Дорога домой. Девятнадцатая часть

- Мы больше не дружим?...
Нина стояла в дверях  опустевшего  класса .
- Скажи, что я не так сделала? Я ничего не понимаю.

Горячая волна стыда обожгла Исмаила . Он не знал, что ей ответить.
Объяснять  , как он потясён новостью о прогрессирующей слепоте лучшего друга и уже сломал голову в поисках способа  помочь ему , не хотелось.  И без того обидчивая Нина  поймёт , что ему последнее время  было совсем не до неё , и  крепко обидится . А обижать ее ему хотелось меньше всего.

- Нин, извини. Я сейчас не могу!... Правда не могу, не обижайся. Я тебе все объясню потом. Ты поймёшь... Ты должна понять!
Исмаил никак не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.
- Ты не можешь  , а я должна?...А как же наш уговор- честность превыше всего и никаких секретов друг от друга?
Голос Нины дрожал от разочарования и обиды.

Исмаил стоял , молча опустив голову . Он чувствовал, что, если он сейчас произнесёт хоть одно слово , ему уже будет не остановиться. И случится то, чего он боялся больше всего- он будет выглядеть в глазах Нины растерянным и слабым мальчишкой, неспособным помочь другу в беде.

-Предатель!Ты такой же предатель, как и все остальные... Ненавижу тебя!
Нина , не дождавшись от него объяснений и приняв его молчание за нежелание продолжать разговор, резко повернулась и побежала  по скрипучим половицам коридора.

Исмаилу хотелось бежать за ней , успокоить ее ,но коридор был полон детьми, выходящими из классов , и он не сдвинулся с места.
Он сел  , медленно сложил на парте сжатые в кулаки руки и опустил на них голову.
,, Я тебе все объясню потом... Ты  должна  понять!...‘’

Исмаил боялся признаться даже самому себе, что избегал он Нину не только  из- за переживаний за друга.
Несколько дней назад он получил письмо из дома.
Старшая сестра писала ,что родители решили забрать его из интерната домой и чтобы он готовился к тому, что за ним скоро  приедут.

Известие  совсем не обрадовало Исмаила . Только- только зарождавшиеся первые чувства к Нине бурлили в его душе   и  накрепко привязали к интернату . Теперь  прибавилась и тревога за Гаджи , безрадостные мысли о котором  бесконечно и тяжело  ворочались в голове .

Он не мог просто так взять и уехать домой,бросив  попавшего в беду друга на произвол судьбы , и с Ниной он не мог и не хотел расставаться.

 С домом его уже мало что связывало. Он  даже не мог  припомнить , когда последний раз вспоминал о нём, а уж после недолгого гостевания матери все мысли о доме отрезало  разом . С того дня в его душе словно  образовалось какое- то странное ощущение   и легкости ,и  потерянности одновременно.

Конечно, он когда- нибудь вернётся домой... Когда-  нибудь, но не сейчас... Если только родители не согласятся забрать вместе с ним и Гаджи.
 Эта мысль,вначале казавшаяся ему такой простой и правильной,с течением дней обрастала сомнениями.

Его не покидало ощущение, что даже всего лишь мыслями о возвращении домой он предаёт Нину. Если он все же уедет из интерната, ее он потеряет навсегда . Нина его точно не простит и на письма отвечать не станет.
Но так же он совершенно четко понимал, , что оставить друга в беде он не сможет и постарается ему помочь вопреки всему.

Но что ,если ему не удастся уговорить мать забрать Гаджи с собой? ...С нее станется...
А принятие всех важных решений в семье зависело от нее, это Исмаил хорошо помнил. Властная и упрямая, она всегда добивалась того, чего хотела.

———————————————————————————

Отец Исмаила Имран  был удивительным человеком. Родившийся в семье известного далеко за пределами своего села потомственного плотника , он и его пятеро сестёр и братьев в детстве переболели какой- то ушной инфекцией  и все оглохли. Несмотря на абсолютную глухоту, они научились читать по губам, разговаривали ,  жили обычной жизнью и создали семьи. Лишь самый младший из братьев , которому на момент болезни было около трёх лет, постепенно забыл язык.

Имран же говорил не только на своём родном языке, но и на аварском,  на русском, понимал даже кумыкскую речь. Было удивительно и непонятно, как ему удавалось учиться чужой речи , не слыша, как она звучит. Сам он говорил немного нечетко, но  совершенно  понятно.

Он женился в  семнадцать лет , без ума влюбившись в дочь башмачника Салимат .
Салимат была  красивой и смешливой смуглянкой невысокого роста с красивым звонким голосом.
Ее часто просили петь во время колхозных полевых работ, а под ее песни и работалось веселее , и душа словно распахивалась навстречу  зелёным долинам и взлетала к голубому небу . Так говорил отец Имрана  Абакар, зная о чувствах сына к девушке , и весело подмигивал ему .

Крепкий и плечистый , обладавший недюжинной силой и ни перед кем не склонявший головы парень очень робел при  встрече с Салимат. А она, желая смутить его ещё больше, долго и пристально смотрела на него своими большими чёрными глазами , а потом , смеясь, убегала , а из под платка на  ее спине змеились две длинные чёрные косы.

Имран , несмотря на свою глухоту, был красивым парнем и завидным женихом из хорошего рода. Так же, как и  отец, он стал хорошим плотником и теперь уже к нему шли заказчики из окрестных сёл .  Работал он быстро и все, что выходило из под его рук, отличалось такой же прочностью и основательностью, как и он сам.

Молодой отец со страхом ожидал рождения каждого своего ребёнка , и первое, что он делал сразу после того, как ему подносили новорожденного, были  громкие хлопки над головой  малыша. Если ребенок вздрагивал  от отцовских хлопков, Имран счастливо улыбался.
- Слышит!..Слава Аллаху, и этот слышит! - радовался он.

У Имрана  и Салимат было уже трое детей, а четвёртый должен был вот- вот родиться, когда давний отцовский друг позвал его  работать  в город, пообещав большие заработки.
С самого начала не поладившая  с двумя золовками,жившими после развода в родительском  доме , Салимат смогла уговорить не желавшего уезжать  из родного села мужа.
Купив небольшой домик и обустроившись , вскоре он перевёз в город и свою семью.
Уже через год на месте старого дачного домика стоял большой и красивый дом в пять комнат с просторным двором.

Помимо изготовления различной деревянной мебели и окон, Ибрагим научился ставить красивые и прочные крыши. От заказчиков не было отбоя и  отец семейства работал на совесть , чтобы  обеспечить безбедную  жизнь  четверым  детям и многочисленной родне жены , жившей  у них годами.

Деньги все  отдавались жене . Имран  не имел привычки считать их или спрашивать о тратах, хотя бесконечное содержание  племянников и племянниц жены , иногда даже в ущерб собственным детям , ему порядком надоело. Но у Салимат был вспыльчивый  характер и мирилась она долго, поэтому Имран , на радость жене, молча старался зарабатывать больше .

Лишь однажды он не сдержался и взревел на жену взбешённо.
В Чиркее жили родовые кунаки Имрана и его, как лучшего  мастера, часто приглашали туда работать. Однажды во время установки крыши над новым домом, не рассчитав длину прыжка со стены на стену , он упал и  сломал ногу.
Не успел Имран  , поддерживаемый кунаком , ступить на порог своего дома  , как Салимат стала причитать, что  несчастье случилось так не вовремя , именно тогда , когда она выдаёт замуж любимую племянницу и денег ей нужно ой как много...

Забыв о сломанной ноге, Имран  бросился к отскочившей в страхе жене и в бешенстве опрокинул оказавшийся между ними стол с купленным для племянницы дорогим сервизом .
С тех пор Салимат  стала опасаться мужа и помогала своей родне  втайне от него.
Имран после того перелома всю оставшуюся жизнь заметно прихрамывал.

Хитростью , лестью  , или демонстративной обидой, она всегда заставляла мужа делать то, что ей  нужно.
Гордившийся тремя сыновьями и дочкой , абсолютно здоровыми крепышами, Имран работал с радостными мыслями о них. И за этих детей он готов был прощать жене многое.

В тот год землетрясений ,  в очередной раз уезжая  на работу в Чиркей, Имран строго- настрого запретил жене отправлять детей в интернат. Салимат и тут ослушалась  мужа и отправила Исмаила , которого отец любил особенно  , а мужу объяснила , что уезжал весь его класс и директор взял ее измором, прося не разлучать детей и обещая райские условия в интернате.

Читал и писал Имран плохо, поэтому  письма сына ему читала сама Салимат, не доверяя даже дочери. А потом письма исчезали бесследно.
Имран очень скучал по сыну, которого мечтал обучить своему мастерству и у которого были для этого все задатки. Но, судя  по письмам , его Исмаил  жил и учился в завидных  условиях, и отцу оставалось верить словам жены, что ,если они не будут мешать сыну и отрывать от учебы, и даже на каникулы не будут забирать, чтобы мальчик не начал снова скучать по дому, он  обязательно станет большим человеком и они ещё будут им гордиться.

Каждый раз после письма сына Имрану  становилось тесно в груди , представляя , как его мальчик, ещё совсем ребёнок, живёт вне дома, среди чужих людей... Наверное, он вырос уже так, что и не узнают они его  сразу. Ему было  так жаль детства сына , которое проходит без него, без его участия...
А вдруг его мальчика  кто- то обижает?
Или он болеет и ему что- то нужно?
Может, он тоже так же скучает по родителям и своему дому, как и они по нему?...

Отогнав назойливые печальные мысли, Имран старался
думать об успешном будущем сына и просил  Аллаха в каждой своей  молитве благополучия для него и скорого  возвращения домой.

Уже года два как повадившаяся ездить с подругами в Киев за дефицитной посудой Салимат по настоятельным наказам  мужа все же этим летом побывала у сына .
Рассказывая мужу о том, как радостно живётся их сыну в интернате, Салимат забылась и с обидой повторила сказанные ей  сыном слова : - Какие все же неблагодарные эти  дети . Как будто я ради себя старалась. Ты знаешь, что он мне сказал?!
,, Почему  всем твоим племянникам и племянницам нашлось место в нашем доме, а я оказался лишним?  Почему, мама?!,,
Вот такое спасибо я получила от собственного сына.

Расширившиеся и потемневшие от гнева зрачки широко раскрытых глаз мужа не обещали ничего хорошего , и Салимат  , поняв, что сболтнула лишнего, сделала  вид, что ее позвали с улицы и выбежала  из дома
.
В тот же вечер отец попросил дочь написать письмо директору интерната о том,  что этим же летом  он забирает сына домой и чтобы подготовили его документы .
Сестра написала письмо заодно и Исмаилу, желая порадовать его этой новостью .

Но Имран никогда не был за пределами Дагестана и он из - за своей глухоты не решился в одиночку отправляться так далеко .
За Исмаилом предстояло ехать матери , которая снова собралась в Киев по своим торговым делам.
———————————————————

Исмаил горел желанием  помочь другу не чувствовать себя никому не нужным и одиноким инвалидом , и был ради этого готов  на все, но как это сделать, если Гаджи останется в Москве,а его , возможно , заберут домой.

Он  часто крепко зажмуривал глаза и пытался ориентироваться в пространстве , запоминая , сколько шагов от кровати до двери , от двери  до школьного барака, до туалета, до водопроводной колонки в углу двора...Он пытался представить, какой будет жизнь Гаджи , если он все же потеряет зрение,  ужасался  этому и не мог с этим смириться.
Вера в то, что он сумеет уговорить отца забрать Гаджи к ним, в такие минуты не вызывала у него сомнений.
И был ещё один человек, который мог помочь  осуществить задуманное им.

- Георгий Иваныч! Мне надо  с вами поговорить. Очень надо!... Пожалуйста!
- Ну, пойдём  ко мне в кабинет, раз очень надо.-
Директор усталым жестом руки позвал Исмаила за собой.
В кабинете он пригласил парнишку  присесть рядом с собой на старый кожаный  диван.

- Георгий Иваныч... Нельзя Гаджи там...Ну, там, в Москве, там все чужие. Нельзя ему с чужими. Домой ему надо.
Понимаете?... Домой!
- Постой, не тарахти...Домой, говоришь?... Где ж его дом- то, Исмаил? Здесь ему этот год и оставалось учиться. А после бы пристроили куда- нибудь его на учебу или на работу...

Директор  в волнении встал и  стал ходить по кабинету из угла в угол, словно забыв о находящемся здесь Исмаиле .
- Думаешь, я не переживаю? ... Разве мы бросим его на произвол судьбы? Как же можно?... Вот выучится Гаджи на массажиста, найдём ему здесь работу. И Сергей Сергеич , лечащий доктор Гаджи,  тоже переживает и ищет возможность пристроить его.

- Он домой хотел всегда, только окончания школы ждал.
И сбегал отсюда потому, что очень домой хотел.

- Какое там домой...Тебе разве не известно, что у Гаджи нет дома , и родственников тоже нет?   Даже если и есть, они за столько лет ни разу не дали о себе знать.  Где он их найдёт и куда вернётся?

- Георгий Иваныч , мне сестра письмо написала.  Меня домой заберут после восьмого класса. Я  все придумал, я уговорю отца забрать его к нам , Гёргиваныч! Только вы тоже разрешите, пожалуйста...
Исмаил  умоляющими глазами смотрел на директора.

- У меня отец  знаете какой добрый!  И дом у нас большой ...Гаджи будет жить в моей комнате. Я буду помогать ему.  Гёргиваныч! Пожалуйста!

Георгий Иванович остановился и внимательно посмотрел на Исмаила странно увлажнившимися  глазами, затем снова присел рядом с ним на диван и положил ему руку на плечо.
- Вон оно как ,сынок  ...Не бросаешь друга, значит... Молодец, чего уж говорить. Настоящий друг!
Да знаю я, что за тобой скоро отец приедет. Вот письмо получил и документы готовы уже . Да только...  Разве захочет твой отец взять себе на шею такую обузу- слепого инвалида ? Какой бы он ни был добрый человек, мне не очень верится в это.

- Ну вот приедет мой папа и вы  увидите , как он сам не захочет оставлять здесь Гаджи.
- Ну вот и проверим это, когда приедет твой папа.- усмехнулся по- доброму Гёргиваныч. - И тогда поверим.

Но в августе за Исмаилом приехала мама. Ни о каком Гаджи она и слышать не захотела.
Отказавшегося ехать домой Исмаила уговорил Георгий Иванович, дав  ему слово офицера сделать для его друга все возможное и даже усыновить его.

Нину Исмаил так и не нашёл, сколько ни искал, чтобы наконец все объяснить ей и попрощаться.
Он оставил у девочек в женской спальне свой домашний адрес в надежде, что Нина когда- нибудь захочет написать ему, а возможно, даже приехать....

Провожать его за ворота интерната вышли многие ребята и воспитатели , а до поезда его с матерью провожал Паша Кочерга.
- Ты особо не грусти, не оставлю я его.Вместе будем, не пропадём .

- Я буду писать часто. Ты читай ему мои письма и сам пиши, как он и что... А когда мне будет восемнадцать, я приеду и найду вас обязательно. Обязательно найду!

Мать уже торопила Исмаила , когда за его спиной раздался знакомый голос.
- Исма!
Он бросился к Нине уже не стесняясь ни матери, ни Паши, ни других заполнивших перрон людей. Все они , да и весь остальной мир вдруг куда- то исчезли.
Он крепко обнимал плачущую девочку и не знал, какими словами утешить  ее и как унять собственную боль в  сведённом судорогой сердце.