Нарцисс-Психопат Лифчик, губная помада и 100 дней

Ева проснулась со смутным ощущением бесконечного зарождающегося счастья. Ее окутало мягкое слегка шуршащее одеяло, как перина… не открывая глаз она закуталась в одеяло-перину, ощутила как удобен матрас, как тепло ресничкам от льющегося солнышка из окна и резко открыла глаза. Комната была залита светом. Деревянные стены коттеджа, в котором находилась Ева излучали тепло.

- я принцесса! Настоящая принцесса!

Сказала она вслух и потянулась как кошка, вынув одну ногу из-под одеяла. Ей было очень хорошо. Впервые за много дней. Дверь скрипнула и приоткрылась

- пошли завтракать, я завтрак приготовил.

Ева приехала на выходные к своему давнему другу в огромный коттедж. Она звала с собой Санка, но тот отказался ехать. Друг устроил Еве королевский прием, королевское ложе, ванну и шикарный ужин и завтрак.

Он обещал позвонить в 17, но как всегда опоздал и не позвонил. Ева набрала сама.

- слушай сегодня мне Кэт такой скандал учинила. Требовала, чтобы я от тебя отказался. Набрал тебе при ней и сказал, что отказываюсь от тебя. Орала на меня.

- Ева сглотнула слюну, и продолжала молчать.

- молчишь? Плачешь что ли?

Ева не плакала. Ее преследовало странное чувство, она знала еще вчера, что он устроит качели. Качели, чтобы не дать спокойно отдохнуть даже немного от переживаний. Смутные ощущения зарождались в ней как некое предчувствие событий, затем ей виделась картинка в целом, снились вещие сны. Как может приснится то, что будет завтра? Она не знала. Но эти предчувствия часто выручали ее из сложных ситуаций в жизни.

- и что ты решил?

Выдавила он из себя наконец ответ, сдерживая дрожь в голосе (дрожь была от ужаса схожести ситуации с романом Джорджа Оруэлла 1984 год, где героя заставили отказаться от его девушки).

- я пока ничего не решил, не знаю что делать. Сегодня решу.

Еве показалось на секунду, что Санк говорил это с улыбкой в голосе. Но помотав головой отмела от себя эту мысль, нет, не может быть.

- Ладно. Если тебе это правда надо, чтобы было спокойнее, чтобы ты не нервничал, без проблем, звони, я это выдержу, можешь отказаться для Кэт напоказ, чтобы она перестала на тебя орать, если тебе правда так надо, понарошку…

- ну посмотрим, мне надо с отцом работу обсудить, ладно, пока.

Весь день Ева была как на иголках. Она ждала, что он все-таки решит от нее отказаться, позвонит и скажет вслух при Кэт, что отказывается от Евы. При мысли об этом ее бросало в холод. Он крался по ее телу, начиная от кончиков пальцев и разливался дикой болью в центре груди.

Но ничего такого не произошло. Внутри Евы катался шарик нарастающего ужаса, она была не в состоянии переварить, мозг ее сворачивался в трубочку, отказываясь верить в то, что так бывает в жизни, что человек способен отказаться от собственных чувств к ней и от нее самой, отказаться от человека прилюдно. Что можно вот так играть человеческой душой и отказываться от людей вслух.

К ночи она не выдержала и перезвонила ему сама.

- ну что? Что ж ты не позвонил при Кэт, не отказался?

- да ничего, это бред какой-то, не буду я ничего делать по принуждению.

У Евы отлегло от сердца. «все-таки он нормальный наверное», подумалось ей, «не совсем еще законченная сволочь». Как же она ошибалась на его счет.

Новый год выдался странным. Ева понимала, что на все праздники он обязательно все испортит. Он всегда портил все праздники, причем так умело, что невозможно было подкопаться, что это нарочно. Скажем на ее день рождения он уехал внезапно на клюкву. Вроде и не подкопаться же? Но она так ждала его тогда. Ева помнила все праздники, которые он ей испортил.

Потому позаботилась о своем состоянии и времени на Новый год заранее. Она ожидала, что он обязательно сделает либо гадость, либо просто пропадет. По-другому он не умел.

Но гадость он сделал не ей, а Кэт. Он просто уехал один в другой город, бросив Кэт отмечать Новый год одной. За все каникулы он перезвонил Еве пару раз, спустя время Ева узнала, что и в том городе у него есть знакомые девушки, которых можно было подергать за ниточки, пообщаться, поиспользовать. Но в тот момент она этого не знала и думала, что он правда в депрессии, сидит дома с родными и мамой, катается на лыжах. Спустя неделю он написал что возвращается завтра. Ева перезвонила ему.

- Ты завтра приезжаешь? Может я заеду к тебе?

- Нет, давай в другой день. Завтра приедет Кэт.

Зачем он сказал ей, что Кэт приедет в этот день? Это было странным. Это было настолько ненормально говорить Еве об этом, что в голове не укладывалось. Санк утверждал, что он просто настолько честный, что врать не умеет и что врать глупо, ведь все равно Ева бы догадалась. Но это было не так. Ева никогда бы не смогла точно уличить его во лжи и догадаться сама, если бы он соврал ей, что просто занят или устал, или поедет к бабушке.

Ева ощущала в этих якобы правдивых утверждения какое-то смутное несоответствие, какую-то скрытую фальш, но не могла точно определить что же ей кажется таким странным, у нее было ощущение, что есть нечто, что скрыто от ее разума, некая двойственность посланий, двойственность речей, почему так происходит, она поймет много позже, одно можно было утверждать точно, Еве не казалось, что его правдивость напоказ ложна и фальшива.

Утро выдалось хмурым и облачным. Еве не хотелось ехать, но внутри будто что-то толкало сорваться с места. Она села в машину и поехала по привычному маршруту. Светофоры подмигивали ей разными цветами, словно взбесились.

Ева обошла дом вокруг и посмотрела на окна, ей нужно было убедиться, что он еще один. Совершенно не улыбалось пересечься с Кэт. Ева понимала, что Кэт совершенно не в адеквате, и не осознает происходящего, думая, что у нее просто хотят увести парня.

Впрочем он мог создать такой образ Кэт для Евы, ему был выгодно, чтобы никто не пересекался впрямую. Кэт могла быть совершенно другим человеком. Неизвестно еще какой образ Санк создал по поводу Евы в голове у Кэт. Скорее всего он вызвал в Кэт чувство униженности по поводу того, что ее такую звезду периодически меняют на какую-то по ее мнению хуже в сто раз, чем она, и создал чувство ненависти к Еве у Кэт, которая сама по себе хочет отнять у Кэт его и помешать их якобы любви. Создал образ, что Ева ненормальная истеричка, да только оставил за кадром как именно он и вызывал такие реакции в них обеих.

Но окна были зашторены. Тогда она позвонила ему на телефон.

- Ты один?

- Да, но скоро приедет Кэт. А что? Что ты опять задумала?

Через секунду Ева введя код двери на память (который он заботливо ей как-то продиктовал, чтобы она записала), и взлетела по ступенькам на третий этаж. Каждый раз когда она поднималась по этим ступенькам ее била мелкая дрожь, справиться с которой ей было сложно. Хуже того, на каждый его звонок у нее была реакция будто некто бьет по ее нервам здоровенным молотком или набатом, сродни панической атаки.

Он открыл дверь в одних шортах. Шорты были дурацкими и некрасивыми, они всегда бесили Еву. Какого-то болотного цвета, как у шута, свисающие с болтающейся веревочкой.

Она стояла и смотрела на него сверху вниз. Он сидел на диване и пытался надеть второй носок. Суетливые движения, руки, которые вечно что-то нервно перебирали. Руки длиннее туловища. Она смотрела на его руки и думала, что большинство людей можно понять, только глядя на одни руки.

Он подошел к ней в прихожую.

- Пожалуйста, не надо все усложнять еще больше, ну зачем ты приехала? Сейчас я оденусь, ты успокоишься, мы выйдем, я провожу тебя до машины, ты сядешь и поедешь домой.

- а что, если я никуда не поеду? Ева скинула туфли и прошла прямо на кухню, села на табуретку. Подождем Кэт, поболтаем. Она машинально потрогала раму велосипеда, который стоял на кухне.

- пожалуйста, не сходи с ума, давай выйдем. Внешне он явно нервничал, но глаза его были холодными и спокойными. Это всегда приводило Еву в ужас. Очень ровный, оценивающий взгляд при внешне показном проявлении якобы эмоций.

Ева как-то на автомате с деревянными ногами прошла к туалету. Сейчас, зайду в туалет.

Кинула взгляд на диван, вспомнила как задавала ему вопрос глядя в глаза «вчера Кэт была тут?» Как врезала пощечину после того, как он якобы с виноватым слегка смущенным видом ответил «да». Как оставляла иногда платье или какую-то свою вещь под подушкой, а он дико злился, но успевал его заметить и спрятать до прихода Кэт. Много позже Ева поняла, что ему это было на руку, чтобы Кэт выглядела больной истеричкой, которая с лупой ищет волосы на подушке, так росло до небес его чувство значимости, так он упивался своей нужностью и важностью. Кэт не была больной истеричкой, как и Ева не была сумасшедшей истеричкой, как ее выставил Санк перед Кэт.

Она знала про Кэт очень много, куда они с ним ходили, как проводили время, что готовили. Ева прекрасно помнила, как когда он уже официально пообещал Кэт спать и встречаться только с Кэт одной, на следующий же день он позвал Еву к себе. Это было в конце ноября. Ева тогда дождалась когда Санк уснет и вскрыла его переписки. Ей было жизненно важно понять - что происходит на самом деле. Но Ева понимала что все это бесполезно. Он найдет способ снова и снова предать и обмануть Кэт. Потому что это была его игра. Игра психопата. Не Евина и ни Кэт. Из такой игры можно выиграть только уйдя, совсем и полностью забыв весь это ужас.

Она долго ждала тогда, когда он уснет. Ева спала у стены и ей было не просто встать, не задев его. На телефоне тогда не было пароля. Когда Ева встала, ей показалось, что он слегка открыл глаза и смотрит на нее, но оглянувшись, она поняла, что только показалось… На цыпочках, аккуратно пробралась через его ноги на пол, тихонько потянулась к его телефону. Он всегда клал телефон вдалеке от себя. Прошла на кухню. Рядом стоял сиротливо велосипед Кэт, напоминая Еве о том, что вчера он дал слово Кэт начать официально встречаться, а сегодня в его квартире спит она, Ева. В голове у Евы это укладывалось плохо, она не хотела об этом думать.

Ева трясущимися руками, затаив дыхание открыла переписку. И увидела, что он пишет старой знакомой, которую сам же выгнал, когда ушел в поход! Недвусмысленно он звал ее погулять и встретиться. И это было после того, как он обещал Кэт видеться только с ней! То есть Ева и Кэт были не одни в его списке, он постоянно кого-то придерживал и писал разным. Много позже Ева поняла, что Санк тогда не спал, он видел как она взяла его телефон, и не помешал ей. Он знал, что она прочтет и хотел этого.

Ева вспомнила, как он уезжал от Кэт и ночью подбирал Еву и вез к себе домой переночевать вместе, и радовался как ребенок, что удалось обмануть Кэт, навешать лапшу почему вдруг каршеринг завел его не в тот район. Как он спрашивал будто невзначай «твои колготки, ты опять забыла или это Кэт?» И Ева, которой от этих вопросов хотелось рыдать, передергивало от ужаса циничности, уже вообще переставала понимать где правда ее вещи, а где вещи Кэт. В какие-то моменты она буквально начинала ощущать ее как сводной сестрой по несчастью, и не могла понять как ее, Еву, умудрились втянуть в этот ад. Ее, всегда такую гордую и ни разу в жизни не бывшей в роли треугольника, наоборот у Евы было сто раз, в нее постоянно влюблялись сразу несколько мальчиков, но чтобы так…

Вернувшись в реальность из воспоминаний Ева уставилась на занавеску в ванной. Повсюду были воспоминания, о том, как он мыл Еву в этой ванной, о том, как она рыдала сидя на полу около унитаза, а он взял ее за плечи и отвел пить чай, хотя сам до этого и довел.

Это было странно, но ощущение было будто эти действия осуществляет не Ева, а какой-то другой человек. Будто внутри нее сидел чужой приказ, будто действия машинальны и кем-то продуманы извне…

Ева быстро подняла полотенце и повесила под него лифчик. Затем открыла шкаф и поставила помаду. Ева спустила воду и включила кран, будто она моет руки. И вышла в прихожую.

Санк с подозрением смотрел на Еву. Он в принципе был параноиком и отлично угадывал, что она что-то задумала, но видимо не мог понять что именно.

- ты обещал, что мы увидимся, а сам позвал Кэт

- да она просто сама позвонила и предложила приехать, я и согласился, давно ведь не виделись.

- Пошли, уже более ласково сказал он.

Они вышли во двор. Встали у детской площадки. Спустя много месяцев Еве будет видеться это как кадр из кинофильма, как самый жуткий момент в их общении.

Ева подошла к Санку и уткнулась ему в грудь. Он приобнял ее слегка. Она подняла голову снизу вверх, он был намного выше нее, и заглянула в глаза.

- скажи, что ты сегодня сможешь увидеться?

Ева стояла и думала о том, что Санк всегда вызывал в ней странное сексуальное желание, которое невозможно было удовлетворить сколько не занимайся с ним сексом. Много позже она прочитает в книге про психопатов, что так они подсаживают жертву на секс с ними – дают слишком мало и всегда как бы не до конца, не столько сколько нужно жертве и не так как ей надо, тем самым рождая постоянное желание в жертве хотеть только его. Дефицит чего-либо всегда вызывает жгучую потребность в этом… Изучив как это работает с этого можно слезть.

Санк заговорил и нервно и быстро.

- ты постоянно на меня давишь! Я не люблю, когда на меня давят! Ты прекрасно знаешь, что мне нельзя нервничать из-за моей болезни (Санку поставили в психушке аффективное расстройство личности и он активно этим стал потом манипулировать. Что ему нельзя нервничать и все его должны слушаться). Ты прекрасно это знаешь, и что ты творишь? Я тебя звал сегодня? Нет! Я тебе сказал что позже увижу тебя? Сказал! А ты приехала, без разрешения. Ты понимаешь, что я сейчас в разброде, на нервах, у меня проблемы с работой, мне надо разобраться со своим состоянием, а ты творишь бог знает что.

- я соскучилась по тебе. Ты позвонишь вечером?

Прошептала Ева куда-то внутрь его груди и глаза стали влажными. Она подняла глаза и поймала его взгляд. И лучше бы она этого никогда не делала. С минуту она просто молча смотрела в его глаза. Они были холодными, абсолютно холодными, как сто ледников, мрачными, жутко спокойными, мурашки пробрали ее до кончиков пальцев.

- ты сейчас сядешь в машину и поедешь домой. Я тебе вечером позвоню.

Сказал он как бы внушая ей и спокойно глядя ей в глаза.

Ева опустила руки. Оглядела площадку. Посмотрела еще раз на Санка. У нее было четкое ощущение, что она находится здесь в последний раз. Ей хотелось бежать от этого места. Какой-то вселенский ужас сковывал ее по рукам и ногам. Она на деревянных ногах направилась не оглядываясь к машине. Санк быстро пошел к подъезду.

Ева села в машину, вставила ключ, включила музыку, бездумно выключила, снова взялась за ключ и резко вытащила его обратно. Зашла в подъезд. Посмотрела на дверь.

- Нет, все-таки надо уйти, я же не смогу без него, а это будет конец, если я сделаю это…. Сказала Ева вслух себе.

Ева сбежала вниз по лестнице. Отошла от подъезда и встала за деревом. Но через секунду передумала и вернулась в подъезд, поднялась на 4-й этаж и встала у окна. Вскоре она увидела как по дороге идет цветной пуховичок. Это была Кэт. Выглядела она вполне радостной. Шла, сосредоточенно и быстро. Вдруг зазвонил телефон. Это был Санк.

- Ты где сейчас? Что делаешь? Только без глупостей, ладно? Садись в машину и просто поезжай домой, хорошо? Я тебе вечером позвоню. Если смогу, то увидимся. Хорошо?

Он говорил вполне себе ласковым голосом, мягким и вкрадчивым, трудно было поверить что этот человек порой игнорил ее неделями, просто не брал трубки, скидывал звонки, не отвечал на смс, а потом спокойно болтал с ней вечерами, отчитывал за малейшее не так сказанное слово, а потом как ни в чем не бывало видел ее снова, обнимал ее, занимался с ней сексом, говорил теплым и ласковым голосом. И все это после обещания Кэт встречаться только с Кэт одной, и больше не общаться и не видеться с Евой.

Ева скинула трубку. Дождалась когда Кэт позвонит в дверь. Она стояла и смотрела ей прямо в спину сверху. В какой-то момент ей захотелось спуститься вниз мимо нее, подумалось, что надо было выйти ей навстречу, поговорить, просто поговорить и все стало бы явным, четким и понятным, но что-то ее остановило.

Ева стояла и считала удары своего сердца. Представляя что происходит. Вот Кэт сняла свой пуховик. Вот сняла обувь. Прошла помыть руки. Возможно обняла Санка. Села на кухне на стул или прошла сразу в комнату. Пора – решилась Ева.

Дрожащими руками она набрала смс:

«лифчик в ванной под полотенцем, помада в шкафчике над раковиной».

Ева не хотела причинить боль Кэт, где-то подсознательно она ждала, что Кэт сможет надавить на Санка так, чтобы он перестал ее мучить и отпустил. Где-то глубоко внутри она ждала от Кэт помощи, чтобы она освободила Еву из этого заточения, из этого ада треугольника. Самой у нее просто не хватало сил. Ломка при попытках отойти и не общаться была такой силы, что еве постоянно хотелось выйти на балкон и прыгнуть, боль была невыносимой. А может и четырех угольника, ибо санк отлично умел врать. Весь ужас был в том, что Санк не врал Еве и от этого ей было намного тяжелее, чем Кэт, которая пребывала в иллюзии, что у них отношения, что он только с Кэт, что у них любовь, что все хорошо. Знать всю суть натуры человека как есть и находится в этом было невыносимо тяжело.

«Кэт, сделай так, чтобы мне стало лучше». Подумала про себя Ева. «Я не могу сама уйти. Помоги мне. Забери его насовсем. Я не хочу жить в аду». Для Кэт это была борьба и конкуренция за парня. Для Евы это была борьба с дьяволом, каким и был Санк внутри на самом деле. Многие люди думают, что дьявол это монстр, но дьявол это метания, безответственность, неопределенность, лицемерие, это не цельность, которые разъедают душу не только того, в ком это находится, но и всех близких. Часто это ощущает больше в людях с психическими расстройствами личности… Она знала что внутри него, они видела эту пустоту, мрак в его глазах. Она видела как его беспокойные мысли зациклено бегают по кругу в голове. Как он ест сам себя. Как нарастает в нем раздражение и даже порой отвращение к тем, кто его любит. Как больное воображение его рисует странные картины. Как хаотично внутри него прыгают мысли. Как зарождается тот страшный человек, который улыбается при боли и слезах. Ей часто становилось жутко, когда она смотрела в его глаза. Но как только он надевал маску заботливости и нежности, страстного мягкого и нежного человека, она не могла устоять перед этим образом, который он так искусно с кого-то стащил и примерил на себя.

Вечером он позвонил сам.

- Не звони мне больше.

Сказал он жестким злым голосом.

Ева поняла, что он звонил ей по громкой связи при Кэт.

Прошла неделя. Ева была уверенна, что это конец. Под конец недели она не выдержала и попросила его созвониться. Она стояла у мамы в квартире, глядя в окно.

- привет.

- привет.

- ты сама все испортила, я теперь не могу с тобой общаться. Если бы ты не брыкалась так, все было бы нормально. (про себя Ева подумала, что трудно назвать нормальным, когда парень встречается с одной, и врет ей, что встречается только с ней, а за ее спиной встречается с другой).

- я скучаю без тебя, я хочу тебя увидеть.

Каким-то деревянным не своим голосом, с трудом произнесла ева.

- Ты же знаешь. Что ты сама во всем виновата, зачем ты это сделала?

- не начинай опять, ты сам меня вынудил! Если долго давить на пружину, она выпрямится! Разве это так сложно понять?

- ой, все.

Поморщился он.

- когда мы увидимся?

- никогда.

- тебе не хочется меня увидеть? Почему?

- не хочется и все.

Радостным голосом заявил Санк.

Эта странная двойственность ощущений преследовала ее все время. Он вроде бы говорил зло и жестко, а потом с каким-то садистским удовольствием озвучивал то, что больно било по Евиным нервам. Ощущение было будто он улыбался, будто ему реально доставляли удовольствие ее слезы, ее мольбы, ее переживания. На словах он часто спрашивал «ты что правда думаешь, что мне по приколу делать людям больно?» На деле она видела это воочию постоянно, все время пока они общались. Как он звонил ей и радостно рассказывал, как они гуляли с Кэт, а потом делал многозначительную паузу и спрашивал с явно слышимой надеждой в голосе «ты плачешь?» Когда убеждался, что она правда плачет, его голос начинал приобретать оттенок удовлетворенности, как будто ему полили бальзам на душу и ему так приятно, что она из-за него плачет, что аж улыбается.

Ева стояла у окна и то открывала форточку, выходящую во двор, то закрывала.

За окном была зима. На площадке сияли фейверки, какой-то малыш упорно копал сугроб.

Ева стояла у окна, прислонив лоб к ледяному стеклу и чувствовала как холод наполняет все ее тело. Ей казалось, что она лежит на асфальте внизу. Что мир остановился в одной точке. Что она больше не живет.

«это все, это конец, мы больше не увидимся». Сказала она вслух.

Она не знала, что это был далеко не конец.

Через две недели она не выдержала. Если описать, что происходит внутри при адреналиновой ломке, то это похоже на зов сирен, человек все понимает, но сопротивляться притяжению не в состоянии даже при очень сильной воле. Ева пыталась противиться, приводила доводы и аргументы, но тогда ее скручивало в бараний рог от боли внутри.

Ева позвонила ему и попросилась обратно. Как ни странно он достаточно спокойно «простил» ее и ответил что-то вроде:

«ладно, только чтобы больше такого не было, никаких выкидонов».

Продолжение следует.