Месть

МЕСТЬ
Перепалец Богдан, Перепалец Олег
(perepalec_bro@yahoo.com)
Кирюхе от 26 до 29 лет. Он главный герой.
А сколько остальным — не так важно.

1.
Двое рабочих в квартире у Кирюхи собирают диван. Последний штрих и он готов.
РАБОЧИЙ. Как вам?
КИРЮХА. Ортопедический же?
РАБОЧИЙ 2. Ортопедический.
КИРЮХА, Значит спать буду нормально?
РАБОЧИЙ. Конечно, столько денег стоит. Я бы сам такой хотел.
КИРЮХА. А думаете у меня, мужики, деньги есть? Все, что было, в него вложил.
РАБОЧИЙ 2. А по мне хорошее вложение. Всегда говорю модным: лучше вместо акций в себя вложитесь. В диван, например ортопедический.

2.
Кирюхе не спится.
Он включает и выключает свет. Включает и выключает.
Хлопками.
То сидит на диване, то в темноте. На диване. В темноте.
Где-то раздается возня двух борющихся мужских тел. Всхлипы. Стоны.
Выстрел.

3.
Павел Игнатьевич заходит к себе в квартиру. Его встречает супруга Наталья Петровна.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Паш, там в гости к нам.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ (пытается рассмотреть с прихожей сидящего на кухне человека) Какие гости? Нам же сейчас не до гостей.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Я знаю, Паш. Но он… я, в общем... я не смогу это сказать. Он сможет, наверное, раз пришел.
Павел Игнатьевич вешает одежду. Кладет сумку. Проходит в ванную. Где умывает лицо и руки. Делает это все не спешно. Гость его не слишком волнует.
Проходит на кухню.
Кирюха встает со стула. Здоровается за руку с Павлом Игнатьевичем.
КИРЮХА. Кирилл.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да я знаю, кто ты. Учились же с Саней вместе. Дружили может даже, а может, не дружили. Он про такие вещи не рассказывал никогда... Павел. Но, если ты из налоговой, то Павел Игнатьевич. По какому вопросу?
КЮРЮХА. Я это.. Саню… в общем я его заколпашил. Спать не могу. Вот пришел.
Павел Игнатьевич спокойно кивает и одобрительно мычит, будто этот визит для него — само собой разумеющееся явления.

4.
Павел Игнатьевич, чуть примятый, сидит прямо в коридоре на полу. Курит сигарету.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Если так подумать. Ну, знаешь, очень и очень хорошо подумать. Прямо совсем хорошо подумать. То это было все ожидаемо.
С кухни торчат ноги, видимо распластавшегося там Кюрюхи.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Не с теми людьми Санька связался. Не с теми. Еще в детстве я предполагал, куда это все может зайти. Боролся с этим, переучивался. Но, видно, в деда пошел. Его в тридцать лет убили. Я и не видел его ни разу… Так что был бы не ты. Кто-то другой был бы. А ты еще и пришел. Это так благородно, что ли. Так что я, можно сказать, на тебя не в обиде.
Хотя, конечно, на твоем бы месте я и не сидел и не думал, что я антиотец года. Я был нормальным отцом. Делал что мог. Но, если плевать на солнце, разве эти плевки смогут погасить его?

5.
Днем с лицом, по которому прошелся каток, Кюрюха сидит на своем диване. И все так же хлопками включает и выключает свет.
Разницы между включениями и выключениями практически не видно. Потому что комнату заливает апрельское солнце.
Звонят в дверь.
Кюрюха проходит и, не глядя в глазок, открывает ее.
Это Павел Игнатьевич.
КИРЮХА. Дальше бить меня будете?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Нет,ты что, куда там? Хорошо же приложился (рассматривает лицо Кирюхи). Лицо еще долго будет заживать.
КИРЮХА. Да, думаю долго. Из-за чего тогда пришли?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А можно войти?
Кирюха кивает. Пропускает внутрь Павла Игнатьевича. Закрывает за ним дверь.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Спасибо. Да похороны же позавчера шли. Ну мать рыдает. Я как-то поспокойнее. И вдруг меня совесть мучить начала. Стою и думаю, а может Кирюха хотел на похороны прийти? К нам же пришел. Во всем сознался. А с таким лицом куда пойдешь?
КИРЮХА. Нет, я не хотел на похороны. Это слишком.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ты правда, не хотел на похороны или просто хочешь меня успокоить?
КИРЮХА. Я сына вашего убил. Прийти и сознаться, это еще более или менее. Но прийти и еще на похороны. Это как… как..
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Как в азиатских фильмах, да? Если идешь мстить, то сразу копай две могилы и вся такая прочая философия, да?
КИРЮХА. Не знаю,  я не смотрю азиатские фильмы. Только, если «Мстители».
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Н-да, «Мстители». Никогда не понимал, как это можно смотреть, читать и тем более любить. Чай есть или кофе?
КИРЮХА. Нет, только Кока-кола.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Отлично. Значит Кока-кола. Раньше она меня пугала. Но читал недавно аналитику нашего Роспотребнадзора и он официально заявил, что она не вредная. Но и не полезная тоже, из-за сахара. И как-то легче сразу стало. Только раньше и делал, что хотел ее, но не пил, потому что она вредная и стаканчики разъедает пластиковые, если на ночь оставить. Так я пройду на кухню?
КИРЮХА (кинув взгляд в сторону кухни). Ну, проходите.
Павел Игнатьевич проходит на кухню. Его несколько смущает грамотно установленная петля для повешения.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Смотрю, не прибрано у тебя тут.
КИРЮХА. Это так. На всякий случай. 
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Понял. В жизни всякое бывает. Где Кока-кола? Наливай.
Кирюха из холодильника достает закрытую литровую бутылку «Кока-колы». Разливает в два красивых стакана под виски.
Пьют.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Знаешь о чем я сейчас жалею?
КИРЮХА. Есть предположения.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Жалею о том, что Роспотребнадзор раньше не доказал ,что эта красота безвредная. Вкусная.
Молчат какое-то время.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ.  А поговорить с тобой можно? Немножко?
КЮРЮХА. Конечно, я бы все равно заснуть не смог.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ (посмотрел на петлю). Так день же. До вечера дотерпи, если бессонница, вырубит.
КИРЮХА. Я хлопки слышу и слова его последние. Только засыпаю, а он мне на ухо, как-будто прямо тут находится.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ну, а ты как хотел? Мы пока растем, уже про жизнь много размышляем. Ничего удивительного, что в момент лишения чужой жизни у нас меняется что-то.
КЮРЮХА. Не думал об этом.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Еще успеешь подумать. Если у тебя, конечно, тут (кивает на петлю) не получится. Дразнит наверное, да? Манит постоянно?
КЮРЮХА. Нет, больше смотрю на нее и думаю: каких же трудов, на самом деле, стоит, чтобы соорудить нормальную петлю. Чтобы вес выдержала.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Твой вес выдержит, это видно. Но мой явно нет.
КИРЮХА. Можно поспорить.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А что тут спорить? В тебе килограмм 70-75, а во мне почти сотня.  Это большая, знаешь ли, разница для конструкции.
КИРЮХА. При всем моем уважении, не соглашусь.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Хо, не согласится он. Расскажу на примере. Купил я значит раскладной велосипед «Стерн» в «Спорт Мастере». Небольшой такой. На «Каму» похож. Складывается. У нас места нет в квартире лишнего, чтобы нормальный большой велосипед размещать, а в коридоре опасно. Наркоманы могу срезать, даже если на замок поставишь. Или Саня, когда у него с деньгами туго, он на все способен. Поэтому «Стерн» в «Спортмастере». Написано — вес до ста килограмм, на рост метр семьдесят пять. Во мне на десять сантиметров больше. Но я думаю: чего сидушка до моего роста не выдвинется, что ли? Выдвигаю на максимум сидушку и мне нормально. Удобно ехать. Красота. Только проходит какое-то время и я обращаю внимание, что сидушка будто чуть гнется и клонится назад. Думаю, может, так и было. Может не должна она ровно из рамы выходить. А потом- точно, гнется.  И это при том, что в инструкции написано: сто килограмм. Семьдесят пять — восемьдесят сидушка моего «Стерна» выдержит спокойно, но сто есть сто.
КИРЮХА. Я вас понял, но я специально делал с запасом. В таком состоянии можно ведь и набрать прилично вес. Метаболизм при постоянной бессонице меняется. Тридцать кило набрать — без проблем. Бывали случаи.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Хорошо. Тогда я проверю?
КИРЮХА. Без проблем. Только смотрите не удавитесь.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Не удавлюсь в любом случае. Даже если попытаюсь удавиться. Порвется.
КИРЮХА. Тогда вперед.
Павел Игнатьевич пододвигает к петле стул. Встает на него. Осторожно просовывает голову внутрь и одну руку тоже.
КИРЮХА. Павел Игнатьевич, вот так проверять — это плохая идея.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да не волнуйся. Все будет нормально. Я специально руку просунул, чтобы не стянуло. Смотри.
Павел Игнатьевич  ногой отталкивает стул. Висит. Все вполне нормально. Рука помогает не сомкнуть веревку на шее, но потом что-то идет не так. Павел Игнатьевич мычит.
Кирюха тут же хватает за ноги Павла Игнатьевича. Пытается приподнять, но затем подтягивает стул. Павел Игнатьевич встает на него. Кирюха ставит рядов второй. Расслабляет петлю.
Павел Игнатьевич спрыгивает без сил на пол.
  Кирилл садится рядом. Он тоже запыхался.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Кирилл, в свое оправдание: никогда не вешался. Так что у меня очень поверхностные представления об этом. Были.
КИРЮХА. Я уже думал, как это все можно будет объяснить вашей супруге.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. И до чего удалось додуматься?
КЮРЮХА. Никак.
Павел Игнатьевич хмыкает.
Отдыхают.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Фух, ладно. Эксперимент еще не закончен. Сейчас безопасно проверю. Если ты, конечно, разрешаешь?
КИРЮХА. Валяйте. Но, если безопасно будет так же, как сейчас,то меня на второй раз вас вытаскивать уже не хватит.
Павел Игнатьевич руками цепляется за петлю. Подгибает ноги, чтобы те не касались пола. И раскачивается.
  Петля выдерживает.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Кажется с в связи со смертью сына схуднул на пять или даже десять кило. Давай, за меня цепляйся. Вес точно будет достаточный, чтобы проверить. Если, конечно, ты не считаешь что это может выдержать нас обоих.
Кирюха цепляется за Павла Игнатьевича и вместе они раскачиваются туда-сюда.
Павел Игнатьевич улыбается. Его явно забавляет все происходящее. А затем он от нагрузки отпускает руки. И они падают на пол.
Лежат, приходят в себя — приземлились неприятно.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Извини, это с возрастом ко всем приходит. Силы вроде есть, а потом их нет. Не почувствовал переход. Предпоследняя стадия будет - не почувствовал переход между уже помочился и еще не помочился, ну а последняя - переход между жизнью и смертью. Уверен, люди его не чувствуют... Я что хотел сказать, кроме того, что меня совесть из-за тебя на похоронах мучила. Я сюда пришел еще и потому, что хочу Барсу с Манчестером Юнайтед посмотреть в повторе. Лига же Чемпионов идет. А я ее уже лет десять совсем не смотрю. А тут  захотелось так. Не буду  же я дома ее смотреть, когда там такое. Жена сейчас во всем черном ходит. Не снимает совсем. Свечи повсюду. И я такой смотрю Лигу чемпионов. Вообще представляешь это?
КИРЮХА. С трудом.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А я вот вообще не представляю. Думал потом к друзьям прийти, ну к какому-нибудь одному. У него посмотреть. А они, во-первых, на работе, а во-вторых покрутят у виска и скажут, что Пашка совсем головой поехал. Барсу и Мачестером Юнайтед смотреть, когда такое произошло. А что мне делать, когда хочется и все? Ну спорт бар может, да? Только вот у нас их всего два. И в обоих меня знают. Я там гольф с учителями информатики смотрел часто... А тут ты. Мне кажется удачно. Пальцем у виска точно не покрутишь, потому что сам такое вытворил, что на тебя можно тыкать и пальцем у виска крутить.
КИРЮХА. Но я мог быть тоже на работе.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Нееет. Ты людей, Кирилл убиваешь. А ккаой может быть «быть на работе» у  людей подобного плана?
КИРЮХА. Я был вынужден. И я не хотел. Если бы я мог.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А это без разницы. На работу ты бы все  равно не пошел. Ноутбук есть?
КИРЮХА. Нет.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А телевизор с выходом в интернет?
Кирюха кивает.

6.
Через несколько часов Павел Игнатьевич стоит уже в дверях. Готов к выходу.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Спасибо, Кюрюх. Легче как-то стало. Не легче, конечно, из-за такого счета. Кто бы мог подумать Барса и Манчестер Юнайтед так сыграют. Но в общем и целом легче. Тебя, как, на сон уже клонит? Матч ты вроде смотрел, временами глаза нет-нет да и закрывал.
КИРЮХА. Нет, не клонит. Я так постоянно теперь.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Тогда таблетки возьми какие-нибудь. Снотворное. Есть по рецепту, есть без.
КИРЮХА. Не помогают. Перепробовал уже корвалол, ново — пассит,  персен — форте,  фитоседан, глицин и еще штук шесть, наверное.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Дозу тогда увеличивай. Точно помогает.
КИРЮХА. Нет, если дозу увеличить, то тогда можно, как Хит Ленджер.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А кто такой Хит Ленджер?
КИРЮХА. Он Бетмена играл. А потом умер от передоза снотворным.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ну даешь. На петле на кухне слона можно вешать, а ты о передозе снотворным беспокоишься.
Кирюха пожимает плечами.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Физические нагрузки тогда. Бег, штанга. Да что угодно. Устанешь, заснешь.
КИРЮХА. Пробовал. Не бежится. Гантели в руках не держатся. Настрой же нужен. А у меня бессонница.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Трудный ты в этом какой-то.
КИРЮХА. Человека убейте, а потом посмотрим, как вам спать будется.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. И это мой сын был. Сашка.
КИРЮХА. Извините. Бессонница.
Павел Игнатьевич кивает. Выходит из квартиры. Закрывает за собой дверь. Кирюха стоит, смотрит на нее, а затем хлопает в ладоши. Свет включается. Хлопает в ладоши. И он выключается.

7.
Только начинает светать.
На кухне за столом у Кирюхи сидят две девушки. Первая охотно участвует в разговоре. Вторая стыдливо молчит.
Павел Игнатьевич тоже тут.
В ванной слышно, моются.
ПЕРВАЯ. Думала, сдохну… Не в плохом смысле, нет. А в хорошем. У него энергии. Я не знаю. Пришли такие. Он как зомби почти. Открыл. Впустил. Вообще ничего не спросил. Мы внутрь пришли. На петлю эту смотрим. Страшная. Он говорит, так это к Хэллоину. Я не знаю, что за Хэллоин в апреле. Ну а потом уже не до этого нам было. В двенадцать приехали. Ну плюс-минус пол часа. И до четыре утра. Практически безостановочно. У меня ощущение, что я на четырехчасовую карусель попала. Меня до сих пор плющит.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Понятно. Катя, а ты почему молчишь? Плохо обращался с тобой?
ВТОРАЯ. Я.. нет.. не.
ПЕРВАЯ. Да ей, Павел Игнатьевич, до сих пор стыдно, что вы у нас в школе преподавали,а теперь нам нет-нет работу какую-нибудь предлагаете. А я давно свыклась. А че, все профессии нужны, все профессии важны.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Соглашусь. А что до своей работы, то в нее не входит кого-то осуждать. Единственное, что я обязан делать в школе на свои уроках — это не подталкивать в сторону того или иного выбора.
Смывается вода в туалете. Выходит Третья - очень габаритная девушка. Она в наушниках.
Не видит Павла Игнатьевича, потому что на кухню не заходит.
ТРЕТЬЯ. Прикиньте, короче, по ощущениям он мне там тоннели под Ла-Маншем прокладывал. Думала, все теперь потеря кала при ходьбе на всю жизнь обеспечена. А что в результате? Просидела двадцать минут и не смогла сделать по-большому.
Вторая стыдливо качает головой.
ПЕРВАЯ. Мы не одни.
ТРЕТЬЯ. Что?
ПЕРВАЯ. Не одни, говорю!
Третья снимает наушники.
ПЕРВАЯ. Мы тут не одни.
Третья заглядывает на кухню. Ладонью прикрывает лицо.
ТРЕТЬЯ. Так не удобно получилось. Но вы же взрослый дяденька. Наверное знаете, что такое бывает?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А ты параллельном с Катей и Вероникой училась? Любовь Андреевна, кажется, у тебя русский преподавала?
ТРЕТЬЯ. О, так вы тот самый школьный учитель. (протягивает руку). Пауэр, приятно познакомиться.
ПЕРВАЯ. Полина ее зовут. Если не выпендриваться.
Павел Игнатьевич кивает.
Из портфеля достает деньги. Кладет на стол.
Первая прячет их в карман.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ладно, девушки, хорошие, теперь идите.
ПЕРВАЯ. А он точно нас не покалечит, если мы уйдем? Он так сказал.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Не покалечит. Обещаю. Или с ним просто договорюсь.
Девушки обуваются. Уходят.
ТРЕТЬЯ. До свидания. Вы как у меня русский преподавать стали, он мне сразу нравиться стал сильнее. И литературу тоже читать начала. А раньше только одну мангу и комиксы.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ Ну, для этого мы и созданы — нести свет и просветление.
Павел Игнатьевич закрывает за девушками дверь.
Проходит в комнату. Включает телевизор. Находит «Ютуб». Включает какой-то ролик про рыбалку.
И это его увлекает.
В самый интересный момент этого неинтересного повествования из ванной выходит свежий Кирюха. Проходит в комнату.
КИРЮХА. Что я по деньгам должен?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да ничего. Копил на мерседес. Хотел Саньке на тридцатипятилетие накопить. На тридцать-то бы точно с моей зарплатой не успел. А теперь куда их девать?
КИРЮХА(садится рядом). Интересно?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Не очень. Но рассказы про рыбалку меня успокаивают.
КИРЮХА. Успокаивают?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ну да. Я думал ты после такого небольшого ансамбля будешь спать, как убитый, а в тебе, судя по внешнему виду, энергии еще больше, чем было. Или мне кажется и ты сможешь заснуть?
КИРЮХА. Нет, пока точно нет.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Но спать надо. От этого же можно и умереть.
КИРЮХА. От бессонницы не умирают.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Это, если несколько дней только не спать. А не так, как ты. Так что способ, на мой взгляд, остался только один вариант.
КИРЮХА. Подмешать много снотворного не получится. Я слежу за тем, что пью.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да я не про этот.
Павел Игнатьевич хватает руками за шею Кирюху. Тот сопротивляется. Начинается борьба.  Павел Игнатьевич хорошенько прикладывается портфелем с чем-то тяжелым по голове Кирюхи. Тот теряется. И в этот момент Павел Игнатьевич его душит.
Смотрит на Кюрюху. Тот без движений. Прислушивается к сердцу. Сам себе кивает. Вытаскивает из портфеля три книги. Каждую просматривает. В третьей находит повреждение. Корешок почти оторвался. Недовольно качает головой.
Осматривает один, второй выдвижные ящики. Находит скотч. Ремонтирует книгу.
Садится на пол и закуривает.

8.
В темноте разговаривают Кирюха и Второй Мужчина:
КИРЮХА. Это же моя сестра. Я же сказал, не нужно к ней подкатывать. И ты сказал, что мы договорились.
ВТОРОЙ. Да, мы договорись. Базара нет. Но она такая красивая.
КИРЮХА. Нельзя к моей сестре! Нельзя!
ВТОРОЙ. А знаешь, что, знаешь?
КИРЮХА. Нет и не хочу знать. Ну ладно. Что?
ВТОРОЙ (орет). Бум!

9.
Кирюха просыпается на диване. Аккуратно уложенный. Солце светит прямо в глаза.
Кирюха встает, морщится. Это голова болит.
Идет в ванную, где умывает лицо. А потом видит следы на от рук на шее. Его душили.
Чистит зубы.
Идет на кухню. Ставит чайник. Открывает холодильник. Там пусто. Одни лишь целлофановые пакеты от давным-давно какой-то там еды.
Закрывает холодильник, поняв, что он что-то пропустил на дверце.
Точно. К ней магнитом прилеплена записка, написанная от руки:
«Позвони, как только появится время. Павел».
Снизу номер телефона.
Идет к телефону в комнату. Набирает нужные цифры.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Здравствуйте, я вас слушаю.
КИРЮХА. Это Кирилл.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Кирилл… Ты, выспался Кирилл?
КИРЮХА. Голова болит немного. Но это лучше, чем было.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Или мало спал или, скорее всего, кислорода в мозг не достаточно какое-то время поступало. Мне же пришлось тебя придушить. Честное слово, больше способа никакого не оказалось.
КИРЮХА. Это плохо. Но я хотя бы поспал.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Есть какие-то мысли? Может, поделиться чем-то хочешь?
КИРЮХА. Нужно с этим заканчивать. Это неправильное какое-то общение.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ.  Давай ты к нам на днях заскочишь в гости? Посидим, поедим просто. Жена ужин приготовит какой-нибудь вкусный. Ей нужно как-то отвлечься от всего этого. А то впереди только девять, потом сорок дней.
КИРЮХА. Это плохая идея.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ладно, но ты подумай. И кстати, тебе там звонили утром. Я еще у тебя был. Я хотел проигнорировать. Настойчиво звонили. Косяк, кажется, написано было. Я трубку взял. Он спрашивает:  Кирилл? А я говорю, не Кирилл. Как Кирилл будет, перезвонит.
КИРЮХА. Понял. Спасибо. И это.. спасибо..
Кирюха кладет трубку телефона.
Затем в пропущенных находит звонки от «Косяк».

10.
У себя в гостевой комнате Павел Игнатьевич кладет телефон. Заходит во всем черном Наталья Петровна.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Паш, ты, что, Кириллу звонил или мне послышалось?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Не послышалось. Я его на ужин к нам позвал.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Позвал на ужин. С ума сойти. Ну, правда, сойти, Господи Боже, мой с ума. Это как вообще? Ладно, он пришел, сознался. Но дальше куда? Мы хороводы, что ли, каждый Новый Год все вместе теперь водить будем? Он сына нашего убил. Сына!
Наталья Петровна плачет.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Санька наш его сестру изнасиловал. А она уехала и через пол года от жизни такой с крыши университета спрыгнула.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Это да. Это ужасно. Но суд должен разбираться. Приговор бы вынесли. Посадили бы лет на десять и выпустили. Пришел бы, глядишь, другим человеком.
ПЕТР ИГНАТЬЕВИЧ. Куда бы он пришел другим человеком? Он все. Сформировался давно. Он уже даже перерос тот возраст, когда все еще продолжают расти. Вся классическая литература построена на мести. Око за око, глаз за глаз. Убил сестру, будь убит сам. И это классика.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Мы теперь, что, всю жизнь будем основываться на том, что писали твои классики? Их нет уже давно. Сейчас все по-другому.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ты уверена? Вот есть такой режиссер. Квентин Тарантино. Ты его «Убить Билла» видела или «Бесславные ублюдки»? Да что тут говорить, у него все творчество на мести основано. Кино, как средство путешествия к мести. Помнишь, мы фильм с Кевином Костнером старое хотели посмотреть. И посмотрели. «Месть» называется?
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Не помню я. Это сейчас важно?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да конечно в общем и целом не важно. Но для разговора да. Так вот, вбиваю я в поисковик на торренте название фильма «Месть». И знаешь сколько там точно таких же вылезает? Мама, дорогая. Вот столько их вылезает. Месть. И каждый раз им лень называть это какими-нибудь синонимами. Каждый раз месть и месть. И все. Как-то совсем не могут ничего придумать. Как-будто у них русского языка и литературы не было в школе. Или какого-то другого языка у них как-будто не было в школе, если они с другой страны. А эти «Мстители»? Я только что подумал. Да молодежь вся  с ума сошла от этих комиксов «Мстители». А теперь вдумайся: все герои, они объединились, они добрые, они борются со злом и при этом их зовут «Мстители»… и вот в этом мире, в котором мы живем, ты хочешь, чтобы человек возраста Кирилла, из его социальной группы не мстил нашему сыну?
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Я… я… я… я… он мне все равно не нравится и я не хочу его здесь больше видеть.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ты всю жизнь никого здесьне хотела видеть. И что в результате? Мы даже не знаем, кто у него друзья были.

11.
В комнате.
КОСЯК. Начнем?
КИРЮХА. Да начнем. Только вопрос. А почему у тебя все пальцы в кольцах?
КОСЯК. Пацаны предложили в тему одну вложиться. Магаз с кольцами открыть. Не серебро, не золото. Но типа они модные, нормально должны пойти. Я, короче, тэстю это все.
КИРЮХА. Ну и как ощущения?
КОСЯК. Не знаю, но похоже пальцы натираются. Я прямо чувствую, как они натираются. Но это лучше, чем совсем ничего не мутить, верно?
КИРЮХА. Верно. Поехали?
КОСЯК (пальцем на вещества, разложенные на журнальном столике). Мет, соли, спайс, скорость. И да, кстати (вытаскивает пакетик белого из кармана), кокс, но он, короче, сильно разбадяженный. И пацан за это получил хорошо. Перелом. Но все равно приход будет.
КИРЮХА.  Да она так. Эта петля… Нет, спасибо. Особенно скорости. Я только первый раз поспал.
КОСЯК. Нет спасибо? Мне бы кто такое предлагал в мои тринадцать. Мы , когда того охранника случайно с ружья рванули, у меня голова улетела совсем. Хорошо что друзья добрые поделились клеем. Нанюхался. Отлегло до самого ареста. Я уже тогда знал, что от клея мозг гладкий становится, слова забываешь. Но мне так хреново было… А тебе тут такое предлагают, чтобы отвлечься от своих страшных петель на кухне.
КИРЮХА. Да это так...

12.
Кирюха качает головой.
КОСЯК (собирает все в карманы). Ладно, я понял тебя. Или сам угорю. Но это сомнительно, я почти зожник, только без травы и алкашки в этом меню. Если так не хочешь, то давай уже так просто выгуливайся. Сдохнешь в хате один от тоски. А так потягаем чего может. Ща вот пацаны с сервиса, говорят, могут Ягуар отключить от противоугонной системы. Ну ты прикинь, Ягуар угнать. Их два в городе всего. Ну или три, может. Новостей будет.
КИРЮХА. Косяк, я еще не готов.
КОСЯК. Ну дела. Ты уже дней десять валяешь и не готов. Да тут, куда не крутани  все кого-то вальнули. Пару дней и как огурчики, а некоторые вообще сразу. Как Макс. Бабку свою вальнул, ну потому что реально говном всю квартиру устала перемазывать, а на следующий день уже своей Оле или Маше или кто там у него, предложение сделал. Будь мужиком. Жизнь у нас такая. Мусорам не спалили, все - радоваться надо.
КИРЮХА. Я понял тебя. Сейчас дела поделать надо. Маякну, если что.
Косяк идет к двери.
КОСЯК. И кстати, чуть не забыл. Честно говоря, угорел от мысли, что мы с тобой ща закинемся. Сам я один так-то не делаю этого, типа неправильно так. Но когда вдвоем, всегда можно свалить на второго, типа он тебя соблазнил. Аяз звонил, сказал что приедет, как поулчится. Ну типа ему вся эта история не нравится. Сказал, что пообщаться с тобой собирается. (из-за пазухи вытаскивает пистолет, протягивает Кирюхе).
КИРЮХА. А это мне зачем?
КОСЯК. Ну не знаю, а если ты не убедителен будешь на счет сестры? Наверняка заколпашить тебя захочет. Я лезть не буду. Он как бы главный. Но, знай, что я на твоей стороне.


2
13.
На кухне у Павла Игнатьевича сидят сам Павел Игнатьевич, Наталья Петровна, Кирюха с высоким воротником на футболке, закрывающим шею и Настя. Они ужинают.
Стол укрыт красивой белой скатертью. Весь заставлен домашними кушаньями.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Так, значит, судя по твоему оздоровившемуся виду, Кирилл, теперь ты все-таки спишь?
КИРЮХА. Сплю. Не так, как бы хотелось бы. Двое сплю, сутки нет. По четыре часа где-то. Но это лучше чем ничего, спасибо.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА.  Паш, может пора их уже познакомить?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да, конечно. Кирилл. А это Анастасия.
КИРЮХА (протягивает руку Насте). Это я Саню заколпашил.
Настя испуганно замирает.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Так, сейчас я разберусь. Кирилл, давай выйдем. Поговорить нам надо немного.
Павел с Кириллом уходят в другую комнату.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Кирилл, я тебе очень благодарен, что ты пришел. Это важно для меня, для жены и для Насти тоже важно. Жить дальше нужно. Но ходить и при знакомстве рассказывать, что ты с Сашей сделал — это неправильно. Люди не поймут, полицию вызовут. А там суд будет. И ведь это уже будет не справедливо. Вы расквитались. А будет несправедливо, что мне дальше делать? Я начну чувствовать свою вину. И как компенсировать то, что тебя в тюрьму посадили мне? Да никак. Это не компенсируется. Ты понял?
КИРЮХА. Да ,конечно.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ну и хватит уже пытаться себя наказать. Наказан ты уже. Отсутствием сестры. Плохим сном.  Хватит.
КИРЮХА. А кто она вообще такая?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А это Настя, Кирилл. Она с Сашей долгое время встречалась. Хорошая девочка. Семьи у нее нет. Родители давным давно погибли. Ну я за ней приглядывал. Она с Сашей так познакомилась. Отношения начались. Мы были уверены, что у них все получится. А теперь его нет. И ее, просто очень жалко, Кирилл. Она как своя.
КИРЮХА. Вы меня свести с ней хотите? Меня с ней?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ну почему сразу свети? Нет Сани — ты грустишь, нет Сани — она грустит.  Как-то можно время просто вместе проводить. Помогать друг другу в связи с утратой. Это я  так думаю, ну а вы там сами уже решайте (хлопает по плечам). Давай обратно. И самое главное, давай без этих кровавых историй «ты и Саня».
Они возвращаются на Кухню, где со стола убрана вся еда. Вместо белой скатерти на стол Наталья Петровна расстилает черную.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Наташа, а зачем опять черную? Мы же решили, что немного белого, хотя бы на ужин, нам не повредит.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА(сквозь слезы). Паша, а я поняла, что не могу так. У меня настроение — все черное. Хочу, чтобы все черное было. Меня даже холодильник бесит. Он белый. А я хочу черный. Прямо черный-черный и черный. Черным черно, чтобы было. Сына нет. У меня дыра в сердце такая. Дышать даже не хочется. Какая белая скатерть? Ну какая, даже если для гостей? Я такая, какая есть. Чувствую все черным. Еще и этот демон. Ладно пришел, так еще и начал рассказывать, что он с Сашенькой сделал. И кому? Мне, старой женщине, так еще и Настюше (Кириллу). Видеть тебя не могу, демон. Душа черная у тебя. Кается он в грехах. Каялся бы, наложил бы руки, наверное бы уже на себя. Хоть это и не по-христиански. Но как-то правильнее, что ли.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Так его сестра же...
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Через пол года. Через пол! Мало ли, что на нее за эти-то пол года могло повлиять.
КИРЮХА. Пойду я... тогда?
Павел Игнатьевич кивает.

14.
Кириха, не раздевшись, садится на свой диван. Хлопает в ладоши. То светло, то темно. То светло, то темно.

15.
Кирюха кладет мобильный телефон на стол. Делает дозвон до «Мама». Включает громкую связь.
Телефон на столе.
Разговор идет, но в трубке никого не слышно.
МАМА. В университет решил поступать?
КИРЮХА. Нет пока.
МАМА. Болезнь какую-то серьезную нашли?
КИРЮХА. Мама, я позвонил. Зачем ты сразу про серьезные болезни?
МАМА. А звук почему такой? Как-будто ты где-то далеко. Из туалета со мной разговариваешь?
КИРЮХА. Да я занят кое-чем. Ты на громкой связи.
МАМА. Звонишь тогда зачем?
КИРЮХА. Как зачем, ты же мама. Мамам нужно звонить.
МАМА. Нет, в моем случае мамам не звонить нужно, а мамам нужно, чтобы их сын в университете учился.
КИРЮХА. Я не хочу в университет. Толку тогда там от меня?
МАМА. Ну как не будет толку? Будешь хотя бы в университете. Университет закончишь. Найдешь жену. Найдешь жену - заведешь детей. Правильной жизнью жить будешь, а не это.
КИРЮХА. Мам, я звонил точно не затем, чтобы это услышать. Ты хочешь, чтобы я опять пропал?
МАМА. А ты и не появлялся. Напугал.
КИРЮХА. Вот и поговори.
МАМА. Ну вот и поговорили. Пока.
КИРЮХА. Пока.
Трубку мама не кладет.
КИРЮХА. Мам, у меня руки заняты. Ты можешь закончить разговор?
Мама заканчивает разговор.
Кирюха стоит на стуле. Шея уже в петле. Он балансирует. И вот-вот готов уже ногами оттолкнуть свою опору и повеситься.
В окно залетает небольшая птичка. Начинает носиться по кухне. Кругами. Потерялась, не знает, как выбраться.
Кирюха машет руками, пытаясь выгнать птичку. Но это не слишком удобно в такой позе.
Наконец, птичка вылетает обратно  окно.
Все, теперь только Кирюха, петля и то, что будет дальше.
Звонок в дверь.
Кирюха спускается вниз. Закрывает дверь кухни.
Открывает входную.
Это Настя.
Смотрят друг на друга.
НАСТЯ. Я тебе помешала? Могу в другое время зайти.
КИРЮХА. Да нет.
НАСТЯ. Не помешала, значит.
КИРЮХА. Да нет, помешала. Но в другое время уже не сможешь зайти. Что у  тебя?
НАСТЯ. Не знаю, с чего начать. Прошло как-то все совсем не правильно тогда.
КИРЮХА. А по-моему, нормально прошло. Нормальные реакции. Человеческие. Проходить будешь?
Настя проходит в комнату. Садится на диван.
НАСТЯ. Ты сегодня спал?
Кирюха качает головой.
НАСТЯ. Я тоже не спала. И это уже не первый раз. Как с сестрой твоей случилось и я узнала, из-за чего это все - совсем не спала. Как ты потом с Сашей случился - тоже не спала.  Да и в последнее время у нас с Сашей все не очень хорошо было. Там тоже периодически не спала. Твои проблем со сном — мне очень близки. Сегодня не спала и именно про это думала.
КИРЮХА (долго смотрит на Настю). Нет, я думаю, мы с тобой в разных категориях. Совсем. В твоем понимании — ты страдаешь, потому что мало спишь. А когда совсем почти не спишь, все совсем по-другому. Пойдем, покажу.
Кирюха проводит ее на кухню. Показывает на петлю.
НАСТЯ. Впечатляет, но ты, ведь еще не повесился, верно?
Настя закатывает рукава и показывает свежие шрамы — она резала вены.
КИРЮХА. Ладно, тогда так.
Кирюха опускает ворот. И там видны следы от удушений.
НАСТЯ. У нас с тобой общего больше, чем я думала. Может, прогуляемся?
КИРЮХА. А может, лучше потрахаемся лучше сразу?
НАСТЯ. Ты что. Я не такая.
КИРЮХА. Да и я не такой. Но для сна полезно. Особенно в нашем случае.
НАСТЯ. Скажи и, что, твои девушки для тебя так делали?
КИРЮХА. Не знаю, у меня никогда их не было. Своих девушек. Один, два, ну максим три дня были. И они да, они так делали.
НАСТЯ. Ты такой честный. Саша так не мог. Я у него спрашивала. Сколько у тебя было до меня? А он говорил: ты первая. Ну как я могла быть у него первая, если Саше двадцать пять уже было и в каких кругах он жил?
КИРЮХА. Человека убьешь и не таким станешь. Странно, что я еще на одноколесном велосипеде кататься не научился.
НАСТЯ. Не говори при мне такое. Сразу плакать хочется.
КИРЮХА. Ладно, если нужно соблюдать какие-то правила, чтобы с тобой в итоге потрахаться, я готов. Это все интереснее, чем дома сидеть и вот так делать.
Кирюха слопает. Свет включается. Хлопает — выключается.
НАСТЯ, А мне можно?
КИРЮХА. Конечно, в  хлопках я не жадный.
И вот они хлопают бесконечное количество раз. Включают и выключают свет. Настя все сильнее улыбается, а потом уже начинает хохотать. Потому что Кирюха с серьезным видом кривляется.
НАСТЯ. Все, устала. Гулять пойдем?
КИРЮХА. Нет. Не люблю на улицу просто так выходить. Только если для чего-то.
НАСТЯ. Свежим воздухом подышать.
КИРЮХА. Окно открываешь и дышишь свежим воздухом.
НАСТЯ. Ногами еще ходишь, разминаешь.
КИРЮХА. Я по работе своей часто даже не хожу, а бегаю. Зачем мне тратить время на то, что менее полезно, чем бег? Тем более, у меня тут дела есть.
НАСТЯ. Хорошо, а если я скажу, что после прогулки подумаю над твоим предложением?

16.
Настя с Кирюхой прогуливаются к берегу реки.
Кирюха весь скукожился. Ему явно не нравится свежий ветерок, да и солнцу он не рад. Все время щурится. В то время, как Настя идет расправив плечи. Осанисто. Солнцезащитные очки помогают ей наслаждаться солнцем.
НАСТЯ. Прекрасная погода. Апрель, май, а затем уже и лето.
КИРЮХА. Правда?
НАСТЯ. После мая — лето. Конечно правда.
КИРЮХА. Нет, я про то, что сейчас прекрасная погода.
НАСТЯ. Солнце же есть.
КИРЮХА. И ни черта не видно.
НАСТЯ. Для этого существуют очки.
КИРЮХА. Зачем мне нужны были очки, солнцезащитные, когда я на улице обычно вечером или ночью появлялся?
НАСТЯ. Но ведь сейчас ты понимаешь, что тебе нужно будет купить солнцезащитные очки?
КИРЮХА. Сейчас я понимаю, что это слишком много — гулять на улице в такую погоду. Даже, если ты подумаешь над моим предложением.
НАСТЯ. Павел Игнатьевич, когда мне про тебя сказал. Что ты хороший. Честный. С тобой надежно будет. Что Саша был из тех, кто мог заделать ребенка, а потом свалить. А ты так не сделаешь. И на то указывают кое-какие факты...
КИРЮХА. Он слишком ко мне добр. И это странно все, очень странно.
НАСТЯ. Нет, это не страннее того, что мы, человечество, до сих пор не колонизовали какую-то планету типа Марса. Что весь прогресс нам интересен в том, что следующий айфон действительно чем-то лучше предыдущего. Это единственное технологическое развитие, за которым мы следим.
Порыв ветра. Кирюха сгибается еще сильнее. Настя прижимается к нему.
Они так и идут. Настя смотрит на какое-то дерево. Кирюхе тоже интересно. Он поворачивает голову в ту же сторону.
Показывает на какую-то пролетевшую мимо птицу и Кирюха смотрит.
А затем и сам показывает на птицу. Настя утвердительно кивает.

17.
В темноте разговаривают Кирюха и Девушка:
ДЕВУШКА. Я такая молодая, такая молодая, Кирилл. Такая молодаая! Все ты виноват. Ты, ты и ты!
КИРЮХА. Ты сама с ним начала встречаться.
ДЕВУШКА. Я встречаться начала. Целоваться. Только целоваться. А он что сделал, ну что он сделал?
КИРЮХА. Круг мой общения несколько отличается от круга большинства людей и ты это знала.
ДЕВУШКА. Да мне семнадцать лет было. Ничего я не знала. И сейчас не знаю. Только знаю, что он со мной сделал. И жить я с этим не могу. И еще знаешь что, а? Бууум!

Кюрюха ночью просыпается у себя в постели. Садится. Хлопает в ладоши и так включает и выключает свет.
К его хлопкам еще присоединяются женские.
КИРЮХА (к лежащей рядом НАСТЕ). Извини, к такому быстро не привыкаешь.
НАСТЯ. Не спала все равно. Лежала и думала: а что я сделала? А что ты сделал? Что мы все вместе сделали? Это правильно или нет? Саши только недавно не стало, какой бы он не был, но я же была с ним.
КИРЮХА. Ты тут. Я тут. Сане, при всем моем к нему уважении, не просто так прилетело. Муки совести — это ко мне. Ты тут не при чем. Тебе жить дальше надо.
НАСТЯ. Да, ты прав, наверно.
КИРЮХА (смотрит на часы). Около четырех часов получается. Неплохо.
НАСТЯ. Пока не забыла еще. Есть хотелось, пока ты спал. А нечего… Хотя, с другой стороны, это, конечно правильно — не жрать ночью.
Кирюха кивает. Берет с собой мобильный телефон. Перемещается на кухню. Рукой ободряюще похлопывает петлю. Открывает холодильника.
Пустота.
Набирает «Косяк».
Трубку никто не берет.
Кирюха перезванивает.
КОСЯК. Чет по времени мне поясни, Кирюх.
КИРЮХА. Три ночи.
КОСЯК, Отлично, три ночи. Ты че угорел, в три ночи мне наваливать?
КИРЮХА. Тогда режим «не беспокоить» ставишь, и никто не дозвонится.
КОСЯК. Не, так дела не делают. По ночам самое то предлагают обычно. Хотя, конечно есть правило, то, что ночью предложили, в эту же ночь не делается. Но эти правила, существуют для того… чтобы… их, короче. Ну ты сам все… метом угорел, если как есть ща.
КИРЮХА. С кем это ты?
КОСЯК. Да ни с кем. Хотел пацанам попредлагать, чтобы вдвоем с кем вынюхать. Чтобы я такой, зожник, а они меня уломали. Но, мать, все пацаны такие здоровые. Не сами здоровые. Не дрыщей много. Но у них у всех ноздри, как у настоящих нюхачей. Тягу сделают, уроют все в себя сразу. А мне это надо?.. Два дня колбасило. Чистый оказался, блин. Только уснул недавно.
КИРЮХА. Я по работе, что там есть сейчас?
КОСЯК. А ты не мог более подходящего момента найти для того, чтобы оклематься… ну. Если так по памяти. «Матиз» просят. Но ее чисто на детали. Там много же не получится. Так. Чисто продукты купить на пол холодильника.
КИРЮХА. А Ягуар?
КОСЯК. Ну Яга да, остался. Там пацаны еще над ним одни думают. Ну им сыкотно как-то. Его ж по всему городу искать сразу будут. Ты ж его под нашу Ладу не замаскируешь. Да вообще ни под че не замаскируешь.
КИРЮХА. Его как хотят?
КОСЯК. Ну его в Казахстан перегнать хотят. Так что платят норм… Или, короче, его все-таки в Монголию перегнать хотят. Просто они, страны, похожи. Мог и перепутать.
КИРЮХА. Казахстан даже не звучит, как Монголия. Как ты их мог перепутать?
КОСЯК. Ну не знаю, но там и там же пески есть.
КИРЮХА. А с Камеруном ты случайно не думал перепутать? Там тоже пески есть.
КОСЯК. Не, ну это ж Африка. Я че Африку не знаю… Не, я вспомнил. Они, короче, походу сказали, что в Монголию. И я такой: Монголия, Монголия.. Ну какая на хер это может быть Монголия, если Колесо недавно с Улан-Батора или Улан-Удэ, что у них там столица — приехал и говорит: короче, там еще люди в некоторых местах, прямо в юртах живут.?Ну я такой прикинул, нахер там Ягуар тогда? Там приход цивилизации скорее нужен. Казахстан в этом плане как-то прикольнее. Там у них Ташкент, говорят, здоровый и неплохой такой город.
КИРЮХА. Ташкент?

18.
Вечереет.
В комнате Настя кружится перед Кирюхой в новом сарафане. Но запястья при этом грамотно закрыты рукавами  водолазки.
НАСТЯ. Красиво?
КИРЮХА. Красиво.
НАСТЯ. Ты ушел. Я уйти вначале сразу хотела. Мы же не муж и жена, чтобы я в твоей квартире сама оставалась. А потом думаю, чуть полежу. И все. Глаза открываю отзвука. А это меня разбудила птичка. В окно залетела. Маленькая такая. Верещит что-то на своем. Испуганная. Я ее не спеша в окно обратно выпроводила, а потом поняла, что заснула у тебя. И эта птичка. Я думаю, ну что такое знакомое, где  ее видела или что-то похожее? Я в университет поступала. Волновалась сильно. Когда все экзамены сдала, думала, что не пройду, не туда вообще попала. Ну зачем мне это проектирование? А потом в комнату залетела птичка. Точно так же. Потом я, оказывается, прошла. И специальность выбрала, о которой до сих пор не жалею. Птичка - это к хорошему. Настроение у меня отличное. Подруге позвонили. Поехали по магазинам. Она кроссовки выбирала. А я этот сарафан. Но это не значит, что я тут ночевать буду. Пока не буду. Мы просто встречаемся. Но купила сарафан и тебе хотела обязательно показать. Ну и продуктов купила. Их в холодильник надо положить.
Кирюха продуктовый пакет подтаскивает к холодильнику. Вытаскивает большую бутылку газированной минеральной воды. И пытается ее впихнуть внутрь. Но у него с этим определенный проблемы.
НАСТЯ. У тебя же там ничего не было.
КИРЮХА.  Ситуация немного поменялась.
Настя подходит к холодильнику. Заглядывает.
Тот весь забит продуктами.
КИРЮХА. С морозилкой такая же история. Говядина, телятина, даже немного конины.
НАСТЯ. Это же целое состояние стоит.
КИРЮХА. Целый Ягуар… Мы сегодня Ягуар угнали. Его с Монголию перегоняют. Прикинь, в Монголию. Это при том, что в Улан-Баторе до сих некоторые в юртах живут.
НАСТЯ. Хорошо.
Настя отталкивает Кирюху. И энергично высвобождает холодильник посредством выбрасывания предметов, распиныванием консервов, прыгании на особо податливых фруктовых плодах.
Кирюха стоит, ничего не делает. Наблюдает.
Есть в этом что-то очаровательное.
Не остались безучастны к этому процессу и продукты, купленные Настей. Какие-то были прилично деформированы, какие-то практически уничтожены.
Настя останавливается, когда бить и калечить больше нечего.
КИРЮХА. Все?
НАСТЯ. Все.
Слезы текут у Насти.

19.
Кирюха и Второй разговаривают в темноте.
ВТОРОЙ. Братуха, а ты помнишь ту историю, как мы пошли в третьем классе за школу, чтобы поссать на ветру? Ты еще сказал, что тебе батя сказал: никогда не нужно мочиться против ветра, а я еще поспорил с тобой и сказал, что у меня ссаки тяжелые, они лететь будут прямо? Вот я ссу против ветра. Ты рядом стоишь. Реально наблюдаешь за процессом. Пидорского в этом ничего не было. Скорее просто любопытство. И короче ветер прилично так начинает поддувать. В результате звонок на урок, перемена закончилась. А мы с тобой двое в обоссаных брюках.
КИРЮХА. Не помню. Не было такого.
ВТОРОЙ. Ладно, если это не помнишь, давай тогда кое-что скажу.
КИРЮХА. Не надо, ты сейчас скажешь бум.
ВТОРОЙ. Я не скажу бум. Спорим.
КИРЮХА. Давай, спорим.
ВТОРОЙ. Так вот. Бууумммм!

20.
Кирюха с Павлом Игнатьевичем прогуливаются по улице. Солнца нет, но Кирюха в солнцезащитных очках. Ему так же зябко и мерзко от погоды, как и в первый раз.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Если коротко, то это холодильник. «Самсунг». Или «Бошь». Или.. нет, все-таки «Бош» или «Самсунг». Точно. Черный такой. Здоровый. Каждый день мне мозг выносила. Не знаю, я хотел в ответ начать рассказывать, что я чувствую давление из-за всего происходящего. И страдаю, потому что хочу смотреть футбол. Этот праздник жизни. А она про этот холодильник. Черный и все. Ну ты сам слышал. Идем в «М-видео». Смотрим на него. Стоит. Она на него смотрит, как на жертвенный алтарь какой-то. Я говорю все хорошо, только у нас сейчас нет семидесяти тысяч. Я ей естественно не рассказал про накопления. Они с премий в основном были...Говорит: в рассрочку тогда возьмем. Там акция, рассрочка, в общем. Я говорю, да без проблем. А сам думаю, ей не дадут, потому что она их в жизни не брала. А мне точно не дадут, потому что у меня кредитная история плохая. Да такое бывает, у школьных учителей плохая кредитная история. И это вовсе не из-за того, что я себе Айфон Икс или какой там сейчас купил, чтобы топлесс-фотографии делать для инстаграмма. Нет, я ноутбук Саньке брал. Он семьдесят стоил. Ну мощный. Говорит: папа, хочу заняться программированием. Ну, а я что, понятно не поверил, но думаю, в друг и правда получится его из этого вытащить. Меня смутила надпись на витрине, конечно, там написано было: игровой. Но беру. Беру в кредит или рассрочку. Да без разницы, на самом деле. Саня говорит, сам платить будет. Ну и он платил два месяца точно, а потом смотрю, срок платежа у меня подходит, а Саня не шевелится. Я ему раз напомнил, два. Он заплатил, где-то денег наскреб. Не знаю, ограбил кого или угоны, как у тебя просто. Ну а потом я ему такой: напоминать дальше не буду, твой ноутбук с ним и возись. Он говорит: окей. И все. Не платит больше. Ну у меня просрочки. Звонки из банка. Жене и себе симки поменял. Саня выплатил через год или два. Там у него, я так понял что-то хорошее выгорело. Принес все. Заплатил. А история-то у меня с концами. Кредитная. Испорчена. Я явно в списке номер один из тех, кому банки ни за что не будут больше давать кредиты. И рассрочки тем более. Поэтому без задней мысли иду в кредитный отдел. А там Костя сидит. Ученик мой бывший. Здороваюсь, спрашиваю, как у него дела. И давай же заявку оформлять в банки. Я говорю, стараемся конечно зря, у меня кредитная история испорчена безоговорочно. А Костя такой: да без проблем, сейчас придумаем, Павел Игнатьевич. И именно в тот момент, когда приходит одобрение на этот черный холодильник, понимаешь, Кирилл, я первый раз решил, что это, пожалуй, не очень хорошо, что все ученики меня любят. Прямо поголовно.
А так все то же  самое в жизни у меня… А ты что-нибудь расскажешь?
КИРЮХА. Сон слабый есть. Слышу его еще. Но не думаю, что смогу так долго протянуть.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Либо таблетки начинай большими дозами пить либо я могу приезжать. Придушил тебя, уехал обратно.
КИРЮХА. Нет, душить не надо. Я сам душусь. Поэтому и говорю, что так долго не протяну.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Это как ты душишься, не понял?
КИРЮХА. В петлю залезаю. Вешаюсь, а потом на пол. Дышать тяжело. Туман в голове. До кровати обычно доползаю и сразу вырубает, но не всегда.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ (останавливается).Кирилл, если ты это и правда делаешь, то меня это пугает. Все очень серьезно. А, если задушишься?
КИРЮХА (подумав). Да шучу я. Самого вырубает. Но пока с Настей был, легче было.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Тут пока трогать ее не надо. Понять ее можно. Может истерить еще пол года, а может день-два и решится. Сказала, чтобы ты ей не звонил ни в коем случае. Хотя она уже сим-карту поменяла… Ты запястья ее видел?
КИРЮХА. Видел.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Она способна, честно слово. И винить ее не за что. Жизнь у нее не легко сложилась… Кирилл, а очки тебе зачем? Солнца же нет.
КИРЮХА. А в прошлый раз, когда я на улице гулял, было (снимает очки). Погода плохая, лета нет. Лучше бы вы ко мне зашли.
ПАВЕЛ  ИГНАТЬЕВИЧ. Да хотел, но Настюха сказала, что ты гулять любишь.  И мне полезно. А то только и делаю, что с одного помещения в другое перемещаюсь... Она сама позвонит. Время ей подумать дай… И петля. Эта петля ей не нравится.
КИРЮХА. Решаемо.. Вы в гости заходите. Перестали совсем.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Мешать не хотел. Я же только за, если все получится. Ну, а если не получится, то с удовольствие ходить буду. У тебя хотя бы светлого в квартире хватает. Ну и телевизор можно посмотреть. За хоккей поболеть. Никогда не смотрел, а сейчас думаю, надо же себя как-то перезагружать.
Павел Игнатьевич не замечает, что Кирюха не идет уже с ним рядом. Обнаруживает этот факт, оборачивается. Кирюха стоит, смотрит куда-то.
КИРЮХА. Белка. Живая.

21.
У себя дома Кирюха разговаривает через входную дверь с Настей.
КИРЮХА. Давай я дверь все-таки открою и ты войдешь внутрь.
НАСТЯ. Нет, даже не думай. Пусть это будет, как я сказала!
КИРЮХА. Это не очень нормально выглядит.
НАСТЯ. Пусть это выглядит, как я сказала.  Сейчас у нас - как-будто ты ко мне пришел, а я не открываю дверь, потому что не готова это сделать. Из-за ряда причин.
КИРЮХА. Только это ты ко мне пришла.
НАСТЯ. Все верно! Это я к тебе пришла, потому что ты не знаешь, где я живу. А я знаю. Как только мы будем готовы после достижения консенсуса, ее можно будет открыть, эту дверь.
КИРЮХА. Понял. Давай по порядку.
НАСТЯ. Работа, у тебя должна быть какая-то нормальная работа, а не это.. не буду я тут кричать, что именно. У меня уже был один такой. Не хочу второго.
КИРЮХА. Понял. Без проблем.
НАСТЯ. Я не расслышала.
КИРЮХА. Ладно. Нормальная работа.
НАСТЯ. Хорошо, теперь вопрос. А что ты подразумеваешь под нормальной работой?
КИРЮХА. Да практически любая. Официальная.
НАСТЯ. Хорошо. Я тебя поняла. И ты меня понял. Повторю, это опять все как-то неожиданно так. И холодильник когда я твой… я ушла и подумала. А что я вообще делала? Ты же Сашу. А теперь опять тут. Если мы договорились, то пожалуй, можешь и открыть дверь.
Кирюха тянется к двери, а потом передумывает.
КИРЮХА. Не, не открою. Сейчас не готов еще.
НАСТЯ. Ну как так? Я же все. Пришла. Мы договорились.
КИРЮХА. Пару часов, может.
Кирюха идет на кухню. Настя еще что-то говорит. Но уже не разобрать слово.
Кирюха смотрит на петлю, а потом одобрительно ее похлопывает.

22.
На кухне петли уже нет.
Настя сидит за кухонным столом. Просматривает объявления о работе на ноутбуке.
Кирюха сидит по другую сторону стола.
НАСТЯ. Экспедитор в торговую группу «Маяков». Автомобиль предоставляется.
Звонит телефон.
Выходит в комнату.
КИРЮХА. Да,  Косякю
КОСЯК. Второго Яга хотят. Поздравляю.
КИРЮХА. Не, я не могу.
КОСЯК. Но тема же хорошая. И весело.
КИРЮХА. Извини, но вообще не до этого. Без обид, ладно?
КОСЯК. Да какие обиды, но, если че…
КИРЮХА. Понял тебя.
Кирюха заканчивает разговор. Возвращается на кухню. Садится на прежнее место.
КИРЮХА. Нет.
НАСТЯ. Нет водительских прав, что ли?
КИРЮХА. Нет. Машина не моя. Угнать захочется.
НАСТЯ. Хорошо. Тогда охранник  на нефтяную базу. Зарплата до тридцати семи в месяц.
КИРЮХА. Там склад целый. Долго устоять не получится… Хотя, конечно, потом вполне смогу. Но сразу и такое... Нужно быть честным перед собой.
Кирюха встает. Руками, ногами начинает наносить удары.
НАСТЯ. А это зачем?
КИРЮХА. Энергии много. Я ее почувствовал. Ты рядом. Из-за этого.
НАСТЯ. Это так мило. Птичка точно не просто так залетела. С самого начала знала… Послушай, ну, давай пока мы тебе что-то подходящее не найдем, поработаешь промоутером.
КИРЮХА. Боксерские бои продвигать, что ли?
НАСТЯ. Нет. Промоутер. Листовки в руки и прохожим раздаешь.
КИРЮХА. Не, это не промоутер. Это просто они извратили, исказили и опустили это слово. Промоутер — это уважаемый человек. Он деньги сам зарабатывает и помогает заработать боксером. Разные были. Ну был конечно и Дон Джонс. Его не любили многие, но боялись и уважали. А это - раздавалкин. Что-нибудь поинтереснее можно мне на первое время найти?

23.
Кирюха днем стоит на улице. В солнцезащитных очках. Раздает прохожим листовки.
Крепкий Парень идет мимо. Разговаривая по телефону. На автомате берет листовку. Уходит дальше, а затем возвращается. Кладет телефон в карман.
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. Слушай, сегодня по-ходу сбылась моя мечта.
КИРЮХА. Давняя хоть?
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. А че?
КИРЮХА. Ну, если она не давняя, то сильно радоваться не стоит.  Смысл?
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. Вот че ты там рекламируешь (смотрит на листовку)? Пруф-пицца. Пруф- от слова «настоящий!, верно?
КИРЮХА. Не вникал. Не знаю.
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. Да без разницы. Здоровый, стоишь тут такой и раздаешь эти листовки налевои направо всеми этим туда-сюда мельтешащим людям. Им это не интересно. От слова совсем. Но ты пихаешь их. Унизительная работа для пацана какого-то. А ты в армию можешь пойти, в бокс профессиональный. На войну в конце концов добровольцем. Причем есть из чего выбирать. А ты тут.
КИРЮХА. Понял. Ну а ты?
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. Че? Я тут при чем? Я в офисе работают. Нормальная должность.
КИРЮХА. На войне был? На любой из двух?
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. Нет, но я же на норм должность. На спорте. Не унижаюсь.
КИРЮХА. Ну, а я унижаюсь. Временно. Дальше что?
КРЕПКИЙ ПАРЕНЬ. Слушай, парень... Я это.
КИРЮХА. А я знаю что дальше будет.
Кирюха кулаком роняет Крепкого Парня в голову. А потом начинает прямо как в ММА добивать.

24.
Ночь.
Настя проходит в квартиру. В пижаме. Показывает недавно перебинтованную руку. На запястье точно есть порез.
НАСТЯ. Вот. Заснуть не могла.
КИРЮХА. Я тоже. Хлопал.
НАСТЯ. Скажешь «извини»?
КИРЮХА. Извини. А почему в пижаме?
НАСТЯ. Сразу хотела приехать. Ты, как человека этого избила, я сразу отсюда... Ну опять то же самое. Не могу я так. Но и так не могу. Самой там сидеть, не спать. В этой пижаме. Таксист еще сказал, а это что, пижама? А я горю, нет, такая одежда. Уличная.
Настя плачет.
КИРЮХА. Ладно тебе.
НАСТЯ. Еще шанс дам. Но последний и все. Потому что, ну хватит уже давать шансы. Саша тоже вон помощником поваром уходил учиться… на четыре часа... Сейчас тогда по знакомству устрою. На месяц или два. Или там останешься.
КИРЮХА. Без проблем. Давай посмотрим.

25.
Прилавок салона сотовых телефонов.
Кирюха в белой рубашке и брюках подходит к Артуру. Тот возится на кассе.
Артур видит его. Внимательно изучает.
КИРЮХА. Я туда попал? Вроде как звонили на счет меня.
АРТУР. Настя звонила. Попросила, чтобы молодого человека тут приняли. Постажировали и все такое, но она не сказала, что это будет… Кирюха!
КИРЮХА (всматривается). Эдгар?
АРТУР. Нет, но рядом, братан. Рядом. Брат Эдгара. Артур. Слушай, а я думал вы все угоняете.
Обнимаются.
КИРЮХА. Не, сейчас период в жизни другой.  Эволюционировать — это называется. А у тебя волос прибавилось?
АРТУР. Не, просто тогда, когда мы с братом, ну и в вами, я на лысо брился. Прикол такой. Бандит брутальный. Ща на фотки смотрю, ну ржу только. Гопник какой-то из ПТУ. Или из колонии для несовершенно летних.  Ты Настю откуда знаешь? Ее тачку угнал, что ли?
КИРЮХА. Нет. Мы…
АРТУР. Аааа.. Ну это тогда... а зачем работать тогда?
КИРЮХА. В смысле?
АРТУР. Ну у нее же батя помер с мамкой, а они хорошо поднимали. Денег ей оставил. И она с восемнадцати инвестирует. Прикинь. Поднялась нормально на этом. Еще и работает.
КИРЮХА. Прикинь, не знал.
АРТУР. Ну, тебя не насторожил «Мак» последний или предпоследний? Трубка зачетная? Слушай, он ж Саней тусовалась, нет? Как ты ее? На шпагах, что ли дрались?
КИРЮХА. Нет, Саня... Он закончился.
АРТУР. Ааа. Соболезную, нормальный пацан был. Но, извини, это все так ожидаемо. Хочешь жить — честно работай. И тебе не поздно никогда, Кир.
КИРЮХА. Делать-то что надо?
АРТУР. Первое,  покупатели заходя. Сейчас утро. Их пока нет. Но они заходят и с ними вежливо разговаривать нужно. Ловить на понятиях,кидать, грабить, бить строго запрещено, строго. Слушай, давай, наверно сразу по кассе покажу, как работать. Сюда вставай.
Кирюха встает рядом.
АРТУР. Клиент бабки дает, ну ты его оформляешь через кассу. Если налом открывается эти штука и тут бабки. Мы, так нажмем — это экстренное открытие. Потому что пробивать товара пока нет никакого.
КИРЮХА. И что тут нормально собирается за день?
Артур замирает.
АРТУР. При всем моем уважении, Кир. Давай мы пока без кассы поработаем. Месяц, наверное. Или лучше два.

26.
Настя с Кирюхой днем прогуливаются возле леса.
Кирюха идет осанисто. Солнце светит в глаза, но на нем солнцезащитные очки.
НАСТЯ. Я так рада. Так рада, что все получилось. Хочется...
КИРЮХА. Настя, извини, а можно мы помолчим? Такой день. Лес рядом. Непривычно. Обычно он у меня для другого служил.
НАСТЯ. Скинуть и закопать?
КИРЮХА. Нет, Настя, только скинуть. Закопать это у Сани было. Точно не у меня.
НАСТЯ. Хорошо.
КИРЮХА. В сам лес есть желание зайти? Побродить там?
НАСТЯ. Нет, у меня от леса плохие воспоминания. Была несколько раз. И там постоянно на собак натыкалась. Они туда уходят умирать.
КИРЮХА. Я их понимаю. Я тоже туда пойдешь.
НАСТЯ. Нет, не пойдешь. Человек обычно для себя в самый неожиданный момент умирает. Если только не по старости.
КИРЮХА. Может, поспорим.
НАСТЯ (смеется). Ну ты придумал. Как ты себе это представляешь?
КИРЮХА. Сердечный приступ, допустим, меня свалил. Но я еще живой. Я встаю, превозмогаю боль и вперед, в лес.
Настя смеется громко. Заразительно. Кирюха начинает смеяться тоже.
Солнце светит. Хорошо.

27.
В темноте Кирюха разговаривает со Вторым.
ВТОРОЙ. А дальше знаешь что будет?
КИРЮХА. Харе, ты скажешь бум.
ВТОРОЙ. Да не скажу, спорим?
КИРЮХА. Слушай, я знаю, что все равно скажешь. Во сне нет принципов.
ВТОРОЙ. Хорошо я тебя понял, но .. Бууум!
КИРЮХА. Ну и че? Сон налаживается. А я теперь могу спать. И все налаживается.
ВТОРОЙ. Не хотел этого говорить, но Настя. Тебе не показалось, что она?..
КИРЮХА. Конечно показалась. Она столько пережила. Я сам тоже пережил. Спать не давал мне постоянно.
ВТОРОЙ. Слушай, давай без обид, но если ты сейчас не проснешься. Тебе будет…

28.
Кирюха открывает глаза.
Ночь. Настя сидит на нем.
КИРЮХА. Настя?
НАСТЯ. Все-таки птичка ничего не значит.
Настя кухонным ножом пытается ударить в тело Кирюху. Но тот успевает среагировать, подставив ладонь. Ее пробивает насквозь.
Небольшая возня. Кирюха скидывает Настю на пол. Залезает на нее сверху.
НАСТЯ. Козел, убийца, ублюдок, друговраг!
КИРЮХА. Настя,  успокойся.
НАСТЯ. Сам успокойся! Ты враг! Саша был мой, а стал не мой. А ты враг и я предательница. Дашь встать, я тебя зарежу. Убью, скотина, тварь!..
Настя изворачивается как может. Кирюха давит ей руками на шею, пока она не затихает.
Смотрит на нее. А затем выдыхает.

29.
Павел Игнатьевич смотрит на распластавшуюся на полу Настю. Трет задумчиво лицо.
Кирюха стоит рядом.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Так, значит, давай сразу первое, что ты должен понять. Вот ты сделал, то что сделал с Сашей. Но ты пришел, ты сознался. И это тебя облагораживает. Сразу и со всех сторон. Это правильно. И ты жить дальше хочешь. Но есть еще шлейф от самолета, да? Он по небу летит и этот шлейф еще долго остается. И в твоем случае это люди. Моя жена до сих пор, вот еще и Настя… (спокойнее). Хорошая была девушка. Столько в планах. Жалко, конечно, но ты, взрослый, она взрослая. Она так решила. Наверняка же знала, чем все закончится. Как сделаем? Или у тебя есть знакомые, которые по этой части?
КИРЮХА. Певел Игнатьевич, не нужны никакие знакомые. Я ее придушил, просто спит.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А? (дотрагивается пальцем до шеи Насти, чувствует пульс). Слава Богу, слава... Значит тоже умеешь?
КИРЮХА. Да, я… Не знаю где она живет… до сих пор. Отвезете? Не думаю, что она захочет меня рядом видеть.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Хорошо. А с рукой что?
КИРЮХА. Замотаю. Там даже укол делать не надо. У меня ножи в идеале всегда.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Кирилл, извини, что так получилось.
КИРЮХА. Вы тут при чем? Да и все нормально. Думаю, мы с ней решили вопрос. Двигаться дальше буду.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Точно?
КИРЮХА. Да, конечно. Уже ведь кое-что пережил, верно?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Верно. За ноги ее возьмешь? Вытащим, пока спит.
Кирюха берет Настю за ноги. Павел Игнатьевич за руки. Тащат к выходу.

30.
Хлопки. Свет включается. Свет выключается. Включается и выключается.

31.
Настя в гостевой комнате лежит на коленях у Натальи Петровны.
НАСТЯ. Я сама виновата. Не знаю, не правильно все сделала. Но я так почувствовала. Отпустить не могу и все. Знаю, что мало чего хорошего былою. Вы меня за эти слова извините сразу, Наталья Петровна, но это честно. А потом тут не виноват он, защищался просто.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (Павлу Игнатьевичу). Ну видишь теперь, что твой Кирилл может сделать? Она уже четвертый день в таком состоянии. Спать не может.
НАСТЯ. Нет, могу, но всего час или два, не больше.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Сейчас принесу кое-что. Пойдет тебе лучше, честное слово.
Наталья Петровна выходит из комнаты.
НАСТЯ. Извините меня. Чуть не убила его. Кошмар какой. Кровно расквитались, а дальше уже нельзя. За него некому будет.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. (входит). Вот.
И показывает черную юбку и черную кофту.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Примерь самый раз будет. Особенно цвет. (Павлу Игнатьевичу). А его приведешь или хоть скажешь что к нему пошел — тебе глаза собственноручно выдавлю. Или даже ноги переломаю. Нет, лучше отпилю. Сорока дней еще не прошло, а уже такое.

3
32.
Кирилл вновь установил на кухне петлю. Оценивает ее взглядом. Висит. Катается туда-сюда. Подставляет стул. Залезает на него. Всовывает голову в нее, а потом слезает. Закрывает окно на кухне. Проходит в комнату и там закрывает.
Возвращается. Залезает в петлю.
Скидывает стул. Душится. Ему все хуже.
Звонок в дверь.
Может показалось. Кирюха висит, как висел. Звонки в дверь настойчивы. Барабанят кулаками.
Кюрюха раскачивается из последних сил на петле. Дотягивается до стола. Ногой себе подтягивает кухонный нож. Срезает петлю. Это много времени занимает.
С замком уже проводятся какие-то работы.
Дверь открывается.
Входит высокий и довольно круглый Аяз. Видит Кирюха на кухне.
АЯЗ. А ты правда, занят был. А я думал гасишься.
Кирюха снимает петлю с шеи.
Дыхание к этому времени более менее приводится в порядок.
АЯЗ. Я так-то вежливый, но ситуация такая. Через дверь слышно же- кто-то есть. Не обессудь.
Проходит на кухню. Садится на стул. Еще четверо парней, тощие, ростом даже ниже среднего, заходят в квартиру. Один в прихожей остается. Другие идут в комнату и там рассаживаются.
КИРЮХА(здоровается за руку). Привет, Аяз.
АЯЗ. Ты как себя чувствуешь, может скорую?
КИРЮХА. Не надо. Все нормально.
АЯЗ. В каком мире мы живем, если это теперь нормально? Слушай. Кирилл, я лезть не хочу. Но давай мы как-то все живы останемся. Зачем это?
КИРЮХА. Сплю плохо. Только и всего. Помогает.
АЯЗ. Это правда?
КИРЮХА (выдерживает взгляд). Да. После Сани бессонница. А так… Это помогает.
АЯЗ. Хорошо, ладно. Но давай так, если на тебе косяк какой будет, ну, любой, вот такая ситуация — она для тебя все не решает. У тебя же родители есть, понимаешь?
КИРЮХА. Их не надо сюда. Люди душатся, так бывает. Для кайфа, для сна, для всего.
АЯЗ. Понял тебя. В Москве таких особенно много. Жаль, что и сюда все это приходит. Живем же вроде на отшибе… Кирилл косяков у тебя нет. Про родителей просто на всякий случай. Не более.
Аяз из кармана вытаскивает какую-то копченную колбасу, мелко нарезанную. Кидает в рот периодически.
АЯЗ. Ты, как Саню грохнул, я сразу хотел прилететь. Разобраться, что и как. Это ведь не дело. Но дел столько было в Москве, потом в Барнауле. Знаешь, как раздражает, когда ты на какой-нибудь встрече говоришь, что с Рубцовска, а на тебя все смотрят удивленно и спрашивают, а это где? Хочется им кое-что ответить. Но люди большие. В строительном бизнесе только на самой стройке матом крыть можно, а в проектах и таких людей никак… Ты мне вот что скажи, на счет сестры твоей. Пол года после случая с Саней прошло. Откуда такая уверенность, что она точно из-за него все с собой такое плохое сделала?
КИРЮХА. Минуту.
Встает. Идет в комнату. Там на диване сидят двое. Прыгают на нем сидя.
Увидев, Кирюху, перестают.
ОДИН. Кир, извини. Классный такой. Не удержался.
КИРЮХА. Он ортопедический. Купил, чтобы спать легче было.
Кирюха берет свой телефон, лежащий на журнальном столике.
Проходит обратно. Садится на свое место.
Включает аудиозапись.
ГОЛОС ДЕВУШКИ. Кирилл, извини, что я так это делаю. Честно слово, извини. Но я не хочу, чтобы это как-то осталось не замеченным. Ведь что они найду? Упала и все. Всякое бывают. Скажут, что несчастный случай. А это не несчастный случай. Хотела записку, как все оставить, но это писать надо ручкой. А у меня почерк такой - не разобрать. Еще хуже, чем у тебя. Кирилл, он как это сделал. Все. Я не могла не думать. Ну училась. Но это только назвать можно, что училась… Это пожирало меня. Я пила много. Не знаю, ничего не помню на нескольких вечеринках. Даже не хочу думать, делали там со мной что или нет. Маме с папой только это не давай слушать. Но я так больше не могу и все тут. Ну прости меня. Хорошо, что я не верующая. Читала много про это. Думала, как и что сделать. Ну самоубийство это. В общем, прости Кирилл, пожалуйста. Прости. Не делай ему только ничего. Смысла нет никакого. Не вернешь меня никак. И легче тебе не станет. Целую тебя. Сестра твоя младшая.
Запись заканчивается. Долгое молчание.
АЯЗ. Вопросов больше нет… К тебе нет. Но вот к отцу Сани есть. И большой. Ведь я все правильно понимаю, он к тебе приходил и не раз, и вы в хороших с ним отношениях?
КИРЮХА. Приходил. Не спорю. Но не скажу, что в хороших. Прямо в хороших.
АЯЗ. Я у него учился. И он все время там про месть рассказывал. Дуэль — это месть. Этот мстил, тот мстил, Пушкин откинулся из-за мести, Лермонтов вроде тоже. Наверное половина этих писак  так откинулись. Око за око. Кровь за кровь. Он все это рассказывал. И считал все это правильным. Древнейшее правосудия. Так он говорил, если мне не изменяет память. У меня вопрос. Ты расквитался с Саней за сестру и это нормально, исходя из ситуации. Но вот почему он с тобой после всего этого в хороших отношениях? Хочу у него это очень сильно спросить… Будешь?
Кирюха берет колбасу. Жует.
АЯЗ. Должен быть крайний. Саню я давно знал. Он мне нравился. Тебя не могу сделать. Не правильно. Но его же могу?
КИРЮХА. Аяз, он учитель же твой. И мало в каком он сейчас состоянии.
АЯЗ. Хорошо. Тогда с Косяком вопрос реши.
КИРЮХА. Не понимаю.
АЯЗ. Ну, он торчать начал сильно. У парней забирал, говорил что я просил. Не знаю, на что я рассчитывал. Говорю: давайте, кто пойдет к Косяку. И никто не хочет. Все ж друг друга знают. Денег дам . Не хотят и все. Плохо в такой работе, когда люди дружат. Сделаешь, соглашусь с тобой, что Павел Игнатьевич мой учитель и у него проблемы с психикой сейчас. Трогать не буду.
КИРЮХА.  Косяка со школы знаю.
АЯЗ. Жизнь такая, сейчас одно, потом другое. С такими делами, если ничего с ним не сделать, он все равно сторчится. Я тебе точно говорю.
КИРЮХА. Палец отрезать можно, покалечить, Аяз, но не то, что ты говоришь.
АЯЗ. Не, показательно надо. Можешь считать, что это настроение у меня просто плохое из-за Сани и его тупизны….Ладно, пошел я. Как колбаса, кстати?
КИРЮХА. Не ел такой никогда.
АЯЗ. Конечно не ел. Потому что ее нет тут такой. Из Норильска привезли. Прикинь, до двадцати лет жил в Норильске и не знал, что там колбаса вкусная. Ее, оказывается, с Норильска, как гостинцы возят на большую землю. Меня человек в Москве как раз угостил. Я думал, ну хорошая колбаса, а он говорит, нет, это оленина, из Норильска. Я в Москве еще был. Пацанов попросил. Они мне почтой почти сорок килограмм отправили. За всю жизнь наедаться буду.
Аяз жмет руку. Уходит. Четверо ребят жмут Кирюхе тоже руку и уходят.

33.
Квартира Косяка, мягко говоря, не очень похожа на апартаменты.
Обои отклеивались и никто этим не занимался. Диван был настолько пропитан грязью и потом, что на него страшно было садиться. Телевизор «Березка» - еще с советской эпохи, и, похоже, им даже пользовались.
Пистолет в руке Кюрюхи направлен в Косяка. Косяк стоит а месте, руки не поднимая.
КОСЯК. Это, че мой?
КИРЮХА. Твой.
КОСЯК. Не, слушай, не. Давай только не из моего подарка в меня.
КИРЮХА. А у тебя есть другой?
КОСЯК. Не, другого нет. Но давай не из моего подарка. Я ж добро хотел сделать, а теперь  из него в  меня. Это че, получается, правильно говорят в пословице, что от добра добра не ищут?
КИРЮХА. Хватит, Косяк. Хочешь что сказать?
КОСЯК. Слушай, пожалуйста, ну не надо! (встает на колене). Я молодой. Я жить хочу.
КИРЮХА. Все хотят.
КОСЯК. Не обижайся, но по тебе не скажешь и твоей шее. Угорел совсем.
КИРЮХА. Сам ты угорел. Сам. Какого.. черта ты связался со всей этой? Не знаешь, чем все закончится? Это же Аяз, это же серьезно.
КОСЯК. Не знаю, братан,  что тебе сказать. Ну, мамой клянусь, не думал, что так все будет. Ну, думал, поторчу немного, пока ты в себя придешь и все. Это ж от скуки все. Ну, хз, ну а как по-другому? Если я ни че не умею, кроме как тырить че или тачки угонять. А ты после Сани вообще никакой. Ягу угнали когда одну, ну я думаю: все норм, пойдет, вторую погоним. А я звоню, а ты: ну его на хер, я ща по-другому. Скука, тварь, это она все. Башка-то понимала. Но.. человек я, как и ты. Ну что угодно сделаю, не стреляй только.
КИРЮХА. Хер пососешь?
КОСЯК. Че? Нет, ты с ума сошел? Никак вообще... Что угодно…. Клитор могу чей-нибудь даже очень старый. Но это. Хз, жить с таким. Не смогу я, братан... пожалуйста.
Косяка затрясло, а затем и зарыдало.
КИРЮХА (опускает пистолет). Ладно тебе. Не сделал бы я тебе ничего. Узнать хотел, что тут на самом деле произошло.
КОСЯК. Правда-правда ничего не сделаешь?
КИРЮХА. Да ты что. Мы же друзьям. Ты, мне как брат.
КОСЯК. И Саня был, как брат и че? Он накосячил, ты его завалил.
КИРЮХА. Он по-другому накосячил. А тут лично ты мне ничего не сделал. Ладно, тихо, Аяза наберу.
Кирюха звонит на свой мобильный Аязу.
АЯЗ. Сделал?
КИРЮХА. Аяз, тут такое дело. Нет его. Постоял. Послушал минут сорок. Нет. Он, наверно, двинул куда. Долбил постоянно в дверь. На телефон набрал. Не отвечает тоже. Хотя гудки идут.
АЯЗ. Хорошо. Объявится, наверное. Или попадется. Тогда я позвоню, если ее от тебя надо будет что.
КИРЮХА. Понял тебя. Давай.
Кирюха заканчивает разговор.
КОСЯК. И ты, че думаешь, поверил он?
КИРЮХА. Я не знаю, что у него там в его татарской голове сидит. Но ты давай с квартиры куда-нибудь вылетай. И на связи будь. Я позвоню, если что.
КОСЯК. Спасибо, братан. Я больше никогда этой херней страдать не буду. Не знаю, в голову дало что-то, подумал, что бессмертный восьмидесятого уровня. А ща постоял под стволом и понял, что там никакого восьмидесятого левела, максимум… третий. Если бы не эти памперсы я зассал бы весь пол.
КИРЮХА. Зачем тебе памперсы?
КОСЯК. Не, у меня так все норм со здоровьем. Но пацаны тут говорят, ну есть вариант с памперсами. Там склад целый. Говорят уйдут хорошо. А я с ними никогда не имел дела. Думаю, похожу, проверю. Вот, проверил. Вроде не протекают.
КИРЮХА. Ты хоть когда-нибудь перестаешь думать, что и откуда утащить?
КОСЯК. Да, когда мне тайки массаж делают. Ору так, как раненый - больно. Там вообще ни о чем не думается.
КИРЮХА. Пошли уже.
Выходят из квартиры. Косяк с собой быстро хватает кое-какие вещи в потрепанный рюкзак.

34.
Кирюха в квартире Павла Игнатьевича. Черным-черно. Черные занавески занавешены.
Наталья Петровна, вся в черном, через преградившего путь Павла Игнатьевича, пытается выцарапать глаза Кирюхе.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Уйди, демон! Мало тебе горя, которого ты в этот дом натаскал.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Наташа! Да Наташа,  черт тебя, возьми, Наташа! Ну спокойно. Спокойно, говорю!
КИРЮХА. Извините, но это срочно.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Да что теперь может быть вообще срочно, демон. Что?
Павел Игнатьевич берет в охапку Наталью Петровну. Относит ее в спальню.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Наташа, сиди спокойно. Я быстро. Так быстрее будете.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. И почти я дура, в полицию не позвонила. Он же пришел и сознался. Все ты со своей глаз за глаз, око за око, как правильно. Голову мне всю.. пробороздил.
Павел Игнатьевич возвращается к Кюрюхе.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Кирилл, я тебя, конечно люблю. Но это все... Я же говорил, ну не приходи ты сюда.
КИРЮХА. Уходить вам надо. Сразу. Я думаю, Аяз придет пообщаться.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. И пусть приходит. Никогда не боялся я никаких Аязов. И я вообще их, если по памяти... один у меня только был.
КИРЮХА. Он и есть. Только он другой теперь человек. Ему ситуация «вы и я» не понятна. Говорит — это не правильно.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Так он у меня на уроке все время улыбался. Лыба до ушей. Пухлый был. Его все с Якутом путали, а он даже не обижался. Улыбался просто.
КИРЮХА. Еще раз говорю, уходить надо. Убьет он вас.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Он мой ученик. Меня все любят. Так что не говори глупостей. Вообще все.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (через дверь). Долго там еще этот демон рекламировать свой ад будет? Первая волна истерики у меня прошла, но я чувствую, вторая не за горами!
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Мы уже, Наташ, все решили почти. Сейчас.
КИРЮХА. Хорошо. Тогда так.
Кирюха достает из-за пазухи пистолет. Протягивает Павлу Игнатьевичу.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. С ума, что ли сошел?
КИРЮХА(шепотом). Для самообороны. Никому не открывайте, если что стреляйте.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Какая самооборона? Она его только увидит, уже истерика начнется.
КИРЮХА. Не знаю, тогда придумайте что-нибудь. В туалет спрячьте. Не знаю.
Кирюха все-таки всовывает пистолет в руки Павлу Игнатьевичу, а тот уже и не сопротивляется особо.
Набирает номер телефона Косяка.
КИРЮХА. Не умотал еще?
КОСЯК. Хорошо что ты. Они звонили с разных номеров, но я не брал. Ща думаю, возьму, а там опять они. Тебя заставили. Чуть в памперс с перепугу опять не нассал. Но потом вспомнил, что нет его уже.
КИРЮХА. Я тебе скину дом и подъезд. Издалека надо, чтобы ты понаблюдал. Ну если Аяз появится маякнул.
КОСЯК. А сам че?
КИРЮХА. Спать хочу. Хоть пару часов. Вроде рубит.
КОСЯК. Хорошо. Но если там издалека не пасти, я ни за что. Увидят же.
КИРЮХА. Хорошо.
Кирюха отключается.
КИРЮХА. Дом какой?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Молодежная семь.
Кирюха отправляет смс.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Демон, ты, что еще здесь?
КИРЮХА. Я на связи, если что. Дверь не забудьте закрыть. На много замков.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Да где ж много взять? Два всего.
Кирюха выходит. Павел Игнатьевич смотрит на пистолет. Затем,спохватившись, закрывает дверь на два замка. Проверяет. Закрыта она или нет.

35.
Второй в темноте. Хлопки.
ВТОРОЙ. Глаза закрыл? Не будешь ты спать. Не будешь. Даже не пытайся.

36.
Кюрюха открывает глаза. Он на своем диване. Лежит не раздевшись. Выглядит плохо. Усталым.
Он просто глаза прикрыл. И все это время хлопал в ладоши.
И продолжает хлопать. Затем встает. Идет на кухню. Смотрит на место, где была петля.
Достает в прихожей со шкафа новую веревку. Начинает ее укреплять на кухне. Нож кладет на основание подвешенного кухонного шкафа. Приоткрывает дверцу.
В окно стучатся. Смотрит. Это птичка пытается залететь. Открывает окно.
Птичка залетает. Он наблюдает за этим долго. Она чирикает. Испуганно. Не знает, куда себя деть.
На телефон приходит смс.

37.
Наталья Петровна, заплаканная сидит в гостевой комнате на диване.
Павел Игнатьевич с разбитой губой рядом.
Вокруг трое друзей Аяза.
Сам Аяз сидит на стуле. Смотрит на них внимательно. Жует колбасу, маленькие кусочки которой достает из кармана, а потом кидает в рот.
В комнате показывается Четвертый.
АЯЗ. Ну, кто там?
ЧЕТВЕРТЫЙ. Кирилл. Впускать его или нет?
АЯЗ. Он с гранатометом?
ЧЕТВЕРТ. Нет.
АЯЗ. Ну, тогда впускай.
Четвертый открывает дверь Кириллу.
Пропускает его. Кирилл заходит в гостевую комнату.
КИРЮХА. Здравствуй Аяз. Наталья Петровна, Павел Игнатьевич, здравствуете. Пацаны здорова.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Господи, меня этот демон до самой смерти будет сопровождать? Давайте заканчивайте уже.
АЯЗ. Кирилл, есть че?
Кирилл кладет кухонный нож, который вытаскивает из-за пояса. Затем сам себя похлапывает по карманам. Приподнимает кофту. Показывает что ничего нет.
АЯЗ (на нож). И зачем?
КИРЮХА. На всякий случай. Огнестрельного же нет.
АЯЗ. Кирилл, я понимаю, что ты думаешь, я не умный, просто мне повезло. Но, честное слово, просто уверен на сто процентов, что ты Косяка отпустил. И с Павлом Игнатьевичем мы как-то не договорились. Говорит, главное кровь за кровь произошло. А общается он с тобой или нет, это уже не мое и ни чье-то еще дело. Правильно говорил, Павел Игнатьевич?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Так и есть. Мне показалось важным, сделать что-то хорошее по отношению к Кириллу.
АЯЗ. Ну вот, а мне не кажется это важным. Не кажется. Сани нет. Кто-то за это же должен отвечать? На кого-то же должна упасть моя злость? Мое азиатское злобное око? Вы, кстати, норильскую колбасу из оленины когда-нибудь пробовали? Попробуйте.
Аяз протягивает кусок Павлу Игнатьевичу. Он берет. Наталья Петровне тоже берет. Аяз показывает что нужно делать — положить кусок в рот и жевать.
КИРЮХА. Аяз, извини, а можно мне в толчок?
АЯЗ. Сговорились что ли? Учитель детства тоже попросил.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Ничего удивительного. Возраст. А вот то, что Кириллу надо, это да.
АЯЗ. Ну терпите, Павел Игнатьевич. Пока еще не решил, но возможно вы хоть так, хоть так обмочитесь. Давай, Кирилл, иди... Ну, я не знаю, как-то конечно не в тему вообще. Ты как Тимур. (Первому). Тимур, помнишь? У нас там почти мексиканская дуэль намечается. А ты такой, пацаны, а мы можем немного отложить, мне по-большому надо?
Аяз смеется. Первый нет.
АЯЗ. Ну давай. Мы пока пожуем.
Кирилл идет в туалет.
Второй предусмотрительно заглядывает  в него первым. Ничего подозрительного. Пропускает затем Кирюху. Кирюха закрывает дверь. Начинает  искать. Снимает панель, закрывающую трубу. Там ничего. Приподнимает крышку бочка, открутив слив. Ничего. Смотрит, где еще может быть.
Шарит рукой за унитазом. Ничего. Ничего. Ищет дальше.
Открывается дверь.
ПЕРВЫЙ. А ты че не ссы… Эй, ты что там?
Кирюха вырывает пистолет, который приклеен был к бочку унитаза с задней стороны. Стреляет, но ничего не происходит.
Первый уже потерялся. Его, как и Кирюху удивляет, что ничего не вылетело. Он тянется к пистолету. Кирюха снимает свой с предохранителя. Раздается выстрел.
Первый падает.
Кирюха высовывается из туалета. Перестреливается со вторым. Тот тоже падает.  Заглядывает в комнату. Третий и четвертый стреляют.
Прилетает и им.
Кирюха целится в Аяза. Тот смотрит на него удивленно.
КИРЮХА. Аяз, все хотел спросить, но стеснялся. Вот почему ты такой сам здоровый, да? А пацаны, ну эти типа охранники такие маленькие. В чем смысл?
Аяз бежит на Кирюху.
Кирюха стреляет в него. Еще выстрел, но патроны закончились.
Аяз душит Кирюху. Он большой, сильный. Прижимает локтем шею.
Кирюха синеет. А потом  Аяз берет и обмякает.
Кирюха с трудом сталкивает с себя тело.
Садится. Смотрит на перепуганную до смерти Наталью Петровну и на какого-то абсолютно спокойного Павла Игнатьевича.
КИРЮХА. Я еле нашел. А если бы не догадался?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Наташа, это у него так, потому что он «Крестный отец» не видел. Если бы видел «Крестный отец», то знал бы, что если оружие спрятано в туалете. То это обязательно за бочком.
Наталья Петровна идет на трясущихся ногах к пистолету Кирюхе. И начинает трогать его во всех местах.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. А это зачем, Наташа.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Скажу. Я стреляла. Самооборона. Мне ничего не сделают.
Павел Игнатьевич забирает пистолет. И сам его везде трет.
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Давай хотя бы тогда я буду. Хотя бы на правду похоже.  А ты иди Кирилл. Не было тебя тут.
КИРИЛЛ. Не хочу... Поужинать с вами хочу. Когда у вас был, наелся так, что пришел домой и поспал хорошо. Спать хочу. Но бессонница. Я вашего сына.. заколпашил. Совесть теперь мучает.
Кирилл встает. Идет на кухню, оставляет кровавый след. С раны на животе у него течет. Кто-то выстрелом его все-таки достал. И это заметно для Павла Игнатьевича и Натальи Петровной.
Кирилл на кухне включает свет. Там все черное. Холодильник. Мебель. Даже стол. Скатерть.
Садится за стол.
Наталья Петровна приходит. И Павел Игнатьевич.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Суп есть, с тефтелями.
КИРЮХА. Отлично. Можно сразу много?
Наталья Петровна кивает. Из холодильника вытаскивает кастрюлю. Наливает три тарелки. Кирюхе самую большую. Сразу ставит разогреваться в микроволновку.
Когда она в следующий раз поворачивается, Кирюха сидит обмякший и с закрытыми глазами.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Господи Боже мой, умер что ли?
ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВИЧ. Нет, конечно. Выключился просто. Чуть крови потерял. Ну и Аяз его придушил. Он от этого быстро засыпает. Я сам проверял. Дай чуть поспать ему. Потом полицию вызовем, если сама не приедет.

38.
Кирюха за городом в той же одежде, согнувшись, с трудом идет, придерживая рукой живот.
Мимо проходит Парень лет пятнадцати в солнцезащитных очках.
КИРЮХА. Пацан, стой.
Парень останавливается, как вкопанный. Он напуган.
КИРЮХА. Очки дай погонять, верну.
ПАРЕНЬ. Не дам. Это же Рей Бан.
КИРЮХА. Да какой это Рей Бан? В подвале где-то сделали. Может даже не в Москве, а в Барнауле где-то.
ПАРЕНЬ. Тыща.
КИРЮХА. Настоящие и то дешевле. Ладно, на.
Кирюха достает кошелек. Пытается вытащить купюру. Рука плохо слушаетмя. Отдает весь кошелек сразу.
Парень смотрит, что там есть. Отдает очки.
КИРЮХА. Спасибо, пацан.
Кирюха одобряющие хлопает Парня. Идет дальше.
ПАРЕНЬ. Эй! Эй!
Кирюха останавливается. Оглядывается.
ПАРЕНЬ. У вас там течет. Причем сильно.
КИРЮХА. Да нет. Не сильно. До леса хватит добраться. Он же в той стороне?
Парень утвердительно кивает.
Кирюха смотрит на солнце. Оно светит. Хорошо. Май скоро.
  А потом останавливается.
КИРЮХА. Бум!


19.04.19 - 23.04.19

Кирюха на кухне. Залезает в петлю. Нож в руке. Ногой откидывает стол. Задыхается. Когда остается совсем чуть-чуть до цвета кожи «синий», срезает ножом с трудом петлю.
Падает. С трудом приходит в себя. Снимает петлю с шеи. Плетется до дивана. Падает на него. Засыпает.

В следующий раз он срезает с себя. Падает на пол. Ползет на диван, засыпает прямо на полу.

В третий раз. Он срезает себя. Но теряет сознание. И кажется, что все. Он погиб. Но он открывает глаза. Срезает себя. Падает. С петлей так и засыпает.