунд тридцать, что у костра пляшут не беспечные пришельцы, а земляне, но потом бросила эту затею. Иногда прыгнуть с головой в сказку- то, что надо.

Она глотнула красного, неторопливо осматриваясь по сторонам.

Эта сказка была не для детей, но все-таки ох как хороша…

Кто-то падал прямо в траву, катаясь по земле и хохоча, либо плавно улетая в бездонный небесный колодец со звездами. Другие скакали у огня, мелькая длинными и не очень юбками, полыхая цветастыми фенечками, ожерельями из клыков и перьев. Мелькали и маски, рысьи, волчьи, кошачьи, с протяжными, намекающими ухмылками на ликах.

В бесящемся свете поблескивали то ненароком обнажившиеся ноги, то плечи, и Фэй долго не могла оторваться от этого зрелища. Тянуло и самой броситься к костру, втекая в полуритуальный танец, самой мимолетно и жарко облизывать губы, сталкиваясь руками, взглядами…

Ночь тихонько дохнула с реки, не  тревожа разгоряченных тел, но Фэй вздрогнула, отведя взгляд. Не хватило бы ей смелости бежать к незнакомцам. Если бы были друзья, то всем бы показала класс, но об этих компаниях она узнала всего пару дней назад. Да и танцевать с импровизированным «котом» или «волком» в расшитом цветным мехом костюме не входило в планы, хоть казалось заманчивым…

Но не за этим она сюда пришла.

Фэй нужен был только один из них.

Пусть до этого она не видела его ни разу, знала, что узнает сразу.
 
Идти сквозь толпу было как врываться в ворох бабочек, трепещущих, разлетающиеся во все стороны.

Ей самой отличиться было нечем, разве что единственной скромной крашеной прядью.

 В остальном все как обычно, белые кеды, потрепанные в коленах джинсы. Стоило ли приложить усилия, чтобы выглядеть лучше? Или наоборот, быть естественной и смешливой? Фэй понятия не имела, как себя вести в такой ситуации.

От волнения на миг стало больно в груди, нервный острый укол :ничего страшного, напряжение на пределе.

Ловцы снов покачивались перед входами в палатки.

Над той, что ей была нужна, крутился особенно большой, иссиня- черный, почти сливающийся с небом. По краям его украшали перламутровые капельки, чем-то напоминающие созвездия. Она не смогла удержаться, и погладила мягкие длинные перья. Детская привычка хватать все, что только можно было приласкать, но ничего не поделаешь…

Ничего не поделаешь.

Как понимающе шуршат эти слова, как мать или отец, успокаивающие плачущего ребенка, по-доброму, но с тенью грусти.

« А я вот возьму и сделаю. Судьба не дала мне того, что я хочу больше всего на свете… Но я  хитрей. Я схвачу его отблеск»

Из палатки доносилось щебетание струн, кажется, финальный проигрыш какой-то веселой песни, и несколько голосов, присвистывающих и выкрикивающих буйные одобрения певцу. Помедлив, глубоко вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, Фэй отодвинула занавеску и вошла внутрь.

Но было не холодно, а очень, очень жарко.

Никто не услышал перезвон бисера на занавеске, не повернулся, и это было облегчением… Никто, кроме того, что в центре. С укулеле.

Фэй за секунду взмолилась всем богам, каких знала.

Потому что она случайно взглянула в знакомые глаза…

Она была готова и знала примерно, что увидит, но все равно от этого невыносимо заломило сердце, прошибла дрожь.

Там, с укулеле, сидел тот, на кого она так глупо запала, и мозг отказывался принимать то, что это не он, а самозванец. Он точно украл эти зеленые, как четырехлистник, глаза…

И он, черт возьми, сидел полуголым! Так вот, невзначай отсвечивая Фэй и куче слушателей то, что ее возлюбленный скрывал под свитерами и рубашками! Сидел себе, перебирал струны, и в свете фонариков по краям палатки поблескивали его выкрашенные в черный ногти.

И волосы! Рыжая копна, время от времени спадающая на глаза, даже не казалась естественной, яростная, как пьяный угар.

Все это было чересчур. Абсолютной наглостью.

Но случилось то, о чем предупреждал Тодд, ее друг: она загляделась.

Потому что этим человеком нельзя было не залюбоваться и, судя по краям губ, дернувшихся в еле сдерживаемой ухмылке, он понимал.

Он смотрел на прямо на нее, с узнаванием. Наверное, Тодд предупредил о визите. Но сразу все-таки не подошел, завел новую песню, на этот раз печальную и звенящую пан-флейтой, любовную.

« Интересно, это уже его тяжелая артиллерия или еще только разминается?»

Фэй не боялась признавать поражение, поэтому и в этот раз себе созналась сразу: она никакое не исключение. Не влюбись она раньше в брата этого гитарного лиса, уже была бы его. За пару минут.

Она терпеть не могла быть жертвой, но сейчас выбора не было. Эта игра шла не по ее правилам… Но уйти тоже было нельзя.

Фэй не могла выдержать взгляд напротив, который словно поджигал краешки одежды, но при этом все равно надо было сидеть спокойно и расслабленно. Сердце не колотилось в ушах, не потели ладони, но накал не спадал ни на миг.

Он же не напрягался ни на миг, и укулеле заливалось все также проникновенно, пока не стихло по-соловьиному.

После этой мелодии никто уже ничего не сказал, притихли даже разухабистые возгласы. Фэй, впав в задумчивость, даже не заметила, как все разошлись. Кто спать, кто веселиться дальше… Не вдаваясь в подробности, вино было самой невинной игрушкой среди предоставленного.

Но она почти не дотронулась и до него.

- Значит, не отговорил тебя Тодд…- она вздрогнула. «Лис» подкрался совершенно бесшумно, как будто на действительно мягких лапах, и теперь говорил над самым ее ухом.

Фэй отдернулась на автомате, уставилась, хлопая глазами.

- Извини,- как ни в чем не бывало, бросил он, не прекращая болтать с ней, как с давним приятелем,- Как ты? Поладила с местной публикой?

- Ну так.

- Ничего, привыкнешь,- она была настолько благодарна за то, что он заговорил первым и хоть как-то развеял напряжение, что не стала спрашивать, зачем ей вообще привыкать. Фэй нужна была от этого лета и лагеря лишь одна ночь. И он, если говорил с Тоддом, уже был осведомлен об этом,- Хочешь, прогуляемся в место потише? Подожди только, я тоже хочу что-нибудь выпить.

Он вскочил со стула, на котором сидел рядом с ней, вытащил из темного угла рюкзак, порылся в нем пару секунд, буркнув что-то, вытащил неоткрытую бутылку.
- Не любишь красное? Вот, у меня белое. Мне оно больше по душе.

- Я тоже,- промямлила Фэй. Хотелось провалиться под землю, если рассматривать ситуацию в целом. Она не ожидала, что Шенон ( а его знали именно так) будет так мягок в общении. Тот образ, который был в нем несколько минут назад, как будто растворился. Тодд предупреждал зловеще: никогда не теряй с ним бдительности, но при всем, что ей довелось узнать, она была на грани того, чтобы поверить в то, что Шенон действительно искренен в заботе о ней. « Ну и актер»- теперь стало еще хуже, чем было. Она не просто засмотрелась на него. Она восхитилась им. И, если уж совсем честно, пожалела, что он накинул жилетку.

Алкоголь все еще не лез в горло, хотя пригодился бы как никогда.

Они вышли за палатку, на свежий воздух, уселись на плед, забытый кем-то впопыхах
.
- Шенон,- она сглотнула, с трудом произнеся его имя,- Тодд рассказ тебе о… Ну… Обо мне?

« О том, зачем я здесь,»- хотела сказать Фэй, но не смогла. Ее мучали сотни крошечных чертей, было сложно сосредоточиться на конкретной причине, заставляющей ее совесть так истошно орать.

- Ну да, рассказывал. По-хорошему. И знаешь, он не ошибся. Вряд ли ты можешь произвести впечатление плохого человека.

- Почему же?

- Без понятия. Просто говорю, как есть.

« Ему ведь незачем врать?»- ее душа начинала сдаваться. Уже хотелось просто поверить в первое теплое слово, не препарируя его аналитически. Фэй хотелось поверить. Хоть на одну ночь.

- Ошибаешься. То, что я приехала сюда- это ужасно. Я ведь не за тем, чтобы покурить что-то, выпить, потанцевать или, кхм, понюхать, как повезет. Я искала тебя, потому что… Хочу, как они все…

Ее голос оборвался, еще и слезы чуть не навернулись на глаза. Шенон сразу же повернулся к ней, отставляя в сторону бокал.

- Ну-ну, что ты, это совершенно другой случай,- он положил ей руку на плечо,- Я бы никогда не поверил, что ты сорвалась бы за тридевять земель ради удовлетворения прихоти за мой счет, как все. Тебя толкнули на то чувства. Сильные, мучительные чувства… Но так даже лучше? Ты думала над этим? Тебе полегчает. С меня не убудет. Так зачем тогда изводить себя?

- Потому что….- она не выдержала, всхлипнула, может, спирт начал по- змеиному давать о себе знать- Я использую тебя. Только потому что ты - копия того, кого я люблю. Его близнец. Единственный шанс быть с ним и в тоже время не с ним. Но какая разница! Нельзя так с людьми.

- Нельзя -категория расплывчатая. Я же не против побыть своим братцем,- губы презрительно дрогнули, как будто Шенон почувствовал какую-то гадость,- Для тебя. Как бы я к нему не относился. Как видишь, я все сделал, чтобы не быть не него похожим… Чтобы быть только собой. Я уж никак не ожидал, что мне понадобится под него закосить.

- Прости.

- Ой, ну перестань,- он негромко засмеялся и ухватил ее за плечи, притягивая к себе и приобнимая на секунду,- Хватит уже извинений. Славная ты девчонка, Фэй.  Меня более чем устраивает моя жизнь, так что не надо делать из этого трагедию.
Ее выдержка подходила к концу, а вино уже не казалось отталкивающим. Звезды качнулись над головой, как ловцы снов. Голос Шенона, точь-в –точь как его голос, только нежнее, обжигал уши, и Фэй еле-еле сдерживалась, чтобы не зарыться лицом в волосы.

Его губы коснулись щеки.

- Подожди,- Фэй слабо уперлась руками в  его грудь, уклоняясь от поцелуя,- А когда я должна буду… Э… Возместить тебе это все?
Шенон хмыкнул, снова приникая ближе. Он весь пропах вереском и конфетами, тянучками, похоже.

- Придумала. Ты ничего мне не должна.

« Это не так… Ты возьмешь с меня что-то, ни деньги, ни что-то в этом роде, не что тогда?»- здравый смысл сигналил на последнем издыхании о том, что яд уже впрыснут. Сперва это как обезболивающие… Слышала про такое где-то, в передаче не то про змей, не то про скорпионов каких-то, не знаток была Фэй в насекомых.
Но она действительно больше не чувствовала привычной душевной боли.

- Теперь я- твой Обри, только твой, ничей больше,-  незаметно они уже целовались, как и все остальные парочки с этого странного маскарада, забившиеся по палаткам и густым зарослями.

На периферии сознания Фэй уже поняла, но все эти осознания можно было отложить на потом. Хотя и сейчас уже было очевидно…

Не сдался ей больше этот Обри. Она не уследила, когда Шенон перестал быть его подобием. Что бы он не выдыхал ей на ухо, как ни старался «подражать» брату, все было лишь игрой. Они оба это понимали. Уголек костра тайком прыгнул за шиворот, выждал, чтобы разгореться по звон укулеле, и теперь Фэй пылала, как никогда. Пылала ярче, чем все скачущие у костра все более неистово, чем все, жмущиеся где попало парочки.

« И я назвала его отблеском? Боги… Да это тот, за чем я бегала, был подобием!»
Страсть- гораздо более мощная сила, чем прилизанное и чинное желание писать кому-то стихи.

Но до Фэй это дошло слишком поздно.

Обри всегда был хорош, но умел ли заставить любого так озвереть за считанные минуты? Едва ли…

Он ей больше не нужен. Шенон. Только Шенон. Рыжий, вульгарный, с вызывающе черными ногтями и готически подведенными глазами. И понимающий все в то же время…
На этом то осознанное, что она могла из себя выжать, обрывалось.

Оставалось только тяжелое дыхание, вкус теплой кожи на шее под ее зубами, руки,  стягивающие все, что попадется.

- Полегче,- усмехнулся он, но уже не так нагло, жажда сбила и с него спесь, и он добавил все также заботливо,- Может, зайдем внутрь? Снаружи начинает холодать…
Зря боялась Фэй наигранности и неловкости. Все уже шло само собой, вне води что ее, что Шенона… Или так казалось… Не разберешь. Но еще пара глотков и поцелуев, рук, гуляющих по телу,- наступила ее ночь.

То, что так хотелось Фэй и все-таки немного не того. Но ей, опьяненной любимым белым вином и близостью соблазнительного тела, уже было все равно. Ей хотелось понять, какого быть любимой Обри- но в результате она только поняла, каково рухнуть в постель, пламенея, с его братом. Двум незнакомым людям, у которых черт знает что на душе, и которые от этого почему-то желают друг друга. За себя уж Фэй точно могла ответить, а Шенон… Кто его разберет. Ему, наверное, было без разницы, с кем быть в эту ночь, одну из многих, раскаленных его пылом и подручными средствами, раскиданными по сумкам.

Его глаза не «подергивались туманом», как пишут в любовных романах, были ясны, но более глубоки. Мечтательны. От удовольствия? Малозначащая, наверное, деталь, на фоне всего, но она врезалась в память.

Фэй мало что запомнила от этой ночи, кроме ощущений и того, что это, несмотря на всю дурость, было лучшим, что с ней вообще было. Лучше, чем вес эти побегушки за Обри. И до рассвета она была в этом Эдеме для двоих, ни о чем не заботясь… До первого луча солнца.

Утром, не дожидаясь, пока Шенон проснется, она сбежала из лагеря, спешно запихнув в рюкзак нехитрые пожитки.

Она протрезвела достаточно, чтобы понять- этот посапывающий с чувством выполненного долга гад взял именно ту плату, какую хотел.

Конечно же, все эти ночные переживания были дурманящим ядом от его укусов.

« Бред какой, я люблю Обри! И этот паршивый плут, каким бы соблазнительным он ни был, это не изменит. Побаловались раз- хватит… Я не влюблюсь снова за его умения и сладкие речи! Тем более брат-близнец. Кошмар. Одного на другого, только похуже, сменять!»

Но она подумала, что обязательно еще раз навестит такой лагерь, если они соберутся.

Конечно, не для того, чтобы снова повторять то, что было. Не для того, чтобы снова играть в гляделки.

Ей просто хотелось снова услышать его укулеле…

Не более того.