Марлен Монро

 
  Дусек, как звали Евдокию Степановну, на улице была бабенка еще в соку. И когда она проходила мимо кучкующихся остаграмиться мужиков на дворовой скамейке, орлы дарили ей свои небритые смазливо-сладкие улыбки, провожали выразительными взглядами, дескать помним тебя Дусек еще какой ты смолоду была.
  А была Евдокия по молодости так хороша, что пройти мимо было невозможно. Пышная грудь, крутые бедра, пухлые алые губки, брови вразлет и самое необычное -  ее зеленые глаза и черная волнистая копна волос …
  Бабы завидовали. Такая красота гарантировала Дуськи Фомичевой хорошую бабскую долю в замужестве. Но сколько не было ухожёров, а выбрала она Кочубея, как кликали по – деревенски Ванька Киреева. Малый он был нормальный. Мастеровой. Но какой-то бестолковый. Сделает работу человеку и не оценит ее. Возьмет сколь дадут. А на деревне одна валюта во все века-самогон. Ну в общем, не домовитый, не хозяйственный. А заработок в виде оплаты самогоном рано или поздно превращал человека в пьянь и отнимал у него душу, радость жизни. День начинался и кончался уже для такой жертвы в количестве выпитых стопок, потом бутылок…
  Одним словом, свадьбу сыграли добрую. Красивую. Стала Евдокия Киреевой. Но Кочубихой ее не звали. Стала она Дуськом в просторечье. Работала бухгалтером в хозяйстве. А Ванек в бригаде плотником.  Родили себе дочурку Настасью. И когда ей исполнилось 12 лет, стало Ваньку грустно совсем жить, и он запил. Но не был злой. Просто пил, смотрел на Дуську, как она вертится, по хозяйству, на работе, с ним не ругается. Живет, зараза, в своем мире и главное – цветет как-то по -особому. Не стареет, что ли.
  Так они прожили в тоске по понятию Кочубея до дочкиного выпускного. А Дусек, хотя с виду была еще и розой, душа ее давно устала. Глаза она свои зеленые чаще всего отводила в сторону, и никто не видел, что их зелень пожухла, как осенний кленовый лист… Соседка позвала ее на выпускной. Мол, пойдем, не Кочубею же идти. Совсем дурак стал непросыпный, что ты с ним вянешь.
  Подумала Евдокия, подумала и решила, а зачем дочке праздник портить? Пойду. Для начала пошли сударыни в баньку. Веничек еловый взяли, крапивный, дубовый, смородино-березовый и полынный. Со всем этим ведовством пробыли там часа три. Потом завалили в местную парикмахерскую и сказали:
-Делайте из нас Марлен Монро.
Мастера посмеялись, но за работу принялись с особым усердием. Дусек закрыла глаза и стала ждать чуда. Она ощущала прикосновение кисточек, щеточек, тампончиков, спонжиков к своему лицу. Потом приятные ощущения пробежали по коже головы, волосы укладывали в прическу. Но когда она открыла глаза на вопрос мастера:
-Нравится?
Ее удивлению не было конца. Какая там Марлен Монро… На нее смотрела дама из высшего света… Нет, Евдокия Киреева не пожалела, что захотела пожить хотя бы один вечер вместе со своей дочкой в красоте, которой она была достойна.
  Когда она вернулась с выпускного домой, в спальне распластавшись храпел ее Кочубей. Она долго смотрела на него, потом на себя в зеркало и понимая, что вот сейчас она смоет эту красоту, ляжет с краюшку на кровать с Кочубеем на ночь, и не дотерпит до утра, стянет одеяло и ляжет, как собака, на ковер подле постели, потому что пьяный вдрызг супруг ее совсем столкнет в бреду с кровати.
  -А не буду я этот праздник смывать. Пусть он доживет до утра,-решила она. Взяла мамину газовую красную косынку, покрыла ей свою прическу и прямо в наряде легла подле Кочубея.
  Ванька Киреев засыпал злой, не так, как всегда. Злой на Дуська. Мужики сказали, что его баба с соседкой нафуфыренные куда-то на ночь глядя поперли.
  Ванек Дуська любил. По-своему, по – киреевски. Но вот скучно ему стало и хоть волком вой. А выпьет и ничего. Как-то и мужиком он себя чувствовать в доме перестал. Его баба, как вертолет все успевала, ни о чем не просила. А вот выпьет и ничего… Лекарство, как ключ в нервану было найдено. И все было хорошо. Но вот Дуська с оглоблей соседкой куда-то ушла. С этой мыслью Кочубей и спал. И трансформируя его мысли, мозг выдал во сне ему такую картину. Будто он, Кочубей сидит утром у себя на кухне в белой рубахе, солнце в окно светит. И тут заходит его жена. Во сне это вроде бы Дусек и не Дусек. И говорит она ему, ну почему, мол, ты пьешь? Не пей, Ванек, я же с тобой рядом буду всегда. А так смотри, я же уйду, не выдержу. А ты   без меня в жизни маху дашь…
 …Ванька Кочубей проснулся, как всегда. И понял это только сон. Он перекрестился, поблагодарил Бога и попросил у Него благословения на день. А когда стал вставать, то его прямо оторопь взяла.
- Это что ж я натворил? – он, обхватил голову руками в отчаянии, и начал качаться из стороны в сторону, со страхом глядя на разукрашенную бабу, которая лежала рядом. И никак Дуська, калачиком у кровати на коврике. Эта курва лежала, как дородный окорок, что давича на закусь Бабирук приносил в гараж. Этот Бабирук человек дерьмо, но вот подишь ты, устроился на колбасню на бойню. При бабле, при мясе… И окорок притащил, вот, мол, я каков барин. Ну все одно ж дерьмо человек.
- Интересно, у нас с ней было чо? - подумал снова Кочубей, почесал затылок и его пот прошиб. Он ощутил летание бабочек внизу живота…
- Матерь Божья, точно было, по всему  было… А когда? Как же так? Дусек себя, я себе.. Срам-то какой…- бичевал он свою душу.
  И тут еще эта кукла зашевелилась, потянулась сладко - пресладко, словно кошка  Муська на  солнечном подоконнике…
…А! Открыла глаза … Ванек прямо задрожал всем телом, в глазах помутнело, захотелось, очень захотелось прямо рассольчику или кока-колы…и он выпалил на одном выдохе:
-Ты кто? Ты чо тут?
  Евдокия Марлен Монро повела своей четко выписаной черной бровью в сторону Кочубея и почему, сама того не зная, ответила:
-Цыц   у меня,- и улыбнулась, сверкнув чертовщинкой в оживших майской зеленью глазах.
Иван Киреев вспомнил, что это его Дуся, такая красотка, такая неженка и сладкоежка. Он как ужаленный вскочил и побежал в ванну бриться…
С этого самого утра пить он перестал. А вместо бутылок труд свой перевел в денежный эквивалент. Не хапал, конечно. Но больше не пил… Все-таки, Дуськино счастье отыскалось. Марлен Монро помогла навигатор семейного счастья Киреевых настроить…