эболовский жилет

Что делал «мой переводчик», когда от меня уставал до самого предела?

Он "сиюминутно" находил мне другую компанию.

Какую?

А какая уж придётся. Или, – какая попадётся. Или, что «ой как не хочется констатировать», – какая согласится  «взамен его» время препроводить.

На сей раз – это была та самая «казашка со стюардесским именем».

Знаете, а я-то вот не очень-то сильно тогда возражала.

Почему?

Ну, во-первых, – если такой мужчина, как «мой переводчик» что-то там себе решил, то тут уже соглашаться или нет? не имеет никакого значения.

Потому что, – кто ты такой в той стране, где совершенно не знаешь «не единого слова на им родном менталитете».

А во-вторых, – какая разница, кому именно ты надоел?

Лишь бы  тебя, – «все те не надоедливые» развлекали.

Если уж совсем всё плохо? и уж даже – совершенно некому тебя развлечь? Развлекайся сам!

В принципе, именно так всё в тот раз (да и всегда по жизни) и было.
…
Меня доставили прямиком на «Эболу».

Нет!
Тут вы ошибаетесь! Никакая это в Китае не болезнь.

«Эбола в Китае», – это такой «местный вещичный рынок», приблизительно, как наш  «Импульс» или «Олимп». Т.е.  – «для особо страждущих «за покупками» на другой конец света».  Но вот только покупки там делают «все те не отягощённые никакой не культурой», и «никаким не культурным обменом».

Вообще, я именно тогда хотела подумать и сказать:

«А оно мне надо?»

Но вот только, хотение моё обернулось, «как хочешь», но твоё место «с недавних и до некоторых пор»  – именно здесь, а –  «нигде-нибудь» там.

Здесь – так здесь!

Конечно, я не представляла себе даже те самые «первые минут пять», что можно делать на всех этих «Эболах»? без юаней? и всей прочей наличности?

Но потом решила, просто так взять себе и – прогуляться.
Что же? – по всем этим ассортиментам? Рассматривать, так – рассматривать:  платочки, бусики, чаёк, «сувенирный экспорт», и «всё то, что так манит на другие концы света».

Да. К сожалению, и – к общей тоске, меня это не очень-то так безвыходно манило.

Но, между прочим, не очень-то давало всем тем, тем временем, соскучиться.

«Моя «женщина-стюардесса по Эболе»», удивлялась, почему я ничего не приобретаю?

Ведь она-то, хоть и знала, но совершенно не верила в то? что «бывают такие «чудачки» на других концах света», которые совершенно ничего не могут себе позволить, только «самый простейший экскурс в торговые ряды».

Хотя, как для меня, ряды эти с первого захода казались бесконечными. Уже  со второго, – чуточку короче. С третьего – ряды эти, хоть и не сдвигались, но казались тебе знакомыми. А с четвёртого захода ты начинал понимать, что во всём мире, куда бы ты не поехал, на каком бы «конце света» не гулял по подобным развлекательным центрам, почти всё одинаково (даже если и не очень-то разнообразно).

Но!

Жить без удивления никак нельзя, иначе совершенно появится возможность умереть от обыденной скуки.

Так вот, пока нам скука – даже и не снилась. Ведь мы-то старались «найти десять отличий» между первым, вторым, третьим и последующими подходами и заходами. 

Стюардесса же, тем временем, куда-то удалилась. Оставался дежурный вопрос. Вот только – «куда?»

И, ещё один – «как дальше жить?» – По случаю, именно о нём думала я. Но, к счастью, не особо-то вдумываясь и – не особо-то растягивая все те вдумчивые удовольствия.

Возможно, – с той причины, что услышала… да! Да! Да! Свой «любимый! Знакомый! Могучий! и русский!..» пусть себе – в том минимальном объёме, где чаще всего и только: «Что вас интересует?»

Но! Это сработало. И я вдруг разговорилась. И, как раз таки о том, что мне не нужно. А всё и снова о том, что меня восхищает «во всей этой эбольной картине».

Картина всегда – прекрасна и удивительна лишь там, где штрихи дополняют друг друга.

И потому, возле каждой палатки, а точнее – возле каждого «сувенирного отсека», ты мог убедиться, что китайцы, «где, ни где» и «что, ни что», всё-таки знают и «под тебя».

Да. да. да. «Под тебя» – это совершенно не значит – нечто не приемлемое. «Под тебя» – «в любых тех натюрмортах торга без покупателя» – это значит, что «каждый танцует так, как умеет».

И только тот  танцует хорошо, – кто чувствует «ритм движения времени».

А время, хоть и не шло быстро, но, всё-таки, – не совсем стояло на месте. Или даже – совсем не стояло на месте.

Время делало «своё великое дело», – расставляло недостающие штрихи, всей той нереальной сцены, когда «случайный не клиент» пришёл не на «спектакль всех тех приобретений ради пользы».

Польза (вообще) – замечательное такое явление. Где не найдёте ни единого минуса.

Откуда им? минусам? там вообще можно было взяться, если «польза» – это всегда тогда, когда «счастлив по классической схеме самого Льва Николаевича Толстого».
…
Я же, тем счастливым образом, долго стояла и смотрела, как одна китаянка нанизывает чёрный жемчуг на тонкую, но бесконечно прочную, нить.

Ведь именно тогда во мне родилось нечто незабываемое, что принято называть «Эврикой».

Она, эта девушка, каждый свой день и каждый свой рабочий час, и даже –каждую минуту делала одно и то же, но – с такой любовью, что казалось, что всё это совершенно иная изобразительная картина.

В общем, как бы тут не подумал, всё равно, в какой-то мере будешь прав. Потому, как жемчуг, тут же и с тем же искусством, мог запросто смениться «любым другим  экзотическим изюмом для бус».

А вот я бы, наверное, здесь бы так и осталась до самого закрытия, если бы вдруг, эта самая мастерица не заметила моё неподдельное восхищение.

И вот тогда-то! всё и пошло совершенно в другом направлении.

- Вы хотите купить?
- Да… но – не могу.
- Вы хотите, примерить?
- Да, но если только можно?

И, хоть в это и трудно поверить, но я мерила всё и – сколько угодно. И (во что поверить ещё труднее) никто меня не поторапливал «на выход».  Даже, вдруг и даже – неожиданно, предложили присесть рядом и попробовать делать тоже самое.
…
Естественно, я – не согласилась.

А всё по той самой простой причине, что совершенно никогда этим не занималась.
Но, что ещё приятнее того, никто-то и не настаивал.
…
Жизнь как будто начинала налаживаться сама собою, но вдруг меня нашла «моя стюардесса».

- А? ты здесь? Тебе бусы нравятся?
- Очень! притом – всю мою сознательную жизнь.
- Так пойдём, я тебе покажу, где тебе обязательно понравится ещё больше.

…Конечно, о всех тех штучках «всех тех Эбол», я знаю не понаслышке. Но вот только, эти знания, подкреплялись и крепились тем самым сознанием, где, как в том еврейском анекдоте: «А что остаётся делать?»
…

- Но мне же так нравится именно это место, где можно запросто наблюдать за всем этим процессом совершения «из чего-то незаурядного», нечего того, «что приносит столько радости «женщинам со всех концов света».
- А зачем тебе это?

Вот! – тот «самый деловой вопрос постороннего человека»:

«- Зачем тебе это?»

И тут так хочется спросить на равных:

«-А зачем вам знать – зачем мне это?»

Вообще-то, как по мне, вопрос «Зачем?» – самый непродуктивный вопрос Вселенной.

Почему?

А только всё потому, что, чтобы на него не ответили, всё равно возникнет «следующий точно такой же вопрос».

Мой же вопрос был, как уже повелось, молчаливым блеском в глазах. А значит, – остался незамеченным. По той самой несложной причине, что стюардесса учила пользоваться «эболовским жилетом». Но вот опять и всё тот же (но тут уже – и для меня в том числе) устоявшийся вопрос: «А зачем мне это?»

Зачем вообще мне этот «эболовский жилет»? – Когда мне интересно просто стоять и наблюдать, как молодая китаяночка сидит целыми днями и нанизывает жемчужинки на нить, никогда и не при каких обстоятельствах не спрашивая – «зачем?».  Потому, что если бы это не было бы кому-нибудь нужно, то этим бы никто вообще-то и не занимался бы.

Я же всё шла за стюардессой, а она, то и дело, знакомила меня со всем тем ассортиментом всего того, что я не могу себе позволить.

И вдруг… Неожиданно приятно для меня, она всё прекрасно поняла. И, с того самого прекрасного понятливого момента, наша экскурсия по Эболе поменяла направление, а лучше сказать – пошла совершенно иным путём.

Мы тем же сапом заплыли в чаёвню. Т.е. – в так называемый «чайный отсек Эболы».

И в этом «отсеке» «с паруфразья» «моей стюардессы» «на том самом эбольском китайском», мне предложили удивительную роль, на сей раз – не «наблюдателя за всем происходящим», а – «дегустатора китайского чая».

Но вот это уже была «поистине сказочная история».
…
А ведь я-то даже и не подозревала, что так люблю китайский чай.

Нет, конечно, знала, но (может) начинала об этом забывать. А в этот вот предложенный чарующий момент, вдруг захотелось мне тряхнуть стариной. И я таки сказала то единственное вступительное предложение:

- А есть ли жасминовый?»
- О да, конечно.

И это ««о да» оказалось не единым жасминовым сортом», а целой линейкой сортовых чаёв.

Вот это вот роль!
Пьянеешь без вина!

Вот бы сидеть тут столько, «пока сам переводчик не соскучится».

Но.
Вдруг, как не странно, сработал «тот самый инстинкт», – где «как освободить больше места для чая?». С чего, я так себе спокойно заявила об этом во всеуслышание:

- А где у вас можно сделать все необходимые дела?
- Какой?
- Что какой?
- Чай… пЛинести?
- Я хочу выйти.
- А какой чай пЛинести?
- Но мне нужно в туалет.
- Что такое «ту….»?
- Мне нужно сходить по маленькому… - Пустыми словами для ушей китайцев, я как будто бы присмиряла свою не очень-то простую ситуацию.
- Куда нужно идти?..

«- Куда подевалась стюардесса? И как этим китайцам объяснить, куда ты хочешь сходить?.. – особенно, – когда на объяснения не хватает необходимых знаний? А на то, чтобы попробовать разыграть пантомиму, – не хватит сил, так как «во время всех тех объяснительных пантомим» свершится всё то, ради чего ты, в общем-то, и прервал все эти чайные церемонии.

На сей раз и снова – «сработал невидимый чудотворец». Он просто-таки взял и послал … стюардессу:

- Ты уже всё продегустировала? – Удивилась та.
- Какое там!.. Нет, конечно.
- А почему?
- Очень хочется в туалет.
- А почему не сходила?
- Так я же не знаю куда можно...

А вот тут (…) случилось ещё нечто более неожиданное для меня.
Провели по рядам, нырнули в какой-то «отсек» и, сказав «возвращайся пить чай», – улетучились.

Сделав все те дела, я вынырнула из «отсека» и начала искать тот обратный путь к чаёвне. Но, не тут-то было! Куда бы я не шла, а вновь и вновь приходила обратно.

И настало то время, когда я уже совершенно потеряла надежду обнаружить чайную площадку всех своих дегустационных воплощений. Но, к своему великому счастью, в тот «самый безнадёжный», я запросто так нашлась перед той самой «дивной дивой по нанизыванию жемчуга» и почти что уже решила, что буду играть прежнюю роль наблюдателя.

Но прошло и то самое нужное время. И там, где надо, успели заметить моё отсутствие. Видимо, с чего, очень скоро вдруг услышала до дрожи знакомый голос «стюардессы»:

- А! вот ты где!
- А я думала, что вы обо мне забыли.
- О тебе забудешь... как же… – Как-то так загадочно улыбнулась «моя казахская (к тому времени) подруга».
- Ну, попробовать можно было бы.
- Ты, наверное, хочешь есть?
- Очень честно?
- Как бы там не было, мы в любом случае пойдём тебя баловать.
…
Мне и сегодня всё кажется, что во всём том и во всей той истории, «виноват невидимый чудотворец».  Ведь, выйдя с Эболы, в пару метрах  перед очами, стоял и ждал самый, что ни на есть, настоящий… Нет, на этот раз – не «мой переводчик», а – итальянский ресторан.

«Моя же стюардесса» с тех самых чудес, откуда-то знала все мои любимые блюда из итальянского меню. И (о чудо!) приносили нам все эти роскошные яства не китайцы, а самый, что ни на есть, настоящий итальяно-китайский официант с непревзойдённым именем Небо, и «с очень даже хорошим ресторанным русским».

Я думала, что всё это иллюзия.
Мираж…
Фантом несуществующих блюд…

Пока не стала всё это  впроваживать в свой живой организм.

Мой же организм, тем временем, довольным тоном пел серенады.

А вот «моя стюардесса», совершенно так неожиданно, переключилась на соседний столик, где опять, как будто бы и снова, – случайно сидела русская женщина приблизительно её возраста, и с тем самым русским именем, как у знаменитой русской реки.

… Грустно в этой всей истории было только лишь одно, что моё имя, всегда и всюду, звучит на три буквы…

Но, пока «женщины не на три буквы» вели тихие «переговоры о чём-то» на русском языке, нам со стюардессой подали десерт.
Естественно, раз из моего любимого меню, это был – «Тирамису».
…
Хотите знать, какой вопрос я задала стюардессе?
Сами ведь – никогда не догадаетесь.
…
- За что?
- А так просто. Просто, ты мне очень нравишься.
- И всё это только потому?
- И потому ещё, что редко «на другом конце света» встретишь таких вот людей.

А я вот и сегодня-то не совсем понимаю: «Каких таких?» и «Чем я ей так сильно понравилась? Что она меня впустила в свою сказку и выпустила только лишь – «после лучших впечатлений избалованного гурмана»».

Но тогда и для поддержания беседы я лишь спросила:
- А откуда вы знаете итальянский ресторан в Китае?

На что она с самой искренней улыбкой ответила:
- Потому, что я уже здесь давно живу.

Знаете, конечно, мы со «стюардессой» были знакомы не так давно, как она живёт «на другом конце света», «без всех тех культурных обменов». Но вот ещё с той самой замечательной выставки «на Родине у художника», который мне подарил мою «китайскую сказку», мы со «стюардессой» вдруг, но не неожиданно, стали добрыми подругами.

И вот потом, – если вы и дальше будете путешествовать с нами по Великой Стране.

А дальше, если поймёте «все мои впечатления о далеко вчерашнем», вы обязательно обнаружите, что  люди, это как книги. И, что если их читаешь «правильно под себя», то в них, и ещё раз – в них – находишь не только себе настоящих друзей навсегда, но и, что обязательно, – себя самого.

И вот тут, как бы нам не хотелось уходить с итальянского ресторана «на другом конце света», но жизнь-то всегда продолжается в том самом нужном ей направлении, как бы вы не старались её поменять.