Сказка об Иване-царевиче и сером волке

Было это в средневековой Руси. База наша стояла на самом юге, в труднодоступной местности. Однако, суть не в этом. Мы тогда вместе с моим напарником, Игнатьичем, занимались специализацией мелких городов-государств. Ну, там, предпосылки, условия и их влияние на дальнейшее развитие будущего Древнерусского государства. На своём служебном флаере тогда облетали огромные пространства и неделями могли пропадать за пределами базы. Этакий свободный график.
Так и тут. Двигались мы в сторону одного из городов, входящих а аграрный кластер. Придерживались, естественно, дорог. Так удобнее, да и незаметнее, ведь не надо высоко в воздух подниматься. А то вот так над лесом напрямик пролетишь, а в народе уже новая сказка про бабу Ягу на ступе или Змея Горыныча, а тебе в личное дело выговор. В полуметре от земли лететь самое то. А от нежелательных встреч радар убережёт. Вот подлетаем мы к развилке. Дорога аж в три стороны разветвляется. Я в карту сунулся, сверяю, по какой дороге двигаться, а радар своим нежным женским голоском и выдаёт: «Триста метров сзади. Три верховых человека». Ох, ты же железка безмозглая! Триста метров! Это же они сейчас уже из-за поворота вынырнут и нас увидят! Не смоешься. Не могла, что ли раньше предупредить? Хотя, наверное, зря ругаю. Лес в этом месте густой, экранирует надёжно. Хорошо ещё так предупредила, пока они за поворотом были.
Ну, деваться некуда. Мягко ложимся днищем на грунт, поднимаем бронешторки и прикидываемся ветошью. То есть придорожным камнем. Народ в те времена неизбалованный, фантазия на всю катушку работает. Много не надо, чтобы наш аппарат за огромный валун принять. Подъехали, спешились, и давай вокруг флаера круги  нарезать. И так подойдут, и отсюда заглянут, и потрогают. Только что на зуб не пробовали. А мы в непонятках сидим. Ждём, когда, наконец, отстанут от нас. А они, похоже, и не торопятся никуда. Внешние микрофоны добросовестно их разговор передают.
-  Как думаешь, Захар, это тот самый камень? – вдруг произнёс один из них.
- Да что тут думать, Федя? Бел-горюч камень, как он есть! – авторитетно заявил второй, видно самый старший.
Ну, конечно горюч! Как же без этого? Реактор молотит. Его не заглушишь. А теплообменник барахлит. Сколько заявок подавали технарям, а воз и ныне там. Греется, зараза. Корпус чуть ли не горячий. В холодное время ещё ничего. Даже погреться возле него можно. А в жаркие дни рядом лучше не стоять.
- А что не написано ничего на нём? – не унимался первый. – Бояны сказывали, что на нём письмена написаны должны быть.
Нас, как кипятком обдало. Быстро я клавиатуру развернул и настучал на старославянском: «Налево пойдёшь – женату быти, направо пойдёшь – богату быти, прямо пойдёшь – убиту быти». Прямо нам нужно, а зачем нам попутчики? Слова на внешней панели красиво так, огненными буквами по белому высветились. Как засуетились! Прочитали, заспорили.
- Мне уже жениться пора, - пробасил Захар. – А богатство я и так от отца в наследство получу. Вы, как хотите, а я – налево.
- Я – направо, - ответил Фёдор. – От богатства не след отказываться.
- А я? – жалобно проговорил третий, доселе молчавший.
- А ты, Ваня, назад езжай, - посоветовал ему Захар. - Жена слева одна, богатством тоже никто делиться не собирается, а убиту быти, тебе, думаю, не захочется.
И тут угораздило Шевчуку, научному руководителю, на связь выйти. Мужик он, сам по себе нудный и дотошный. Пришлось отчитываться по полной программе, показывать схемы, графики, образцы. То есть доказывать, что мы не оттягиваемся на пленере, а пашем в поте лица. Короче, пока отбились от него, и суть разговора упустили, и чем дело кончилось. Отключились от внутренней связи, переключились на внешнюю, а  путников и след простыл. Ну и ладно. Мы, как-то не особо и расстроились. И так подзадержались порядком. Врубили силовую установку, подъём на полметра над землёй, джойстик вперёд и поехали. Установка приятно заурчала под сиденьями, мы качнулись в креслах, и тут откуда-то снизу раздался крик коня. Вы не поверите, но конь именно закричал. Не заржал, а закричал. Я такого никогда не слышал. А потом сверху раздался крик, и кто-то стал неистово долбить чем-то железным по крыше флаера.

Отец сдал. И сдал сильно. В последнее время и со зрением стало плохо. Толком и не видел ничего. Иван сильно переживал за него, чего не скажешь о его братьях. Уже несколько раз он ловил обрывки их разговоров. Захар и Фёдор делили власть. Отец ещё сидел на троне, а они решали, сколько земель кому отойдёт, кто главнее будет. Главным, конечно, видел себя Захар. Всё-таки, он старший. Да, вот только Федька с этим мириться ну никак не хотел. Внешне он, конечно соглашался. Но Ваня готов голову отдать на отсечение, что он вот так спокойно уступит брату главенство. Уж сильно хитрым от рождения был средний братец. Уже задумал что-то, к бабке не ходи. А Ивана они вообще за соперника не считали. Похоже, в случае смерти отца ему вообще ничего не достанется.
Когда отец позвал всех своих сыновей к себе, братья оживились. Иван шёл сзади и видел, как весело толкались и перемигивались братья, пока шли по гульбищу к дверям в покои.
- Власть передавать будет, - уверенно произнёс Захар.
- Точно, - подтвердил Фёдор. – Давно пора.
Отец ждал их в Престольной палате, сидя на своём, обитом бархатом, троне. Подслеповато щурясь, он попытался рассмотреть сыновей и протянул иссохшую, дрожащую руку.
- Здравствуйте, сыны мои, - продребезжал он. – Собрал я вас по очень важной причине. Стар я стал. Стар и немощен. Трудно мне княжить.
Захар приосанился и по-хозяйски окинул взглядом помещение. Ещё немного, и это всё будет его.
- Так вот, - продолжил князь. – В граде Кижиче правит князь Всеслав. И садовником у него басурманин из дальних стран. Вырастил тот басурманин необычные яблоки. Говорят, большую силу они имеют. От всех болезней лечат, да ещё и омолаживают. Вот, кто из вас принесёт мне их, тот и сядет на трон. А я в новой силе и молодости отдыхать буду. Хватит. Накняжился уже. Всё поняли?
- Всё, - обескуражено ответили вразнобой братья.
- Вот и славно. Тогда езжайте, дети мои.
Сборы были недолгими и, вскоре, все трое выехали за ворота стольного града. Дорога неблизкая, да и направление было приблизительным. Толком, куда доехать и не знал никто. Братья бахвалились своей силой и статью, а на младшего смотрели свысока с явным пренебрежением. И было от чего. Захар был высоким, крепким парнем с кудрявыми пшеничными волосами, красивыми волнами спадающими на плечи, густой кучерявой бородой и собольими чёрными бровями. Крепкие мышцы, ловкие движения. Настоящий витязь. Фёдор, хоть и не мог похвастать высоким ростом, но в плечах был широк необычайно. Да и силой Бог не обидел. Под кобылу залезал и с ней на плечах реку вброд переходил. Вот и сейчас играючи подкидывал в воздух неподъёмную палицу и шутя ловил её, словно игрушку детскую. Богатырь! А Иван на фоне старших явно проигрывал. Вроде и высок, и строен, но тонок в кости. Ни на витязя, ни на богатыря никак не тянет.
- И где искать этот Кижич? – приступил, наконец, к делу Захар.
- А зачем искать его? – удивился Фёдор. – Делать нам нечего, как искать этот град. Да и найдём его, какой дурак нам такие волшебные яблоки отдаст?
- А украсть? – несмело подал голос Иван.
- Вот послал Бог братца дурня! Уж будь уверен, что их охраняют так, что и на сто саженей к ним не подойдёшь.
- Так что же делать? – призадумался Захар.
- А ничего. Покатаемся, людей посмотрим, себя покажем. Сколько отцу жить осталось? Никакие яблоки молодильные ему не помогут. А если и помогут, выздоровеет отец, уступит он трон, как и обещал? Да кто же в своём уме от власти откажется? А так, пока поездим по миру, отец и преставится.
- Ну, ты и хитёр, Федька! – восхитился Захар. – Я бы до такого не додумался.
- А то!
Ванька смотрел на братьев широко открытыми глазами. Он, конечно, знал, что они далеко не агнцы, но не настолько же! Для Ивана воля отца была священной, и нарушать её он был не намерен. Камень заметили сразу же, как только лесная дорога сделала поворот. Впереди была развилка, разделяющая дорогу на три направления, а прямо на развилке стоял большой грязно-белый валун. Что-то в этом валуне было необычным. Может, слишком обтекаемый? Или  форма слишком правильная, какая-то?
То, что это тот самый бел-горюч камень, про который сказывали бояны, первым догадался Захар. Камень был действительно почти горячий. И на гладкой его поверхности огненными буквами вспыхнула интересная надпись. Пойти налево и жениться выбрал Захар. Богатым захотел стать Федот и выбрал правое направление. Братья посоветовали младшему возвращаться назад и разъехались в разные стороны. Иван посмотрел им вслед, вздохнул и решил ехать по третьей дороге. Вот, что-то боязно вот так сразу. Нужно с духом собраться. Да и вечереет уже. Стоит, наверное, здесь переночевать.
Ваня поёжился от вечерней прохлады, огляделся по сторонам и решил устроиться на ночёвку, прямо на камне. А что? Камень тёплый, на нём точно не замёрзнешь. Парень расседлал Савраску, стреножил его, а сам полез наверх. В узелок в дорогу дядька собрал пирог с зайчатиной, кусок окорока копчёного, каравай хлеба, да зелени всякой с огорода. А во фляге – квасок, что ключница Матрёна готовит. Ядрёный квас, хороший. Иван поудобнее расположился на свёрнутой попоне, развязал узелок и принялся за ужин, когда камень мелко завибрировал, заурчал и приподнялся в воздух. Вихри, возникшие под ним, затянули бедного Савраску и разорвали его на части. Ванька выхватил меч и в ярости замолотил по камню.

- Что там? – вскинулся Игнатьич, вырубая установку.
- Похоже, коня затянуло, - испуганно ответил я. – Хана ему. Из под силовых полей нереально живым выбраться.
- Да что он там молотит! – взорвался Игнатьич. – не ровён час, повредит что-нибудь.
- Нужно поговорить с ним.
- Как? Я, лично, к этому психу не выйду. Зарубит ещё.
- Поговорим по громкой связи.
Я включил громкоговоритель и вцепился в микрофон. От волнения голос сел и пришлось откашляться. Представляю, какой звуковой эффект получился из моего кашля, усиленного динамиками. Псих кубарем слетел с крыши и встал перед флаером, выставив перед собой меч.
- Перестань размахивать железкой, - попросил его я.
- Ты убил моего коня!
- Разве ты не знаешь, что возле бел-горюч камня нельзя долго находиться? Сам виноват.
- Ты убил моего коня! – опять проорал псих и ещё раз взмахнул мечом.
- Ладно, успокойся. Садись вон там, на пенёк и рассказывай. Подумаем вместе.
Паренёк присел и, прихлёбывая что-то из кожаной фляги, принялся рассказывать. И про отца, и про братьев, и про их недостойное поведение, и про яблоки молодильные. Временами его голос начинал дрожать, временами звенеть от негодования, а пару раз он, даже, явственно всхлипнул.
- Да уж, - произнёс я, выслушав этот длинный монолог. – Ну и семейка у тебя! Тут врагов не надо при таких-то родственничках. Так, ты, выходит, Иван царевич?
- Княжич.
- Невелика разница. Слушай, Ваня, ты всерьёз думаешь, что молодильные яблоки существуют?
- Да.
- Сказки это. Были бы такие – мы бы знали.
- Кто это вы?
- Ну, эти… - попытался я выкрутиться. - Камни бел-горючие. Мы по всему свету друг с другом связь держим и знаниями обмениваемся. Что один знает, то и другие.
- Нам о них отец сказал. А я ему верю. Мне их добыть надо, во что бы то ни стало. Ты поможешь мне? Учти, ты мне должен за коня.
Вот даёт! Молоко ещё на губах не обсохло, а он уже шантажом пытается заработать. Ещё немного, и он, глядишь, и компенсацию за моральный ущерб потребует!
- Ладно, шантажист, посиди, отдохни пока, а я думать буду.
Я отключил микрофон и повернулся к Игнатьичу.
- Что делать будем, напарник?
- Не знаю. Может, пошлём, куда подальше?
- Да неудобно, как-то. И коня его мы действительно угробили.
- Ну, вообще-то на чудесные сады в Кижиче я бы посмотрел. Что там за яблоки такие волшебные?
- Вот и посмотрим, заодно.
- А как ты собираешься его туда везти? На крыше, или в кабину пустишь?
- А катер?
- Ты ему катер дашь?
- А почему бы и нет?
- Ну, не знаю.
Напарник заколебался, но меня уже ничего не могло остановить. Уж такая у меня авантюрная натура. А то, что авантюра тут закручивается неплохая, я носом чувствовал. Нажатие кнопки, и из недр багажного отсека выплыл и застыл, качаясь в воздухе, аппарат.
- Эй, Иван - царевич! Принимай замену своему коню. Извини, не насовсем. Потом вернёшь.
- Что это? – ошарашено спросил Ваня.
- Я, – проговорил искусственный интеллект катера, - патрульный скутер, серия «Волк», то есть высокооборотный лёгкий катер.
- Не понял. Серый Волк, что ли?
- Можно и так, - проговорил я, прикручивая болтливость искусственного интеллекта катера.
Уж слишком болтливым он бывает. А нам лишнюю информацию раскрывать не стоит. И так контакт первого уровня незапланированный состоялся. Вляпались, дальше некуда. Но, так только интереснее. Осталось упростить настройки искусственного интеллекта и можно контролировать этого царевича на расстоянии.

Иван сидел и смотрел на молчащий камень с надеждой. В принципе, и надеяться больше было не на что. Братья уехали, конь погиб. Далеко пешком не уйдёшь, а коня в этой глуши не достанешь. Вдруг, в камне что-то щёлкнуло и из его недр выплыло что-то серое, вытянутое, силуэтом похожее больше на кошку, застывшую в прыжке. Это что-то зависло, не касаясь земли, и плавно закачалось.
- Эй, Иван - царевич! – донеслось от камня. -  Принимай замену своему коню. Извини, не насовсем. Потом вернёшь.
Серый волк Ване понравился. Правда, на волка он совсем не походил, но представился именно так. Особенно княжич пришёл в восторг, когда залез на него сверху, уселся в мягкое седло, вцепившись в торчащие в стороны рога, обтянутые мягкой кожей.
- Куда направляемся? – спросил Серый волк.
- В Кижич. Ты знаешь, где это?
- Маршрут построен. Можно выезжать.
- Ну, тогда поехали?
- Держись крепче.
Иван еле успел покрепче вцепиться в рога, как Волк рванул вперёд и полетел по дороге с необычайной скоростью. Только ветер в ушах засвистел. Ваня с такой скоростью и не ездил никогда. Даже и не думал, что так можно передвигаться. Всё вокруг слилось в бесконечную ленту, на виражах сильно наклоняло то вправо, то влево, а два вспыхнувших глаза Волка светили далеко вперёд.
- Эй, Серый!
- Что?
- Мы скоро в Кижиче будем?
- Завтра днём.
- Нам всё равно надо быть там только ближе к вечеру, - вспомнил Иван слова Федота о том, что никто просто так яблоки не отдаст. – Давай переночуем где-либо.
- Задачу понял. Ищу место для ночлега.
Скорость упала и, вскоре, Волк выехал на небольшую поляну, где под ракитовым кустом весело журчал ручей. Княжич углубился в лес, набрал валежника для костра и вышел на поляну. От увиденного у него отвисла челюсть и чуть не выпал из рук валежник. Посреди поляны стоял шатёр.
- Что это? – непослушными губами прошептал парень.
- Палатка походная. Ты же переночевать хотел.
- Хотел, конечно. Но откуда шатёр?
- Это палатка походная, - терпеливо проговорил Волк. – Входит в мой комплект выживания. Оборудована обогревателем, системой кондиционирования воздуха, охранным периметром с датчиками движения и минипечкой для разогрева пищи.
- Печкой? Значит я правильно хворост набрал.
- Органическое топливо не нужно.
Иван не знал,  что такое органическое топливо, но понял, что хворост не понадобится. Он отбросил ветки в сторону и шагнул внутрь. Ну, прямо, царский шатёр! Просторное помещение, небольшой столик, табуреточка, мягкая лежанка у одной из стен и плоская дощечка, лежащая на небольшом возвышении.
- С плиткой разобрался? – поинтересовался из-за полога Волк.
- С какой плиткой?
- Плоская дощечка на возвышении, видишь?
- Вижу.
- Это печка.
- А куда дрова кидать?
- Ничего не надо. Поставь котелок на неё и произнеси вслух, что хочешь приготовить. Она сама задаст нужную температуру.
Ещё не веря Волку, Иван громко произнёс «Похлёбка», немного подождал, а потом положил руку на гладкую поверхность. И тут же с громким воплем подпрыгнул на месте, тряся обожжённой рукой. Не обманул Серый. Не торопясь, княжич приготовил похлёбку, поел и улёгся на странной лежанке, которая тут же свернулась коконом, надёжно укрыв парня. Ваня испугался и дёрнулся, намереваясь встать, и кокон тут же распустился. Парень опять улёгся, и опять оказался завернут в тёплую ткань. Удобно. Настолько удобно, что сразу глаза стали слипаться, и он погрузился в крепкий сон.

Утром Иван проснулся отдохнувшим и крепко выспавшимся. В ветвях устроили свой утренний концерт пичуги, утренняя прохлада приятно бодрила тело, а будущее представлялось вполне себе в радужных тонах. Помахав для разминки мечом, княжич спустился к ручью, умылся и вернулся назад. Шатра уже не было. Серый волк всё так же покачивался в паре вершков над землёй, ожидая седока.
- Ну, что, поехали?
- Давай, - согласился Иван. -  Только не так быстро. От такой скорости голова кружится.
- Так я могу ещё быстрее.
- Не надо.
- Ну, как скажешь.
И снова лесная дорога, мелькающие мимо деревья и прыскающие прочь от дороги звери и птицы. Иван, понимая, что ничего от него пока не зависит, погрузился в мысли. Опять вспомнились братья, уехавшие неизвестно куда. Что там с ними? Не раскаялись ли в своём решении? И как бы они удивились, узнав, какой помощник у него появился. А вообще, кому расскажи, не поверят. Сказки какие-то. Бел-горюч камень, Серый волк… Хотя, сами молодильные яблочки тоже из разряда сказок. Что-то из области живой и мёртвой воды. Но, ведь, сказки берутся откуда-то. Их не просто так люди сочиняют и рассказывают. Значит, было что-то такое.
- Впереди деревня, - проговорил Волк.
- И что?
- Я считаю, что на мне тебе людям не стоит показываться.
- Почему? Ах, да! Точно. Ещё и за колдуна примут. Прилетел, неизвестно на чём. Объезжаем деревню осторожно.
Дальше пошла населённая местность, поэтому оставшуюся дорогу до города двигались очень аккуратно. К Кижичу выехали уже с последними лучами солнца, остановились на опушке и оттуда стали рассматривать стольный град. В принципе, ничего особенного. Размерами не больше родного города княжича. Бревенчатая ограда, окованные железом ворота, башенки по углам и над въездом в город, в общем, всё, как всегда. Ворота, как раз закрывались на ночь.
- И как мы теперь попадём туда?
- Ты пойдёшь в город пешком, а я подожду тебя здесь.
- На ночь ворота закрываются и до утра в город не пускают никого.
- Ну, ты же сам хотел прибыть сюда к темноте.
- Я как-то об этом не подумал. И что теперь делать?
- Дождёшься утра и придёшь к местному князю.
- Вряд ли он отдаст свои яблоки.
- Тогда на что ты надеешься?
- Я от того и хотел в город ночью попасть. В темноте легче забраться в сад и украсть.
- Насколько я знаю, в вашем обществе красть это плохо.
- Плохо. Но добровольно он мне их не даст. А для отца я и на воровство пойду. Только, как туда попасть?
- Сверху. Я перенесу тебя через стену.
- А ты сможешь так высоко подняться?
- И, даже, ещё выше.
- Тогда дождёмся ночи и полетим?
- Как скажешь. Пока, я в полном твоём распоряжении.

Словно тени, они взлетели высоко в воздух и полетели над городом. Внизу проплыл посад, потом городская стена с дремлющими на ней часовыми, потянулись городские застройки с редкими освещёнными лучинами окнами. Квартал мастеров всё ещё не спал. В открытые двери кузнечных мастерских вырывались всполохи горнов, между сараями сновали работники, освещая себе дорогу факелами, а печи гончаров выпускали в небо столбы дыма. Терем Всеслава стоял в центре града, обнесённый высоким тыном. А за теремом раскинулся сад. Вся территория была освещена масляными светильниками, в свете которых было видно, как по аллеям между деревьями прохаживаются охранники с собаками на поводках.
Сад был прекрасен. Сотни деревьев плодоносили, цвели или просто росли, радуя глаз. Особенно охранялась центральная часть, там, где стояли приземистые раскидистые деревья, в кроне которых проглядывали плоды, похожие на большие бордовые шары.
- Нам туда, - принял решение Иван. – Эти яблоки и должны охраняться лучше других. Вот только как туда добраться?
- Охрана ходит по аллеям. Внутрь она не лезет. Я тебя спущу в самую гущу, а сам буду ждать твоего сигнала.
- Как спустишь?
- Видишь этот трос? – сбоку от рогов выскочила петля, от которой тянулся конец толстой верёвки. – Цепляйся за неё и спускайся вниз. Только смотри, я просканировал объект. Все ветки под сигнализацией, поэтому, плоды срывай осторожно. Как только  будешь готов, махни, я сброшу трос и подниму тебя.
- Хорошо, - буркнул Иван и, внутренне содрогнувшись от страха, вцепился в петлю и скользнул вниз.
Висеть в темноте – удовольствие не из приятных. Трос постепенно удлинялся, кроны деревьев становились всё ближе и, наконец, подошвы сапог коснулись земли. А вот и они. Те самые яблоки, которые так нужны отцу. Братья пусть делают, что хотят, но он отцу поможет. Иван протянул руку и сорвал шероховатый плод, оказавшийся неожиданно увесистым. Потом ещё один и ещё. Взгляд упал на ветку, на которой висело сразу несколько яблок. Красивая гроздь. Почему-то подумалось, что если отец, прозрев, увидит эту гроздь, он точно порадуется.  Княжич схватил ветку и  потянул её на себя. И тут же на весь сад зазвучали звонки сотен колокольчиков, сразу закричали люди, а на парня сверху упала сеть.
Иван дёрнулся в сторону, но запутался в сетке и упал. Подняться ему уже не дали. Налетевшие охранники навалились на него, грубо скрутили руки за спиной и потащили к ограде. Выводили его из сада не через главные ворота, а через чёрный ход,  Сразу же, не церемонясь, подтащили к низенькой двери с тыльной стороны терема, втолкнули внутрь, протащили по каменной лестнице вниз и кинули в темницу. Княжич упал на застеленный соломой пол и в отчаянии ударил кулаками по себе по голове. Попался. И так глупо! Эти яблоки были у него уже в руках. А Серый Волк предупреждал насчёт веток. И зачем ему понадобилось эта гроздь? Сейчас, по сути, он лишил отца последней надежды. Братья и палец о палец не ударят, чтобы раздобыть для отца эти плоды.
Иван не знал, сколько просидел в кромешной темноте. Холод от каменных плит пола тянул из тела тепло даже сквозь солому. Да и соломы той не слишком толстый слой был. Так, для красивого словца постелили немного. Все конечности затекли, а зубы выстукивали мелкую дробь. Наконец, железная дверь открылась со страшным скрипом, а  свет факелов ослепил глаза до нестерпимой рези. Проморгаться ему не дали. Опять потащили куда-то по лестнице, на смену свету факелов пришёл дневной свет, столь же нестерпимо режущий глаза.
- Повезло тебе, - раздался над ухом свистящий шёпот. – Только не знаю, надолго ли. Князь лично с тобой побеседовать хочет. А потом, может, и мне тебя отдаст. Ну, а я, тогда, своего не упущу.
Глаза, наконец, приобрели способность видеть, и княжич оглянулся. Так вот кому принадлежит этот свистящий шёпот! Огромный заплечных дел мастер тащил его вверх по лестнице терема своей волосатой ручищей, нисколько не напрягаясь. В проходной палате столпилось много людей, рассматривающих парня с явным интересом и злорадством. А в думной палате его ждал сам Всеслав. Иван выпрямился и глянул на князя. Прав был отец. Есть у него яблоки молодильные. Вон как выглядит бодро и свежо. А они с отцом, ведь, ровесники!
- И кто ты такой, добрый молодец?
- Я сын князя Радомира! – гордо произнёс Ваня и, даже, постарался приосаниться.
- Это, с каких пор княжьи сыновья, как тати, в ночи в чужие сады пробираются?
- Об этом я скажу тебе, князь, наедине. Негоже дворовой челяди княжьи дела слышать.
- Согласен, - кивнул Всеслава и одним движением руки отослал всех из палаты.
Остался только один человек, так же, как и раньше, стоящий неподалёку, засунув руки в широкие рукава своей просторной одежды чёрного цвета, расшитой золотыми крылатыми змеями. А человек был примечательный. Желтое лицо, узкие раскосые глаза и тоненькие вислые усы. Видать,  это и есть тот басурманин, о котором говорил отец.
- Он нам не помешает, - проговорил князь. – Это мой советник Ван из далёкой восточной Поднебесной империи.
- Вам виднее, - согласился Иван.
- Присаживайся на скамью и рассказывай.

Иван закончил. Князь опустил голову и глубоко задумался. Ван так и стоял с непроницаемым лицом, и было непонятно, о чем он думает.
- Ты хочешь сказать, что отец приказал тебе залезть в мой сад и украсть эти плоды? – наконец проговорил Всеслав.
- Нет. Он попросил нас привезти эти яблоки. Просто мы с братьями подумали, что добровольно вы нам не отдадите. Поэтому я решил их украсть.
- Ну, во-первых, этот  плод называется гранат. Его саженцы привёз сюда Ван. А во-вторых, как вы могли подумать, что я не выполню просьбу своего старого товарища по детским играм?
- Товарища?
- Да. Наши отцы очень дружили и часто встречались на пирах и охотах. Ну и брали нас с собой, когда мы стали постарше.
- Так, что, ты отдашь мне эти плоды и отпустишь?
- Нет.
- Почему?
- Во-первых , ты – вор. И меня никто не поймёт, если я отпущу вора. А во-вторых, нет никаких молодильных яблок, как и гранат, слив и прочих груш.
- Но, как же вы?
- Ты хочешь сказать, почему я так молодо выгляжу? Это всё благодаря моему советнику Вану. Он много знает и ему открыты тайны жизни и смерти. Одним и тем же веществом он может убить или поднять на ноги мёртвого. Если бы ты пришёл ко мне и открыто попросил бы помочь отцу, я бы пригласил бы его к себе и, уверяю тебя,  через пару месяцев ты бы его не узнал.
- Так что же делать?
- Я подумаю. А пока тебе придётся посидеть в темнице. Не обессудь, но ты вор. Стража! Увести!
В палату вошли вооружённые стражники и взяли под руки Ивана.
- Мне им заняться, княже? – с вожделением просипел палач.
- Нет. Поместите в темницу посуше, выделите тюфяк и кормите хорошо. Я ещё не решил, что с ним делать.
Темница была действительно гораздо уютнее. Слой соломы на полу потолще, вдоль стены широкая лавка, на которой лежал тюфяк и, самое главное, под мощным сводчатым потолком было маленькое окошко, через которое пробивался свет. Хоть не кромешная тьма. Иван присел на лавку и пригорюнился. И было от чего. Задание отца не выполнил, да ещё и опозорил его, став для всех вором. Братья и не почешутся. Так и будут дожидаться, когда отец преставится. Да и у самого судьба неизвестная. Что там надумает Всеслав? Отпустить не может. А, вот, показательно голову с плеч прикажет снять, чтобы другим неповадно было, это вполне. Он может. Человек решительный.

Скажу честно, я расстроился. Такая авантюра сорвалась! Игнатьич, конечно, вздохнул с облегчением, когда катер вернулся в багажный отсек флаера.  Ему моя затея с самого начала была не по вкусу.  А парня жаль. Хороший был пареньёк, ответственный. Братья наплевали на волю отца, а он не отступился. До конца пошёл. Вот только сглупил, ветку дёрнул. И сдалась ему эта ветка! Катер же сканировал сад, сигнализацию обнаружил и предупредил его. Эх, парень, парень! Всеслав – князь резкий и жёсткий. Да и законы у него в княжестве гуманностью не отличаются. Можно было бы, конечно, попытаться вытащить его из застенков. Да, только, в этом случае не сносить нам головы от начальства. Высылка в наше время и увольнение. В конце концов, пусть сами разбираются.
  Для порядка, конечно, подежурили пару дней возле Китежа. Тем более, что у князя действительно оказался интересный сад. Откуда у него этот китаец появился – неизвестно, но умудрился он культивировать в этом климате даже гранаты, персики и мандарины с лимонами. И, судя по всему, сильно разбирался в нетрадиционной китайской медицине. Вон, как Всеслав окреп и помолодел. А лет пять назад развалюхой был. Я-то помню. Наблюдали, как он в своём княжестве пытался оптимизировать сельское хозяйство. Видать, сопоставил простой народ сад с невиданными фруктами и чудесное омоложение князя, вот и появилась версия с молодильными яблочками. А парень бедный повёлся.
Через пару дней решили, что сидеть тут, больше смысла нет, и поехали дальше. А там уже затянули текущие дела, и история с Иваном царевичем и серым волком как-то вылетела из головы. Правда, втык за контакт первой степени я от начальства получил. Да и Игнатьичу досталось. Усадили нас на базе и временно запретили выезды. Но это так, не страшно. По опыту знаю, что максимум через неделю начальство отойдёт от праведного гнева, и мы опять выскочим во внешний мир. Так бы всё и забылось, если бы эта история не получила неожиданного продолжения.

Через неделю опять загремели засовы, окованная железом дверь распахнулась, и в проём заглянула упитанная красная рожа.
- Эй, арестант! Сбирайся ходче! Княже пред свои светлы очи требует.
Теряясь в догадках, Иван подскочил на лавке, быстро сунул ноги в свои сафьяновые сапожки, на которые с вожделением поглядывали стражники, и поспешил на выход, на ходу выдёргивая из волос соломинки. То, что руки не связали, да и вели не так строго и жёстко, как в первый раз, обнадёживало. Но всё равно, ничего хорошего княжич не ждал.
Князь встречал его в престольной палате, сидя на парчовом троне, в окружении многочисленной челяди. Одних бояр в своих высоких бобровых шапках было четверо. Рядом, за низеньким столиком приткнулся дьяк, занесший очиненное перо над свитком. У самого трона воинственно топорщил рыжую бороду воевода, а немного в стороне неприметной тенью стоял Ван.
- Ты – вор, - без предисловий начал Всеслав. – По нашим законам за посягательство на имущество князя полагается смертная казнь.
Князь замолчал, то ли для того, чтобы передохнуть, то ли для того, чтобы придать больше веса своим словам. Иван нервно сглотнул горький ком, застрявший, неожиданно, в горле.
- Но, есть один выход из этого положения, - наконец продолжил Всеслав.
- Какой выход?
- В двух дня езды на восход начинаются проклятые земли. Там, в этих землях, стоит полуразрушенный храм. Ван говорит, что в нём есть бронзовая табличка, на которой изображены крылатый конь и девушка неземной красоты. А на другой стороне таблички – письмена иноземные. Мудрость там изложена древняя, и, по словам Вана, очень важная. Так вот, привезёшь табличку, отпущу домой тебя, да ещё и одарю. Ну, что, берёшься?
- Куда деваться? Берусь. Дозволь вопрос, княже.
- Дозволяю. Спрашивай.
- А почему ты туда не отправил кого-нибудь из своих слуг?
- Отправлял. Да только ни один из них не вернулся. Проклятые земли потому и зовутся проклятыми, что оттуда живыми не возвращаются. Чего это ты побледнел? Или ты думал, что я тебе плёвое задание дам? Нет, добрый молодец. За свои дела отвечать нужно. Или на плаху прямо сейчас хочешь?
- Нет. Я поеду. Когда выезжать?
- Сразу после того, как дашь мне клятву, что не попытаешься сбежать и искать защиты у своего отца. Надеюсь, княжеский сын – хозяин своему слову?
- Хозяин. Вот, только коня у меня нет.
- А на чём ты сюда приехал?
- На коне, - решил скрыть своё путешествие на Сером Волке Иван. – Я его недалеко от города оставил, а в город пешим проник. А теперь, через столько дней, вряд ли найдешь его там. Ищи – свищи его. Или волки съели, или увёл кто.
- Дам я тебе коня, так и быть. Ну, что, едешь?
- Еду, - вздохнул парень.
Клятву он принёс тут же, после чего его вывели во двор, где уже ждал оседланный конь и его оружие, которое у него отобрали, когда ловили в саду. Ван, всё так же молча, вложил ему в руку кусок телячьей кожи, на которой схематически был изображён храм и примерное место, где нужно искать табличку.
- Езжай в ту сторону прямо всё время, - пробасил воевода, лично приторачивая к седлу торбу со снедью. – С дороги не сворачивай. А там, дальше, тебе любой скажет, где эти проклятые земли. Ну, удачи тебе, княжич. Кто знает, может, и вернёшься оттуда.
Не отвечая, Иван пришпорил коня и поскакал со двора. По городу тоже проехал не задерживаясь. Хоть и мелькнула мысль поесть чего-нибудь вкусного в харчевне, но больше торчать тут он был не намерен. Лучше предастся чревоугодию в первом попавшемся трактире на дороге. Такой трактир подвернулся уже под вечер, что оказалось как нельзя кстати. Можно было и переночевать. Трактирщик не торопясь вышел в зал харчевни, но, моментально угадав намётанным глазом статус гостя, расторопно подбежал и, угодливо кланяясь, провёл княжича в самые лучшие покои.

К границе проклятых земель Иван подъехал уже к вечеру следующего дня. То, что это именно проклятые земли, сомнений быть не могло. Уродливые деревья, кусты, которые издали можно было принять за сказочные чудовища, тянущие свои скрюченные руки, лёгкая дымка, стелющаяся пол земле, полное отсутствия зверья и птиц и запах болотной гнили. Да. Это точно они. Конь занервничал и стал упираться, отказываясь идти дальше. Некоторое время его ещё удавалось понуканиями заставить двигаться вперёд, но в какой-то момент он встал, как вкопанный и просто дальше больше не пошёл.
Иван слез с седла, закинул торбу за спину и оглянулся, ища, где бы привязать коня, когда что-то в кустах шевельнулось. Конь заржал и помчался прочь, рванув повод из рук так, что чуть не вывихнул плечо.
- Опять без коня остался, - пробормотал княжич, потирая руку. – И что же мне так не везёт в последнее время?
Как бы то ни было, а дальше придётся идти пешком. Иван вздохнул, вытащил меч и, выставив его перед собой, пошёл вперёд. Было страшно. Дымка стала подниматься и, вскоре, достигла уровня колен. Обстановка давила на нервы и заставляла вздрагивать от каждого шороха. Что-то мелькнуло в туманной дымке и заставило парня напрячься. Вот, ещё раз, в ветвях кустарника. Что бы это могло быть? Местность мёртвая. Не то, что птиц или зверья, мошкары нет. Иван приблизился к кусту, раздвинул кончиком меча ветви, и тут что-то тёмное и бесформенное бросилось ему прямо в лицо. Княжич рефлекторно прикрыл лицо рукой, отмахнулся клинком и отскочил в сторону.
Почва под ногами поехала. Парень заметался, пытаясь уйти с зыбучей поверхности, почва стала проседать быстрее, а потом просто обрушилась вниз, увлекая за собой и Ивана. Падение было стремительным и, если бы под ним не оказалась куча рыхлого грунта, упавшего на дно вместе с ним, то результат мог быть плачевным. Отплёвываясь, княжич поднялся и, глянув на пятно неба высоко вверху, огляделся. Света было мало, но стало ясно, что он находится в старом, очень старом тоннеле, пол, потолок и стены которого выложены грубым камнем. Отлично. Не везёт, так во всём. И как теперь выбираться? Наверх – не вариант. Тут без чужой помощи не вылезти. Значит, нужно идти под землёй. Глядишь, и выход где-нибудь найдётся. Только, вот, с гмурами нежелательно встречаться. Вообще-то, этот подземный народец не особо опасен. Но людей недолюбливает, поэтому пакость какую-нибудь сделать может. Тоннель, например, обвалить. Кто знает, может, они и его сделали. Тогда точно недовольны будут, что человек здесь ходит. А с подземной змеёй вообще встречаться не хочется. Эта тварь смертельно опасна. Сожрёт и не подавится.
С направлением движения определился легко. Просто пошёл примерно в ту же сторону, куда шёл и раньше. Тем более, что в этом направлении пол шёл на подъём. Кто знает, может, тоннель и выведет на поверхность. Свет, падающий через горловину ямы, далеко не распространялся, и, вскоре, Ивану пришлось идти в кромешной темноте. Только заплесневелые каменные стены под рукой, звук капающей воды, шорох осыпающегося мха и затхлый плотный воздух. Ещё в темнице княжич заметил, что в кромешной темноте время, словно останавливается. Непонятно, как долго находишься в ней: час, два или сутки. Так и здесь. Сколько он шёл по этому тоннелю, Ваня не помнил. Несколько раз останавливался, присаживался на пол и отдыхал, прихлёбывая из фляги ключевую воду и отщипывая на ощупь кусочки каравая.
Вскоре, впереди что-то забрезжило. Не то, чтобы свет, а так, словно темнота просто стала светлее. Но, всё равно, двигаться стало гораздо легче. Наконец, Иван вышел к небольшому прямоугольному лазу, за которым оказался деревянный квадратный в сечении сруб, уходящий вверх. Похоже, это заброшенный высохший колодец с кучей мусора на дне. И, судя по всему, наверху был поздний вечер или раннее утро. С трудом, упираясь в бревенчатые стены и используя кинжал, княжич выбрался на поверхность. И всё-таки, это утро. Пока выбирался, небо посерело, звёзд стало меньше, и на землю упал утренний туман. Сразу стало неуютно и сыро. Неподалёку обнаружились какие-то развалины, и парень поспешил туда, надеясь найти укрытие, чтобы хоть немного передохнуть в более-менее сухом месте, развести костёр и поесть что-нибудь горячее.
Такое место вскоре нашлось. Это была вторая по счёту комната. Каменные стены, высокий, сравнительно целый, сводчатый потолок, проросшие сквозь оконные проёмы деревья и заваленный всяким хламом и мусором пол. Быстро натаскал веток, развёл небольшой костерок и, наконец, блаженно улыбаясь, протянул руки над костром. Хорошо-то как! Можно и горяченького чего-нибудь приготовить. Да и вздремнуть не мешало бы.

Ивана разбудил шорох. Вскочив, он заметил стайку крыс, бросившихся наутёк, испугавшись резкого движения. За окнами был уже день. Ярко светило солнце, и стоило, всё-таки, разобраться, где он находится. Наскоро подкрепившись, княжич выбрался из развалин и, наконец, посмотрел на них при свете дня. Не может быть! Это был тот самый древний храм, к которому он направлялся. Сомнений быть не могло. Сводчатая, полуобвалившаяся арка над главным входом, две целых колонны,  одна, упавшая, разломанная пополам, шпиль, опасно накренившийся и обломанный у самого навершия и ноги какой-то статуи в нише восточной стены. Всё так, как рассказывал Ван. Вот так повезло! Пройти под землёй к самой цели, это дорогого стоит.
Быстро определившись, парень достал кусок телячьей кожи с нарисованной схемой и направился к главному входу. Храм был прекрасен даже в таком запущенном виде. Интересно, кто его построил и почему забросили? Хрустя битым камнем, Иван углубился в анфиладу комнат, потом, следуя схеме, повернул направо, поднялся по опасно шатающейся каменной лестнице на второй этаж и вышел в огромный зал. Даже такая облупленная, со следами плесени и пятнами лишайника, роспись на стенах поражала своей красотой. Посреди зала стояло возвышение с рамкой наверху. А в рамке была закреплена почерневшая от времени прямоугольная металлическая плитка величиной в локоть. Княжич вытащил её из рамки и протёр от грязи, пыли и паутины.  Проступили очертания какого-то рисунка.
Он поднёс табличку к окну и увидел изображение прекрасной девушки, удерживающей под узцы вставшего на дыбы коня. Ещё не веря своей удаче, он перевернул пластину и увидел, что обратная сторона буквально испещрена какими-то палочками и чёрточками, перекрещивающимися и соединяющимися немыслимым образом. Похоже, это и есть те самые иноземные письмена. Завернув находку в холщовую тряпицу, Иван упрятал её в котомку и, вернувшись к месту своего отдыха. Уж отдохнуть перед дальней дорогой стоило бы. Поев, княжич поудобнее улёгся и задремал с чувством выполненного долга. Правда, ещё нужно выбраться отсюда. Тем же подземным ходом воспользоваться не получится. Пройти-то можно, а вот выбраться на поверхность на том конце тоннеля – никак. Там глубоко, да и края осыпаться будут. Придётся уезжать по верху.
Кошмарный вой подбросил его на месте. Сна, как и не бывало. Выхватив меч, Иван подскочил к окну и увидел приближающееся к храму трёхголовое чудище. Все три головы на гибких шеях были опущены низко к земле. Змей Горыныч пожаловал. А княжич, признаться, не верил в сказки. Думал, что выдумки всё это. А тут собственной персоной. Точно учуял дух человеческий. Вон, вынюхивает след на земле. Да ещё и костёр. Дым на много вёрст учуять можно. А уж звериным нюхом и подавно. Прятаться поздно. Змей уже учуял жертву и не упустит. Значит, нужно встретить его достойно.
С мечом наперевес парень выскочил в оконный проём и сразу атаковал чудище. Почувствовав опасность, Змей начал разворачиваться, вскидывая головы, когда сверкающая сталь клинка перерубила длинную змеиную шею справа. Из обрубка вырвалось пламя, и зверь взвыл ещё сильнее и затрясся всем своим телом. Не теряя времени, Иван перескочил на другую сторону и рубанул по левой голове. Горыныча затрясло ещё сильнее, вырывающийся из обоих обрубков огонь охватил среднюю голову, и она стала оплывать, теряя свои очертания. Зверь пожирает сам себя. Осталось добить его. Парень опять вскочил на его спину и вонзил меч в мягкое, проминающееся место посередине твёрдого панциря. Внутри что-то взвизгнуло, чудище дёрнулось в смертельной агонии и затихло. Пламя погасло. Только запах гари и потрескивание остывающей средней головы.
Выдернув клинок из тела Змея, Иван спрыгнул на землю и собирался уже вернуться к месту своей стоянки, как затрещали кусты и на площадку перед храмом выскочили аж две кикиморы, воинственно потрясающие своей длинной рукой с крюком на конце. Княжич метнулся перекатом вправо, пропустил мимо себя одну и рубанул ей по шишковатой голове. Там что-то затрещало, посыпались искры и кикимора застыла, словно статуя. Отлично. Убил с одного удара. А где вторая? Вон она, пытается убежать. Поняла, что ей не по зубам этот человек. Парень в три прыжка догнал нечисть и так же ударил мечом по голове.
Воздух пересекли яркие лучи, и над головой переломилась молодая сосна. Иван метнулся под защиту коренастого дуба. Над плечом опять прошёл луч, и в мощном стволе дерева появилась дымящаяся сквозная дыра шириной с кулак. Злыдни. Больше некому. Этого злого духа не видать, но он может многое. Навью Ваня пропустил. Слишком был увлечён схваткой со злыднями. Прыгнув от очередного луча в кусты, он только успел увидеть взметнувшуюся навстречу серую тень, а потом наступила темнота.

Сирена тревоги взбудоражила всю базу. Я помчался, лавируя между людьми, на место, положенное мне по штатному расписанию при обороне базы, на ходу приводя лучемёт в боевое состояние. Метание людей только с первого взгляда напоминало броуновское движение. Если приглядеться, люди быстро спешили занять позиции, не создавая паники и суеты. Моё место было неподалёку от командного пункта, поэтому всё, что там происходило, я мог спокойно видеть и слышать. А происходило там что-то интересное. Шевчук, наш научный руководитель, насмерть сцепился с Гуркиным, начальником охраны базы.
- Как? Вы мне объясните, как этот вандал мог попасть на территорию? – разорялся профессор. – Вы же мне клялись, что сюда мышь не проскочит! А он свободно проникает сюда и устраивает форменный разгром.
- Что вы на меня орёте? – отбивался полковник. – Охранный периметр функционирует, все системы исправны. Посадок напряжения не было, отключений тоже.
- Как тогда он оказался на территории?
- Не знаю. Это мистика какая-то! Как только он приблизился к периметру на двести метров, его сразу взяли на контроль. Охранные дроны следили за ним. А потом он исчез. Просто пропал.
- Вы в каком веке живёте? В одиннадцатом?
- В двадцать третьем.
- А рассуждаете, как местный тёмный крестьянин. Мистика, исчез…
- Но, что я поделаю, если это так? Телепортация натуральная! Там исчез, здесь появился.
Увлекшись подслушиванием, я подошёл поближе и, вдруг, на мониторе увидел размахивающего своей железкой нашего Ивана – царевича. Ого! Наш пострел везде поспел? Даже от Всеслава ушёл живым. Шустрый малый!  Вскоре отбой тревоги всё-таки объявили, и я получил возможность пообщаться с Шевчуком. Профессор, конечно, всё ещё дулся на меня за мои проделки, но, всё же, мне удалось его разговорить. А выяснилось кое-что любопытное.
На учёном совете решили заняться древним храмом, находящимся внутри охранного периметра не так уж и далеко от базы. А храм действительно был любопытный. Он полностью не соответствовал ни одной культуре, находящейся в этих краях за всю историю. Комендант, для обеспечения научных работ, решил отправить уборочную машину, чтобы убраться вокруг строения. Ну, такой агрегат, что-то вроде гибрида мощного пылесоса с тремя шлангами и передвижного автоклава, тут же сжигающего всю засасываемую органику. Так вот, этот придурок набросился на уборочную машину, обрубил шланги и, пробив мягкий капот редуктора, заклинил ведущий вал. Так, что до кучи он ещё и двигатель сломал.
Вся система автоматизирована, поэтому сразу после сигнала о поломке к месту аварии выдвинулись два ремонтных робота со стрелой тельфера. Пока всю систему перевели на ручной режим управления, наш победитель пылесосов успел укокошить обоих роботов и сцепиться с охранными дронами. Более того, он умудрялся уворачиваться от боевых лазеров! После перевода на ручное управление, дроны отозвали и мягко вырубили хулигана при помощи полицейской системы задержания преступников. Задача стояла в том, чтобы взять Ивана живьём. Надо же, всё-таки, узнать, как проник сюда в обход охранных систем этот царевич. Или княжич? Не суть важно.
Ваня на допросе в партизана не играл. Быстренько рассказал, как и зачем попал сюда. Опять досталось Гуркину. И поделом. Надо же так опростоволоситься! Напичкать весь периметр охранными системами и всякими смертоносными штуками, и банально прошляпить старый подземный ход, ведущий под всем этим хитроумным технологическим великолепием. Зато пластина, за которой пришёл наш знакомый, произвела настоящий фурор. Это оказался сборник лечебных рецептов от самого Асклепия,  древний артефакт, само существование которого всегда ставилось под сомнение. Да и сам Асклепий, или Эскулап – пол гречески, тоже фигура больше мифологическая и до этого времени считалась собирательным персонажем. Этакий бог, родившийся смертным.
Дальше – дело техники. Память просканировали и заменили воспоминание. Табличку, естественно, изъяли и распечатали на 3-D принтере  для Ивана новую, ничем не отличающуюся от оригинала. Вывезли нашего нарушителя в бессознательном состоянии за периметр, усадили на коня, которого выделили из наших конюшен под причитания главного зоолога Саныча и отправили восвояси. А вот тут я мёртвой хваткой вцепился в Шевчука и, буквально, вымолил разрешение сопроводить нашего старого знакомого до самого места. Уж больно мне интересно было, чем всё это дело закончится. А с лошадкой вообще угадали. Такой конь для этого времени – просто сказочный скакун. Что делать? Других не было. Да, ещё я выпросил у Шевчука стимулятор функций организма. Вещь хорошая. Ваниному отцу точно пригодится. Пришлось распечатать на 3-Д принтере кривобокий флакончик толстого мутного стекла, имеющий хождение в эту эпоху.

Иван вздрогнул и проснулся. Конь всё так же шагал по лесной дороге, изредка наклоняя голову и срывая наиболее вкусный по его мнению, пучок травы. Надо же было умудриться задремать! Хотя, ничего удивительного после такого потрясения. До сих пор дрожь пробирает от воспоминаний о том, как выскочил из храма трёхголовый Змей Горыныч.
- Чую, духом человеческим повеяло! – проорал он, изрыгая языки пламени изо всех трёх пастей сразу. – Значит, будет у меня сегодня сытный обед!
- Не хвались раньше времени, чудище поганое! – прокричал ему в ответ Иван, чувствуя, как встают дыбом волосы под шлемом.
А потом была схватка. После того, как Змей хвостом вышиб парня из седла, конь в ужасе ускакал прочь, и схватку пришлось продолжить пешим. Жалко, конечно. Тем более, что конь не его. Всеслав вряд ли будет доволен тем, что его конь потерян. Княжич вертелся, как уж на сковородке, уворачиваясь от струй пламени, изрыгаемых Горынычем. Бились весь день. Пот гладом катился со лба и заливал глаза. Колени мелко дрожали от напряжения. После того, как Иван отсёк одну голову, Змей стал слабеть. После потери второй головы движения его замедлились, и парень, перепрыгнув через струи дымящейся крови, хлещущие из ран, рубанул по третьей. Оставив подыхать бьющуюся в агонии тушу, княжич вошёл под своды храма. Табличка стояла на возвышении в большом зале, а на заднем дворе стоял привязанный к коновязи прекрасный конь. Своевременная находка. Будет на чём назад вернуться.
На следующий день пути нашёлся сбежавший скакун. Он мирно щипал травку возле дороги, словно ожидая своего хозяина. Вот и хорошо. Будет, что отдать Всеславу, а то своего трофейного коня отдавать было жалко. Уж больно отличался он статью и красотой от остальных лошадок. Поистине царский скакун. Да и бежал, словно стрела, выпущенная из лука. Угольно чёрный, лоснящийся, длинноногий, с лебединой грациозной шеей и мощным поджарым торсом, он просто влюбил в себя Ивана. И имя сразу подобралось Ворон. Именно Ворон и никак иначе.
В Кижич въезжал утром, переночевав в трактире за городской стеной. Там же Ворона и оставил, решив не показывать его князю. Возле терема собралась огромная толпа. Каждый хотел посмотреть на человека, вернувшегося с проклятых земель живым. Иван приосанился, важно подъехал к красному крыльцу, спешился и поклонился князю.
- Выполнил я твою волю, княже.
- Ты привёз табличку?
- Да. Вот она.
Княжич отстегнул от седла котомку, вытащил оттуда табличку и протянул её Всеславу. Тот принял трофей и передал её Вану. Басурманин осмотрел табличку и кивнул головой.
- Что ж, - проговорил Всеслав. – Ты искупил свою вину. Теперь ты не пленник, а гость.
- Гостем быть у тебя – великая честь, - ответил Иван. – Но, всё же, разреши мне откланяться. Я беспокоюсь за своего отца.
- Понимаю. Ты можешь поехать после того, как о своей поездке расскажешь. И возьми вот это, - протянул князь небольшую торбу. – Это гранат. Угостишь отца. Привези его сюда. Ван им займётся. Через два месяца ты его не узнаешь.
О своих злоключениях Иван рассказал за трапезным столом. Слушали его внимательно. Никто так и не перебил. Только во время описания боя со Змеем Горынычем раздавались охи и ахи. А, вот, когда он закончил, тишина взорвалась гомоном десятка голосов. Люди бурно обсуждали рассказ, веря и не веря в то, что услышали. Княжич поднялся из-за стола и поклонился Всеславу.
- Спасибо, князь. Поеду я.
- Прощай, княжич. Ты – настоящий витязь.
Смущённый такими словами, Иван быстро съехал со двора и поспешил в трактир, где его дожидался Ворон. Задерживаться в городе не хотелось, да и тревога за отца сжимала сердце, поэтому, пополнив у трактирщика припасы, сразу заторопился в дорогу.

На тот злополучный перекрёсток мы еле успели. Только выключили установку и сели на днище, как на дороге показались два всадника. Я включил зум, на экране монитора лица путников увеличились и мы узнали в них Захара и Фёдора. Братья были явно чем-то недовольны.
- А вот и камень этот, - проговорил Захар.
- Ага. Лжец этот бел-горюч. Бессовестный лжец.
Я развернул клавиатуру и опять на старославянском стал набивать текст: «Мало знать предначертанное, надо ещё и уметь добиться того, что предначертано». Братья прочитали на внешней панели эту надпись, выведенную огненными буквами, и пришли в ещё большую ярость.
- Как ещё добиваться, если я прямиком в разбойничий вертеп попал? Насилу отбился, а потом ещё долго от них по лесам скакал! – прокричал Федот.
- А я вообще в город попал и в кости каким-то жуликам в пух и прах проигрался, - угрюмо буркнул Захар. - Чуть голым меня не оставили. Коня пришлось у них выкрасть. Столько ночей их выслеживал! Как бы дал по этой каменюке!
- Тихо ты! – остановил его Фёдор. – с бел-горюч камнем нельзя так. Разозлится, таких бед накличет, мало не покажется. Кстати, а кто там едет вдали?
- Да это же братец наш! – пригляделся Захар. – Да ещё и с той стороны, где убиту быти. Не послушал нас, значит. И живой остался.
- А конь под ним, смотри какой! И за что это такая удача нашему дурню?
- А сейчас узнаем.
Вот, честно говорю, аж сердце сжалось в предчувствии беды. Что ни говори, а Ванька нам уже, как свой был. Вот что за наив! Наш простодыра, увидев своих братьев живыми и здоровыми, обрадовался, бросился обниматься с ними. Естественно, они потребовали от него полного отчёта, и наш великий победитель пылесосов выложил всё, как на духу, да ещё и гранаты показал, которыми его Всеслав одарил. Ну и конём своим похвастался. Кличку ему дурацкую какую-то дал: Ворон. Нет, чтобы Россинант, там, или Буцефал. Неустрашимый, какой-нибудь, на худой конец. Красиво и благородно. А тут – Ворон. Ну, ни какой фантазии у человека!
А дальше события стали разворачиваться с бешенной скоростью. Пока Фёдор заговаривал Ивану зубы, Захар зашёл сзади и ударил княжича кинжалом в спину. А кинжал, на минуточку, немаленький был. Парень, даже ойкнуть не успел, а, только, неестественно вытянулся, а потом мягко осел на траву. Я дёрнулся к к стационарному лучемёту, собираясь распылить этих сволочей на атомы, но Игнатьич меня остановил. В принципе, он прав. Мы не имеем права вмешиваться в их разборки. Жестокий век, жестокие сердца, как говаривал Шекспир. Братья вскочили на коней, прихватили Ваниного Ворона со всей поклажей и, не теряя времени, поскакали домой. И вот тут я не выдержал. Выскочить из флаера, подбежать к телу, кончиками пальцев уловить чуть слышный нитевидный пульс, выдвинуть медицинскую капсулу, уложить туда бедолагу, задвинуть капсулу назад и прыгнуть в машину – оказалось делом нескольких минут.
- Гони, Игнатьич на базу! – заорал я.
- Ты с ума сошёл? – опешил напарник, запуская двигатель.- Нас же поганой метлой из института попрут за это!
- Беру всю ответственность на себя! Гони!
Флаер взмыл высоко в небо и помчался на максимальной скорости. По дороге я успел связаться с базой и зарезервировать медицинский реанимационный блок. Капсула, это хорошо, но она только временно поддержит состояние раненного и не даст ему умереть. А вот блок будет бороться за его жизнь. До базы долетели минут за пять. Каково же было удивление медицинского центра, когда из флайера вышли мы оба живые и здоровые, а в капсуле они увидели местного жителя. Но, клятва Гиппократа, она и в двадцать третьем веке клятва Гиппократа. Приняли его, как миленькие. А потом мне пришлось выдержать тяжелейший бой с Шевчуком. Это не с пылесосами воевать, и, даже, не с ремонтными роботами! Тут пострашнее будет. Но, всё-таки, убедил я его. Списали всё это на эксперимент историков по истокам возникновения русских народных сказок, былин и преданий. Навязали мне, правда, историка Мишку Серова вместо Игнатьича. Напарник только рад был. Ему моя авантюра изначально не нравилась.
Парня подлатали и поставили на ноги в течении суток. Всё-таки медицина двадцать третьего века, это вам не шаманские пляски с бубнами. Иван стал, как новенький. Сидит себе в палате, смотрит вокруг себя квадратными глазами и трясётся, как осиновый лист под автоматическим диагностом. А когда диагност зажужжал, княжич готов был в окно выпрыгнуть. Хорошо, что стеклопакеты бронированные и не открываются. А то ищи-свищи его по базе. Память опять пришлось подкорректировать. Ну, тут уж никуда не денешься.

Иван открыл глаза и вздрогнул всем телом. Что произошло? Где братья? Словно вспышка, вернулась память. Вот Федот скалит зубы и расхваливает Ворона. Вот Захар осторожно заходит за спину. И, вдруг, страшная боль под левой лопаткой и темнота. И что это значит?
- Ну и горазд ты разлёживаться! – раздалось сбоку.
Ваня вскочил и обернулся. Рядом, плавно покачиваясь, в вершке от земли висел Серый Волк.
- Волк? Откуда ты взялся? И что случилось?
- Случилось! Сволочи твои братья, вот что случилось.
- Почему сволочи? И где они? Где мой конь, наконец?
- Убили они тебя и коня забрали со всей поклажей.
- Как убили?
- Захар сзади кинжал тебе в спину воткнул.
- Так я мёртв?
- И не надейся! Живее всех живых. Пришлось мне метнуться за тридевять земель за живой и мёртвой водой. Что рот раскрыл? Садись на меня. Поедем братьев твоих на чистую воду выводить, а то они, чувствую, все свои заслуги тебе припишут и отца твоего охмурят. Да, ещё вот тут возьми пузырёк.
- Что это?
- Для папаши твоего. Не живая вода, конечно, но немного поможет. Пободрее будет. А там, к Всеславу съездит, у Вана подлечится, лет десять сбросит. Тебе же Всеслав обещал?
- Обещал.
- Вот и бери. Пусть папаша выпьет. Прыгай быстрее. Полетели уже.
К родному стольному граду подъехали уже ближе к вечеру. По совету Волка дождались полной темноты, а там, перелетели через стену и приземлились с тыльной  стороны терема. Иван спешился и зашёл в терем с чёрного хода, где обычно придворная челядь ходит. По случаю позднего времени никого не было. Только  ключница Настасья прошлёпала растоптанными чоботами, да на кухне кухарки готовили опару. Тк, что проскочить удалось незамеченным. А в трапезной пировали вовсю. Длинный стол ломился от яств, гости шумно славили хозяев – Захара и Фёдора, сидевших во главе стола. А те, подбоченясь, в который уже раз смаковали подробности своей битвы со Змеем Горынычем. Отца на пиру не было.
Иван осторожно прошёл к отцовской опочивальне и тихонько толкнул дверь. При тусклом свете лампадки он увидел на кровати тихо лежащего  князя.
- Папа! – бросился к нему парень.
- Кто здесь, - попытался сесть на кровати Радомир.
На отца без слёз смотреть было нельзя. Ещё более высохщий, трясущийся, он слезящими подслеповатыми глазами пытался рассмотреть гостя.
- Папа! Это же я, Иван, сын твой!
- Иван! Иван погиб. Мне Захар с Федором сказали.
- Они меня и попытались убить. Меня спасли.
- Кто? Потом. А сейчас выпей вот это.
- Что это?
- Лекарство. Тебе станет легче.
Князь принял пузырёк, недоверчиво покачал головой и вылил содержимое себе в рот. С минуту ничего не происходило. А потом плечи Радомира распрямились, дрожь прошла и, даже при свете лампады было видно, как на бледных щеках заиграл румянец. Отец посмотрел на сына просветлевшими глазами и заплакал.
- Что ты, папа?
- Я впервые за столько лет почувствовал себя здоровым. Я тебя вижу. И всё вокруг вижу! И слабости нет.
Радомир легко соскочил с кровати и пружинистым шагом прошёлся по опочивальне.
- Ты должен мне всё рассказать прямо сейчас, - наконец произнёс он, опять усаживаясь на кровать. – Рассказывай.
И Иван рассказал. Рассказал всё. И про камень бел-горюч, и про Всеслава с его чудесными плодами, и про Вана, и про путешествие в проклятые земли, про битву со Змеем Горынычем, про триумфальное возвращение, встречу с братьями, удар в спину кинжалом, а так же про то, как его спас Серый Волк. Отец молчал. Просто сидел, смотрел в красный угол, туда, где под образами тускло горела лампада. Потом поднялся, не вызывая спальника, оделся сам и, увлекая Ивана, решительным шагом направился в трапезную.
При появлении князя шум стих. Братья тоже обернулись и побледнели, увидев Ивана.
- Ванька? – первым опомнился Захар. – Живой, братишка!
- Вы больше не мои сыновья! – твёрдым голосом проговорил князь. – Вы обагрили кровью своего единокровного брата свои руки. Братоубийцы не могут быть моими сыновьями. Стража! В кандалы их!
Захар ещё пытался что-то сказать, но его никто не слушал. До Фёдора дошло быстрее. Он отшвырнул насевших на него стражников, рванулся к двери, но кто-то схватил его за ногу, повалил на пол, а потом подоспевшие дружинники скрутили его. Захар позволил себя связать безропотно. Братьев увели, а гости потхоньку стали расходиться. И ванн присел за стол и, вдруг, почувствовал, как сильно он голоден. Ножом отрезал кусочек поросёнка, кинул в рот и прожевал. На душе было пусто и тоскливо. Князь положил ему руку на плечо и заставил обернуться.
- Не грусти, сын. В тот момент, когда они только задумали убить и обобрать тебя, чтобы присвоить всё, что ты добыл для меня, они сами отказались от родства с тобой. Эти люди совершили преступление не только перед тобой или мной, они совершили тяжкий грех, которому нет прощения. Выкинь их из головы. У нас с тобой теперь много дел. Завтра принимаешь княжение. А через неделю я отъезжаю к Всеславу. Надо воспользоваться приглашением. Тем более, если этот его басурманин действительно такой кудесник. А сейчас пойдём отдыхать. Завтра много дел.
- Ты иди, папа. Я сейчас.
Иван выскочил во двор через чёрный ход. Серый Волк всё ещё ждал его в тени забора.
- Ну, как прошла встреча с братьями и отцом?
- Всё хорошо.
- Я видел. И слышал. Удачи тебе. Скоро у тебя будет много работы. Тебе понадобится вся твоя мудрость. Княжь так, чтобы о тебе люди вспоминали добрым словом.
- Я постараюсь. И, спасибо тебе.
- Прощай.
Серый Волк взлетел в небо и растворился в ночи. Иван долго стоял, глядя вверх, и на губах его блуждала улыбка. Он точно знал, что такого друга он не забудет никогда.