Последняя пауза

                И как-то по особенному нежно
                К моим губам она прильнула вновь...
                И на душе так стало безмятежно...
                Ах, что ты делаешь со мной, любовь?!
                Алексей Родькин

                I

Звонок застал его лежащим в постели. Времени было уже много, в окно робко светило весеннее апрельское солнце, но вставать не хотелось.
Он сладко потянулся, лениво протянул руку к тумбочке и взял телефон. Увидев надпись на экране, замер.
Гудки шли один за другим, но он оставался неподвижен. Взгляд смотрел куда-то сквозь аппарат, видя там какие-то лишь одному ему открытые картинки.
Наконец большой палец правой руки дёрнулся и скользнул по экрану в том месте, где зелёным цветом высвечивался рисунок телефонной трубки…
– Да! – уверенно проговорил он.
– Привет… – послышался в ответ робкий и надрывный молодой женский голос.
Он не отвечал. На какое-то время воцарилась тишина.
– Ты можешь со мной встретиться? – наконец  так же робко и надрывно спросила она.
В воздухе снова повисла пауза… Уже третья после звонка телефона и длинная более, чем обе предыдущие, вместе взятые.
– Зачем?! – резко вырвалось у него.
– Ну можешь или нет?.. – её голос обрёл уверенность, но в то же время звучал ещё более надрывно.
– Хорошо, где? – несколько смягчился он.
– Мне всё равно. Где хочешь?..
Она говорила уже спокойно и ровно. Однако чувствовалось, что по её щеке в любую минуту может скользнуть что-то влажное. Чувствовалось…
Взгляд снова ушёл куда-то далеко-далеко, однако теперь в нём легко угадывались воспоминания о том, как его, казалось бы, самые верные чувства, порой жестоко обманывали своего хозяина, и не раз!
– Если честно, уже нигде.
И кому больше боли причинили грусть и обречённость, прозвучавшие в этих его словах, далеко не известно.
– Так что выбирай сама! – добавил он. – Раз тебе нужно!..
Однако холодное равнодушие, так и сквозившее в его речи, было каким-то фальшивым, ненастоящим…
– Нет, мне правда всё равно! Как скажешь!
Он снова узнал её… В который раз…
Палец сам потянулся к иконке отключения звонка…
Неожиданно за окном громко залаяла собака. Он вздрогнул. Бездомный кобель по кличке Шаляпин начинал свой очередной бесплатный концерт, благотворительно пробуждая всех заспавшихся жителей трёх окрестных домов.
Он приподнялся на локте, схватил с заранее приготовленной с полуночи тарелки куриную кость и бросил её в раскрытое окно. Лай прекратился.
– Ну, давай на площади у главного входа в гипермаркет, на остановке в центре города в час пик… Или где ещё у нас  там людные места-то, как ты предпочитаешь?!
– Нет! Давай, как лучше тебе, я согласна, –  робость и дрожь вновь вернулись в её голос.
– Ладно, – продолжая казаться невозмутимым и равнодушным, ответил он. – Тогда другой вопрос: когда и как срочно?!
– Сегодня.
– …
– Сейчас.
Глубоко выдохнув, он бросил взгляд на лежавший рядом ежедневник.
– Та-а-ак… В шестнадцать ноль-ноль у меня встреча на открытии новой кинотеатральной школы.  Давай в пятнадцать, в скверике, что там рядом?
– Нет… Не в скверике.
Внутри снова творилось то, что когда-то повторялось постоянно, и к чему он так и не смог привыкнуть. Комок в груди сжался и взлетел к горлу и на этот раз. Но на лице почему-то сама собой возникла саркастическая улыбка:
– Хм! Ну… Что и требовалось доказать… Свежо предание! – проговорил он урывками.
Солнце поднималось всё выше, нагло и без всякого спроса лезло в открытую форточку, а тень надежды, что чего-то «всё-таки и вдруг» изменилось, таяла, как последние сосульки на крыше…
Было видно, что такие разговоры случались и раньше. И он, как заправский шахматист, знает наперёд все ходы соперника. Однако именно поэтому все их партии уже давно завершились, и он чувствовал себя вовсе не победителем, а, скорее, проигравшим! Но реванша не жаждал и снова возвращаться к партии, напоминающей, как близнецы, все предыдущие, не хотел.
Решение было принято. Он приготовился прощаться…
– У меня дома… – неожиданно раздалось в трубке.
Такого «хода» он явно не ожидал. Но делать ответный было нужно.
– Хорошо. Буду через час, – проговорил он, прервал разговор и с какой-то злостью сбросил с себя одеяло. Резко встал и так же резко остановился, что-то вспомнив. Затем снова взял телефон и быстро настрочил СМС:  «Напиши мне свой адрес».

                II
Звонок застал её сидящей в кресле.
С того самого момента, когда отправила ему СМС с адресом, она почти не вставала. Мысли путались и завивались, как кудри её пушистых, влажных после душа волос: «Неужели приехал?! Так быстро…»
В дверь позвонили ещё раз. Настойчиво и громко, отчего она мигом взлетела с кресла и побежала открывать…
Он переступил через порог и, не здороваясь, с каменным выражением на лице, закрыв за собой дверь, практически сквозь зубы спросил:
– Что случилось?!
Не отвечая, она крепко, как и когда-то раньше, обняла его, положив голову ему на плечо…
Левая его рука как была, так и застыла на дверном замке, правая продолжала придерживать ремень небольшой кожаной сумки, свисавшей с того же плеча… Взгляд снова был устремлён прямо, в мир, известный и понятный только ему одному, но, возможно, отчасти  и ей…
Время остановилось и долгих три минуты не знало, куда и как отправиться дальше. Затянувшуюся паузу нарушила капелька, сорвавшаяся с гусака и в воцарившейся тишине очень звонко приводнившаяся в раковине. Оба невольно посмотрели в сторону, откуда раздалось неожиданное «бульк!»
Тишина вернулась. Она перевела свой взгляд на него… Он оставался по-прежнему неподвижен. Непонимание, ожидание и какая-то тревога были видны в её глазах…
– Ну что? Так и будешь молча держать на пороге?
Она разжала объятия и сделала шаг в единственную, маленькую, но уютную комнатку.
– Проходи…
Он сбросил туфли, медленно последовал за ней и молча опустился в то самое кресло, где совсем недавно, ожидая его, сидела она.
Она постояла, подождав, и села напротив, на единственный стул, спиной к окну, за которым о чём-то мило шептались две берёзы.
Снова наступила молчаливая пауза, которые он уже устал считать… Было видно, что он хочет просто встать и уйти… Но не уходил.
– В гости, значит, приглашаем,
   А кофе-чай не предлагаем?
Чаю ему вовсе не хотелось, да и кофе не очень-то. А сорвавшееся с языка двустишье породил пустой серенький столик, стоявший теперь между ними…
Она быстро вспорхнула над стулом:
– «Nestle» будешь?
Он молча кивнул.
Пока её не было, он не рассматривал с интересом комнату её новой квартиры, не любовался красивым пейзажем за окном и не пытался встать и пойти следом за ней на кухню…
Он всё так же понуро смотрел перед собой на пустой серый стол (или сквозь него) и вспоминал «Балладу о добром угрюмом великане и маленьком пушистом лисёнке» какого-то современного рядового и провинциального поэта.
Наконец  она появилась с подносом в руках, на котором были нарисованы цветы и стояла всего одна чашка, положила его перед ним и… снова села на своё место.
В груди у него что-то громко щёлкнуло…
Рука, будто на автомате, потянулась к столику, схватила с подноса чашку и поднесла её ко рту.
– Горячий! – успела вскрикнуть она несмело…
Он сделал небольшой глоток и вернул чашку на место.
Снова пауза… Молчание… Тишина…
Было заметно, что иногда он хотел что-то сказать, встать… Но будто бы в последний момент что-то вспоминал, останавливался и передумывал. – «Это всё уже было, было, было…» – говорили его глаза, полные безысходности, граничащей с отчаянием или, снова переводя на язык шахмат, погружённые в непреодолимую патовую ситуацию. В какой-то момент они посмотрели в глаза напротив…          «Ничего нового… Ожидание… И невозмутимое спокойствие, пробивающее насквозь своим холодом, как молнии электрошока». Сколько раз он уже когда-то пытался нарушить эти паузы, растопить этот лёд…
Новый щелчок в груди и телефонный звонок одновременно вышибли его из состояния оцепенения.
– Да, дружище!.. Да, скоро буду, как и обещал!.. Не опаздывать?.. Хорошо, я понял… До встречи!
С последними словами он спрятал телефон в карман брюк и резко поднялся.
– Извини, мне пора! Спасибо за кофе.
Кресло, низкий серенький столик с подносом и чашкой, полутораспальная кровать  с ярко-красным покрывалом и стеклянная дверь в комнату поочерёдно проплывали мимо и оказывались у него за спиной…
Но у самого коврика в прихожей перед ним неожиданно вдруг выросла она…
Она стояла лицом к нему, широко вытянув руки в стороны и преграждая ему путь.
Он стоял и молча смотрел на неё, ничего не предпринимая и равнодушно соглашаясь в мыслях пережить и ещё одну паузу… Последнюю?
Её руки снова крепко обняли его… Как и всегда, исключительно при их встречах и прощаниях… И, как и всегда, на этом всё у неё и заканчивалось… А он, как ни пытался…
Что?! Поцелуй??? Он не поверил…
Она, увидев его смятение и растерянность, снова жадно прильнула к его губам своими…
«Небольшая кожаная сумка» тихо упала на коврик…
Пальцы его рук сомкнулись у неё на спине и, словно две поссорившихся группы альпинистов, одни стали подниматься вверх, утопая друг за другом в её пышных и влажных кудрях, другие – быстро спускаться по спине ниже… без страховки.

                13-22 апреля 2019 года