Час убийцы, 1860

***

Кто-то думал, что жизнь – это праздник,
Обманувшись и нас обманув,
И веселый безбожный проказник,
Он ушел в голубую страну.

Кто-то пел нам, любовь – это солнце,
Что согреет всех нас в холода!
Много слез черной ночью прольется
В оскудевшие бедствий года.

Счастье – вечная сердца забота,
Не успеть даже крикнуть вдогон,
Лишь мерцает во мгле позолота
Православных старинных икон...

Эх, ты, удаль моя, эх, ты, удаль,
Отшумевших полей ржавь и рябь!
Пусть беспечным, как прежде, не буду,
Вновь я свидеться с родиной рад.

То ли будет еще, то ли будет,
Для чего эта радость и грусть?
И гадать, чем живут в мире люди,
Я теперь ни за что не берусь.

Что стучаться в закрытые двери,
Чем в печальной судьбе дорожить?
Надо снова работать и верить,
Чтобы новую песню сложить.

2010

ЛЕСНАЯ ТИШИНА

Колокольный зенит загорелся над гладью.
Голубой лес стоит на пригорке, мерцая.

Чаща мрака полна, на гостей смотрит хмуро,
И висит тишина, как хрустальная люстра.

Корабельные ели просыпаются рано,
И ползет еле-еле ветхий ящер тумана.

Луч строку за строкой крапает прилежно,
Где в низине сырой развалился валежник.

Средь зверья и берез заблудиться не страшно.
Неужели всерьез ты дорос до романа?

И до сути дойдя, до ее сердцевины,
Прямо в душу глядят барбарис и рябина.
 
В глубине, на корню, с жизнью мудрой освоясь,
Каждый пишет свою бессмертную повесть!

1923

ЧАС УБИЙЦЫ

Час убийцы, час заклятья –
самый жуткий, страшный час!
И безумные объятья завораживают нас.
Жизнь свое свершила дело,
погулявши на пиру…

В вышину душа взлетела,
вовлеченная в игру!
И парит и проклинает
долю жалкую свою,
но доподлинно не знает
выпавшую ей стезю.
И, представшая
пред Богом,
упоительно молчит,
и смиряется
тревога
в окровавленной ночи.

2010

ПРЕСТУПНАЯ НОЧЬ

Опьянит ночь буйная
колдовскими травами.
Эта речь преступна,
все слова отравлены.
Что я не скажу вам,
сидя за кальяном –
испугает жутью
смерти окаянной!

1850