на другом конце света без акцента

на другом конце света
«без акцента»

- Я хочу на Великую Китайскую стену! – Как-то с самого утра в «нашем номере» сказала я «своему переводчику».
- Но на эту экскурсию понадобится целый день.
- Ну, и что?
- Простоять пару часов в пробках.
- Ну, и что?
- Возможно, ничего не есть, так как «на многополосках в движении» «фастфуд» не обнаружен.
- Ну, и что?
- Зачем тебе это надо?
- Это же Чудо Света.
- И что? – Поменялись вопросами мы.
- Это моя мечта!
- М-м-м. – Мыкнул «мой переводчик».
- Мы по истории учили, что это почти что, то единственное, что видно с космоса.
- Ну, и что?
- То!
- А то всё, как раз таки, – сказки.
- Что сказки?
- Про то, что видно с космоса.
- А вы что? там бывали?
- Множество раз.
- В космосе?
- Нет. На Великой Китайской Стене.
- Тогда всё понятно.
- Вот и хорошо. Собирайся на выход.
- Пока не побуду на Великой китайской?! Никуда из номера(!), даже – не на полшага.
- Что? и есть лапшу не пойдёшь?
- Нет. Останусь в этом номере на двоих – «на веки вечные».

«Мой переводчик» ушёл есть лапшу.
…
А я протестовала…
…бойкотировала…
…и настойчиво игнорировала весь переводческий пафос «я там был и ничего особенного».
…
Он вернулся с «местного ресторана» и «здорово так перекурив», отозвался:
- Значит, голодовка?
- Значит.
…
Он опять ушёл. Скоро вернулся:
- Хорошо, завтра ты едешь «на эту самую стену». Но – без меня.
- Замечательно!
- Собирайся и «на раз - два- три»  вперёд.

Что было «вперёд»(?) вы уже читали (так как я описывала ту историю в своих репортажах), а вот что было «на завтра»? – Впитывайте достоверно вместе со мной из папки «себе на старую добрую память».
...
В это утро мне предстояло проснуться под будильник. Так как я «незлоумышленно» и совершенно немного «обидела мужское достоинство переводчика», – как он мне «после» всё это достоверно и без вуалей перевёл.

Но всё-таки, "в гордом одиночестве на завтра", бесконечно ждала обещанного стука в дверь «нашего номера».

Постучали.
Отворила.
На пороге стоял «китаец не на три буквы», а «с самым чудотворным русским именем»:

- Николай.
- Как? – Ушам не поверив, переспросила тут же.
- Коля – если коротко.
- Коля, а где ваш китайский акцент в русской речи?
- А хотите?
- Нет.

Он заулыбался:
- Я жду вас у гостиницы (это так культурно он назвал «наш отель»).

Ждать я его не заставила, потому, как очень уж не хотелось мне стоять в обещанных «моим переводчиком» пробках.

А вы тут только не особо-то удивляйтесь, – пробок на дорогах в Китае вообще не было никогда, сколько и куда бы я там не ездила.

Тем временем, мы летели на машине, как на ракете.

Прибыли на место – не как обещал переводчик – «через пять с хвостищем часов», а  – в пять раз меньше обещанного.

По дороге я рассматривала
машины,
дороги,
«спальные микро-(макро-)районы». 

Я не знаю, пройдёт ли когда-нибудь «мой нешуточный детский восторг» от всего грядущего и невероятно-приятного глазу, но тогда (как впрочем, по случаю, – и сегодня) он шкалил по всем степеням.

И потому, мой «железный друг» не унимался, а, то и дело, снимал, а лучше сказать, – фиксировал, всю ту историю событий.

История события директора гимназии, где «сегодня вы у меня в кабинете, а завтра – на Великой Китайской стене», начинала сбываться. Хотя в это (!) –  тогда ещё (!), совершенно трудно было поверить. Приблизительно, где труднее, чем в неисчерпаемый источник детского вдохновения «Тысяча и одной ночи».

За  «одно утро претензий» и за «одну ночь одинокого обдумывания», сотворилось то самое невероятное.

И тут уже вскоре и почти что неожиданно, я услышала голос китайца Николая:

- Мы приехали.
- Уже?
- А с вами «всё очень искромётно».

«- Ничего себе китаец? «С такими-то русскими акцентами в Великом и Могучем»». –

В слух же я только улыбалась, как научил меня «мой переводчик» ещё «до всех этих культурных обменов».

- У нас есть ещё время.
- А зачем оно? если мы и так уже на месте?
- Туристический объект ещё закрыт.
- А-а-а… это на столько рано?
- Да. Это я и хотел сказать.
- А что открыто?
- Сейчас уточню.

Пока там всё уточнялось, я рассматривала воочию представшие окрестности.

- Открыты сувенирные лавки. – «Искромётно» вернулся не китайский Николай.
- Хорошо. – Эта «дежурная фраза» ничего не говорила моему новому китайскому другу, но констатировала именно то, что «все те, кто по культурному обмену», совершенно «не располагают финансовым подкреплением в целях поддержания туристических лавок». Но вот-то загвоздка, кое-что у меня всё-таки было «в том самом резервном финансовом кармане». Это приблизительно на тот «удивительный форс-мажорный случай», – «если желание не превзойдёт возможности».

Мы зашли в "то самое удивительное место", где глаза мои заблестели. Ведь «в том удивительном месте», продавали «фигурные каменные печати под заказ».

Да! Вот это вот стоило(!) всех моих средств. И это(?) того стоило!

И я (очень даже естественно) заказала, как только узнала, что всё будет готово даже раньше, чем я совершу «исторический маршрут по Великой китайской стене».

Пока я фотографировала предлагаемый туристам "ассортимент всего-того", среди которого обязательно влюбилась в шапку баклажан (но не приобрела, естественно, – в силу той самой причины финансовых приоритетов). И, с той самой любовью к мечте, запросто отпустила в безвременный полёт свою несостоятельность покупателя. И успокаивая себя тем, что следующей зимой обязательно за ней (шапкой-бакладжан) вернусь, – «отправилась по отведённому программой маршруту».

Коля провёл меня на первую центральную площадку, чтобы запечатлить возле камня-напоминания. Чему я была несказанно рада.

О чём напоминал камень?

А вот это могли достоверно знать, только носитель китайского и, на сей раз, японского языков. Но никак – не я «со своим единственным международным».

Видимо потому, Коля со мной не пошёл дальше первой вводной экскурсионной площадки.

А вот по пути, где на заборчиках висели «чудо-замочки фантазёров-туристов» и «ленточки на удачу» их же, меня догнала корейская семья. В ней был один удивительный мальчик, который кое-что говорил (или, как мне показалось, понимал) на русском.

Но вот это, (как раз таки), "то единственное", что он говорил "на моём единственном", извините, но лишь для тех ушей, которые являются данностью носителей его самого ("единственного!").

Вот такие вот (!) «равные возможности лингвистических приоритетов».

«Полосу без обещанных препятствий» я прошла, «точно также искромётно», как мы сюда (с моей помощью) явились.

А дальше?

Дальше, мне Коля объяснял все эти туристические «замочки-заморочки» на заборах и все те «ленточки желаний на Великой китайской».

И я было начинала думать, что это вот всё (конец истории!) – «продолжения не последует».

Но так мне казалось лишь только до тех самых пор, пока в моих руках  не появилась каменная печать с моим именем на двух языках. Среди которых, обязательно был «чудотворный» и «мой единственный». И вот тогда-то я и поняла, что вся та "сказка" только начинается. 

Оставалось только найти моего единственного Великого и Могучего носителя языка.

Мы, тем самым образом, с той самой причины, или с теми самыми промыслами, отправились, не куда иначе, как  в Запретный город.

«Запретный город», хоть тоже и поныне  являлся туристическим объектом с великой исторической данностью, но, тем не менее, в ней (в этой истории) было гораздо больше всех тех человеческих воспоминаний, «чем где при строительстве, максимум, – что «безымянных закатали в ту самую великую стену»».

Ведь запретный-то город? – это город духовности: любви, тревог и воспоминаний. И потому, на каждом шагу, и именно там хочется остановиться и сфотографироваться.

Я люблю китайцев!

Они никогда не спрашивают «зачем ты столько? и абсолютно всё? фотографируешь?»

Ведь они-то («всем тем» – «наоборот» и мне – «заодно подфартило»), как раз таки, сами фотографируют ещё больше.

Зачем?

Возможно, за тем самым, что, а вдруг(!) когда-нибудь, на самом деле, станут возводить ту великую стену, которая на сей раз будет не для того, чтобы поплакать, или отгородиться, а ту самую стену, которая стане напоминать всему миру «не всеми теми словами из трёх букв», но всё то же – «и я тут был!»

Да! «И я тут была!» В этом запретном городе! Да, – без «моего переводчика», но – «с китайским Николаем».

Николай – это удивительный человек!

Я его полюбила сразу, «как только услышала русский без акцента».
Нет, я совершенно не тот человек, который разделяет свою жизнь на периоды «до», «во время» и «после». Я – тот самый человек, который живёт «по принципу» «неотъемлемого в моей творческой биографии – Владимира Высоцкого»: «Я ко всем людям отношусь всегда одинаково хорошо, до тех самых пор, пока они не заставят меня думать о них совершенно иначе».

Коля не заставил думать о нём совершенно иначе. Он как раз таки тот человек «в моей сказочной жизни», кто просто «за один день своего существования» «в моём туристическом приключении без «моего переводчика»», составил «в историческом портфолио моих творческих исканий» своё личное досье:

«На Великой Китайской Стене, – на пути к Запретному Городу».
Но вот, чтобы поставить личную печать, он не заказывал себе никакие там камни (он же «не капризный журналист женского рода»), а запросто повёз меня на площадь к самому Храму Неба, где очень даже в шаговой доступности находился Мавзолей Мао.
…
Я бесконечно люблю китайцев.

За что?
За то, что даже «просто одной знакомой», которую увидели только что сегодня утром, они так запросто могут показать (ей) Храм Неба и даже запечатлить её на том самом фоне.

Восторг!
Это чувство, словно «самая удивительная «тату»», закрепилось во мне в той великой стране навсегда.

Я не знала до того как, что на самом-то деле бывают в жизни "сказки"!

Я не верила в то, – что её (ту сказку) «на другом конце света»  могут так запросто «без акцента» читать тебе же сами китайцы.

Я не знала, что на самом деле в мире нет никаких границ. По крайне мере для тех, кто их сам не хочет там видеть.

Я не знала, что самый Главный и Могучий язык общения, это как раз таки та самая ненавязчивая улыбка, о которой говорил мне «мой переводчик» «до всех тех культурных обменов».

И я не верила в то, что у меня так быстро и без последствий, появится та самая печать на двух мировых языках, среди которых будет именно тот, который я так бесконечно люблю.

И, конечно же, по сей день, я бесконечно люблю китайцев.
Возможно, именно потому, что они воплощают всё то, о чём я вечно мечтаю.