Россия в войне с Наполеоном ч. 14

Художник А. Шепелюк, 1951 г. Одно из немногих изображений полководца с орденом Св. Георгия 2-й степени (на шее).

К вечеру со стороны русских участвовали около 30, а со стороны французов почти 40 тыс. чел. «В их поражении было столько же славы, сколько и в нашей победе», - писал французский ген. Филипп-Поль де Сегюр. Сражение вышло очень кровопролитным, с обеих сторон потери были огромны, смертельное ранение получил французский дивизионный ген. Гюден. «Насколько видел глаз, всё пространство было завалено трупами... Число убитых и изувеченных, русских и французов вместе, было так велико, что некоторые места, заваленные ими, надлежало объезжать, и нигде ни одного трофея - ни одной пушки, ни одного зарядного ящика!» - писал прусский ген. Генрих Брандт, который увидел поле битвы уже вечером. Как бы то ни было, известие о сражении при Валутиной горе произвело на французские войска «чрезвычайно дурное впечатление. Никто не думал, чтобы русские, тотчас после потери Смоленска, решились сопротивляться». На следующий день Наполеон приехал поднимать боевой дух войск, наградил отличившихся, вручил «орла» 127-му полку, который принял боевое крещение. Однако, вернувшись в Смоленск, Бонапарт послал за своим пленником, - последняя атака русских шла уже при лунном свете, и ген. П.А. Тучков сам повёл войска в бой, однако гренадеров откинули, а Тучкова, израненного штыками, взяли в плен. Наполеон, уверив своего пленника, что «война ничего не значит», а Александр «был ему другом и будет», спросил, может ли Тучков 3-й написать письмо царю? «Никак нет, ибо я никогда не осмелюсь утруждать его моими письмами», - ответил генерал.

Тогда Наполеон попросил написать брату, Николаю Алексеевичу Тучкову 1-му, - командиру 3-го пехотного корпуса. «Известите его, что вы меня видели и я поручил вам написать ему, что он сделает мне большое удовольствие, если доведёт до сведения императора Александра сам или через великого князя, или через главнокомандующего, что я ничего так не хочу, как заключить мир. Довольно мы уже сожгли пороха и пролили крови. Надо же когда-нибудь кончить». И прибавил угрозу: «Москва непременно будет занята и разорена, и это будет бесчестием для русских, потому что для столицы быть занятой неприятелем - это всё равно, что для девушки потерять свою честь». Капитан В. Дюпюи из кавдивизии ген. П.Ж. Брюйера вспоминал: «Каждый день с пяти утра мы вели перестрелку с казаками, и каждый раз это длилось до десяти или одиннадцати часов вечера. Они увозили всё, что имелось, из деревень, угоняя жителей, которые укрывались в лесах; затем они их поджигали... Такая манера вести войну была для нас очень пагубной. После целых дней боёв и трудностей мы едва находили, чем прокормиться, и зачастую не имели ничего, чтобы дать нашим лошадям». Наполеон вынужден был оставлять гарнизоны, опасаясь партизанской войны. Великая армия редела с каждым днём. Начался падёж лошадей, их уже не хватало, чтобы тащить пушки. План войны Барклая постепенно приносил результаты. Маршалы и генералы разделяли тревогу императора. Даже лихой Мюрат умолял Наполеона остановиться и не идти дальше. Кампания в России поначалу складывалась для завоевателя удачно.

ОТ СМОЛЕНСКА ДО БОРОДИНО

Всё новые и новые земли становились ему подвластны. Русские отступали и, казалось, перспективы их мрачны. В начале августа 1812 г. Наполеон решительно заявил в беседе с одним из своих любимцев маршалом Мюратом, что «первая русская кампания окончена... В 1813 г. мы будем в Москве, в 1814 г. – в Петербурге. Русская война - это трёхлетняя война». Наполеон жестоко ошибался. Спустя всего несколько месяцев от Великой армии осталась лишь несколько тысяч солдат и офицеров безмерно усталых, голодных, замерзших и оборванных. Они не чаяли унести ноги из этой угрюмой для них страны, населённой суровыми храбрецами. Генеральное сражение должно было обязательно состояться. Об этом знали и готовились обе противостоящие армии. При этом Наполеон спешил, так как его войско продолжало таять на глазах. Статистика была не радужной - только за 40 дней похода убыль в армии, в том числе от голода и болезней составила до 30 процентов, а в частях, состоящих в основном из итальянцев, немцев, поляков - от 40 до 50 процентов. Солдаты устали воевать, просились домой, появились дезертиры. Отряды русских партизан перекрывали снабжение французов оружием и продовольствием. Маркиз Арман де Коленкур в мемуарах «Поход Наполеона в Россию» отмечал: «Тем временем неприятель отступал от этапа к этапу, пользуясь для прикрытия своего движения только казаками или иногда одним - двумя драгунскими полками... Сторожевое охранение у казаков было лучше, чем у нас; их лошади, пользовавшиеся лучшим уходом, чем наши, оказывались более выносливыми при атаке».

Русская армия отступала в направлении г. Вязьмы. Взорвав за собой мост, последними из Смоленска уходили казаки донского полка Максима Власова 3-го, долго удерживавшие переправу через Днепр, и русские артиллеристы, которые по инициативе ген. графа А.И. Кутайсова спасли и вывезли из Благовещенской церкви особо почитаемую православную святыню - чудотворную Смоленскую икону Божьей Матери. Здесь надо отметить, что ген. М.Г. Власов 3-й с декабря 1820 г. по август 1826 г. исполнял должность главного управляющего ЧКВ, полки которого стояли на берегах Кубани, отражая нападения отрядов черкесов из горных лесов. С февраля 1836 г. в возрасте 68 лет Максим Григорьевич был назначен последним атаманом Войска Донского из природных казаков в почти 200-летней истории Российской империи. Несмотря на возраст, в 12-летний период атаманства ген. от кавалерии М. Власов отличался энергией, большой подвижностью и волевой настойчивостью.

Русские партизаны 1812 г. «Летучие отряды» регулярных войск.

С 26 августа 1904 г. по начало 1918 г. его имя, как вечного шефа, носил 5-й Донской казачий полк. Отступление объединённой русской армии от Смоленска положило начало бесчисленному множеству стычек и схваток с захватчиками. И всё же, несмотря на то, что наши войска применяли тактику «выжженной земли» или иначе говоря, «скифской войны», население крайне негативно относилось к самому факту их отступления. Партизанские действия русской армии начались 21 июля 1812 г., когда после соединения армий под Смоленском М.Б. Барклай де Толли сформировал летучий отряд из трёх Донских, Ставропольского, Калмыцкого и Казанского драгунского полков под командой Ф.Ф. Винцингероде. Он поставил перед ними задачу действовать в районе Духовщины: «непрерывно беспокоить левый фланг противника, уничтожать его отдельные партии, перехватывать курьеров и совершать другие партизанские действия» (12).

Идею в отношении отряда партизан Михаил Богданович позаимствовал у испанских партизан, с которыми Наполеон не мог справиться до того момента, пока они не решили объединиться в регулярную армию. О возможности и целесообразности использования соединений регулярной армии в тылу противника высказывался ещё Карл Фуль – тот самый, что построил для Русской армии абсолютно негодный Дрисский лагерь. Но письменное обоснование этой идеи дал подполковник Пётр Чуйкевич, который в апреле 1812 г. составил документ - «Патриотические мысли». Чуйкевич служил тогда в Особенной канцелярии военного министерства, которая занималась не бумажным делопроизводством и не политическим сыском, а выполняла функции армейской разведки. Инициатором её создания был военный министр М.Б. Барклай де Толли. Ему и адресовал свою записку Чуйкевич. Он предлагал в случае начала новой войны с Наполеоном, не вступая до времени в большие сражения, ослабить его армию, постоянно беспокоя её на пути движения. С этой целью, по мнению П. Чуйкевича, следовало наносить удары по её тылам, отрезая от источников снабжения, отсекать и уничтожать отдельные вражеские отряды. Эти действия и были названы Чуйкевичем партизанской войной, вести которую должны были «партии» – отряды лёгкой кавалерии регулярных войск с приданными им казачьими и егерскими частями. Командовать такими отрядами должны были толковые кадровые офицеры, в прежних кампаниях доказавшие свою смелость, распорядительность и способность к самостоятельным действиям.

Первый партизанский отряд численностью в 1300 чел. был создан по приказу Барклая де Толли 2 августа 1812 г. (ещё до начала Смоленского сражения). Его командиром стал честный и опытный Фердинанд Фёдорович Винцингероде. Одним из офицеров этого отряда был небезызвестный А.Х. Бенкендорф. В задачу специальному формированию входила «защита внутренности края от рассылаемых неприятелем отрядов и фуражиров… старание действовать, по возможности, на сообщение французских войск.» Боевой офицер Ф. Винцингероде атаковал французов в Велиже, затем захватил Усвят, который стал его временной базой. Наконец, он фактически блокировал Витебск, уничтожая все высылаемые из него фуражирные команды, а затем совершил рейд к Полоцку. Только пленных было захвачено более 2-х тыс. чел. Так называемые «летучие конные (партизанские) отряды» сразу весьма успешно себя зарекомендовали. Они не только вели арьергардные бои с противником, изматывая его силы и прикрывая отход армии князя П.И. Багратиона, но и совершали лихие кавалерийские рейды в тыл и на фланги врага, успешно вели разведку. Разбиваясь на небольшие отряды, казаки вдруг объявлялись повсюду: жгли, громили, уничтожали небольшие партии неприятеля, а стоило поднять тревогу - сразу исчезали. По существу, казаки и партизаны лишили Бонапарта прочного тыла, сделали невозможным долгое пребывание его армии в России. Это было началом того кошмара, которому предстояло сопровождать французов всю кампанию. Партизан... Французское слово, перекочевавшее в русскую речь, чтобы получить такой страшный смысл. Всюду казаки и партизаны.

Продолжение следует в части  15                http://proza.ru/2021/03/16/999