Парабаба

[основано на реальных событиях]

Апрельское небо было затянуто дымкой и висело над городом, как роба старого литейщика. Несмотря на царившую свежесть, люди ходили квелые. Еле волоча ноги, я и сам, словно в полусне, медленно шагал на крайне неприятное для меня интервью.

У редакции №2 неожиданно появились трудности с рекламодателями, и приходилось выкручиваться всеми возможными способами. Реклама такой-себе мебели магазина «Великан» появлялась почти на каждой первой странице газеты и стояла железобетонным фоном на портале в интернете. Каждый читатель просто обязан был купить новый диван. Ко всему прочему, еще нужно было «скрести по сусекам». Поэтому редакция все чаще стала обращаться ко всякого рода диетологам и проктологам, сулящим полное решение всех проблем. Но самой страшной кастой, с которой репортеров сводил наш отдел маркетинга, были астрологи и целители.

«Специалист нетрадиционной медицины», «экстрасенс-практик», «член ордена Черной розы», «выпускник школы Белой магии»… от этих словосочетаний я впадал в глубокую
тоску по временам Вольтера и Руссо. Где-то в застенках моего разума горели костры Инквизиции (всегда ли она ошибалась?). Но глазами я уже проверял адрес, присланный мне на телефон, а мои пальцы тянулись к кнопке домофона в самой обычной хрущевке.

- Да-да? - раздался бойкий голос женщины в возрасте.

- Здравствуйте, я из редакции, для статьи в газете - выдохнул я.

- Ждала-ждала, проходите.

Квартира-приемная «магистра парапсихологии» находилась на первом этаже и представляла собой очевидно странное зрелище. Позднесоветский люкс, дополненный сотней фенечек, азиатских талисманов, побрякушек и позвякушек. На стене висели листы А4, разрисованные какими-то потомками сюрреалистов. В углу стояли два собранных массажных стола-раскладушки. В квартире пахло то ли амброй, то ли серой. Сама бабушка была похожа на перевернутый двойной овал – широкое лицо и очень просторная талия. При этом она выглядела вполне добродушно.
 
Ведунье Галине было за шестьдесят. На ее седой голове сияла заколка с пластмассовыми бриллиантами, а на каждом пальце – по перстню с реально дорогими камнями. Лицо было отмечено умеренной дряблостью с выразительными морщинками. Косметика почти отсутствовала, что меня хоть как-то успокоило. Она была одета в аккуратный атласный халат до самых пят. Во время разговора у стола с разными амулетами, Галина по чуть-чуть отпивала мятный чай из большой кружки. «Говорю много…рот высыхает».
 
- С чего начнем? У вас, наверное, есть заготовленные вопросы?

- Э… Да. Есть парочка. Но вы можете добавлять от себя что угодно по ходу дела. Я все записываю на диктофон и потом отсею. Давайте начнем с того, откуда у вас такие…способности?

- О… Это началось, когда мне было 4 года.

- Так рано?!

- Да. Я тогда поняла, что могу понимать язык птиц. Вообще это у нас наследственное…

Я сделал глубокий вздох и мельком взглянул на часы на стене. Это могло затянуться. Поэтому я решил не утруждать себя уточнениями. На фоне моих мыслей о силе внушения, Галина вещала об аурах, полях черной энергии, родовых проклятиях, мозговых программах и свойствах целебных камней. При этом она постоянно указывала на лежащие у нее на столе булыжники: «А вот это – змеевик. Очень мощный камень! Лечу им алкоголиков».

- А как? – зачем только дернулся мой язык…

Далее последовала целая лекция о литотерапии, нагревании и охлаждении камней, каменном массаже и многих других уникальных методах. Я без особого интереса крутил зеленоватые камушки в своей ладони.

- Знаете, как положу какого-нибудь мужичка на кушетку массажную, разложу на нем змеевики, он так и запотеет! Так из него вся это дрянь и выходит!

- Спирт, что ли?

- Токсины, яды!

- Понятно…

Через какое-то время мое внимание привлекли два полых коротких цилиндра, лежащих в углу в шелковой коробочке. Галина задметила мой взгляд.

- Это нечто потрясающее! Встаньте, пожалуйста.

- Ой, давайте, может, обойдемся. Зачем?

- Встаньте, встаньте. Сейчас будут у вас пробои искать.

- Пробои?

Я с неохотой встал, понимая, что без демонстрации тут уже никак не обойтись. Ведунья взяла два этих цилиндра, ударила их друг об друга и начала водить этими звенящими штуками передо мной. Через пару минут я уже знал обо всех своих «дырках» - местах, откуда выходит энергия и которые нужно цементировать добрыми словами и поглаживаниями. Мне стало не по себе.

- Вы какой-то красный. Дать вам чаю?

- Душновато у вас тут.

- Ой, да это все благовония. Давайте проветрю немного. А то не всем лаванда на палочке нравится.

Далее я пережил череду коротких рассказов об исцелении от онкологии, зависимости и разных серьезных недугов. Я внутренне ощущал, что моя способность к терпению переживала резкую эволюцию. Постепенно я даже втянулся и зафиксировал несколько примечательных историй.

- Знаете, в голове у людей столько программ сидит, - причмокнула Галина, поставив свою кружку на позолоченное блюдце. - Столько всего им туда втюхали. И порой ключи от этих программ приходится подыскивать очень долго. Но я «хакер» со стажем, - она неожиданно мило заулыбалась.

- Какие же программы самые распространенные в городе «Д»?

- Алкоголь, курение, игровые автоматы. А еще… - тут женщина задумалась и переменилась в лице, - синдром потерянности.

- Синдром чего? Что это?

- Объяснить это довольно непросто, - дама откинулась на спинку стула.

- Видите ли, раньше, при Советах, человека могли отправить за тысячи километров выполнять какое-нибудь тайное научное или военное задание. Люди были идеалистами, служили Родине. О своей работе часто не говорили даже женам. И ехали. Трудились в секретных лабораториях, закрытых заводах. А потом всего этого не стало. Специалисты уже привыкли переезжать с места на место, привыкли и их семьи. Это был такой стиль жизни. В нем была некая шпионская романтика, что ли. Но потом всё - бах, и накрылось. И человек оказался в вакууме, брошенным на перепутье. Никаких больше ответственных миссий, никаких указаний «сверху», путевок в новые города. Ориентир потерян. Самое обидное, что это чувство, ощущение потерянности они передали и свои детям.

Я слушал как завороженный. До меня только сейчас дошло, какие персонажи могли попадать под лечащие камушки Галины. Ведь о таких вещах рядовому мозгоправу не расскажут. А вот парапсихологу, к которому приходят как к последнему спасению – еще как.

- Работать с такими очень сложно. Ведь это не возврат к какой-то там «нормальной жизни». У них с самим этим понятием проблема. Фундамента нет, и строить личность не на чем. Это почти нереально. Но за пять-шесть сеансов гипноза можно сделать серьезный прорыв.

- И что тогда?

- Тогда они из потерянных становятся ищущими. Человек начинает искать какие-то реальные ценности. Превращается из точки в вопросительный знак. Хорошо, если у них есть спутник жизни. Одиночки через такую терапию проходят редко.

Далее тема как-то резко перескочила на писающихся детей, и я понял, что пора закругляться. Максимально вежливо я дал понять, что мы наговорили материала на целую диссертацию.

- Вы даже не поели моего варенья! Оно из апельсиновых корок – очень полезное. Давайте я вам в маленькую баночку переложу.

- Что вы, это совсем не обязательно.

- Вот еще! Вы ведь обо мне хорошее напишете, так? Не могу я вас без гостинца отпустить. Вот возьмите.

Выйдя из мистической хрущевки, я не сразу заметил, как в свинцовом небе появились легкие просветы. Кислород ударил мне в голову, и я без оглядки направился в сторону редакции.

Отчего-то, все еще думая о Галине, я неожиданно вспомнил очень похожую бабку из своего детства. Чародейка из моего родного города практиковала какую-то «христианскую магию» и жила в том же многоквартирном доме, что и я. Причем у всех вокруг с ней были хорошие отношения. Но мы, дворовые ребята, ее побаивались. Бывало, она обругивала какого-нибудь «гостя с проблемой» и эти негодования вылетали прямо из ее окна на первом этаже. Незадолго до переезда к берегу Балтийского моря, она подозвала нашу банду, спросила что-то про котов, которых подкармливала, и как-то невзначай проронила в мою сторону: «Ты тут, среди этих, «не пришей кобыле хвост»».

Эта фраза надолго вбилась мне в голову. И сколько моя родная бабушка ни пыталась объяснить значение этого архаичного слэнга, я так и не смог понять глубины того момента. К слову, с дворовыми приятелями я вскоре расстался. Может быть, это была наводка на мой собственный синдром потерянности – полное неразумение подростка - с кем и зачем водиться и как далеко может завести пустая дружба.

Мои мысли прервал неопрятный пожилой мужчина, который начал клянчить у меня сигарету.

- Простите, Христа ради. У вас дымка не будет случайно?

- Эмм... Чего?

- Сигаретки, табачка?

- Не курю, извините.

- Как жаль, как жаль! Мне в такие дни тяжко без затяжки. Так может по стопарику? Я тут местечко знаю. А то одиноко как-то, и зябко.

- Простите, нужно бежать, работать.

- Работать, бежать… - его голос, уже у меня за спиной, был смазан порывом резкого ветра, - как же это прекрасно.

Я стоял на большом перекрестке и смотрел на застывшие фигуры человечков, куда-то бредущих на красном и зеленом фоне. Цифры отмеряли время до пересечения магистрали, а механическая мелодия стрекотала для незрячих. «Бег не спасает» - отчего-то подумал я, и стал повторять эту фразу, словно пробуя ее на вкус.

Столп солнечного света вдруг выпрыгнул из-за свинца, и осветил мой перекресток. Я словно очнулся - по телу прошла приятная дрожь. Поглядев на свои ноги, одетые совсем не по погоде, я сделал движение с пятки на носок и ухмыльнулся:
«На то они и перекрестки, чтобы куда-то идти».

Цикл З.З.Ж.

01.05.2019