Путь Аграфены 48

Глава 48. ЗМЕИ

«Когда же дракон
умирал от яда змеи?
– сказал он. – Но возьми обратно свой яд!
Ты недостаточно богата,
чтобы дарить мне его».
Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра»

Самоходная телега не ехала – плыла по дороге. Га, перегнувшись через бортик, вглядывалась в дорожное покрытие, как в морские волны. На широкой поверхности могли с легкостью разминуться сразу четыре телеги. Ровный ковер был зелен, как трава, и так же точно мягок, однако пружинистые колеса самоходного устройства вовсе не оставляли следов. Еще одно чудо инженеров Агадира.
Водитель (так называли местных извозчиков) был весел и общителен, он неумолчно разглагольствовал на темы разные, в частности – о пункте конечного назначения. По его словам, опасаться было нечего.
- Когда-то сооружение было внушительным, - рассказывал водитель. – Но давно, еще при древних. А нынче там руины в чистом поле. Камни, колонны, арки полуразрушенные…
- Заблудиться можно? – поинтересовался Понтий.
- Да как там заблудишься? – успокоил водитель. – Это же не лес. Привстал на носочки, глянул поверх сохранившихся стен – считай и выбрался. Крыши нет, через некоторые перегородки переступить можно, а прочие и вовсе отсутствуют. Не лабиринт – одно название.
- Охотники за сокровищами, наверное, все там перерыли? – осторожно спросил Понтий.
- За какими сокровищами? – собеседник глянул на пассажиров за плечо. – Нечего там искать, кроме мха да плюща.
- Говорят, что где-то в лабиринте сокрыт камень Омфал, - настаивал Понтий.
- А, вот о чем речь! – рассмеялся водитель телеги. – На острове уже давно в эти сказки никто не верит. Разве что иноземцы – наслушаются в своих краях, интересуются, правда ли. Но дальше рынка не идут. Картинок насмотрятся, даже на память прикупят, а к лабиринту ехать не хотят – трата времени. Вы картинки видели?
- Да, художники показывали, - погрустнел Понтий. – Ничего примечательного. Может, врут художники?
- Фотографы, - поправил водитель. – Они не рисуют, фотографируют. Так что не врут картинки: что на них изображено, то и в поле увидите.
Га хотела спросить, в чем различие между художником и фотографом, но не рискнула: Понтий, вон, матрос бывалый, взрослый человек, и тот вряд ли поймет. Куда уж ей, глупышке восьмилетней? Чтобы постичь хоть крохи наук Агадира, нужны годы кропотливого ученья.
- Главное, ходите осторожно и к стенам не прислоняйтесь, - продолжил извозчик-водитель. – Время, дожди и ветер дыр меж камнями понаделали. В дырах змейки расселились. Маленькие, но ядовитые. Хотя вас об этом уже предупредили – вижу по вашим костюмам.
Действительно, Понтий и Га были одеты необычно, не по-матросски. Перед выездом к лабиринту путешественники получили инструкции от опытных местных жителей. В особой одежной лавке (здесь такие лавки называли магазинами) Понтий приобрел для себя и девочки плотные свитера с высоким воротом и высокие сапоги из странного эластичного материала. Купили также брюки свободного кроя из ткани, которую, пожалуй, не смогли бы разорвать даже два вьючных мула. На заднем кармане брюк красовалась именно такая картинка: два мула тянут в разные стороны пару брюк. К упряжи каждого мула привязана одна из штанин. Мулы выгнули шеи от напряжения, но брюкам хоть бы что. В общем, если верить картинке, то эти брюки – очень прочное изделие швейных мастеров. А почему ж не верить? Кому в голову придет рисовать неправдивые картинки, да еще на задних карманах брюк?
Чтобы полностью защитить тела от укусов ядовитых змей, продавец в одежной лавке предложил покупателям к прочим вещам добавить удобные перчатки, сшитые из того же материала, что и свитера, а также чудные шапочки, которые прикрывали лоб и уши. Теперь Га и Понтий смотрелись в этих шапочках очень забавно. Водитель то и дело улыбался, поглядывая на пассажиров в специальное зеркальце над штурвалом (да-да, у телеги был свой штурвал, как у заправского корабля!).
- Приехали! – объявил водитель. – Вон там, за холмом, есть гостиница для путешественников и местных, что решили провести выходные у лабиринта. Найдете без труда. Буду ждать вас там.
- Мы будем к вечеру, - пообещал Понтий.
- Как знаете, - пожал плечами водитель. – Но кажется мне, что хозяйка гостиницы не успеет принести десерт, как вы уже вдосталь насытитесь живописными видами замшелых камней.
Водитель помахал рукой, и телега укатила за холм по зеленому ковру дороги. Понтий и Га направились к лабиринту, что ждал путников в трех сотнях шагов от дороги.
Картинки-фотографии не лгали: перед матросом и девочкой раскинулись груды замшелых камней. Лишь с некоторым усилием можно было угадать в ленточном узоре фундамента гордое таинственное сооружение, что высилось здесь в эпоху древних. Путники не без труда обнаружили «вход» - разрыв стены, – и вот они уже внутри лабиринта.
Понтий был заметно расстроен. Он ожидал, что в легендах и сказках, которые  выучил еще в детстве, есть хоть доля правды. Но не было в камнях завороженного, благоговейного очарования. Лабиринт разочаровывал.
Га наблюдала за товарищем с грустью. Девочке было жаль этого морского волка, который на Агадире превратился в романтичного юношу. А сейчас вновь повзрослел, нет, даже постарел.
Понтий уныло бродил между камнями, внимательно оглядывал те камни, что показались ему примечательными, некоторые даже пытался приподнять. С других валунов, что некогда были кирпичами, соскребал ножом мох и землю – налет времени. Но камни молчали, лишь изредка втягивала кольца в каменные щели зеленовато-серая змейка.
Такое медленное и, с точки зрения Га, бесполезное блуждание нагоняло скуку. Девочка не выдержала: отстала потихоньку и юркнула за одну из стен, начиная собственное приключение. Которое внезапно закончилось, так и не начавшись.
За поворотом полуразрушенный лабиринт превратился в небольшую комнату. Потолка и окон не было, пол застелен мореной доской, стены белены известью. В углу расположилось совсем неуместное в руинах трюмо тонкой столярной работы. У трюмо, спиной к девочке, стояла женщина, облаченная в салатовый плюшевый халат.
- Вот ты меня и нашла, - не оборачиваясь, улыбнулась незнакомка в зеркало. – Сдаюсь, ты выиграла, девочка-дорога.
- Я Вас не искала, - возразила Га. – Я с ним, за компанию.
Понтий смотрел на женщину перед зеркалом с мистическим ужасом. Он услышал голос за стеной и через мгновенье оказался рядом с девочкой, которую теперь держал за руку. Га тоже смотрела на хозяйку руин – без страха, но с удивлением. Что-то было странным в облике незнакомки.
Женщина у трюмо была очень молода, так что более верным было бы называть ее девушкой. Босые стройные ноги, пушистый халат, длинные темные волосы по плечам. А, вот оно! Салатовым был не только халат – кожа девушки имела тот же оттенок.
- Что ищешь ты в моем лабиринте, отважный матрос? – зеркальное отражение вновь озарила улыбка.
Понтий не мог проронить ни слова, и потому Га решила помочь опешившему товарищу.
- Это страж, - зашептала девочка, вытягиваясь на носочках, поближе к матросскому уху. – Дух здешних мест. Она задаст тебе три вопроса. Чтобы ответить, нужны знания, смекалка и душа…
- Нет-нет! – засмеялась девушка. – Никаких вопросов. Мне наскучила эта игра. Когда-то я долго беседовала с гостями. На разные темы. Мы говорили о сущем, о единой первооснове, о первопричине всех вещей и всех событий. Мы искали единое и неизменное в нашем беспокойном, изменчивом мире. Мы спорили об истине, о том, как человек мыслит, как познает наш мир. Мы даже пытались выяснить, как переплетены в человеке душа и тело, что есть зло и порок и что есть благо и добродетель…
- Знания, смекалка и душа, - пролепетала Га.
Девушка снова улыбнулась зеркалу, открыла верхний ящик трюмо и достала из ящика темные очки. Скрыв глаза непроницаемыми стеклами, хозяйка лабиринта наконец-то обернулась.
- Невежливо с моей стороны беседовать через плечо, - извинилась она. – Так вот, ни один из моих гостей не был уверен даже в собственных словах и мыслях. «Истинно то, что ты говоришь?» - раз из разу спрашивала я. «Не уверен», - отвечали мне всякий раз. «Добрым и радостным будет твой рассказ?» - интересовалась я. «Как знать», - всегда отвечали мне. «Есть ли польза в твоих словах?» - хотела узнать я у каждого гостя. «Может быть», - сомневался всякий гость. Я злилась и обращала их в камни.
- Это же Медуза! – Понтий вначале отступил, но потом отважно шагнул вперед и заслонил собою Га. – Девочку не тронь. Отпусти ее.
- Ой, вот только не нужно этого героизма, - усмехнулась Медуза. – Не тронула сразу, так теперь чего уж? Да и не в моей она власти. Береженая. Захотела бы я - все равно не смогла бы. Кто ж тебе такой цветок в кудри вставил, девочка-дорога?
- Птицедева Алконост, - не стала скрывать Га. – Одна из помощниц, что меня охраняют.
- Так и мое имя с древнего как «защитница» перевести можно, - Медуза повела плечом, будто танцуя. – Возьмешь в свою свиту?
- Почему же не взять? – серьезно задумалась Га. – Только кто лабиринт сторожить будет? Разве не тут твое место?
- А вот хотя бы он, - Медуза протянула к Понтию зеленую ладонь. – Чем не страж? Ты же за Омфалом сюда шел, моряк? Так вон он, в зеркале отражается. Захочешь - и не расстанешься с ним вовек. Станешь мне достойной сменой?
Понтий глянул Медузе за спину и что-то такое обнаружил в зеркале, что схватился за грудь и не сдержал удивленно-восхищенного возгласа. Га тоже посмотрела на трюмо, но, видимо, под другим углом камень было не разглядеть.
- Стану, - завороженно произнес Понтий. – За тем сюда и шел. И о тебе много слышал. Правда, другой тебя представлял.
- А, ты об этом? – догадалась Медуза и вмиг преобразилась.
От неожиданности Га все-таки спряталась Понтию за спину и крепко зажмурилась. Не было больше в комнате прекрасной салатовой девушки с темными волосами, а была огромная зеленая змея с человеческой головой, на которой извивались и шипели черные змеи. Через некоторое время Га осторожно высунула из укрытия носик и приоткрыла один глаз. Девушка была на месте, змея бесследно исчезла.
- Облик можно принять любой, - пояснила Медуза свое перевоплощение. – Кстати, не удивляйся, девочка, но я на время претворюсь твоим товарищем. Нечего водителю глупые вопросы нам задавать.
С удивлением Га обнаружила, что лабиринт теперь далеко за ее спиной, а сама она взбирается на холм, держа за руку матроса Понтия. Правда, некоторое время лицо матроса сохраняло зеленоватый оттенок, пока Медуза, спохватившись, не выправила небрежность.
Га уже успела привыкнуть к тому, что товарищи покидают ее, как только достигают цели, к которой стремились всю жизнь. У каждого свой путь. А у каждого пути должен быть конец. Только один вопрос оставалось задать новой спутнице, что шагала рядом в образе Понтия.
- Скажи, Медуза, а что там, в зеркале, увидел мой друг?
- Себя, - пожала плечами Медуза. – Себя он увидел. Каждый человек и есть пуп Земли, и есть тот камень, что бросили боги в Мировой океан. Краеугольный камень. Камень Основания. Омфал. Но стоит человеку понять, кто он есть на самом деле, в тот же миг ему больше нечего делать в нашей Вселенной. Он начинает творить свою. А для всех прочих становится лишь еще одним камнем в древнем лабиринте.
Когда Медуза и Га добрались до гостиницы, миловидная хозяйка как раз подавала десерт веселому водителю.