5. Не хочешь получить зла, не делай добра?

из сборника "Воспоминания военного связиста 70-х."

    На фотографии я (у стола) принимаю присягу в учебной роте на плацу  в/ч 59802, (14 полевой узел связи ГШ), 78 год.
               


                «Нет такого человека, который ни разу бы в жизни 
                не совершил ошибку. Самое главное — делать из    
                собственных ошибок верные выводы.»
                Юсуфзай Малала

                Где-то на третьем году моей офицерской службы, я был тогда уже старшим лейтенантом *,   мне поручили командовать взводом учебной роты солдат, только призванных на военную службу и прибывших из военкомата в нашу воинскую часть.  Обычно они приходили к нам после полугодового обучения в учебном батальоне, где получали свою воинскую специальность. Но в том году по какой-то причине батальон не смог принять призывников и нашей части пришлось самой обучать молодых солдат.
         
     Через полгода, получив квалификацию по военной учётной специальности*, они были для прохождения дальнейшей службы распределены по подразделениям части.  Несколько человек из учебной роты попали ко мне во 2-й взвод 9 отделения.  Их я за полгода обучения хорошо узнал.  Один из них был рядовой Одинцов.  Он, как и все обычно солдаты первого периода службы, был дисциплинированным, отличался сообразительностью, учился хорошо, быстро освоил изучаемые дисциплины, за что собственно я и отобрал его к себе во взвод.  Он был призван из небольшого городка из средней полосы России, из обычной трудовой семьи.   
 
    Служил второй период рядовой тоже без серьёзных замечаний и вот как-то в субботу  обратился ко мне по личному вопросу.
 
   К нему приехал отец, и он хотел бы провести время с ним в городе. Только вот  беда, чтобы пойти в увольнение согласно установленному в части порядку нужно было заранее еще в четверг, записаться в список, который после утверждения и  подписи начальника отделения подавался вместе с выписанными увольнительными записками не позднее обеда в пятницу  в штаб части на утверждение начальнику штаба, полковнику Петрову, где на записки ставили печать.   Кто не успевал оформить увольнительную в установленный срок, должен был ждать следующей недели. 
    Заготавливать чистые бланки с печатью на всякий случай у нас было не принято. В штабе на это никто бы не пошёл, да и необходимости в этом раньше не было. 
 
    Конечно, Одинцову очень хотелось встретиться с отцом не в комнате для свиданий на КПП, а погулять по Москве, посидеть в кафе, может быть сходить в кино. Отец был простым работягой и не имел возможности приехать в Москву ещё раз в обозримом будущем. 
    
    Полковник Петров, единственный кто мог поставить печать на увольнительную записку, был внешне очень строгим, требовательным командиром. Он не стеснялся в выражениях и эмоциях, отчитывая командиров взводов, гонял нас и в хвост и в гриву, раздавая взыскания по любому поводу. Особенно если дело касалось не соблюдения каких-то установленных в части правил.   Поэтому идти к нему у меня не было никакого желания. Было понятно, что это ему не понравится и явно не поспособствует улучшению его мнения о моих командирских качествах. Конечно, я бы мог с чистой совестью объяснить Одинцову, что ничего сделать не могу, обращаться к напрямую к начальнику штаба части мне и по уставу не положено.  То есть нужно идти по команде: сначала к начальнику отделения, потом к начальнику центра, который должен сам обратится к начальнику штаба, получив перед этим на это разрешение. Ну, а кто бы из этих начальников стал заниматься этим вопросом, если порядок увольнения чётко определён?  Тот, кто не успел, как говорится, пролетел.  И вряд ли кому-то из начальников понравилось, если бы я обратился к ним с этим вопросом.   Скорее всего просто обругали за то, что я своевременно не объяснил своему подчиненному порядок увольнения в части.  Да, главное, и начальников то этих в субботу на службе не было.

       С другой стороны, я всегда очень жалел ребят первого года службы, им  в армии итак было очень трудно первое время.  Старался всячески хотя бы меру своих сил чем-то всегда им помочь. Поэтому решил,  как мне этого очень тогда не хотелось, пойти на жертвы. 
 
          На моё счастье Петров оказался у себя в кабинете, видимо был занят какими-то серьёзными проблемами, ему явно было не до меня, и воспринял мою просьбу без  отрицательных эмоций и комментариев. 
          
         Оформив Одинцову увольнительную записку, я пожелал ему хорошего отдыха, передал привет отцу,  и ушёл домой. Впереди был выходной.      

         Неприятность ждала меня уже рано утром в понедельник прямо на входе в часть.  «Обрадовал» знакомый старлей* из телеграфного центра   - дежурный по КПП.

     В то что произошло, я даже сначала поверить не мог, до того всё было неожиданным и казалось невероятным.
     Оказалось, что Одинцов вернулся в воскресенье вечером из увольнения сильно пьяным.  Но это было бы ещё ничего. Дежурными по КПП ведь ходили такие же командиры взводов, как я и, возможно, задержавший его офицер мог бы и не докладывать об этом дежурному по части,  а сообщить  только мне. Но Одинцов, обычно такой выдержанный, спокойный и послушный,  вдруг в ответ на замечание старлея вступил с ним в пререкания, стал хамить и даже полез на него с кулаками. 
      
     Последнее, конечно, было вопиющим нарушением дисциплины и остаться безнаказанным не могло.  Старлей  тут же отправил Одинцова на гауптвахту и сообщил о происшествии дежурному по части, который в понедельник утром  доложил обо всём командованию, в том числе и начальнику штаба.

         Как говорят в таких случаях, сказать, что этот случай сильно расстроил меня – значит ничего не сказать. Мало того, что взвод и наше отделение получило теперь грубое нарушение, а значит не могли быть отличными за период обучения (6 месяцев), даже при самых высоких оценках на итоговой проверке, своим поступком  солдат фактически плюнул мне в душу.  Ведь не пошёл бы я ему навстречу, отказал бы, как собственно и сделал любой нормальный командир взвода на моём месте, все было бы нормально и не было бы у меня этой проблемы.   

       Конечно, Одинцов  потом пришёл ко мне извиняться. Что-то говорил о своём папе- алкоголике, который налил сыну в тот вечер слишком много водки в кафе, где они ужинали. Но все это уже было не важно. Кого интересовали все эти подробности и оправдания?

      Наверное,  после этой истории мне нужно было  заречься впредь принимать так близко к сердцу трудности подчиненных и беспокоиться о их благополучии, какими бы хорошими они ни были.

    Может быть и так.  Но с другой стороны, как говорит наша пословица, «плохо тому, кто добра не творит никому». К сожалению, правильного вывода тогда я не сделал, и как, потом снова показала жизнь, зря. Но это уже другая история.   
__________________________________________________


* - Во второй половине 70-х годов очередное воинское звание старший лейтенант присваивалось офицеру через два года  службы, если на занимаемой им должности было  предусмотрено это , или более высокое воинское звание.
* -  «военно-учётная специальность» (ВУС) — военная специальность военнослужащего и военнообязанного для его учёта и использования в военном деле. Рядовым и матросам ВУС обычно присваивается на основании уже имеющегося образования, либо после завершения обучения в учебной части.
* - «старлей»  - воен. жарг. в Советской армии «старший лейтенант».