Репортаж из московской больницы 7

МОСКВА, 7-ая КЛИНИЧЕСКАЯ...
Беспристрастный репортаж читателя "Вечёрки" о 7-дневном бесплатном и безблатном лечении.
Написан рядовым московским пенсионером через три дня после выписки.
Предисловие.
Сложилось так, что я попал  в ГБУЗ "ГКБ имени С.С. Юдина ДЗМ" с инфарктом в апреле этого года за полмесяца до своего 82-летия, и попал во второй раз. Первый же раз лечился там без малого 40 лет назад, по случаю падения на улице и перелома плеча в гололёд. В течение этого  перерыва в других больницах не лечился. Было интересно сопоставить условия нахождения и лечения в одной и той же больнице через большой промежуток времени и в разных  общественных условиях.
О пребывании в 7-ой Клинической в первый раз (1980г) я написал в своей книге "Хроники русского быта. 1950-1990. Неофициальная фактография", первое издание которой вышло в 2004г., а второе – в 2014г. (Книга быстро разошлась, но её и сейчас можно посмотреть в Интернете на порталах "ЛитРес.ру" или "Проза.ру"). В этой книге  я обращался к читателям с ответственным личным ручательством о том, что в  книге нет ни одного слова выдумки, и всё изложенное является честной фактографией. То же самое заявляю  о своём нижеследующем репортаже.
1. СКОРАЯ (20.04.19).
С утра почувствовал себя неважно, приехал сын и настоял на вызове скорой помощи. Уже через 15 минут после вызова приехала пара очень молодых, красивых людей – девушка и парень. В своей униформе, яркой, тщательно подогнанной, они были похожи на космонавтов. Вежливые, улыбающиеся, они деловито и быстро развернули аппаратуру, померили температуру, давление, сняли кардиограмму, дали таблетку аспирина и сообщили, что подозревают инфаркт. Так же доброжелательно, но твёрдо, предложили взять паспорт, зачем-то усадили меня в свою коляску (я хотел было протестовать и дойти вместе с ними до лифта, но они не позволили), спустили вниз, быстренько и ловко уложили в носилки и погрузили в машину. Водитель включил сирену, и машина помчалась в 7-ю Клиническую. Меня сопровождал сын.
2. Реанимация (20.04.19-22.04.19)
Через четверть часа  машина подъехала к 7-ой Клинической. Меня подвезли к лифту, и ещё до привоза в Реанимацию, на ходу в коридоре, попросили паспорт. В приёмном покое  Реанимации на меня накинулась сразу же  целая команда женщин – врачей и сестёр. Одна брала кровь, другая снимала кардиограмму, третья измеряла давление. В это же время четвёртая вела допрос: возраст, вес, рост, были ли ранее операции и т.д. После завершения этих процедур мне предложили раздеться "до трусов".  Тем временем быстренько сняли копию паспорта, вернули его сыну вместе с моей одеждой, сообщили ему часы приёма посетителей и выпроводили. Меня уложили в кровать и увезли в палату реанимации. Всё было сделано быстро и чётко.
Люди.
За время моего пребывания в Реанимации довелось наблюдать три смены врачей и младшего персонала. Все они были вежливы и доброжелательны по-разному:  молодые – официально корректны, пожилые – по-старомосковски ворчливо-заботливы.
 Два дежурных врача, очень молодые мужчина и женщина, вызвали у нас, пациентов, симпатию тем, что и при обходах, и при текущем общении, прежде всего (предельно кратко и чётко) говорили больному то, что для него наиболее важно: чем он болен, как и почему его будут так лечить. Как ни странно, многие врачи этого не делают и в беседе сразу переходят к указаниям без каких-либо объяснений.
 Третий, какой-то Начальник, постарше, но весьма моложавый, вёл себя при обходе по-другому. Уж не говоря о том, что он не представился, он даже не поздоровался с пациентами. При этом упомянутые выше, передававшие друг другу смену симпатичные молодые врачи, стояли во главе группы студентов, опустив глаза, а он громогласно и отрывисто бросал им, стоя над больным:
– Надо было не так... Плохо сделали то-то... Это сделали зря... И это зря...
Так и не посмотрев ни на одного больного, он величественно удалился для дальнейшего наблюдения и руководства. Это была единственная из всех встреченных за всё время лечения персона, вызвавшая отрицательные эмоции.
И врачи, и младший медперсонал одеты в различные виды униформ, по-видимому, на свой выбор по вкусу, но, независимо от должности и возраста, у всех форма  подогнана по фигуре, опрятна, у некоторых даже выглядит стильной. Все виденные мною в Реанимации дежурные врачи молоды, а младший медперсонал по возрасту делится так: примерно одна треть – молодёжь, другая – средний возраст, и одна треть – старше среднего. Как я уже сказал, независимо от возраста все одеты в различного фасона униформы, вежливы и аккуратны.
Оборудование и обстановка.
Палата реанимации, в которой я лежал, – просторное помещение с четырьмя кроватями. В центре – стол дежурного врача с компьютером, принтером и различными гаджетами. Насколько я понял, вся информационная база и  документооборот (сведения о  пациенте, о его состоянии и лечении, назначения на обследования и т.д.) ведутся на основе единой компьютерной сети.
 Медицинские кровати – довольно сложные современные механизмы с настройками под нужды врача и пациента. Не будучи специалистом в этой области, не берусь за названия различного оборудования, скажу только, что лежащему в кровати больному без вставания телеметрически измеряют температуру, снимают кардиограммы, контролируют давление, берут пробы крови, делают рентгеновские снимки. Всё это осуществляется с помощью находящегося в помещении или мобильного современного оборудования.
Стены, полы, мебель отделаны очень прилично. Идеальная чистота поддерживается постоянными уборками. Постельное бельё чистое, свежее, сложено в отдельных шкафчиках аккуратными стопками.
Лечение.
Лечение в Реанимации началось после проведения анализов, в процессе которых у меня с примерно полуторачасовыми интервалами три или четыре раза брали кровь из вены. Мне сообщили, что у меня был острый инфаркт. Потом начали давать таблетки.
В моём (частном) случае возникла некоторая загвоздка, – ещё при первом лечении травмы (1980г) у меня была обнаружена аллергия на иод. Современный же метод лечения организма после инфаркта (стентирование) предусматривает применение радиоактивного изотопа иода. Узнав от меня о  возможной аллергии, врачи "тормознули" с установкой стента, и начали прорабатывать вопрос о  возможности подготовки моего организма к воздействию иода. Тем временем меня перевели из Реанимации в кардиологическое отделение.
3.Кардиология (22.04.19-26.04.19).
Меня доставили (на коляске) в кардиологическое отделение на пятом этаже в палату №504.
Люди.
 Вскоре после нового поселения ко мне подошла сестра и предупредила о приходе дежурного врача, который также вскоре прибыл. Как выяснило дальнейшее общение, этот немолодой человек оказался внимательным, опытным и деловым специалистом. Сразу же, в качестве "входного контроля" сделали кардиограмму, измерили давление. Начались повторные и новые обследования и лечение.
Как мне показалось, возрастной состав  персонала кардиологического отделения несколько моложе. Здесь я впервые встретил медбратьев – симпатичных, совсем  молодых парней. Много молодёжи работает на сложном оборудовании (эхокардиография и др). Независимо от возраста, занятий и должностей, все без исключения красиво и опрятно одеты в разные фасоны униформ. Все безукоризненно деловито-учтивы и терпеливы, в каком  бы тяжёлом состоянии ни находились больные и как бы они ни капризничали. Очевидно, что "удельная нагрузка" (число больных на единицу персонала) здесь выше, чем в Реанимации.
Оборудование и обстановка.
Техническая вооружённость персонала Кардиологии  в принципе не уступает оснащению Реанимации. Те же современные кровати, те же компьютеры на посту, те же мобильные установки для снятия кардиограмм,  телеметрические термометры и т.д. Сами палаты отделения пятого этажа выглядят устрашающе тесными и пустыми (см. ниже), но внизу, на четвёртом этаже, расположены кабинеты, оснащённые многочисленными современными приборами и установками. Здесь больным с пятого этажа осуществляют УЗИ, эхокардиографию, рентгенографию и др. Здесь пациентам "навешивают"  холтеры (носимые пациентом в течение суток портативные кардиографы) и делают ещё что-то, в чём я, несведующий в медицине, не разбираюсь. Я назвал лишь те приборы и оборудование, которые применили ко мне. Одним словом, оснащение приборами и оборудованием отделения Кардиологии находится на весьма высоком уровне.
Об  условиях пребывания в Кардиологии. Палата №504, в которой я лежал, производит невесёлое впечатление. Теснота, обстановка где-то между спартанской и убогой: шесть кроватей, шесть тумбочек, один умывальник, два окна, голые, без  жалюзей и занавесок. Пол – неоднократно латанный линолеум. Из оборудования (не считая доброкачественных кроватей) лишь три проволоки, свисающие с потолка для капельниц. Расстояния между кроватями  – полметра, так что стоны, храп и запахи больного соседа совсем рядом. За время моего пребывания однажды приходил санитарный работник для проведения дезинфекции против тараканов. Двери в палату ветхие, с разбитыми замками и вновь кое-как набитыми ручками. Для закрывания некоторых дверей на ручки намотаны бинты. Туалет в коридоре общий для М и Ж, замки  малочисленных кабинок не работают, крышки бачков или треснули или вообще отсутствуют. Есть приличное помещение для душа, также общее для М и Ж, туда случаются очереди.
Несмотря на предельную изношенность помещений, чистота и порядок в палатах, коридорах, холлах (кроме туалета) поддерживается на очень высоком уровне. Уборки проводятся систематически и тщательно. Постельное бельё чистое и свежее.
Пищу раздают в дверях палаты, больные подходят по очереди. Тем, кто не встаёт, приносят "ходячие" соседи. Питание трёхразовое, в промежутках предлагают фрукты или соки. По сравнению с питанием 40-летней давности оно лучше, но ненамного. Такого качественного скачка, какой произошёл за этот период в технологическом оснащении, ни с палатами, ни с питанием не произошло.
Лечение.
После "входного контроля" и получения документов из реанимации дежурный врач назначил мне лечение (таблетки) и сообщил, что проблему аллергии обсудит с более высоким начальством. Через день меня  осмотрела заведующая отделением и сообщила, что  аллергия к иоду настораживает. Аллергологов в штате клиники, к сожалению, нет. Поскольку я опасаюсь возможных осложнений из-за аллергии, мне предлагается подписать добровольный отказ от коронарографии сосудов. Так как моё состояние после лечения таблетками улучшилось, мне необходимо после окончательного улучшения состояния выписаться и предпринять самостоятельные поиски аллерголога для подтверждения аллергии на иод. Со своей стороны, клиника выдаст мне подробные официальные рекомендации по дальнейшему лечению на дому. После получения заключения аллерголога я могу обратиться в клинику для решения вопроса о проведении коронарографии и возможного стентирования. Я согласился и подписал отказ. Через несколько дней после приёма лекарств и прохождения ряда диагностических процедур (ежедневные кардиограммы, эхокардиография, ношение холтера) мне сообщили, что состояние моё пришло в норму. Меня выписали, снабдив, как и обещали, подробным перечнем лекарств и подтвердив свои обязательства.
Перед уходом я посетил своё родное травматологическое отделение, где лечился 40 лет назад. Там я встретил врачей, ещё не родившихся в то время, когда меня исцеляла эта больница. Они были так же симпатичны, как и другие встретившиеся мне медики.
4.Мои заключения
1. В развитии технологической базы больницы за последние десятилетия имел место качественный скачок. 7-ая Клиническая стала хорошо вооружённым медицинским центром.
2. Налицо более чем вопиющее противоречие между высоким уровнем накопленного кадрового и технологического потенциала и низким уровнем быта пациентов (палаты и другие помещения, питание). Дальнейшая задержка с усовершенствованием бытовых помещений и проведением капремонта может серьёзно повлиять на репутацию больницы.
3. Имея в прошлом немалый  управленческий опыт, могу с уверенностью утверждать, что руководство больницы осуществило серьёзную работу по выполнению важнейшей задачи – формированию  команды единомышленников на всех уровнях персонала.
4. В отделе кадров, по-видимому, работают профессионалы своего дела.
5. Прошу простить за возможные ошибки в терминологии и названии должностей, ведь я не специалист в медицинской сфере.
6. Отсутствие аллерголога в такой больнице – явный минус.
7. Искренне благодарю всех, кто меня лечил, кормил, поил и обслуживал.
8. Не могу не напомнить и прошу читателей задуматься о том, что за все услуги, описанные в моём репортаже (от скорой помощи до выписки), я не заплатил ни копейки. Мне никто не помогал ни звонками, ни связями.
                О.В. Куратов