Штаб Анального как грязные гондоны

Как обычно, Грязношеев приперся в штаб к десяти утра. Должность координатора обязывала лично (чтобы не подсидели!) отпирать штабное помещение. К тому же, утренний моцион в штабе мог иметь и другие плюсы. Вон, в Мухосранске утром к входу в штаб венок подкинули, а на ленте: фамилия координатора. Поэтому каждое утро Грязношеев, отпирая дверь, ведущую в тамбур к офису Анального, ожидал увидеть венок со своей фамилией.

Грязношееву было уже под сорокет. Ничем примечательным его карьера не блистала. Посредственный программист, у которого не сложилось с работой в IT-компании, свалил из родного города в один из крупных сибирских городов. Клюнул на предложение приятеля устроиться в крупную сеть по продаже сковородок и кофейных турок. Но и бизнесмен из Егора оказался так себе. Правда, одну турку ему удалось продать уже в родном городе: старейшей местной правозащитнице, любительнице грязных сплетен Людмиле Горилловне. Не первый год страдающая деменцией бабка, чтобы не усугублять провалы в памяти, лошадиными дозами не только курила, но и употребляла кофе. Ей Егор и продал турку. За наличные доллары. В благодарность Горилловна пристроила неудачника, который уже обзавелся женой и ребенком, в штаб Анального. Тогдашняя его руководительница уходила в декретный отпуск и Горилловне надо было иметь на посту своего человека. Желательно: "шестерку".

- Да ты пойми: ничего сложного руководить штабом нет. Вон Геласимова справлялась, и ничего. А ты — программист, у тебя маржа попрет. Будем вместе мутить, я помогу, - внушала Горилловна, покуривая сигаретку за чашкой кофе в штабе. Егор тоже закурил, зажав кривыми прокуренными зубами сигаретку, и — согласился... Возможно, он бы отказался. Но Горилловна, не один год проработавшая библиотекарем и слывшая умной мартышкой, внушила недалекому пацану с воспаленным самолюбием, что он — потомок знаменитых местных купцов Грязношеевых. А, стало быть: элита.

Вторым в  штаб прибежал второй по счету его функционер: Женя Трупченко. Выпускник журфака, по причине кретинизма не умеющий писать статьи и потому не сумевщий трудоустроиться по профессии, он отвечал в штабе за работу с СМИ.

- У нас ведь планируется митинг с приездом Лексея Анатольевича? Да? Ну, отлично, - я с утра названиваю Максу Ёдорову, а он как неродной. Словно о нас и не писал, когда утятами в сквере у Драмтеатра швырялись, - рапортовал одетый, как клон Грязношеева, в джинсы и джинсовую куртку, Трупченко. На голове у него была бейсболка песочного цвета. Небритая моська Трупченко и простовато-нагло-туповатое выражение лица делали его похожим на современного Смердякова.

- Вот не отвечает Макс Ёдоров, странный он какой то. Мальчик впрочем, симпатичненький, - лицо Трупченко исказилось в сладкой истоме и он потянулся, - мне бы с таким в клубец сходить. В тематический...

При слове "тематический" Грязношеев почесал свою грязную, неделями не мытую шею и загрустил. Он вспомнил, что Трупченко взяли в штаб и из-за его гей-ориентации. Это было одним из федеральных трендов. "Образцовый оппозиционер должен быть педерастом", - внушал на вебинарах по скайпу зам. Анального Леня Толков. Но ничего толкового этот отпустивший для солидности бороду придурок никогда не говорил. Зато Трупченко тоже отрастил бороду и во время чаепитий в штабе шутил между активистами, что снаружи он в буйной растительности, а вот на теле: гладкий-гладкий. Шугаринг, типа. И, как бы предлагая проверить, пару раз даже вытягивал из-под джинсов голубую резинку своих трусиков. Девочки из штаба отворачивались в полурвотном рефлексе, парни — хотели набить мосю пресс-педерасту.

И только не имевшая ни детей, ни плетей Горилловна, после того, как ее выгнали из помещений "Волоса" в Общественно-паразитическом центре на улице революционера Франциска Венцека, дневавшая и ночевавшая в штабе, по колхозному гоготала: Гы-гы-гы, у Женьки кипеш, жопка бритая требует единения с однопартийцем!

Впадавшая в деменцию Горилловна требовала непременно постоянно устраивать митинги.

- Пикеты не дают необходимой протестной активности. А значит: центр не будет выделять штабу денег. Вы же на московскую зарплату живете, придурки! Активнее надо быть. А вы только на вкусняшки "От Палыча" деньги тратите, приживалки, тьфу! Это мне хорошо, я "засрака", то есть, заслуженного работника культуры в библиотеке не заработала. Но на молоко и французскую булку да шмотки из секонда на Самарской улице мне пенсии хватит, - учила Грязношеева уму-разуму Горилловна...

Грязношеев последнее время нервничал. После появления в городе двух новых молодежных оппозиционных движений: "Многосрочки" и "Новейшей позиции" штаб Анального стал в коленно-локтевую позу, как говорит Трупченко.

- Да, вые...ет нас молодежь. К нам ведь народ не идет ни под каким видом. А к ним: валом валит. Особенно к бунтарю Понтоку. Он понты не кидает, он собирает людей и выводит на акции. А тут еще, совсем оборзел: прямой эфир в ютьюбе организовал. Грозил чиновникам  пролетарским кулаком и предрекал революцию. А эта полуе.нутая бабка Горилловна у него выступала, вот с..ка! А мы ее в штабе кипятком поим и дефицитным кофе. И к Владу из "Многосрочки" идут, - слезливым голосом с нотками гей-менструации жаловался Трупченко, - уволюсь из штаба, поеду в Масссскву, меня давно туда зовут региональным аналитиком в редакцию "Все цвета радуги".

- Аналитиком от слова анал? - блеснул юмором неудавшегося технаря Грязношеев, - ты не ссы, Женьдос, нас пока финансируют. Но молодежь в наш штаб как то нужно привлекать. Может, организуем публичные батлы? Или листовки расклеим в общественных местах?

- Ну откуда у нас листовки? Кто печатать будет? Штабную зарплату мы давно пропили-проели, денег ни копья. А распространять листовки где мы людей найдем? Это у Тимы в "Многосрочке" народу как говна за баней. А у нас: десять членов штаба и ни одного активиста. Все от нас отвернулись, - философствовал Женя, - вот если в гей-клубе попробовать топить за Анального. Может прокатить...

Вдруг в дверь штаба по-хозяйски властно постучали. Так обычно стучит полиция перед внезапным обыском. Сидящий за столом Грязношеев затрясся от страха, изо рта у него выпала сигарета.

- Женек, срочно звони Максу Ёдорову! Нападение на штаб, пусть напишет. И другим журналистам, кто у тебя там знакомый? Эхогору звони, пусть пердак поднимет, жопа ленивая. А я — срочно уничтожать документы,- схватив со стола листы с бухгалтерией штаба, Грязношеев встал из-за стола и направился в сторону двери с табличкой "Туалет".

Стук в дверь продолжался. К стуку прибавились и мужские голоса. Один из которых грозным тоном настойчиво требовал немедленно открыть дверь. В противном случае угрожая вскрыть дверь с помощью МЧС-ников.

Трупченко, в оранжевых обтягивающих джинсах сидел на краешке письменного стола, удаляя со своего смартфона Гриндер и одновременно для антистресса занюхивая свою подмышку, которую он утром обильно полил туалетной водой "Contradiction" от Calvin Klein. Он сидел, такой депилированный, в штабе. Панически слушая, как за стеной неизвестные уже орудовали "болгаркой", спиливая петли двери в штаб.

- Ну, ты дозвонился до Макса? Кто будет писать, что к нам в штаб ломятся неизвестные? - выходя из туалета и на ходу застегивая джинсы, интересовался у Трупченко "дворянин" Грязношеев.

В этот момент входная дверь в штаб слетела с петель и внутрь помещения вошла толпа молодых людей...

- Я лгбт-активист, внештатник "Всех цветов радуги", - близоруко щурясь на незнакомцев, заверещал Трупченко. Предатель, он стал изображать, что оказался в штабе случайно.

Собрав всю волю в кулак и закурив сигарету, находящийся в полуобмороке Грязношеев, сквозь клубы дыма задал вопрос:

- Кто вы, зачем взломали дверь в арендованное Анальным для штаба помещение?

- Я — представитель центрального комитета партии. Городские власти передали нам все права на занимаемое вашим штабом помещение. Просьба освободить помещение! Вот документ, ознакомьтесь, - коммунист Майонезов ткнул в прокуренный нос Грязношеева документ.

"На основании невыполнения арендатором пунктов... в плане своевременной оплаты за аренду помещения... За систематические нарушения закона об административных нарушениях на территории Самарской области... Решением... в аренде штабу Анального отказать".

- Это лютый кошмар, Женя, нужно срочно собирать пресс-конференцию! - обратился к Трупченко Грязношеев. Но, увы: его лепший соратник сбежал, подпустив на прощание сытности в помещение.

- Давайте побыстрее освобождайте помещение. В 24 часа! Теперь тут другие пресс-конференции будут! - сурово сказал товарищ Майонезов, - хотя, после вашей либеральной погани тут для начала капитальная уборка потребуется. Экий вы здесь срач развели. Все засрали! Вы тут оргии устраивали, что ли? - поинтересовался у Грязношеева коммунист, приоткрыв один из ящиков письменного стола одного из штабистов Анального. Из ящика тут же выпали глянцевые журналы с целующимися юношами на обложке. Под журналами оказалось дилдо и открытая упаковка презервативов.

- Блять, ну надо же, какой разврат устроили в арендованном у города помещении! Мерзость. Надо обязательно об этом написать в партийную прессу. Сорвать, так сказать, маски с протухших либералов, - негодовал Майонезов. "Либеральное" содержимое ящика письменного стола зафиксировал журналист "Трудовой Самары".

Грязношеев сидел уже не за своим письменным столом, обхватив прокуренную голову руками. Горилловна на телефонные звонки не отвечала, Трупченко — предал, рядовые активисты давно разбежались по конкурирующим движениям. Штаб Анального сдох, как используемые кондомы, которые коммунисты выметали из арендованного Грязношеевым помещения...