Венесуэльская столярка. Рассказ 1

ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ СТОЛЯРКА. Рассказ 1

В начале 90-х годов руководство российско-венесуэльского совместного предприятия «РосИнтер», специализацией которого был ресторанный  бизнес и сервисное обслуживание фотолюбителей, пригласило в Россию венесуэльского мастера-краснодеревщика, поднаторевшего в производстве барных стоек, мебели для ресторанов из массива ценных пород дерева.
Вместе с Гильермо приехали еще несколько мастеров. Один из них работал как бригадир, другой просто как столяр. Отдельно также работал и мастер по изготовлению мягкой мебели.


В российских  городах в это время ощущалась нехватка или отсутствие   удобных пунктов общественного питания, которые бы находились в шаговой доступности, на каждом шагу как это было во всем мире в странах с рыночной  экономикой. Что-то вроде  «фаст-фудов», «макдональдсов», элитных ресторанов западного типа, и т.п.

Свято место не бывает пусто и в эту нишу устремились некоторые наши инициативные  соотечественники, из-за границы потянулись в Россию потомки русских эмигрантов, иностранные бизнесмены.


Россия начинала переходить на рыночные рельсы, а до этого более 70 лет жила и развивалась преимущественно в условиях плановой «социалистической» экономики. Российские работяги работали согласно советским стандартам и технологиям и были незнакомы с многими приемами и материалами, существовавшими за границей, где многое делалось по-другому. Ну, например, при производстве  барных стоек использовались другие инструменты, лаки, поронаполнители, красители, пластиковые ламинаты, клеи.
На тот момент  свои, российские кадры самостоятельно справиться с новыми задачами не могли. Нужно было, чтобы их кто-то обучил новым навыкам и приемам.


Среди первопроходцев в сфере ресторанных услуг оказался «РосИнтер». Он быстро встал на ноги, фактически превратившись в огромный холдинг, корпорацию, и занял значительный сегмент рынка в России и на постсоветском пространстве. Все 90-е годы доминировал в сервисных услугах отрасли.

ххх

Гильермо  назначили начальником столярного цеха. Ему подчинялись все другие иностранные рабочие, которые приехали с ним. И, конечно, в его распоряжении был большой коллектив, временами доходивший до 40 человек, состоявший из российских краснодеревщиков, подсобных рабочих и другого персонала, в том числе  бухгалтера, кладовщика, снабженцев, технолога-дизайнера. Я работал как ассистент и переводчик у Гильермо. Сам себя  в шутку называл «офицером по особым поручениям», потому что мне приходилось решать дела с арендодателем столярного цеха и представителями множества служб, которые всегда от нас чего-то хотели… Это и санэпидстанция, и пожарная служба, и трудовая инспекция, и Бог знает еще кто… Все как-то хотели укусить свой кусок…
Сам Гильермо, будучи иностранцем, плохо владеющим русским языком, не вполне понимающим российские порядки, с его пролетарским образованием не смог бы самостоятельно все  это решать. Для этого ему нужен был помощник…

ххх

Из Венесуэлы была привезена   партия красного тропического дерева, которое мы изредка использовали. Но в основном в дело шли местные материалы:  дуб, ясень,  бук, 20-ти миллиметровая (авиационная) фанера.

В тот период для солидных ресторанов использовалось натуральное дерево, и еще не наступила эпоха массового потребления МДФ и других подобных материалов, произведенных на базе древесноволокнистых и стружечных плит.

Предпочитали только натуральный массив.

Мебель из натурального массива была востребована также и частными лицами, которые предпочитали ее для своего  домашнего быта.
А поэтому столярный цех иногда выполнял и эти  заказы.

ххх

Как уже было сказано, российским работникам предстояло освоить многие ранее им не известные навыки. А обучить их должны были венесуэльцы.
Здесь вырисовывалась своеобразная картинка. Особенностью российского персонала было то, что в условиях тектонической ломки советской экономики много рабочей силы высвобождалось из развалившегося госсектора. В цех приходили на работу грамотные столяры-краснодеревщики, токари,  мастера, которые умели делать из дерева изделия арочного типа, формы для отливки металлических заготовок, макеты для картолитографии.

Среди краснодеревщиков попадались профессиональные инженеры, чья профессия была далека от деревообработки, но по жизни они всегда увлекались дома столярным делом как своеобразным хобби. А в условиях экономической разрухи начала 90-х  для них было везением устроиться не по основной профессии в СП, где хорошо платили.

Приходили работать и простые рабочие, которые не стремились стать мастерами, но их устраивало быть помощниками столяра, работать в паре, быть ведомыми.

Особым человеком был дядюшка Фатех, 70-летний татарин московского разлива, токарь, пришедший в цех с оборонного завода. Вместе с каким-нибудь  помощником делал склеенные под прессом заготовки для точеных ножек столов, стульев, колонн барных стоек, балясин для лестниц и для других изделий.
Потом,  почти на глаз, вытачивал на токарном станке нужные  изделия. За рабочую смену мог, например, выточить штук двадцать  точеных  ножек.
В готовом виде они все визуально были одинаковыми, хотя, если замерить их микрометром, различия можно обнаружить.
Когда по какой-то причине он отсутствовал на работе, некоторые умельцы пытались его подменить, но у них результаты были слабые. Например, больше четырех ножек к столу никто не мог выточить, а о двадцати, как это делал дядюшка Фатех, и мечтать никто не мог.
По возрасту Фатех – старик. Но это физически крепкий старик. Руки сильные, чтобы держать резец для снятия стружки с вращающейся в токарном станке заготовки.
Он родился в Москве и из нее никуда не выезжал. Привык к столичной загазованности и, когда однажды зять его повез загород на свою дачу, там, у Фатеха разболелась голова, потому что он «отравился» свежим воздухом. «Отравился» озоном.
После этого за пределы города он никогда не выезжал.

От арендодателя, фабрики «Картолитография» к нам перешли два мастера, тоже деды – дядя Миша и Анатолий  Петрович. Дядя Миша – высокий и кряжистый, русоволосый мужчина.  Немногословный. Петрович – более общительный и философствующий брюнет  среднего роста. Они, например, сделали входные арочные двери из дуба для ресторана «Санта Фе» в Москве. Это было не простое дело, так как такие арочные конструкции должны были учитывать перепад температур между улицей в зимнее время и внутренним помещением. Крупным арочным конструкциям из дерева не просто обеспечить достаточную прочность.  Деды все учли и все сделали.

Запомнились еще два человека, каждому из которых было лет по  сорок.  Один - коренастый и слишком говорливый, другой - очень рослый и молчун. Как они могли сочетаться при таком различии характеров, мне понять было трудно. Когда между ними затягивалась пауза слишком надолго, я отпускал в их адрес реплику: «Что-то вы разговорились слишком, парни…».
Юмор они понимали…
Откровением для меня было узнать позже, что тот, который молчун и детина, половину своей жизни собирал миниатюрные паравозики и у него была большая коллекция таких игрушек.

Другая любопытная персона – это Слава подсобник. До разрухи 90-х он работал фрезеровщиком на каком-то заводе. Работал с металлом и даже не прикасался  к какому-либо дереву, если разве что иногда не стучал по дереву, чтобы избежать какой-либо напасти.
Но жизнь распорядилась по-своему, пришлось идти в столярку, да еще и в совместное предприятие.
Славе было уже лет 55, и может быть, поэтому он уже звезд с неба не хватал и не стремился освоить новую профессию. Например, профессию столяра. Ограничился ролью подсобника: принести – отнести, распилить материал, зашкурить заготовку нашдаком и т. д. и т.п. Платили все равно прилично по сравнению с другими местами… 
Слабость, однако, одна у него была… Собирал, коллекционировал марки…
Не водку пил, а марки коллекционировал, заметьте…
Ну, тратил какие-то деньги на марки… Но не бОльшую часть… Все-таки бОльшую часть отдавал в семью…
А семью, в первую очередь жену, это не устраивало. Хотела, чтобы он все отдавал… А, сын, который уже отслужил в армии, но до сих пор не открепился от родительского очага и не  перешел на собственные хлеба, его тоже это не устраивало… И вместе с мамашей постоянно гнобили Славу…
Слава, бедный, как-то неожиданно нашел себе тихую гавань, спокойный, греющий очаг в соседнем подъезде у одной вдовушки.

По окончанию рабочей смены быстро переодевался, собирал манатки и устремлялся к своей новой пассии.
- Куда ты, старый дурак! Посмотри на себя, на кого ты похож! – как то крикнул я ему, когда увидел, как он перелезал через высокий забор рядом с проходной, чтобы быстрее устремиться к автобусной остановке. Не хотел ждать охранника проходной на территорию, перекрывшему ее, потому что ему (охраннику) нужно было отойти куда-то на несколько минут.

Влюбился Славка, наверное, и спешил к своей подружке.
Позже я узнал, что подружка со временем поставила ухажеру условие: «Ты как-то определяйся, пожалуйста! Мы здесь у всех на виду, люди нас знают. Ты или оставайся с женой, либо разводись и снова женись, но уже на мне».
Славе пришлось развестись, оставить жену с сыном в общей когда-то для всех их квартире и жениться на вдовушке, перебравшись в ее апартаменты.
 
Вообще-то все столяры, их помощники, подсобные рабочие в случае необходимости могли работать на объектах: монтировать винтовые и обычные лестницы, крепить перила, обивать вагонкой стены и потолки, стелить паркет, сооружать подиумы, выполнять другие работы… Одним словом, были «многостаночниками», специалистами широкого профиля.

Особой строкой следует упомянуть нерабочий персонал: технолог-дизайнер, кладовщица, бухгалтер, закупщики пиломатериалов, метизов, инструментов, водители, уборщица..
За исключением водителей и уборщицы все они были с высшим образованием.
И не потому что в этом была какая-то особая необходимость, а по причине того, что ельцинские реформы вытолкнули их из госсектора, а трудоустройство в совместном предприятии для них было спасением.

Технолог-дизайнер Стас был выпускником строгановского училища (сегодня это заведение называется – Московская художественно-промышленная академия имени С.Г.Строганова – МГХПА им. С.Г.Строганова),  и, когда он перед Гильермо карандашом легко и быстро рисовал предполагаемые интерьеры будущих ресторанов, какие-то детали элементов  этих интерьеров, Гильермо смотрел на это как зачарованный мальчик, так как сам он этого, конечно, сделать не мог. Да и, пожалуй, до этого никогда не видел…
В молодости, у себя на родине Гильермо какое-то время ходил на  курсы по архитектуре и дизайну при университете, но сравниться со школой высшего заведения, каким являлось училище им. С.Г.Строганова они не могли.
В это время многие элементы специалисты делали через программы Архикад (ArchiCАD), но эстетически программные рисунки, кроки не могли производить такого впечатления, как живые рисунки и чертежи Стаса.
Эти деяния Стаса очаровывали не только   Гильермо, но и заказчиков, пришедших  со стороны. Он прямо с ходу им мог вырисовывать карандашом разные варианты изделий и элементы интерьеров. 

А вообще-то, если отвлечься от темы, связанной со Стасом, вспоминается как венесуэльские работники слегка кичились своим положением в цехе. Они были  иностранными специалистами, приглашенными корпорацией, им платили значительно бОльшие оклады по сравнению с россиянами, они занимали ключевые должности.
Где-то в глубине души им льстило руководить здоровыми, грамотными мужиками, да еще и белыми. А сами они были преимущественно смуглыми потомками метисов.
Например, Гильермо был похож на пакистанца, только низкорослого. Темноволосый, смуглый, с черными, тонкими усиками.  Бригадир Хосе – тоже метис, в котором весьма просматривались индейские черты. Специалист по мягкой мебели Карлос – коренастый метис.

Чисто белых людей в Венесуэле крайне мало и исторически так сложилось, что белые люди в этой стране еще с колониальных времен всегда были элитой, обеспеченной частью общества. А демос, все остальные это потомки индейцев и африканцев, разбавленных кровью европейцев. 

Ну, в общем, мне думается, эти венесуэльцы в душе психологически испытывали некоторое удовольствие покомандовать белыми русскими А также у них был некоторый налет превосходства из-за того что они в этот момент владели рядом навыков, незнакомых русским.
Хотя объективно говоря серьезного противостояния между латинами и русскими не было.

Правда, иногда, русские, россияне между собой посмеивались над какими-то промашками и недостатками венесуэльских наставников. Бывало россияне не только между собой судачили о наставниках, но и открыто высказывали им свои замечания.

От самого  Гильермо я часто слышал, что в России то плохо, это плохо, по-видимому, забывая свои недавние рассказы о Венесуэле, где был высочайший уровень уголовщины на улицах и коррупция в государственных структурах. В 90-е годы в Венесуэле правили Октавио Лепхе (1993-1993), Рамон Хосе Веласкес (1993-1994), Рафаэль Кальдера (1994-1999). То есть это было еще до Уго Чавеса Фриас.
Да, честно говоря я и без Гильермо знал хорошо, какая она Латинская Америка того времени и какая Венесуэла в частности.

И как-то я в шутливой форме решил немного сбить с него спесь Дело в том, что в это время в «Аргументах и фактах» я вычитал мировой рейтинг стран по коррумпированности. Оказалось, что первые места занимали две африканские страны, а потом следовала Венесуэла и Россия. 
Африканскими странами, как мне с трудом сейчас вспоминается, были две страны, названия которых начинались на одну букву. Кажется, это были, начинающиеся на букву "Н" Нигерия (1-е место) и Нигер (2-е место), либо Зимбабве и Заир, начинающиеся на  «З».   
- Как мне приятно было узнать, Гильермо, что в этом славном рейтинге Россия лучше, чем Венесуэла, - сообщил я, ерничая и с улыбкой, своему шефу. Так что видишь, брат, Россия не всегда хуже твоей страны.

Гильермо рассмеялся и поделился своим мнением:
- Ты знаешь, Алехандро, самое лучшее время для моей страны было, когда правил диктатор Маркос Перес Хименес (1952-1958). При нем  появились шоссе Каракас — Ла-Гуайра, много других автострад, в том числе и главное шоссе, пересекающее всю территорию страны с включением на юге в транслатиноамерикансую магистраль.
Вначале он был диктатором, то есть к власти пришел через государственный переворот, но потом через Национальную конституционную ассамблею сделал свое правление легитимным.
Так вот, вначале, когда он стал диктатором, он без суда и следствия, минуя всяких адвокатов и парламентских болтунов, арестовал все ворье, всю шпану, лидеров преступного мира, всех коррупционеров, надел на них наручники и отправил их на грандиозное строительство автострад по всей стране, коммуникаций, жилья, промышленных объектов и общественных зданий, системы электрификации Рио Карони, Центра Симона Боливара, рабочих кварталов «Unidad Residencial El Paraiso» и «Ciudad Tablitas» и других, беспрецедентных для тогдашней Венесуэлы сооружений.
При нем на улицах можно было спокойно ходить и днем, и ночью… Национальная валюта котировалась на мировом рынке валют, уровень жизни венесуэльцев повысился…


Москва  30.04.19 

(ПРОДОЛЖЕНИЕ «ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ СТОЛЯРКА. Рассказ 1»
 ПОСЛЕДУЕТ В «ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ СТОЛЯРКА. Рассказ 2»)