Юбилейная встреча

Подготовка  к встрече началась загодя. Я несколько раз встречался с Валентином Кузьминых.  Вначале  я был у него в гостях. Он пригласил, на обещанного еще в прошлом году, заливного зайца. Может он год пролежал в морозилке или Валентин нового добыл, я не знаю, но угощались, похоже, им.  А случилось это на день рождения сына Андрея 6 июня

Были еще Марковы. Владик,как выяснилось, трудился после Асбестовского техникума на разных производствах: в карьере, техником в камнерезке у Толи Никитина на ГРП, одно время заведовал водозаборной станцией на плотине. Сейчас вместе с Юрой Зориным пребывает на карьере, служит в охране. По его рассказу обогатительная фабрика, на которой трудился Олег Бурмакин, под большим вопросом. Бьют дорогу на Косулино, где обнаружили залежи сырья. Если по причине безденежья не пробьют, поселок станет. Вся надежда на УГМК.

Володя Артемьев, земляк по ул. Крупской с Изумруда, работает вместе с Владиком. Я его видел на Малышева года два назад. Удивился, узнав, что у Владика три  сына. Старший , известный спортсмен Илья живет в Польше, тренируют оздоровительную группу. Кстати, прописан на Малышева и имеет два паспорта. Брат Юра и еще один, не уточнил его имени, работают на Севере.
Валентин Кузьминых из Удмуртии. Его родители  перебрались в эти края, когда ему было уже семь лет. По его предварительным расчетам встреча раньше 14-го августа не начнется. Надя Бердышева (главный бухгалтер в пароходной кампании в Петропавловске-Камчатском) пока не может взять билет на самолет. Ждет пока их цена снизится с нынешней 70 тыс. рублей. Ее муж Миша — областной инспектор. Они познакомились, когда учились в Асбестовском техникуме. У него плохо со здоровьем, похоже был инфаркт.

На стол подавала хозяйка Римма, а я рассказывал о поездке на юга, с кем и где встречался, говорили и о планируемой встрече одноклассников. Обсуждали естественные вопросы: где, сколько и какие собирать взносы.  Обсуждали разные варианты по месту сбора. Говорили и про базу отдыха «Кувшинка». Я на нее заезжал несколько дней спустя, интересовался прейскурантом на услуги. Решили, для начала, определиться со списком желающих принять участие в юбилейном вечере.
Нынче инициативу взял на себя 11 «А» класс. Как выяснилось, прежние Лена Мяличкина и Галя Трофимова от нашего 11 «Б», проведшие все предыдущие встречи, в этот раз от ведущей роли отказались. Формально, со слов Валентина, причиной отказа стала обида Мяличкиной на последние сборы, когда ей пришлось одной расплачиваться за нанесенный ущерб столу Юрой Сухаревым. Он, как известно, поднабрался и побил часть посуды. Короче, им рулить надоело  и они решили в этот раз отдохнуть.

Уже в конце ужина на связь по спайку вышел Братск, а точнее Люба Хорошилова. Вся в розовом, улыбается, но приезжать не обещает.
 -Лечусь, - говорит, - посещаю местный профилакторий.
-Да мы для тебя уже малышевский собираемся арендовать, - встрял в разговор я, - давай приезжай.
 Валентин был у меня, потом мы встречались с Юрой Больных, заходили в ресторан «Эсмеральда», беседовали с администраторами, смотрели залы, интересовались ценами и режимом. Смущал вопрос войдем ли мы все в имеющиеся апартаменты. Максимум можно было рассчитывать на 36 человек, а ожидалось прибытие более 40.
Валентин вручил мне копию списка выпускников, который имелся у бывших организаторов юбилейных встреч, и попросил меня прозвонить своих одноклассников. Ориентировочно определялся срок сбора — после 14 августа, место встречи — "Мариининский двор" (бывшая профилактория) на втором этаже, сумма сбора — две тысячи рублей. В сумму входили оплаты за аренду помещения, музыкального центра, найма ведущих, изготовление фотографий, фото-календаря, памятной кружки и, естественно, угощения.

Список кандидатов-участников юбилейного вечера по моему классу оказался предельно скромным: трое мужчин (Боря Онищенко, Владик Марков и я), пытался дозвониться до Володи Мартьянова, но не получилось, Олег Бурмакин отказался в связи со свадьбой внука Павла 19-го августа; женщин как всегда набралось больше, но тоже немного: Трофимова, Мяличкина, Коковина, Быкова, Цыкарева, Калаичева, Ананьева. Позже отказалась участвовать и Нина Михайловна Калаичева, сославшись на материальные трудности. Она приходила только фотографироваться. С 11-»А» сфотографировалась только Надежда Клепикова. Она была проездом из Приморья и, по некоторым сведениям, срочно уезжала на операцию, подробности которой для меня остались неизвестными. Приглашали Лиду Никитину, но она под предлогом травмы ноги, отказалась. Супруга Толи Сафина, тоже умершего,  во встрече участвовала.

Гуляя по поселку, часто сталкивался с Ниной Калаичевой, ныне Николаевой. Мимо ее дома по ул. Свободы я каждый день рулил на своем велосипеде на стадион, где рядом загорал у озерка на бугорке. Еду и обязательно встречу ее, один раз даже с внуком. Разговорились. Она одна, с мужем развелась. В соседях у нее Юра Больных, тоже наш однокашник и она от него прознала про все наши приготовления. От Нины узнал, что Ананьева, Быкова живут в одном доме с Леной Елькиной (Мяличкиной), а Ларисы Максимовой,что жила в пос. Рефтинский, уже года два как нет. А я думал, не в Германии ли она  - мама у нее была немецких кровей.

Возможности "Мариининского двора" мы уже рассматривали с участием Саши Девятых. Тогда и решили финансистом встречи (ответственным за сбор средств и оплату по счетам) назначить Тамару Дмитриевну Фомину, проживающую по адресу ул. Тимирязева дом 2 кв. 12. Время приема взносов с 18 до 20.00. Все это я сообщил Галине Трофимовой, которая помогала мне ориентировать девчонок. Когда я пришел вносить свой взнос, выяснилось, что супруг Татьяны Виктор Карлович Вагнер мой земляк, с Изумруда. С ним мы встретились на вечере, он много рассказал мне про брата Сергея. Они вместе работали в шахте, оба были электриками. Их связывали и немецкие связи через Лосов, Герд и Винтеров. Я вспомнил про Колю Опалева в двухэтажках, который по отцу был Бальцер. С Колей мы начинали учиться, он был отменный гармонист.

Надежда Бердышева, как и ожидалось, прилетела 14 августа, Любовь Хорошилова с сестрой Лидой появились 17 августа, чуть позже подъехала Валя Стриганова и уже к самому началу вечера 20-го — Надежда Клепикова. С прибытием Бердышевой и Хорошиловой начались посиделки у Саши Девятых в огородной беседке, обсуждали порядок проведения вечера, слушали девушку, которую Валя Кузьминых, нашел в качестве ведущей. Она местная,  долгое время проживала в Свердловске, вернулась и занялась вот таким бизнесом. Способности у нее, как выяснилось, есть, только приемы развлечения явно не для для тех, кто окончил школу 50 лет назад, а для категории лет на 30, как минимум, помоложе:  шарады, отгадки, принудительные пляски и остальное в этом роде. Напарник ее (муж), давил на динамики музыкального центра и, наверняка, считал, что громко — значит хорошо.

До встречи в школе мы с помощью Валентина Кузьминых на его «Ниве» успели съездить на Шамейку.   Он нас провез мимо малышевских дачных участков и завез в поселок Партизаны, через который мы в школьные годы на Шамейку ходили пешком. Правда, тропки у каждого, были разные. Еще сохранились старенькие домики, есть и новые. А всего их десятка полтора. Кузьминых здесь свой человек, с ним здороваются. В свое время он обслуживал поселок по электрической части. Дорога разбита, особенно от поворота  со стороны Старки.

Вспомнилась история, которую рассказывал Олег Бурмакин. Однажды на Шамейку из США приехала погостить бывшая жительница этих мест. Больше всего ее ужаснула дорога, по которой с Асбеста ходил автобус (похоже сейчас не ходит). Об этом она написала в центральную российскую прессу и отголоски ее долетели до местных правителей.  Что делать? Ремонтировали, но видать больше для видимости. И нынче дорога никуда. Но мы народ тутошний, привычный, нас ничем не удивишь. Пока ехали, девчонки задавали вопросы, а где это, а где то  и почему плотина заросла лесом и ее почти не видать? Да, плотину трудно рассмотреть. Именно с нее мы с Олегом Бурмакиным бросали в пруд спиннингами блесна и намотали их на проходящую рядом высоковольтную линию. Нынче ее нет. Вспомнилась детская история.

В то время излюбленным местом рыбалки во всей округе был пруд Шамейка. Рядом маленькая деревенька, на берегу и на воде лодки. От названия поселка попахивало  шаманством.  Малышня же пруд и поселок называла по песне Робертино Лоретти «Джамайка». Пришлые рыбаки обычно рыбачили с берега. Так раньше и я промышлял с удочкой по укромным местам. А тут представился случай побросать спиннинг с лодки. Оказывается, у дяди Пети Зорина, Алькиного отца, были на Шамейке знакомые Абаскаловы, с которыми семья Алика ранее жила на Крупской по соседству. Жили не очень дружно, так как хозяин по вечерам имел привычку чинить обувь, при этом, стучал молотком изрядно. Дядя Петя крайне возмущался, дело дошло до устройства в коридоре перегородки и отдельного вхожа в квартиру. Разгородиться не успели.

Абаскаловы купили на Шамейке дом с усадьбой и отношения, бывших враждующих сторон, резко перешли в дружественные. Что послужило причиной, трудно сказать. Можно только догадываться, что главную роль сыграла рыбалка. Пруд,  лодка у Абаскаловых, можно где остановиться. Об этом Петр Георгиевич ранее только мечтал.
На Шамейку мы с Алькой пришли пешком, зашли к знакомым, договорились насчет лодки и пошли на берег. Сразу возникла неприятность, кто-то из горе-рыбаков неудачно наступил на доску и перевернул, стоящий возле лодки, бидон с керосином. Вторая неприятность случилась уже в лодке. Рыбы не поймали, а вымазались как черти. Лодка накануне конопатилась, просмолились и рыбаки. Керосин вылили, и отмыться было не чем. Кругом неудачи.

Когда обедали у знакомых, вновь происшествие. Похоже, что я оставил во дворе удочку с наживленным на крючок червяком. Рыба не клевала, а курица тут как тут. Хозяйка,которую звали Серафима, а по простому, Сима, бросила чашки, ложки и с криком бросилась во двор ловить курицу, которая таскала за собой удилище с длинной леской и кричала, как будто её режут. Так и решили сделать, зарезали  — курица лишилась головы. Пришлось нам с Алькой время на обед резко сократить и быстрее уходить с глаз долой. Удочку оборвали, курицу зарубили на бульон с лапшой, ничего не оставалось как начать бросать спиннинги с берега.
 -Не боись Саня, бросай уверенно и подальше. Леска у папы  универсальная, а блесна не зацепляющиеся.

 - Это как?
- Вот, полюбуйся, - он нагнулся, взял в руки замысловатую блесну, нажал на нее с двух сторон и продемонстрировал выдвинувшиеся крючки.
- Пока щука не схватит, крючки не сработают, а значит и цепляться не за что. Понятно?
- Понятно, ответил я.
Начали бросать с берега, потом вышли на плотину пруда. В итоге, способностей у них оказалось больше чем у изготовителей блесен, они все же зацепились и не просто за корягу или траву в воде, а за провода высоковольтной линии, которые висели над прудом недалеко от плотины.

Пытались блесны освободить, но не получалось. Алька побежал к знакомым просить лодку. Намерение было такое, подплыть к высоковольтной линии и подергать спиннинги с другой стороны. Я остался ждать на берегу с двумя спиннингами. Прошел час, другой, стемнело и стало холодно. Начал  ругать Альку, на чем свет стоит всеми знакомыми словами. Вдруг  в сумраке послышались всплески от весел и крик:
- Сашка ты где?
- В бороде, вот где, - со злости выдал я, - ты, что сдох, что ли, только за смертью тебя посылать
Друг молчал. В это время он подгребал к провисшим проводам и пытался мокрым веслом до них и до блесен дотянуться. Тут, как гром среди ясного неба, сзади раздался громкий крик дяди Пети:
- Ну, все,  последний раз!.

- Брось подлец весло,  куда ты с ним лезешь,  ведь тебя убьет,  паразит ты эдакий,- и далее  произнес разные  не переводимые выражения.  Подошел ко мне,  взял спиннинги, и одним махом оборвал  на обоих леску.
Как позднее выяснилось, Альку, дома потеряли, дядя Петя взял в гараже дежурный в леспромхозе автобус и приехал на Шамейку.  А мы тут «висим» на высоковольтной линии. Хорошо, что живы остались. С тех пор прошло более пятидесяти лет и многое уже забылось

Нынче Шамейка встретила нас мычаньем коров. У берега, куда мы подрулили, отдыхала семья - загорали, купались. Глава на костре жарил мясо. Выгрузили свои причиндалы рядом у деревьев и бегом бросились вводу
 -Раньше мы купались на противоположном берегу, - заметила Надежда Бердышева, - а нынче он совсем зарос. Интересно в каком месте мы выходили с Малышева и загорали на берегу.
-Там, наверное, - указал я рукой на прогалину на той стороне, - раньше за берегом следили, массовки проводили, купальные будки имелись, а теперь простор только для коров..
-Ничего и нам места хватит, - добавила вечно бойкая и жизнерадостная Люба Хорошилова.

-Хватит, хватит, - согласился Валентин, но купаться отказался, взялся накрывать угощение.
Мы сделали несколько заплывов. Вода теплая, обычного болотного цвета.
-Поберегитесь, как бы щуки вас за одно место не схватили, - попытался пошутить я, обращаясь к девчонкам.
-У нас такого места и нет, - услышал я в ответ от Лиды Калининой, - это вашему брату надо остерегаться.
-Может и так, - согласился я и пошел помогать Валентину расставлять угощения. Помидоры, огурцы, огородная слива, плюс конфеты и разные вина в бутылках и пакетах. Важно не что, а как и с каким настроением. Оно было у нас бодрое, подзадоривали еще коровы, а больше молодые бычки, которые, почувствовав запах, скорее всего спиртного, потихоньку стали приближаться к нашему биваку.
 
Желающие покачались на качелях. Кто-то деревенский повесил на березы пожарные шланги, садись и болтайся на них без конца. Но надо возвращаться, жарко, долго под солнцем быть утомительно. Договорились вечером заглянуть к Валентину в баню, а обедать девчонок я пригласил к себе.
-Столько наварено, а есть некому, хоть вы мне поможете, - уговаривал я их по дороге. Аппетит мы заработали и возражений откушать грибного супа не было. Все меня хвалили за суп, закусывали, немного пригубили красного каберне. Коньяк, который я разлил по рюмкам, пришлось употреблять одному. Потянуло на песни. Достал гитару, стали вспоминать наш поход в Тургояк, встречу с геологами и их песни.

Все перекаты, да перекаты, послать бы их по адресу,
На это место уж нету карты, вперед иду по абрису...

И еще...

В стороне от трактов и дорог, где река Вангыр струится,
Вырос на полянке городок, словно в сказке небылица...

Пели и другие песни нашего времени. Затем стали искать в интернете песню Юрия Визбора  «Милая моя, солнышко лесное». Нашли

Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым подернулись угли костра.
Вот и окончено все, расставаться пора.
Припев:
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретишься со мною?

-Было бы хорошо найти песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» - предложила Надя Бердышева.
-Взялись искать ее. Вот ее строчки...

Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь,
Качнется купол неба большой и звездно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Песни записали, но тексты их на встречу взять забыли. Вот ведь как бывает и довольно часто. Главная песня жизни, к которой ты готовишься, как бы остается не спетой, а ходу назад нет, паровоз ушел.
Уже под вечер вспомнили про приглашение в баню и двинулись пехом к Валентину на ул. Зеленую, дом 10-1. Сначала грелись и даже парились мы с Валентином. Банька у него аккуратная и чистая. Он рассказывал о планах ее расширения, мол на пологе и лечь нельзя во весь рост, а я его отговаривал, предлагал ничего не менять. Вспоминали какие банные правила в Карелии, где ему пришлось бывать и работать, как я мылся в банях с норвежцами и финнами, про их банные прибамбасы. После нас мылись женщины, потом я их провожал домой. Договорились завтра встретиться утром и идти на Черное озеро. До него рукой подать, а кое кто из местных там и не бывал.

Встретились утром в установленное время и двинулись по поселку по известному мне маршруту.
-А ты хоть там бывал, дорогу знаешь? - посыпались на меня вопросы. Римма Кузьминых говорит, что там мошка, кочки, дороги совсем нет и можно провалиться.
-Дороги нет, это точно, но тропка нынче сухая, комары и мошки давно уже на солнце изжарились, так что проблем особых нет.
-А какие все же есть? -попыталась уточнить Хорошилова.
-Озеро не пляжное, берега торфяные и обрывистые, сложно залазить в воду и вылазить из нее.

-Ну это ничего, ты нам поможешь, а сколько туда нам идти?
-Расстояние около трех километров, идти около часа. Час туда, час отдыха и час обратно. Так что через три часа будем дома.
-Это хорошо, - согласилась Надежда Бердышева, - нам к 14.00 надо быть у Саши Девятых, договорились встретиться у него в беседке.

Надя рассказывала про камчатских медведей, которые почти свободно подходят к городским мусоркам в Петропавловсе-Камчатском, про то, как ей однажды пришлось переодеваться и принимать у военных парад. Дело в том, что ее организация связана с ремонтом военных судов, часто проводятся совместные торжества. Она бухгалтер и очень рада, что Путин, наконец, поборол порядок разных коррумпированных откатов. Раньше за все приходилось платить, теперь только за работу. Лиде и Любе особенно рассказывать нечего, они пенсионеры, как и я. Хотя нет, Лида делилась впечатлениями о поездке на юг, были в Крыму и Сочи, а Люба планами поездки в сентябре в Краснодар.

Березовый лес окончился, подошли к беседке с иконами св. Николая на деревьях. Кто же это догадался так обращаться с иконами. Темный народ и глупый. Творит сам не знает что. От беседки пошел настил по торфяному болоту. Ранее он был похож на тротуар, а сейчас разбит на отдельные досточки, но вскоре и они закончились. Минут десять ходу непосредственно по болоту. Вот и озеро. Не успели устать, а пора уже отдыхать. Выбрали место для костра и ныряния. Первым в воду залез я, а потом и женщины, напуганные разными страшилками о диком озере.
На костре разогрели, взятые из дома чебуреки, закусили с помидорами, выпили по глотку коньяка из моей чеплашки. Много фотографировались у озера и по маршруту. Всем понравилась дикая и чистая природа.

-Вода-то мягкая, - обратила внимания Лида Калинина.
Обратно путь всегда короче. По пути зашли в Торговый центр, у Нади возникла проблема с телефоном, точнее как с него переписать видео. Нужные для этого провода она оставила дома. На следующий день она рассказала, что пришлось покупать новую флешкарту и за все с услугами заплатить 900 рублей.
Следующий день — день нашей встречи в школе. Начался он  в 17.00. Я потащился туда с гитарой и с маленьким зеленым рюкзачком, в который положил фотоаппарат, около 15 экз. местной газеты с моей статьей по поводу юбилея. Написал я там следующее:

«У нашего класса, 1955 года призыва восьмилетней школы № 10 на Изумруде, нынче юбилей. Нам 50 лет. А выпустились  мы из малышевской школы № 3 в 1966 году  под руководством Лидии Ивановны Макаровой. Уже не помню в первом или во втором классе мы переписывались с одной из школ Грузии, и на один из праздников с юга пришла с фруктами посылка. В то время никто про редкие фрукты, типа гранаты или апельсины, не слышал, яблоки  в поселке появлялись редко, чаще к праздникам, а тут все сразу. Как не запомнить это радостное событие. Милые девчонки ему радовались больше всех: Надя Кострова, которая сильно заикалась, Люся Коптеева, дочка директора Михаила Петровича, Валя Вальх.  Валя жила на Зоне в Леспромхозе. Кто ее были родители не известно, но из немцев точно. Черноволосая с длинными косами и большими глазами. Лора Максимова тоже имела немецкие корни. Как и мама, она играла на аккордеоне. Может стала музыкантом и живет себе припеваючи где-нибудь в Баварии? Тамара Хлопотова окончила Лесотехнический институт и больше  я ее не видел.  Галю Галяминских, Таню Герасимову, Лену Елькину, Анну Банман, которые свои фамилии давно поменяли,  я иногда встречаю на улицах поселка.
 
Были и остались изумрудцами однокашники Олег Бурмакин, Борис Онищенко, Саша Шрейдер, Володя Мартьянов, Толя Никитин, Владик Марков, Володя Чичевский, Юра Сухарев. Вот они все передо мной на фотографии второго класса, изрядно потрепанной временем и чужими руками: Геннадий Башкиров, Коля Бутымов, Леонид Ладзивиров. Валера Тиунцов, Володя Картузов, Володя Костромин, Володя Руц, что жил в Лесозаге, Коля Опалев,  первый мой закадычный друг и сосед по двухэтажкам.
 
Классный руководитель уже пожилая женщина, строгая и принципиальная Наталья Гавриловна Воинкова. Женщина она была одинокая и нервная, и всякий раз наказывала за невнимательность и нарушение дисциплины. А какая она дисциплина может быть в мальчиковом возрасте? Только и занятия крутить головой или дремать с морозного утречка. В деревянной одноэтажной школе в каждом классе имелись печи, их топили до начала занятий и потому всякий раз, придя с улицы в теплый и уютный класс, хотелось вздремнуть хоть одним глазом.

Главные орудия школьного труда: ручки и карандаши, резинки, чернильницы, промокашки и конечно перья. Перья не гусиные, а стальные разных модификаций по номерам. Почему-то запомнился № 11-й, хотя самыми популярными была «Звездочка» № 3. Руки и парты вечно в чернилах и их приходилось отмывать, оттирать с помощью мыла и соды, позднее на помощь пришел стиральный порошок. От соды отказались. Вместе с чернилами она съедала краску и ранее белые парты становились, как тогда говорили, серо-буро-малиновыми. А еще был мел, классная доска. Главная обязанность дежурного - подготовить их к занятию и доложить учителю  о присутствующих.

На перемены вызывал колокольчик в коридоре. И летом и зимой ребятишки кто в чем вываливали во двор, чаще в туалет, стоящий обособленно за школьным сараем. У кого имелись деньги бегали через дорогу в столовую предприятия, которое называлось «Химцех», где в буфете продавались лимонад, мучные изделия и сладости. На рубль в школьном буфете можно было купить стакан чая из большого пузатого самовара с фигурной ручкой, булочку или коржик. Были и другие изделия, но на них, как правило, рубля не хватало. Все съедалось и выпивалось стоя, так как ни столов, ни стульев в зале не было.
В школе, в угловом помещении, имелся живой уголок. Там проживали кролики, ежи суслики и даже лиса. В клетках чирикали многочисленные пернатые, на столах демонстрировались овощи с приусадебного участка. За все это хозяйство отвечала Вера Александровна Чакирова,  - отвечала она еще за многое, потому как преподавала биологию, зоологии, химию и даже географию. 

Литературным образованием класса занималась молоденькая, симпатичная учительница Шувалова Римма Феоктистовна. Она только закончила филфак Свердловского Университета и стремилась просветить деревенские головы. Учительский труд сразу не виден, но посеянное зерно обязательно взрастет. Огонек  ее светлой души долго теплился в детском сознании воспитанников, и разгорелся в  их сердцах  уже в зрелые годы как на торфянике, что не затушишь.

Именно по ее инициативе состоялся первый выезд в город Свердловск, в театр оперы и балета им. Мусоргского, слушали оперу Евгений Онегин. Главная проблема перед поездкой, во что одеться. В старой вельветовой куртке или школьной форме ведь не поедешь. Кончилось тем, что мама обрядила меня в отцовский джемпер, закрутив рукава, которые вначале висели почти до колен. Этот джемпер я носил и после армии, когда приезжал на побывку к отцу. А в тот раз, когда сидел на галерке театра, смотрел на сцену и не мог глаз оторвать от  происходящего чуда. Не меньшим чудом был и театральный буфет. Все хотелось купить и попробовать, но, увы, приходилось обходится малым.

В последующие выезды смотрели балет «Голубой Дунай». В театре Музыкальной комедии - спектакли «Севастопольский вальс» и «Свадьбу в Малиновке». Из сохранившегося с тех пор театрального проспекта, следовало, что театр «Музкомедия» появилась в городе в 1933 году. Основу ему дал небольшой опереточный коллектив, приехавший из Полтавы. Кто конкретно приехал, не указывалось, но мастера сцены: Маренич, Викс, Энгель-Утина, явно были иногородними.
 
В памяти сохранилось посещение с Риммой  областного Дворца пионеров, дома который раньше принадлежал купцам старообрядцам Расторгуевым. Подобные этому особняки золотопромышленника Рязанова и других знатных купцов бывшего Екатеринбурга размещались на улице Куйбышева. Как писал Мамин – Сибиряк, Екатеринбург в прошлом веке был столицей уральского золота, водки, бешеных денег, и крупной картежной игры. Многие дельцы прожигали здесь жизнь. Дома были тому свидетели. Больше всего, конечно, видел  дом Ипатьева. В нем в июле 1918 года расстреляли  царя Николая  II и всю его семью.

На обложке дневника имелись слова Михаила Ломоносова: «Широко распространяет руки свои химия в дела человеческие». Несмотря на это, химию я не любил. Больше радовали разговоры о путешествиях и странствиях, о тайных кладах и сказочных уральских героях Бажова. Бывало, долго рассматривал карту края, находя маленькую точку своего затерянного в лесах поселка.

Очертанием область напоминала громадный треугольник размерами с египетскую пирамиду Хеопса. Рабочий горнорудный поселок находился в его основе, в правом нижнем углу и хранил бесценные богатства изумрудов. Трудно представить, но это так. По рассказам на уроке, площадь родной области превышала территорию Австрии, Швейцарии, Бельгии и Люксембурга вместе взятых. Что это давало молодым школярам? Необъятное чувство простора и дерзаний. Хотелось путешествовать, узнать, что там за не известным и интригующим горизонтом,  но ежедневная учебная тягомотина, надежд к этому не давала.
 
- Приготовьте тетради к записи, -  поступила строгая команда учителя. Записывайте тщательно, по пройденной теме будет контрольная работа. Все поняли? Класс, как обычно, молчал, что означало полное согласие.
- Древние жители Урала – пермяки, манси и башкиры, - начала учитель по географии и одновременно родная тетка  Вера.  - Новгородцы пришли в эти края в XII веке.

Путь их сюда шел по Северной Двине, Вычегде и далее волоком между Вымью и Ухтой в Печору. Из Печоры они попадали в реку Сыгву, а из нее в Сосьву. Это уже наши места.
Для меня и для многих других, увы, «наши места» пока не выходили за рамки  города Асбеста и реки Рефт. Новгород, Печора о них мы слышали, а вот такие названия как Вычегда, Вымья, Сыгва и Сосьва, слышали впервые
 - Смотрите дети, - говорила тетка, показывая на карту, - самая северная часть нашей области лежит на широте города Петрозаводска, а южная – на ширине нашей столицы, города Москвы.

До ближайшего Карского моря тысяча километров, а до Атлантики, откуда к нам приходит тепло все две. Трудно теплу до нас пробиваться, потому и зима у нас длинная. У нас не побалуешь! Это точно.
- Кто назовет реки нашей области? – спросила тетка.
- Та..гил, Ней..ва, Реж, Пы..шма и ....наш Рефт, конечно, - ответила, несколько заикаясь, Нина Кострова.
- Хорошо, а в какую большую и главную реку Урала они впадают?
- Конечно в Чусовую, - с улыбкой добавил всезнающий Алик Бурмакин.
- А что вы еще можете рассказать об этой реке? Может другие, что знают?
Класс молчал. я знал, что по ней в Сибирь сплавлялся Ермак, но вставать и отвечать не хотелось.

 -Вот так. Это что, темный лес получается! Для незнаек повторяю. - Впервые о реке Чусовой мир узнал из записок путешественников Избранта Идеса и Адама Бранда, которые возглавляли русское посольство в Китай в 1692 -1695 годах. Про них писал Татищев.
- Про Татищева мы знаем, нам по истории рассказывали, - не выдержал Володя Чичевский. Он Свердловск основал, тогда он еще Екатеринбургом назывался.
- Правильно, спасибо за подсказку, - пошутила Вера Александровна. Пойдем дальше:
- В бассейне Чусовой побывал и Дмитрий Менделеев, написал знаменитую книгу «Уральская железная промышленность. В ней есть легенда о происхождении каменных богатств на Урале.

Якобы Илья-пророк, подымаясь на колеснице к всевышнему, вез в мешке все сокровища мира, мешок зацепился за вершины Рифейских гор, порвался, и сокровища высыпались на Урал.
- Вот здорово, а кто это Илья-порок, - поинтересовалась Лена Елькина.
- Илья-пророк это пророк, а их по географии не изучают. Так, что спрашивайте на уроке по истории или литературе. У нас предмет изучения - земля, потому что она и есть «гео», а «графия» – это ее описание. Получается, мы сейчас с вами занимаемся изучением описаний земли.
- Кто ее описывал, подымите руки.

- Бажов описывал. И про Чусовую он писал, и про разные чудеса, - неуверенно, боясь дополнительных вопросов, ответила Нона Краснова.
- Действительно писал, - согласилась Вера Александровна. Больше всего про город Полевской, который начался с деревни Полевой. Именно там и нашлась гора, состоящая из меди и малахита.
- Как гора называлась, мои хорошие?
- Медная, Медная, - зашумели кругом.
- Гору назвали Медной. При горе основали рудник – Гумешки, а потом первый горный завод на Чусовой: Полевской  медеплавильный. При заводе была камнерезная фабрика, на ней и трудился Данила-мастер над своей малахитовой шкатулкой.
 - Я вспомнил, - вдруг с места прокричал Саша Машаров. У Бажова есть сказка «Жабреев ходок». В ней старатель Жабрей нашел тайный ход – тропиночку по которым бегали муравьи к золотым запасам.

- Есть такая сказка, - согласилась Вера Александровна. Их много и «Серебряное копытце», и «Кошачьи уши», где кошка распугивала волков, но сейчас не об этом, вернемся к нашему краю. Реки мы вспомнили, а про озера забыли. Ну, кто вспомнит о них?
- Могу назвать только те, которые в учебнике упоминаются, - проговорил Володя Костромин, медленно поднимаясь с последней парты.
- Можно и из учебника, не возбраняется, - согласилась тетка.
- Ну, значит Шарташ, Балтым,  известный Таватуй и, кажется, Аятское.
 - Дети! Запишите задание на каникулы, - властно объявила на следующем уроке классный руководитель Евдокия Филлиповна Иванова. По физике: законы Джоуля Ленца, устройство и сущность предохранителей, трансформаторов, магнитных явлений, законов отражения. Не забудьте вспомнить, что такое телефон, телеграф, радио. По истории:  сведения по Китаю и Индии, материалы 21-го съезда КПСС.

Особо обратить внимание на программу КПСС и Конституцию 1938 года, праздник которой  мы отмечаем 5 декабря. По астрономии уточните у Иды Эдуардовны Гюнтер, она мне свое задание на лето не оставила.
 - А что по анатомии? - поинтересовалась Лида Костромина.
 -По анатомии, говорите. Сейчас посмотрим. Так, по анатомии будет не дурно если вы повторите темы: обмен веществ, деятельность желез, гигиену, функции кожи. А по химии: микроудобрения, угольная кислота, нефть, жиры, углеводы. По геометрии задание вам уже дано — все те же призмы, конусы, биссектрисы.

По немецкому языку не задавали. Мы вели переписку со школьниками ГДР. Наш учитель Людвиг Давыдович Гефеле находил каждому учащемуся адрес. Таким образом, я познакомился с девочкой из Карл Маркс штата по имени Ута. Обмен письмами продолжался около двух лет. Остались чудные впечатления от далекой, и загадочной для уральских ребятишек страны братьев Гримм. К седьмому классу у каждого, кто переписывался, накопилось большая пачка писем и красивых к ним приложений с разноцветными наклейками и переводными картинками. Однажды пионервожатой школы пришла в голову мысль организовать выставку экспонатов интернациональной дружбы СССР и ГДР. У всех переписку изъяли. Выставку организовали, но письма и все остальное не вернули, объяснив, что их похитили.
 
По литературе проходили Островского, Маяковского, Шолохова. Очень долго читали «Как закалялась сталь», «Судьба человека» и Фадеева «Молодая гвардия».   Мне больше всего запомнились Павка Корчагин с Жухраем и, конечно, Олег Кошевой и Сергей Тюленин. И еще: «Орленок, орленок, взлети выше солнца. И степи с высот огляди. Навеки умолкли веселые хлопцы, в живых я остался один...»
Один педагогический авторитет много позже  говорил: «В школе должны быть чистый воздух, здоровая пища, невинные игры и забавы и не должно быть ничего, что нагоняет скуку, задумчивость и прискорбие». 
 
Преодолеть хандру помогала физкультура. В классе, не без помощи физрука Михаила Николаевича Нечаева,  собралась задиристая баскетбольная команда. По росту в нее входили Боря Онищенко, Алик Бурмакин, Саша Шрейдер и Володя Мартьянов.  Я числился предпоследним. Ростом не вышел, витаминов не хватило. Зато был бегучим и прыгучим. А самого высокого — Бориса так и звали — "Длинный".  В баскетбол мы  играли отлично,  и равных нам в городе по возрастной группе не было. Особенно запомнилось соперничество со школами №№ 8 и 11 и Асбестовским интернатом.
По гимнастике отличались девочки. Они постоянно держали лидерство среди восьмилетних школ города Асбеста. Лучшими были Инна Валова и Лида Никитченко. Состязались и мальчишки, в том числе и я, но не так удачно.  В этом виде спорта отличался худой и жилистый  Володя Мартьянов.

Учитель, он же и судья Николай Михайлович Нечаев упитанный спортивного вида мужчина средних лет, волосы бобриком, кожа кровь с молоком, характер и вид нордический. В баскетбол он не играл, не бегал, не прыгал, на лыжах не ходил и, вообще, мало двигался на занятиях. У него имелся свой конек. Нас юнцов он зачаровывал, когда показывал гимнастические упражнения или плавал дельфином. В последнем случае волны от него расходились, как от корабля. Внешне строгий, а иногда несколько иронически-бесцеремонный, он постоянно подшучивал  и по-своему ребятишек любил. Они бегали ему в столовую за кефиром,  угощали домашним молоком, во время его длинных лесных прогулок.
Задерживаться в школе не любил и в ответ на просьбы поиграть, порезвиться после занятий, как правило, говорил:

Нее..., хватит, давайте домой, к мамке. На самом деле все свое свободное время он проводил с малышней. Холостяку не хватало семейного тепла, а школярам внимания взрослого человека. Вот стороны и сошлись. Не все, конечно, сходилось в школьные годы, но добрая память осталась, о ней и разговор». Все экземпляры газет раздал на вечере. Помнится Коля Стенин спросил: «А Римма Феоктистовна это Ильина?».
- Да, Ильина, но ранее, еще до замужества, она была Шувалова. Но это будет потом, а пока я только шагаю в сторону школы. Память осталась и как не встретиться с юностью, как не вернуться хоть ненадолго в школьный класс! Вот они однокашники, уже собрались и шумно разговаривают, потому что все сразу.

Смех и слезы, поцелуи, разговоры об июле,
Не об осене-зиме, все о лете и весне.....

 Начал и я здороваться и обниматься и целоваться со всеми по порядку. Гитару с рюкзачком поставил в сквере, около памятника Олегу Кошевому. Поступила команда фотографироваться, для этого подготовили специальную скамейку для заднего ряда, чтобы стать на нее и стулья для переднего. Всего получилось три ряда: сидячие, стоящие и стоящие на скамейке. Я традиционно наверху, рядом со мной Володя Трофимов и Владик Марков.


Вновь слетелись мы, как птицы, словно братья и сестрицы.
В свое детство — край родной, где учились мы с тобой.

Для нас открыли школу, где еще местами идет ремонт. Когда-то свободный холл стал тесным, с двух сторон перегороженный, на входе сидит контролер-старушка. Прошлись в сопровождении директора Татьяны Ивановны по всем трем этажам. Директор тоже выпускник школы № 3, Она поступила в нее, когда мы уже выпустились — в 1972 году. Вот чудеса! Сколько лет позади! Кабинеты директора и его замов на первом этаже. А при нас были на втором этаже, в районе учительской.

Коридоры, которые когда-то казались просторными, стали узкими. Названия кабинетов изменились, только наш, где преподавала химию классный руководитель Галина Николаевна Заворуева, все там же — в конце третьего этажа. Его не перенесешь, так как при классе химлаборатория. Со слов однокашников, ее с мужем уже нет. Помнится они уезжали в Самару. И других преподавателей многих нет. Еще держаться на ногах Фомина Галина Анатольевна и Минихаерова Марина Александровна, что обучали нас физике и математике. Они совсем старинькие и быть на нашем празднике им уже в тягость.

В кабинете литературы портреты Толстого и Гоголя. А вот родной, просторный и светлый спортивный зал. Подошел Сеня Мастренко и спросил меня: «Помнишь как гоняли здесь баскетбольный мяч?». Как не помнить. Где-то в альбоме есть фотография, как мы разыгрываем спорный мяч с Виктором Клочковым. Я и тогда выделялся загаром. Все светлые, а я как негр.
Нынче лето, как привет из детства. Помню в 50-годы все время проводили на изумрудском водоеме — карьере. Его разрыли, добывая строительный камень под фундаменты, возводимых на Изумрудских копях домов еще в 20-30 годы. Один такой мой на улице Шахтерской. Карьер со временем затопили ключи, образовалось на радость детворы озерко. И нынче я в нем искупался. Все хорошо, только в ухо попала вода и пришлось ее оттуда долго выкуривать. В детстве загорали до черноты, а волосы от солнца становились белесыми. Нынче я тоже подкоптился, а шевелюра уже давно седая, не от солнца, конечно, от других причин.

Осмотр школы закончился, организованно двинулись в профилакторий. Там уже вовсю гремит музыка. Выяснилось, что на первом этаже гуляют свадьбу и подогретый народ периодически выскакивает покурить. Наш этаж второй, здесь тихо и уютно. Перед тем как занять места за накрытым столом, сфотографировались второй раз.
Первый тост прозвучал за юбилей и присутствующих, второй — за отсутствущих. Есть уже потери: Вика Прокина, Людмила Свинина, Лидия Никитченко, Анатолий Сафин, Анатолий Никитин и, как выяснилось уже на вечере, Владимир Втехин. Девчонки все изумрудские, Толя Никитин мой товарищ по школе и Художественному училищу № 42 в Свердловске. Мы с ним вместе учились на гранильщиков алмазов. И улица первоначально у нас была общая — Крупская. По этому поводу сложились строчки:

Мы на улице Крупской росли,
Через годы судьбу пронесли.
Толя, Алик и Ленка, привет!
Ведь без вас моей юности нет...

Всех помянули, выпили и закусили. Ведущая уверенно завернула присутствующих в свою увеселительную программу и нам без продыху следовало выполнять ее задания. Удалось втиснуться в небольшой перерывчик ее команд и зачитать присутствующим строчки о событиях 1947-1948  годов нашего рождения, чтобы представить откуда мы взялись:
«В 1947 году случилась денежная реформа с одновременной отменой карточек. Карточек не стало, но и купить было не чего и не на что. Кроме того, имелись жесткие ограничения. Предусматривались нормы отпусков в одни руки: хлеб пшеничный – 2 кг; макароны – 1 кг; мясные продукты – 1 кг; колбасные изделия – 0,5 кг; хлопчатобумажная ткань – 6 м.

Список был длинный. Были тут  нитки на катушках, чулки-носки, обувь, мыло, спички, керосин и многое другое. Реформа проводилась путем обмена старых денег на новые. Меняли из расчета 10 рублей на 1. В сберкассах разрешалось до трех тысяч рублей менять 1 на 1, до десяти тысяч – 2 на 3, свыше десяти тысяч – 1 за 2. Деньги значительно теряли свою ценность. Ходил даже анекдот, как мужик приехал из деревни в город с мешком денег и решил их обменять в сберкассе. Стал в очередь, на минуту отвлекся что-то спросить у окошка. Хвать, а мешка нет. Деньги в углу, а мешок унесли.

Накануне денежной реформы всё стали скупать от спичек до пианино. Особенно были популярны патефоны, баяны, тюль, часы, фотоаппараты, красивые материалы как крепдешин, бостон.  Часы «Звезда» стоили 900 рублей, а фотоаппарат «ФЭД-1» целых 1100. Люди по проще скупали галантерею: чулки, нитки, мыло и даже спички. Скупили все тюбетейки  узбекской кооперации (одна такая появилась и на моей голове).
  В середине 50-х годов хлеб по-прежнему стоил от двух до пяти рублей за булку, а первый сорт даже 6.20. Сахар, мясо, сливочное масло в семьях употребляли крайне редко. Чаще покупали каспийскую бочковую сельдь за 17 рублей, чай грузинский, муку, крахмал для киселя».
Да не было тогда никаких патефонов! - возразил мне, рядом сидящий Миша Яковлев, ерунда все это.
Как не было, а музыку как слушали? - возразили другие соседи. Только патефон и выручал.

  Патефона в нашей семье, действительно не было, был проигрыватель, а к нему набор пластинок 30-40 х годов. Одна мне почему-то запомнилась больше всех. Песню пел артист Нечаев и слова были такие «Лучше нету того свету, когда яблоня цветет. Лучше нету той минуты, когда милая идет». Были и другие песни:  про ландыши, про уральскую рябинушку, про то, что лучше ездить на велосипеде, а не на машине. Последнюю исполнял непревзойденный Утесов. Все они были для меня частью жизни и для папы, потому что он их долго хранил, когда уже проигрыватель сломался. Жизнь поменялась, все стало другое, старое превратилось в утиль. Похоже и у нас такая же история.

Соседка Валя Коковина все меня уговаривала побольше наливать в рюмочку и плотнее закусывать. Интересно устроена жизнь. Когда за душой ничего не было и стол не ломился от угощения, все время хотелось что-нибудь съесть, про выпить я уже не говорю. Достаток отбил все естественные и здоровые желания. Может от этого человек, как растение, которое переливают водой, начинает загнивать?
С соседкой несколько раз танцевал разухабистые вальсы. Ноги плохо слушались и, потом, на полу лежали ковровые дорожки, которые бугрились и я за них несколько раз запинался. Запнулась и даже упала в танце наша известная плясунья по школе Галя Солдатова.

Для внесения колорита в застолье, после нескольких очередных приемов горячительных напитков, я зачитал с листа свои записи о нашем школьном былом. Решил еще раз напомнить друзьям-товарищам о нашей молодости.
«Девятый класс закончился походом на озеро Тургояк в Челябинской области. Почему именно туда? Трудно сказать, возможно, Валерий Харитонов, наш преподаватель физкультуры, там уже был, а может, так определило Гороно. В поход с двух девятых классов, были и отдельные десятиклассники, набралось человек двадцать.  Первое из многочисленных впечатлений связано с посещением рядом с Миасом Ильменского заповедника и одноименного минералогического музея.

- Если бы ни Ферсман, ни Вернадский, - рассказывал экскурсовод, - то заповедника могло бы не быть. Когда они увидели, что такое копи Ильменских гор, какое богатство расхищается уже не один десяток лет, то обратились ко всем ученым России с призывом. Вот он на стене, читайте. Все дружно подняли головы и пробежали глазами слова "Пока не поздно, пока не заросли лесом последние копи, пока не обвалились последние шахты и еще копаются старые копачи, необходимо русским минералогам обратить серьезное внимание на эти месторождения..."
- И что же случилось потом, ведь была война, да еще не одна? – спросила крутившаяся возле стендов Люба Хорошилова
- Да, времена были не из легких, но мы выжили. Ферсман одно время был нашим директором и очень много сделал, чтобы у подножья Ильменской горы родился научный центр по изучению подземных богатств. Разговор на этом закончился и группе предложили прогуляться по заповеднику и посмотреть места горных разработок.

Кому-то из ребят пришла в голову мысль стащить в музее один экспонат. Зачем спрашивается? Дело в том, что перед группой стояли задачи: изучение края, ведение походного журнала и сбор различных коллекций. Вот некоторые горячие головы, в том числе и Саша, решили для пользы дела, а точнее для походной коллекции экспроприировать музей на один минерал. Операция изъятия заключалась в следующем. Саша с открытой спортивной сумкой на плече должен был пройти  вдоль стеллажей, а Володя Трофимов, следуя за ним, быстро и незаметно смахнуть со стеллажа один камень в сумку. Нет, не драгоценный какой-нибудь, а обычный змеевик. Операцию, как мальчишество из серии дурачество, не назовешь, но этого требовала жажда романтики и приключений.
 
От Миасса до озера Тургояк шли пешком, вначале подошли к отвороту на Машгородок, а позднее к  рыбацкому поселку и озеру.  Затем прошагали вдоль берега еще километра три-четыре. На некоторых участках дорога шла по буграм, один такой и самый большой перед спуском к озеру назывался Дунькин пуп. Существовала легенда, что под ним находятся Пугачевские сокровища. С бугра открывалась красивая панорама на озеро и турбазу. К нашему приходу на ней уже располагалась группа школьников из Челябинска.
 -Эге гей, ребята, - прокричал Алик! - нас здесь уже ждут и готовы встретить с теплыми объятиями.

 - О го-го, девчата, - вторил ему Володя Трофимов, - тут и волейбольная площадка и пляж имеется. Действительно, на базе все было и даже столы со скамейками под деревянными навесами и места для разведения костров и палатки для ночевки, но походники в интересах самостоятельности, организовали свой лагерь за базой, далее по берегу озера, а купаться и загорать приходили на пляж Вода в озере, если подняться на 3-х метровую вышку просматривалась на большую глубину. Перед прыжком обязательно находило волнение, так как дно стояло  буквально перед глазами. Купались мало. Ключевая, холодная вода обжигала сильнее яркого солнца. Ограничивались короткими заплывами для снятия перегрева на пляже. Солнца хватало  с избытком и  ребята или валялись на песке или играли в волейбол.
Перед этим был выход в поселок. Продукты скоропостижно кончились и Валерий Михайлович распорядился идти на добычу.
-  Девчонок же кормить надо, или вы хотите, чтобы они тут остались навечно?
- Нет, нет, закричали парни и дружно двинулись по тропе добычи.

Что и как добывать, представление отсутствовало. Планы возникали экспромтом — увидели овцу, давай ловить. Да, не тут-то было. Легче гусей, что плавали на озерке, но  помешали бабки на скамейке.
- Это вы чего, хулиганы. Сейчас же вызовем милицию, - дружно закричали они. Тогда решили заняться откровенным попрошайничеством. Не все конечно. Одни заходят в дом и просят, как отставшие от туристической группы, чего-нибудь съестного, другие в это время проверяют на огороде грядки.
Просить пришлось Саше с братом Борисом. У Бори особенно хорошо получалось. Ростом под 196  сантиметров, он заходил в дом, если открывали, и говорил
- Тетенька, дайте нам что-нибудь покушать. Мы от группы отстали и очень кушать хочется. Денег у нас нет.
- Денег и у нас нет, - отвечали хозяева, - а хлеба вот только пол булки, так нам завтра на работу.
-Ничего, - соглашался Боря, - нам и этого хватит.

Хлеба насобирали достаточно. В огороде к тому времени кроме лука и нарвать было нечего. От хлеба и лука одна изжога, девчонок же этим угощением не обрадуешь. В конечном итоге решили залезть в курятник. Позднее Володя Трофимов вспоминал.
«Дверь в дом закрыли на скобу и заложили палкой. Сами в курятник. Темно. Зажгли огонь. Курицы на насесте сидят, а точнее спят. Взял я одну за шею и потянул, не получается. Сидит, вцепилась ногами. Я ее туда-сюда, никак не отрывается. Дернул тогда покрепче, они все и посыпались. Тут шум, гам, мы и бегом к ограде. Курицу перекинули через забор и сами за ней. А она, видно со страху, как запустила вдоль улицы, еле догнали. Догнали, шею открутили и все дела».

Путешествие на Тургояк закончилось куриным супом. С бараниной и гусятиной не случилось. Наступил грустный период прощания со свободой и природой. Уже под Асбестом, где-то в районе Окунево, потому как в поселок возвращались через плотину,  наше лето закончился сбором нескольких городских школьных отрядов. Подводились итоги путешествий, результатов исследований и находок. В финале проводились соревнования по спортивному ориентированию. В итоге, школа № 3 поселка Малышева заняла почетное второе место, а путешественники с грамотами и подарками вернулись домой. В этот день мне исполнилось 16 лет. Ребята сбросились и на последние деньги купили имениннику кулек конфет. Чай пили в гостях у Бори Елькина».

Зачитал я не все, так, отрывки. Думаю, что однокашникам было приятно вспомнить наши молодецкие похождения. Со стихами выступали Галина Трофимова. Лена Мяличкина долго говорила про любовь. Свои душевные мысли довела до присутствующих и Надя Быкова, ныне Андросова.
Игры-конкурсы, уже с подачи новой ведущей Любови Хорошиловой, продолжались до последнего момента. Одна сторона читала вопросы, другая на них отвечала. Мне, например, попался вопрос: «Надо ли после выпивки закусывать».  Предлагали поиграть в бутылочку, но народ в массе своей уже устал, не ел, не пил и уже не танцевал. Была попытка спеть давнишние песни, но и она не удалась. Гитара моя после тряски в машине на Шамейку расстроилась, нужные мелодии не выводила.

С трудом спели про «перекаты», про «тех, кто домой все равно вернется», что «надоело говорить и спорить», еще затягивали несколько куплетов и все на этом. Дух встречи иссяк и народ потянулся до дому, до хаты. Я даже не заметил когда исчез брат Боря Онищенко.
Хорошо, что лето, что тепло. Ходили по поселку и всех провожали. По пути общался с Сеней Мастренко, выяснил, что он служил в Забайкалье, а после техникума работал в Карелии, там же где и Валентин Кузьминых. Получается, что наши пути дороги не раз пересекались. Мало мы знаем друг друга и встречаемся, порой, как  чужие. Встретимся ли еще?