Ветры надежды

    - Осторожно. Дома развяжешь!
    - Да кто там?
    - Животных любишь – бери, воспитывай. Славный зверёк!
    - Да кто там? -  встревожено взмолилась я.
    - Получай мой подарок, любительница животных. Нет, откроешь дома! Спасало от одиночества. – И подал мне мешочек. – Возьми, на пару дней хватит, потом  корм сама купишь.


       В корзине кто-то ворошился. Мне не терпелось увидеть, кто же там: котёнок, щенок?  Конечно, животных я люблю, а Игорь знал это из моих стихов, но я ведь не в своём доме проживаю. Что Ирина скажет? И что значит «корм»?
       Когда я открыла корзину, сразу даже не поняла, что это за пушистый зверёк сидит в ней. Но зверёк развернулся и вылетел из корзины. Белка! Такого я не ожидала. Чем кормить её – не хлебом же. Пь

ёт ли она воду?  Лесной зверёк в доме – это уж слишком, Удружил Игорь Николаевич!
       Так оно и оказалось: Ирина встретила моё  приобретение без энтузиазма, пожалуй, не заставила тут же убрать его из квартиры только потому, что это подарок Григорьева, а поэзию она любила, посещала все поэтические тусовки.
    Мне дозволялось держать зверька, раз уж его подарил Игорь Григорьев, но только в моей маленькой комнатке и ни-ни к ней в комнату, тем более в кухню!

 
    В тот же вечер я сбегала в магазин и купила орехов, Ирина посоветовала купить ещё мелкой крупы – на всякий случай. Целую неделю я воевала с белкой по утрам и вечерам.
    Что она делала в своей огромной комнате-клетке днём, я не знала. Но еда исчезала исправно, потом я её находила в самых неожиданных уголках.  Теперь стало не до вечерних встреч со Светланой. Надо было бежать домой, чтобы проверить, всё ли в порядке и убрать комнату.


    В руки белка не давалась, зато любила по тюлю взлетать к карнизу и оттуда глядеть на мою суету  своими  глазами-бусинками. Или устраивала бег  с препятствиями: с карниза на шкаф, со шкафа на диван, затем на книжную полку, дальше – по тому же  кругу. Пришлось убирать всю керамику, одежду, одно хорошо – книги её не интересовали. На маленькой полочке за дверью стояли стопочки поэтических сборников.
    Но самым настоящим наказанием стало то, в какой постели я просыпалась. У меня с детства культ чистой постели. А тут в первое же утро я проснулась, а подо мною – весь её корм, разве что воды не было. Перед сном я старательно  подтыкала одеяло со всех сторон. Куда там! Утром подо мной – целый беличий кормовой арсенал!

 
    Я крепилась неделю.  Выпустить белку на волю, Игорю сказать, что сбежала? Нельзя! Кто-то состриг ей коготки – пропадёт на природе. В понедельник прибежала к Игорю Николаевичу на работу.
    - Заберите свой подарок! Ирина выгоняет! – схитрила я.
    Он позвонил в  какой-то детский сад, где был живой уголок, и в тот же вечер я была избавлена от этого подарка. А чем Игорю Николаевичу «отомстить»? Приближался его день рождения, хотелось тоже какую-нибудь каверзу, правда, приличную, придумать в отместку.


     На следующий день я купила на радостях бутылку красного вина, и мы в кабинете Льва Ивановича отпраздновали все вместе моё «освобождение».
    Прошло чуть больше месяца, а  у меня разладились отношения с Ириной, и  это не из-за белки.
    Однажды вечером я обнаружила, что на моих полках в шкафу кто-то рылся. Стала складывать вещи, не обнаружила одной китайской кофточки, хотя утром она была на месте. Ажурной вязки,  тёплого жёлтого цвета – такие  изделия только  появились в продаже и стоили почти  половину моих отпускных!  Я её ещё ни разу не надевала – берегла для особого случая.
    Вечером я спросила Ирину, не брала ли она её. «Нет»,- ответила та. Но их же никто больше не мог взять? Вызвали милиционера. Он осмотрел балконную и входную дверь.


    - Разберитесь сами между собой,  девчонки, - подвёл он итог осмотра и ушёл.
     Мне тоже было всё ясно. Так дойдёт черёд и до моих собственной вязки вещей – они тоже были модными, ведь вязала их  по образцам из журнала  «Бурда».
      Решить проблему квартиры оказалось делом нелёгким. Но кто-то из работников ДКП, близкий к офицерской среде, сказал, что одному капитану в ближайшее время дадут квартиру, а живёт он на улице Некрасова у старушки. В тот же день в обеденный перерыв, зажав в руке клочок бумаги с адресом,  побежала  на встречу со старушкой.

 
    Дом  нашла сразу, и только собралась открыть дверь в нужный подъезд, как она открылась, из неё  стремительно  вышел офицер. Капитан, раз четыре звёздочки на погонах. Симпатичный, но меня покоробила его шея – накаченная, в народе такие называют бычьими. Это он! И я тут же второпях объяснила, какая причина привела меня сюда.
     Он торопился на службу, назвал имя хозяйки и спросил, где меня найти, чтобы он мог сказать,  как решится мой вопрос, хотя предупредил, что девушек Клавдия Ивановна не жалует. Я назвала место работы, и мы разбежались. И всё же я ему не поверила. Вернулась, постучала в дверь, открыла опрятная старушка. Увы, она категорично отказала.

 
     С Ириной мы перестали разговаривать. Унести свои вещи куда-то я не могла. А посуда, цветы, книги, наконец? Ведь их я собирала годами.
    В ближайшую субботу во время вечера среди танцующих заметила знакомую фигуру офицера. Пришёл, чтобы сообщить, что хозяйка передумала и  согласна меня взять? В перерыве между танцами он подошёл и пригласил на танец. Я отказалась: не танцую, я на работе. Он исчез из поля зрения. Но когда я выходила из здания, он неожиданно появился и предложил себя в попутчики.


     Познакомились. Тем для разговоров хватило на всю дорогу, он продемонстрировал свою эрудицию, читал стихи Есенина, Ахматовой, Вяземского, видимо, хотел произвести впечатление. Если честно, произвёл.  Он врач, хирург, работает  в военном госпитале, подтвердил, что скоро получит квартиру.
     Мы стали встречаться вечерами, если у меня не было   мероприятий, а у него дежурства. Ходили в кино, часто ужинали в ресторане «Аврора». Для меня эти вечера были утомительными, я не привыкла долго и много есть, да и  то, что платил за ужины Саша,  меня  как-то напрягало и обязывало. Настораживали и его постоянные вопросы, если я бросала  на кого-либо более внимательный  взгляд.


     - Ты его знаешь?
     - Ты с ним знакома?
    Эти вопросы звучали так часто, что я уже устала объяснять: не знаю, но человек красиво танцует и вальс, и танго, я с юности их любила. И совсем не хотелось идти в круг танцующих, чтобы просто переступать с ноги на ногу. Не моё это! Да и к ресторанам была не приучена.
    Часто мы выходили из него молчаливые, а порой я  даже плакала. Если бы тогда могла предположить, что его ревность в дальнейшем разрушит нашу семейную жизнь! Но мне казалось, что по-настоящему влюблена, а наши ссоры со временем сойдут на нет.


    Я познакомила Александра со Светой и Глебом. Глеба он почему-то сразу невзлюбил, узнав, что я общаюсь с ним каждый день. Со Светой знакомство прошло ровно.  А вскоре  она  зазвала нас к ним в гости.
    Александр быстро нашёл общие темы для разговора  с Игорем Николаевичем, они  вспоминали военные годы – семья Александра оказалась в оккупации у немцев на Брянщине, говорили о сегодняшнем дне армии, к тому же Саша был начитанным человеком. Мужчины  понравились друг другу, Игорь Николаевич был доволен, что я уже не одна.

 
    На очередном танцевальном вечере  случилось непредвиденное: ко мне подошёл молодой человек и стал настойчиво приглашать на танец. Я отказалась. Он схватил меня за руку и стал тянуть в круг. Подоспели дружинники, всегда дежурившие в зале. Они увели его, но, уходя, он пригрозил: «Мы ещё встретимся!». А если он дождётся конца танцев? Бежать домой – не ближний свет, вдруг подстережёт где-нибудь!
    Когда я после окончания вечера подошла к кабинету, чтобы переодеться, дверь оказалась открытой. Там сидел Алексей Николаевич. Я вошла и растерянно остановилась. Он встал и на ходу бросил:
   - Переодевайтесь. Я провожу вас.
   Оказалось, что он после окончаний лектория остановился на втором этаже,  чтобы посмотреть, как веселится молодёжь. И увидел всю сцену с неуравновешенным молодым человеком.


    Мы вышли вместе. Разговор сам собой зашёл о том, как попали в Псков. Я рассказала свою эпопею, и об Александре поведала, о том, что не очень ладятся наши  отношения.
    - Я видел вашего капитана, не боитесь выйти за солдафона? Вы мне не кажитесь идеальной парой.
    - Не знаю. Время покажет. А вы-то как залетели  сюда? Люди в  Москву рвутся, а вы…
    - Так сложились обстоятельства, надо было уехать.
    - А институт зачем было бросать?
    Об этом моменте из его биографии в ДКП все знали от работников отдела кадров.
    Он помолчал, но потом, видимо, преодолев какие-то сомнения, ответил вопросом на вопрос:
     - Вы что-нибудь слышали о Солженицине?
     - Которого выслали?
     -  Понятно, - заключил он. – Не хотел повторить его судьбу.


     Вот это да! Но я поняла, что он доверил мне слишком многое. Не надо искушать судьбу. Я перевела разговор на другую тему. 
     По его начитанности я поняла, что его кругозор значительно шире  моего, мне было интересно слушать. Но его интересовала и моя жизнь, и я была ему за это благодарна.
     Та доверительность, которая возникла во время этой прогулки, сохранилась на всё время его пребывания в Пскове.
    Он общался близко только со мной и Глебом. Женщины в открытую предлагали ему дружбу. Действительно, всё было при нём: мужская красота, ум, обаяние. Наверное, и я бы не избежала такой участи, но моё сердце было уже занято.

    Продолжение следует