22. Быстрорастворимый

«Все, что люди приписывают миру невидимому, в действительности находится в них самих, и воля является волшебным ключом.
Сильная воля – владыка тела.
Правильная воля – господин многих способностей разума.
Совершенная воля – верховный жрец нравственного Я.
Высший аспект воли всегда нравственен».

Вечер был теплый и тихий, настоящий летний вечер с комарами, запахами цветов и шелестом листьев.
Они сидели втроем за столом в гараже Геннадия. В том самом гараже, который соорудили морозным днем Юлька и Геннадий из плёнки. С тем самым Аркадием, который, превратившись из друга в начальника, выжил Геннадия с работы. И убежищем для него стал именно этот гараж.
И вот теперь Аркадий вынужден сам искать убежище, рассчитывая на доброту и сострадание. Теперь на месте жалкой, едва спасённой от властной директорской руки, кучки инструментов вырос, хоть и плёночный, но гараж.
Сомнительное удовольствие ткнуть носом в ошибки человека  не сравнятся с удовольствием подарить этому, побитому жизнью, бывшему директору надежду, что есть в мире добрые люди.
И Юлька весело вспоминала, как Аркаша ворвался в реанимацию к Геннадию и доказывал, что он не «какой-нибудь» посетитель, а «о-го-го»… И его просто нельзя не пустить к больному другу. И как он волновался и переживал, помогая чем только можно, не жалея денег. Но глубоко в душе Юлька закопала воспоминания о том, во что превратился Аркадий, став «хозяином» Геннадия. Сколько Генка пережил унижения и несправедливости. Как оказались они без денег, без клиентов, а значит и работы долгую-долгую суровую зиму. Как они спали на этой самой кровати, где постелили сейчас Аркаше. Только сейчас лето, а не зима. Как держали зонтик над головой от снега. И вот теперь здесь поселился Аркаша. Да и куда еще пойти?  Геннадия на этом клочке земли за городом, гордо именуемом садовым участком, бывшие постоянные клиенты долго не могли найти. Так что проворовавшемуся, обанкротившемуся  Аркадию Михайловичу здесь самое место. Так они и встретились: бывший хозяин и бывший раб, ставший теперь хозяином.
Бутылка и хорошая закуска на столе успокаивали и Аркадий думал:
 - «Как хорошо - поставил пол-литра, купил баночку икры, и Юлька от одиночества и скуки кинулась готовить ужин и радостно болтать. Генка забыл все обиды. Они ведь, небось, надоели друг другу одни, на отшибе. Помани - и рады. Да еще, наверное, льстит, что к ним на постой попросился сам директор. Ничего, что бывший. Я своё еще наверстаю.»
Аркадий снисходительно дарил им своё внимание, небрежно откинувшись на спинку видавшей виды железной кровати. А Геннадий и Юлька, нахлопотавшись возле такого гостя, сидели рядышком за столом и думали о том, как судьба интересно поворачивается. Они сразу решили принять его, как родного. Ведь он и так спрятал гордыню свою в карман дорогих брюк, которые оставил где-то до лучших времен. Душа человека, как ребенок - обидеть или ранить легко. Поди, залечи потом! А стоит Геннадию припомнить все обиды и упадет человек еще ниже, да и Генке чести не прибавит. Пусть уж лучше думает, что бутылка дешевенького коньяка является пропуском в их дом. А то, что эти «два простака» пустили его в свою душу, он, скорее всего не заметит. «Зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь». Так и Аркадий не заметил, когда начал «оттаивать». Днем он куда-то уходил. Его ни о чём не спрашивали. Возвращался вечером с чем-нибудь к ужину. Его опять ни о чем не спрашивали. И этот искушенный в общении с людьми, с высшим образованием, но, по сути, еще ребенок так и не заметил, как под видом пустой болтовни за долгим ужином ненавязчиво лечат его душу. Да и как могли эти простые на вид люди знать, что у него в душе? Но лёд тронулся. Напряжение уменьшалось день ото дня и у Геннадия. И вот тут-то он и попался! А что такого? Почему бы и не выпить, как следует? Ведь камни из-за пазухи у Аркадия повыпадали, можно и расслабиться.
- «Розовые ушки у моей подружки, розовые ушки, очень нежный взгляд»,- Генка мычал под нос новый шлягер и трогательно намазывал бутерброд.
- Аркаш, а Генка-то в подпитии изрядно.
- Да ну, ему наверно и ведра чтоб напоить будет мало.
- Тихо, я его знаю. Сейчас начнет про самолёты рассказывать. Вот увидишь.
- Что увидишь? Он же про крысу поет, какие самолёты?
- Значит, не допил до самолетов – сказала Юля. Выпивал он очень редко. На шабашках, когда работал крановщиком, ему наливали и кормили, но не в коня корм был – не пьянел и ел очень много при своей худобе.
- Я ещё тогда налью. Интересно, когда его развезет?
Геннадий был, видимо, уже на «автопилоте»: рюмка машинально освободилась от содержимого, не дожидаясь тоста.
- За что пьем? – спросил Гена
- Мы - за тебя. Но только собираемся. А ты – уже.
- Я что, выпил всё или мне еще не налили?
Разговор как-то быстро стал плоским, и надежда на самолётную тему пропала. Видимо тема пролетела мимо.
- «Что-то быстро его пробрало», – подумала Юлька и переключилась на почти трезвого Аркашку. Им, оказалось, есть о ком и о чём поговорить. Геннадий пошел на свежий воздух, и они оживленно продолжили беседу.
- А помнишь Егора? – спросил Аркаша у Юльки.
- Это тот, маленький, на которого жена всегда кричала, когда приходила? - припомнила Юля.
- Тот, тот. Мы его «окорочком» дразнили за маленький рост. Такой тихий был, неприметный. А жена его кричала потому, что ей после работы он доставался ну почти никакой.
- Так он же работал не больше других. Неужели он все силы на работу тратил? – она сразу догадалась о чем говорилось, не о выпивке конечно.
- В том-то и дело, что маленький, а женщин любил больших. И с ними паинькой не был. Знала бы его таким жена – голос бы не осмелилась повысить.
- Ну, надо же! Никогда бы не подумала. Он наверно и с женой живет, чтобы скандалы слушать, а потом с другими разрядку получать. Это про таких говорят: «без скандала как без пряника». У вас еще один такой был. Только красивый и всегда грустный.
Аркадий замолчал. Видимо это было болезненное воспоминание. Может быть разлад с женой как-то связан с этим. Юля перевела тему на работу и своего мужа.
- Да, муж тебе достался хороший. Я бы его к себе тогда взял на руководящую должность, но у него высшего образования нет.
- Вот, вот. На прежней работе начальство спокойно оставляло на него объект, чуть что – советовались. А на должность нельзя. Это у него «корочек» нет, а не высшего образования. Он программу института за два года освоил, третий год поскучал и ушел просто так. Но у тебя же частная фирма, причем здесь эти формальности?
- Была фирма. – Аркадий грустно посмотрел в пустой бокал.
- Так как же… ну… рассмотрел ведь в простом парне хорошего человека, значит мог. Значит ты добрый. Умный.
Нет, Юлька не льстила. В каждом человеке намешано всего понемногу. Но лицемерием было бы закрывать глаза на какие-то качества в зависимости от ситуации. Аркадия эта тема больно кольнула, и мысли в голове судорожно пытались разрешить конфликт между совестью и выгодой. В его жизни выгода показала пока плохие результаты. А что делать с совестью? Мысли о ней пока лучше заспиртовать – придет еще время подумать, но потом.
- Вот и с работой тебе удалось. Ведь такую фирму организовал. - Продолжала Юля.
- Просто я оказался в нужное время в нужном месте.
- Ну а сейчас ты в нужном месте чтобы рассказать или это жуткая тайна?
- Просто я попал в то время, когда давали ссуды для развития частного бизнеса, -  попытался отделаться от разговора Аркадий.
- Так-таки всем и давали без разбора? А до кур как ты додумался?
- У меня ведь отец птицефабрикой руководил. Ты разве не знала?
- Нет, я так глубоко в дела начальства не проникаю.
- Он мне помог бизнес-план сделать. Мне поверили и денег дали.
- Это ж поддержка какая! Здорово! Подожди, а теперь что случилось?
-Что случилось, что случилось…. Случилось. Не рассчитался вовремя. С этими бухгалтерами…
Аркадий сник, опустившись с былых небес на землю. Юля поняла, что тему нужно менять. Но разговор не клеился: Аркадий стал настороженным. Позже Геннадий узнал у других знакомых, что ссуду Аркадий частично потратил на себя, жену и развлечения. Кур брал на фабрике отца, а выручку сдавать не спешил. Бухгалтером была его жена, и деньги в ее руках просто таяли. Отца сняли с работы, а Аркадий пустился в бега. Бросил машины, боксы, офис. Но вот кто за ним гонялся – не прояснилось. Да и не очень хотелось нырять из любопытства в эти дела.
Пауза затянулась. Хозяйка не нашла другую тему и замялась. Аркадий, как истинный джентльмен, понял ее замешательство вышел за ворота гаража, найдя очевидную после застолья причину. Ночь вступила в свои права. Угомонились комары и автовладельцы. И только ярко светила луна. Юлька вышла посмотреть, как там муж. Гена тоже, отошел подальше и сидел за воротами, на корточках посреди дороги. Недалеко, шагах в трех, чтоб не мешать естественным процессам, мучающим Геннадия, сидел его пёс Боцман.
- Слушай, Аркаша, а Гена ведь ворота не открывал: мы бы услышали. Как же он оказался так далеко на дороге?
- Юлька, ты же почти не пила. С чего это тебе странности мерещатся?
- Да я серьезно. Ворота с грохотом раскрываются. И ключ на столе лежит. А он – за ними. Что, я своих ворот не знаю?
- Ключ действительно здесь, но ведь Генка – там. Значит, знает, как пройти тихо. Придет - вот мы и спросим.
Со стороны дороги доносились характерные звуки: Гена «пугал» дорогу.  Это когда выпитое оказалось явно лишним. И Аркадий с Юлей вернулись к столу и беседе. Правда, уже не так увлеченно потому, что беспокойство за мужа с его астмой и в таком состоянии отвлекали от разговоров. Пронесшийся мимо ветерок легко остановил вялый разговор. Он не подул, а как бы прошел мимо них, слегка задел скатерть на столе и приподнял полог над кроватью.
- Что это было? Гараж закрыт, сквозняков нет, – прошептала Юлька.
- Я и сам не понял. Но мурашки пробежали. Смотри, смотри, кто это за дверью?
- Аркаш, ты что, это дверь в дом. А там никого нет.
- Да как же – нет? А мужик в халате?
За полупрозрачной дверью действительно был виден силуэт мужчины. И этот силуэт надевал халат. Халат мог быть только Генкин. Юлька, не подвергшаяся нападению «мурашек», опытная в странностях этого мира, смело пошла, наводить порядок. «А то, ишь ты, пока там мужу плохо, с другой стороны гаража кто-то надевает его халат и идет в дом. Хозяйка она или нет, в конце концов?»
Но за дверью никого не оказалось, только опять этот странный ветер…и тишина.
- «Злиться, удивляться или бояться?» - пронеслось в голове. Или в чувствах, не успев оформиться в конкретную мысль? - «Там на улице, вернее на дороге, ведущей к гаражу - был Гена. Родной, знакомый силуэт в свете луны. Здесь тоже был знакомый силуэт, но непонятно как прошедший мимо них».
- Юлька, нужно выпить,- ошалело сказал Аркаша.
- Может быть…, - без кокетства и так же ошалело сказала Юля.
- Я, кажется, пойду в магазин. – С сомнением в голосе сказал Аркадий.
- Нет, «мы пойдем другим путем», – решила Юлька. – Мы дождемся Геннадия и всё выясним. Да и какой у нас магазин, да еще ночью? Терпи, брат, терпи!
И они сели дружно ждать Геннадия, разбавляя молчание какими-то словами. Позже просто – междометиями. Ожидание затянулось.
- Ну, я ему отомщу,- попыталась пошутить Юля,- и мстя моя будет страшна. У Аркаши что-то не шутилось. Он взял фонарик и сделал мужественный шаг – попросил женщину пойти с ним на поиски ее мужа. На дороге Гены уже не было. В доме – тоже. Они прошли в дальний конец сада и осветили незаконченный фундамент будущего капитального гаража. Никого. Вернее, нигде нет Геннадия. Зато на кромке фундамента сидел пёс. Любимый пёс Гены как-то странно терся о воздух и не падал. У Юльки по спине пробежали «мурашки». Может быть, их отсыпал ей Аркашка, но и своих у него, по всей видимости, осталось еще много. Судя по выражению лица, только чувства джентльмена и наличие высшего образования удерживали его от безоглядного бегства. Он начал «сдавать задом», забыв про фонарик. Всего двух шагов хватило, чтобы наткнуться на кусок доски и сказать сакраментальное: «ой, блин». В ответ раздался тихий сдавленный смех. Но не Юлькин. А звезды все так же светили. Луна немного поменяла свою дислокацию, но никуда, как Генка, не исчезла.
- Пойдем обратно, а то как-то здесь холодно, – сгладил свою неловкость ссылкой на погоду Аркадий. Ну не признаваться в каких-то глупых страхах! – Мы ведь прочесали весь сад, дом, все уголки проверили. Где же этот Генка?
- «Что у них здесь происходит? Мысли в голове не хотят работать трезво. Спать. Спать. Быстренько в кровать и – спать».
Аркадий с крейсерской скоростью устремился к единственному сейчас спасению - заветной кровати. Чувства джентльмена не имели такой скорости, и поэтому он оказался в кровати гораздо быстрее, чем его смогла догнать Юлька. Она уже в темноте, без фонарика, добралась до гаража. Аркаша спал или делал вид, укрывшись с головой. Она вздохнула, навела порядок на столе, убрала оставшуюся еду, посуду и пошла в дом, ждать мужа.
Муж лежал в кровати. Юлька попыталась активизировать логическое мышление (а у женщин, какая логика? Так, что-то вроде нее.) – не сходилось. Возобладали чувства: спать, спать. Тем более рядом совершенно трезвый и абсолютно любимый муж.  Какая может быть логика!? Осталась только привычка поболтать на сон грядущий о прошедшем дне. Забраться в теплую постель, прижаться, запутаться руками и ногами, чтобы скорее согреться и поболтать. Какой бы тихой и скучной не казалась жизнь, но каждый день у них была масса впечатлений. И они щедро отсыпали  их друг другу в конце каждого дня. Делали выводы, анализировали. И каждое утро строили планы на жизнь.
Генка жаловался, как ему было плохо, и зачем он только пил, и как все же хорошо здесь в тишине жить, без соседей. Юлька почти засыпала, убаюканная ласковыми руками, уставшая от незапланированных разговоров с гостем, когда среди этого ворчания прозвучала непонятная фраза: «ну а зачем было светить мне в глаза? Так было тихо, светло везде, звезды. Зачем фонариком по всей морде?»
- «Стоп. Как можно было не заметить Геннадия, светя ему фонариком прямо в лицо?» - сон у Юльки пропал. – «Да светло не было. Луна тогда куда-то переместилась, но куда? Да и не до нее было. Была глубокая ночь. Это же очевидно! Собака на фундаменте была, да, но Геннадия не было. Он оказался уже в постели к концу их поисков. Еще были ощущения, странные такие, но Гены все же не было. А может, Генка был, а ощущений не было? Но с ума сходят обычно поодиночке, искали-то этого чудика вдвоем. Юльке в жизни уже довелось испытать странности, не раз».
- А ну, «колись» милый быстренько. Где был? – пошутила она, понимая, что заснет теперь не скоро.
- Как где? Я вышел на дорогу. Ну, ты знаешь, меня тошнило. Потом мне стало легче, и я пошел домой.
- Как домой? Ворота не открывал, мимо нас не проходил.   Не дури меня, говори нормально. Вечно у тебя странные шуточки!
Юлькино внешнее сознание усиленно сопротивлялось подсказкам подсознания. Нужно сначала найти рациональное объяснение законами этого мира, и только потом лезть в тонкие материи.
- Да я серьезно. Я проходил мимо вас, когда вы про ветер что-то говорили. Потом сидел с Боцманом на фундаменте, а вы светили мне в лицо. Я же говорил уже.
- Никому мы не светили. Мы тебя искали. И не нашли. Аркашка спать пошел.
- Ну да, пошел. Споткнулся и пошел. Чего он мог так испугаться, что начал ходить задом наперед? Я не хотел его обидеть, но смех меня так душил, когда он пятился от нас.
- Так значит, это был ты. Очередная новость. Пойми, тебя не было видно. Собака прижималась к пустому месту, за дверью от тебя была только тень. И дверь не открывалась, чтобы тебя пропустить. – Юля вспомнила только некоторые происшедшие факты, но и этого хватило для попытки сопоставить действия.
- «Ага, сработало: Геннадий тоже проснулся окончательно», - вынесла она определение. – Ну а теперь выкладывай.
- Юль, может завтра? – все еще надеясь поспать, сказал виновник. 
- Завтра уже наступило. И скоро проснется Аркашка и спросит: «Сон ли это? – Нет, не сон. - Он ли это? - Как не он?»
- Но ведь я и сам толком ничего не понял, – продолжал отлынивать от разговора Геннадий.
- Пока ты еще все или что-то помнишь, мы и разберемся. Давай, не тяни.
- Ну, в общем, ни забора, ни ворот я не заметил. Мне было плохо и надо было уйти подальше от стола. Я думать о мелочах вроде замка просто не мог. Надо туда и все тут. И мимо вас шел себе и шел. Зачем в разговоры встревать? Просто машинально прошел.
- Как так «машинально»? Ты ничего не зацепил, не грохнул. Ночь ведь, темно. Не забыл?
- Да не было темно. Когда я шел обратно от дороги, везде было светло. Я халат накинул и пошел в дальний конец двора под звездами посидеть спокойно, отдышаться. Боцман плелся рядом. Мы с ним сидели на фундаменте. Потом вы пришли, посветили кругом и ушли. Я встал и пошел спать. Вот и все, а почему вы со мной не разговаривали – я не знаю. Зачем-то кричали над самым ухом, звали.
- Ген, ты пропал, исчез, понимаешь? Совсем исчез.  А вокруг была темень. Прошел сквозь ворота, сквозь двери. 
В комнате воцарилась тишина. Хорошо, что мысли в голове шевелятся не слышно, а то шорох просто оглушил бы. Эти очевидные события были просто невероятны. И голова к ним не была готова. Наверное, так всегда бывает, а может спиртное нарушило естественные процессы. Как в больнице, когда Юлька лежала с сыном, и одному мальчику лекарствами испортили жизнь. Его мама тогда очень кричала на врачей. Он начал летать по двору, а куры перестали с перепугу нестись. И вообще в деревне это просто страх такое увидеть. Тогда нам запретили говорить об этом в больнице. Лечение было обычным и как это получилось – никто не знал. И знать не должен: наш народ вместить в свой ум не может, значит, нечего травмировать простых людей. Может, и теперь спиртное нарушило какие-то процессы Генкиного организма. Или кто-то ТАМ решил пошутить. Однако, как сказал Эмерсон: (это который Ральф Вальдо) «Все, когда-либо виденное мною, учит меня верить Творцу относительно того, что я не видел». Так что поверить пришлось. Горизонты возможностей резко расширились.
- Гена, а ты не хочешь сейчас попробовать пройти сквозь стену? – предложила заинтригованная жена.
- А если я там, на полдороги застряну, ты знаешь, как меня вытащить?  Это же не фокус. Это какие-то законы Природы.
- Разберем стену и вытащим.
- А если я стану частью стены?
- Да, милый, с фантастикой мы переборщили. Ну, ее, эту мистику, давай спать.
Юлька уютно свернулась «калачиком» и собралась все же использовать остаток ночи по назначению. Любимый мужчина удивил в очередной раз, озадачил. Но все это можно отложить на утро, ведь они вместе, и вся жизнь еще впереди.
- Слушай, а почему ты сказал, что было светло? – вскочила Юлька, наткнувшись сонным сознанием на эту мысль. Сейчас это нужно выяснить. Это что с этим делать дальше можно утром решить.
- Просто все было видно. Это почти как днем, только источника света нет. Похоже на белые ночи в Питере. Все близкие и далекие предметы можно увидеть отчетливо. Я знал, какая глубина фундамента, но не боялся сидеть на краю. Нет, не по расчетам знал, а просто так. И собака знает, и я знал, что она знает. И в доме без света все было видно. Когда сидел, видел каждую травинку в отдельности и одновременно все вместе. Рука проходила сквозь них, когда хотел их погладить. Они такие хрупкие и прекрасные, сильные и беззащитные. Как это – не знаю. Так что спи. Это пока выше нашего понимания, стоит ли ломать голову? Может, тебе колыбельную спеть?
- Ну, уж нет, только не это. Все, молчу. Буду спать.
Утро выдалось спокойное и ласковое. Аркашка вышел из душа веселый и, как всегда, уверенный в себе.
- Ну, мы вчера и набрались! Ген, а ты помнишь, где тебя носило?
- Помню, помню. Это мы так шутим, не обижайся.
- Да я и не обижаюсь. Ладно. Мне пора ехать. Спасибо за кофе. Замечательно он у твоей жены получается. Голова работает, как будто и не пил.
- «Да, у этих ребят не все так просто как кажется» - думал Аркадий уезжая. - «Надо Анатолия Ивановича навестить. Хорошо, что у отца такие друзья: глядишь, не только выпутаться помогут, но и разобраться с тем, с чем в жизни не сталкивался.
День у Юльки оброс заботами и хлопотами. Да и Геннадий бездельем не страдал. Но мысль пройти сквозь стену не покидала. А пока было много работы и свободных от посторонних глаз стен поблизости не попадалось.
 - «А может сквозь машину попробовать?» - Подумал Геннадий – «Чего зря топтаться? Пока клиента нет, никто не отвлекает. Но ведь страшно, а вдруг…?»
Любопытство играло в перетягивание каната со страхом. Любопытство толкало вперед, а страх и Генка сопротивлялись. Геннадий представил, как он зажмурится, так, на всякий случай, и шагнет вперед. Потом окажется посреди капота, слегка наклонившись, ну точно как олень на 21»Волге». Разве что без рогов. Где-то посреди мотора.
 - «Ну нет, как бы «крыша не поехала», - подумал, отступая от машины, Геннадий.
- «Как все же здорово, что есть Юлька, она не будет настаивать попробовать еще раз из любопытства, и что не нужно нести этот груз неожиданного открытия одному. Они вместе будут хранить эту тайну пока не придет время рассказать или не возникнет необходимость воспользоваться этим феноменом для помощи кому-нибудь. Людям показывать не стоит: они удивятся и тут же забудут».
Геннадий знал, что любимая женщина не будет строить на этом корыстные планы. Это часть Великого Знания, проникшая в их жизнь. Но, может быть, слишком рано. Это капля из океана возможностей, которая подточит камень их обывательского мышления. Очередная, но удивительная и сверкающая капля. А впереди их ждет океан. И не нужно торопиться к нему, бросив все обязанности и незавершенные дела. К нему нужно прийти шаг за шагом. Только нужно найти маяк, чтоб не сбиться с Пути. И они были уверены, что найдут этот Маяк, как бы он не назывался. А пока они сделали для себя выводы, что когда перестаешь осознавать себя, твое человеческое «я» растворяется в окружающем. Становишься частью мира, и он проникает в тебя.
«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно, как я познан».
  Ап. Павел. 1 Кор. 13.