Мистер Гиллис читает Романа Полянского

               Моей любимой Наде Пусирайот
      Мазандеран Мавераннахра поправил упорно левеющий под тесными джинсами хер и, небрежно кивнув кондуктору в кожаной фуражке, продолговато уселся на траченое опасными бритвами и бляхами флотских ремней сиденье троллейбуса, вынул плексигласовый портсигар, долго и привередливо выбирал подвернувшуюся папиросу  " Ира ", закурил и с тихим всхлипом наслаждения выпустил в усатую рожу кондуктора три колечка дыма. Потные старухи, прибитые гвоздями к жестяному потолку троллейбуса, возбужденно зашелестели седыми, пропахшими порохом в боях и походах волосами, междутотемно поминая грядущие дни триумфов и вынужденных отступлений через овраг канализации, куда вел их мускулистый Патрокл, осваивающий иные направления приложения усилий, раз уж Илион саморазрушился под гнетом спуда, в чем таился первозданный этимологицкий смысл пидорства древних эллинов, даже не заморачивавшихся вопросами бытия Маню и Москита, бурно споривших в притоне дядюшки Джо о разнице между женскими и мужскими ртами, впрочем, все закончилось печально : Маню отстрелили на хер хер, Москита приняли, но принявшему флику снес башку из обреза Аббат, а рты в следующем совместном фильме Касселя и Дюриса, через сто лет и семь дней действительно воплотились принудительным минетом школьного писателя - учителя в темном и суровом лесу с бродящими опасно извращенцами. Мое странное устройство головного мозга не могло не сподвигнуть веселого автора рунета к продолжению банкета, благо козырная девка в противогазе, найденная на фетишистском сайте ( настоящем, не говно фон Тиз из гламурного порева и перьев каких - то, а, в - натуре, за всю х...ню ), подмигивала из - под запотевших окуляров прибора, подсказывая направление полета все к той же тупиковой девке, с которой так хорошо было ложиться спать все эти непростые годы, но явная избыточность жолтого оттенка проституционных билетов старого режима и неприятных ассоциаций с подмосковным ублюдком все же пришибла штангой мой псевдоаккаунт в птичьей помойке и, помолясь Годохме, я внедрился аккуратным енотом в почвенную сеть ВКонтакте, устав, если честно, самоубиваться  " Седьмой эпохи реннесанса ", а делать новую  " Седьмую " было преждевременно, точнее, она сама народится, если и когда придет время.
     - Ты чего тут, лошадь ?
     Красивая и невероятно талантливая еврейка с внезапно крупной грудью задрала вверх аккуратно причесанную головенку и недоверчиво воззрилась на снова вернувшегося возлюбленного, опять же притащившего в нагрудном кармане великолепную Бэйли Джей, что уже было, помнится, там она из гранатомета разнесла в манду всех революций нечестивое сборище и долго причитала среди ядерных взрывов, обретя трудное счастье. Меня, стал быть.
     - Говори, - благодушным шипением посоветовал я ей, стряхивая пепел от сигареты в мерзкие рожи всех этих Унгаек, сто лет назад пугавших меня мультфильмами и зомбируя ужасающей слух пианиной, - не молчи.
      Неожиданно мне представилось, что вот так сложилась эволюция человечества, пойдя по другому пути Дарвина и Розенберга, и люди стали квакать, как лягушки. Вознесенский садовой древней жабой требует уважения дона Мигеля, а тот, раскумарившись Лизкиным мескалином, пыхтит и щерится, указуя недрожащей рукой Кастанеде, как оно через плечо. Моя ветреная, как оспа, непостоянность, развернула меня на месте и я бросился, как летящий сквозь ночь Пикачу, к другой тоненькой и вкусной еврейке.
     - Ну, здравствуй, это я, - безбожно плагиатя из гадского Высоцкого, и произведшего меня по Минкину в фашисты, заорал я, прижимая Криську к могучей груди патриота. А учитывая, что я сам пребывал на пышной и душистой фальшивой груди Богини - бля ваще.
     Уверенный в необходимости возрождения талмудизьма волос рыжей Ландер, я не смог удержаться от плагиата, вставая на рельсы Отеческой войны с братским режимом благоденствия в кучах, разумеется.
      Беда 51-й армии заключалась в том, что, во-первых, она не имела боевого опыта и была недостаточно технически вооружена; во-вторых, те силы и возможности, которыми она располагала, использовались подчас неумело, без учета сложившейся обстановки. Тем не менее ее войска героически обороняли перешейки, честно выполняя свой долг. Я имею прежде всего в виду 156-ю дивизию под командованием генерала Платона Васильевича Черняева и 172-ю дивизию (по крымскому счету - третью), которую в ходе боев готовил прекрасный офицер полковник Иван Григорьевич Торопцев, а в самые тяжелые для нее дни возглавил волевой, инициативный и храбрый полковник Иван Андреевич Ласкин. Они сделали все возможное. Позволю себе привести выдержку из письма бывшего сержанта-артиллериста, а ныне декана филологического факультета педагогического института г. Орджоникидзе Г. И. Кравченко: "На всю жизнь сохраню я чувство любви к нашей сто пятьдесят шестой дивизии, в которой служил с тридцать девятого года и начал трудные дни войны, - чувство любви к ее командирам, политработникам, которые вполне заслужили глубочайшее уважение народа". Лестно для офицеров оставить такую память в чутком сердце солдата... И я взялся за перо, чтобы представить читателю свидетельства очевидца и участника тех жестоких боев, горьких для нас по их исходу, рассказать о замечательных людях, беззаветно сражавшихся за родную землю. В великой победе нашего парода над фашистской Германией есть и их доля. Немалая доля!