Изобретатель

               

               


           Работал я в одном научно-исследовательском институте. Было это при советской власти, почти в самом ее расцвете, то есть расцвет так только считался, а все уже было тяжело, в общем, это было началом конца старой власти. Об этом расскажу отдельно, в другой раз, а сейчас речь пойдет об изобретателях.  В ту пору изобретателей   было уйма, и на производстве и просто так, для души. Вот с таким изобретателем и довелось мне встретиться.
        Пришел к нам в лабораторию какой-то мужик, пожилой, можно сказать – дед. Пришел как-то тихо, подозрительно озираясь, недоверчивый какой-то он был. Встретили его вежливо, с интересом – кто такой, зачем да почему, опять же возраст; в отцы годится, некоторым даже в деды. Оказалось, попал он к нам не случайно, долго и тяжело готовился к встрече. Дед был на пенсии, звали его Павел Тихонович или просто Тихоныч. Придумал Тихоныч новый инструмент для бурения. Вокруг шахты, каръеры, везде нужно бурить, а породы горные ох какие крепкие.
           До пенсии работал Тихоныч на стройке, ничего такого в голову ему не приходило, жил себе да и жил, изобретать было некогда, а тут пенсия, времени много свободного. Маяться начал Тихоныч. Если бы не больная спина, ни за что бы на пенсию не пошел. Слышал Тихоныч об алмазах, будто они такие твердые и крепкие, что любую породу могут разрушить и что очень они дорогие.
  Как-то раз в хозяйственном магазине увидал Тихоныч стеклорез: колесико из какого-то камня на оси прилажено, а ось на ручке крепится, берешь за ручку, прижимаешь к стеклу, и поехало колесико, после него след остается - царапина, потом по ней стекло и ломается. На ценнике написано – «АЛМАЗ ДЛЯ РЕЗКИ СТЕКЛА» и цена проставлена – 2 р. 80 коп. Обомлел тут Тихоныч – неужели и вправду алмаз, а главное -  цена совсем неалмазная. Спросил у продавщицы: правда ли алмаз?
        - Алмаз и есть. Режет хорошо, не сомневайтесь.
       Задумался Тихоныч. Он знал, что когда бурят гранит или руду или ещё что-нибудь, то буры часто тупятся, ломаются, получается очень дорого. А тут настоящий алмаз, да ещё по такой цене…
          Был у Тихоныча червонец, 10 рублей, купил сразу три штуки. Продавщица немного удивилась – зачем столько, но ничего не сказала, мужик на вид положительный – знает, зачем берёт. Пришёл Тихоныч домой, ещё больше задумался. Одно дело резать стекло, другое – горную породу бурить. Надо это колесико так закрепить, чтобы держалось оно, когда бур вращается, да и ударник работает, вон как всё трясется да гремит… Видел Тихоныч у себя на стройке, как бурили бетонные фундаменты.
              Долго-долго мучился Тихоныч, прилаживая алмазы, пробовал бурить, да разве дома получится – ни материалов, ни инструмента настоящего - только дрель, тиски, напильник, ножовка да прочий нехитрый мужицкий мастеровой скарб. Все мучения меркли перед ясной мечтой: все буры будут теперь делать из алмазов, раз они так дешевы, будут теперь буры вечные, менять не нужно, экономия громадная, а главное…ведь это он, Тихоныч, до всего своим умом дошел.  От таких мыслей даже дух захватывало.
        Жена Тихоныча как-то неприветливо отнеслась к этому занятию; грязь, мол, развёл, деньги, опять же, тратит непонятно для чего. Тихоныч на жену не обижался; что с неё возьмёшь – женщина. Объяснять подробно не стал – если получится, узнает   и так, из газет, а может и орден дадут, тогда и поймет, кого ругала.
        Стал, однако, сомневаться Тихоныч – почему такое раньше не придумали инженеры всякие да ученые. Был у них на стройке один такой, Людвигом звали. Проучился три года в институте, потом выгнали его за что-то. Говорил Людвиг красиво, гладко, иногда непонятное, но руками делать ничего не мог. Только за что возьмётся – сразу неприятности: раствор –разольёт, кирпич – разобъёт, инструмент – сломает, руки-ноги у него всегда побитые. Проработал недолго, примерно год, потом перевёлся куда-то. Не уважали Людвига на стройке, а заодно и всю науку.  С тех пор Тихоныч твёрдо усвоил, что в научных институтах поголовно все лодыри и неучи, да и многие на стройке так думали…  Всё же решил Тихоныч - раз они есть, учёные эти, казённые деньги на них тратятся- пусть поработают, пусть придумают как приладить алмазы на бур и как им бурить надо.  Твёрдо решил Тихоныч идти в науку и продвигать своё изобретение. Но куда? В городе было несколько институтов, да и неловко как-то сразу идти, даже боязно.  И тут помог Тихонычу друг старый, Сашок. Работал Сашок также на стройке, был из себя мужик видный, работящий, весёлый. За хорошую работу постоянно выбирали в профком, на собраниях выступал часто, в президиумах частенько восседал. Выслушав осторожный рассказ Тихоныча, Сашок сразу сказал:
        - Надо в газету написать. Только так, не сильно подробно, а то потом скажут, что мы и сами знали.  Газета, она всегда рабочему человеку поможет, а тут дело государственное…
      Сашок так и сказал: «государственное», ещё  и палец вверх поднял… Мысль написать в газету понравилась, но вот писать Тихоныч был не мастак, зато Сашок это дело любил. Он быстро настрочил большое письмо: так и так, рабочий человек, выполняя решения и постановления о повышении того-то и того-то, придумал такое, что инженерам и не снилось.
      В общем, получалось, что нужно помочь Тихонычу и помочь должны инженеры, а иначе горная промышленность будет сильно страдать. Письмо отослали и где-то через неделю пришел из редакции ответ, в котором сообщалось, что редакция благодарит автора за труды, но оценить предложенное сама не может, поэтому она, редакция, просит автора обратиться в научный институт горного профиля. Написано было солидно, толково, убедительно. Ещё в письме говорилось, что в этот институт направлено письмо от имени редакции с просьбой принять Тихоныча и всячески помочь.
       Вот так и попал Тихоныч к нам в институт. Сначала пришел в приёмную, к директору, откуда его направили к специалистам – в буровую лабораторию. Заведующий лабораторией принял Тихоныча вежливо, серъёзно, прочитал бумаги и послал к своим спецам. Все заняты, у всех своя работа, Тихоныч для нас дополнительное задание, скорее интересное, чем полезное. Надо сказать, что люди в лаборатории подобрались разные, довольно пёстрая публика. Были инженеры с хорошим, добротным образованием, были и практики с большим опытом - в общем то, что надо. Были, конечно, и случайные люди, неучи, пришедшие по блату, но ведь без них ничего не бывает. Такие люди везде нужны – надо же кому-то чёрную работу делать, в колхоз ездить, да и настоящие инженеры рядом с ними чувствовали себя как-то уверенней, вроде аристократов в окружении своих дворов.  Я говорю обо всём этом в прошедшем времени, так как сейчас этих коллективов практически нет, люди разбрелись кто куда и вряд ли когда-нибудь будет такая уникальная атмосфера как в те прошлые времена, но об этом в другой раз.
         После того, как Тихоныч рассказал о своем предложении, стало ясно, что это или полный бред или детский лепет. Дело в том, что бурение настоящими алмазами известно давно, бур – коронка с вручную зачеканенными в корпусе алмазами стоит бешеных денег и оправдана только для бурения очень глубоких скважин, где замена инструмента занимает очень много времени, или в каких-то рискованных проектах (например, при бурении на дне моря), где поломка бура приводит к потере всей скважины. На обычных горных работах используют буры с вольфрам-кобальтовыми вставками, которые намного дешевле алмазных и вполне удобны. Всё это давно рассчитано, такие буры по стоимости самые выгодные. Алмазы, которые Тихоныч купил в хозмаге, вовсе и не алмазы, а просто алмазная пыль, отходы, но для резки стекла, а вернее, царапания, достаточно и песчинки. Всё было просто и понятно для нас, но для Тихоныча… Обижать его не хотелось, но и объяснить толком было бы довольно трудно – надо было прочитать курс лекций по математике, сопромату, деталям машин, экономике и другим мудрёным наукам.
         Тихоныч все ходил и ходил, а мы не знали, что с ним делать. Можно было бы формально отказать, ссылаясь на занятость плановой работой, или же отфутболить в другой институт, можно было попытаться уговорить Тихоныча бросить свое изобретение. Однако по опыту мы знали, что человек в азарте такого изобретательства не сдается, будет бегать по разным инстанциям, упрямо писать жалобы, просить, требовать, угрожать, склочничать, заниматься вымогательством, но не будет делать того, что нужно – учиться, набираться знаний… Не знаю, в природе ли это человека или просто с возрастом труднее дается наука и усиливается упрямство и глупость.
          Выход нашелся неожиданно, его нашел Виталий, наш буровой мастер. Был он немолодой, из рабочих, опытный и умный, немного приблатнённый – в общем, свой мужик в доску. Однажды он отвел Тихоныча в коридор и, делая таинственные знаки, шепотом сказал:
         - Ты, Тихоныч, того… Мы с тобой работяги, свои, Ты этим фраерам зря все рассказал. Да ты знаешь, что тут везде микрофоны натыканы? – и показал на вентиляционную решетку.
         - Ограбят они тебя, напишут, что сами придумали, а потом, сам знаешь, могут и концы в воду …   
         До сих пор Тихоныч в институте никому не верил, а теперь поверил.
          Прощаясь с заведующим лабораторией, предусмотрительный Тихоныч, понизив голос, соврал:
     - Я еще танк придумал – он и летать сможет.
     - А-а-а-а, нет, мы этим не занимаемся. Это вам на военный завод надо – протянул обрадованный и изумленный завлаб.

………………………………………………………………..
        Больше я Тихоныча не видел.

                9 января 2008