Пациент

Работа предстояла сложная, но вполне привычная и за результат Лоханчук не переживал, однако сам заказчик вызывал у него смутное… не то, чтобы подозрение, а какое-то смятение чувств. И поэтому Василий Венедиктович, что называется, не находил себе места.

"Нервы стали ни к черту… Вот управлюсь с этим и на море, отдыхать!" — тешил он себя, но даже эти приятные планы, если честно, настроения не прибавляли. И это было странно — ведь особых причин для плохого настроения у него и не было.

Клиент был странноват, но разве обычные люди делают себе пластические операции ради сходства с кем-то? И ведь не урод какой — вполне себе симпатичный брюнет, с властным, волевым лицом. Немного асимметричным, но не сверх меры. Обладателям и гораздо менее привлекательной внешности никогда не приходит на ум ее менять.

Погрузившись в свои мысли, Василий Венедиктович даже не заметил, как в кабинете, откуда не возьмись, возник тот самый брюнет.

— Приветствую, доктор.

Вздрогнув от неожиданности, хирург с усилием заставил себя собраться и даже вежливо улыбнулся:

— Ага, вот и наш пациент! Ну-с, как настроение? Определились, на кого хотите походить?

— Вот на него, — брюнет сунул под самый нос Лоханчука прямоугольный предмет, оказавшийся самой настоящей иконой. Видимо достаточно старой и написанной очень хорошим мастером — потертый временем лик будто заглянул в самую душу смущенного Василия Венедиктовича, мгновенно прочитав всё, что там творилось.

Побледнев, хирург с трудом оторвал взгляд от иконы и перевел его на пациента.

— Вы… Вы шу-тите..?

— Нисколько! Вот, сразу вся сумма, — на столе перед вконец потерявшимся эскулапом появилась внушительного размера пачка банкнот. Показалось, раздалось легкое потрескивание — настолько новыми и хрустящими они были на вид. А может, это потрескивало в голове у Василия Венедиктовича.

— Право, это как-то ммм… Необычно.

— А что вас смущает? — пациент с ледяным спокойствием посверлил Лоханчука парализующим взором, — или не беретесь?

Самым большим желанием Василия было сейчас истерически закричать и убежать из кабинета прочь — до него, наконец, стало доходить, кто его пациент. Но он не мог даже пошевелиться. Сознание померкло и оставило бренное тело...

***

— Здоровья вам, милый вы мой человек! — лицо посетителя просто сияло от удовольствия, будто он вдруг увидел самого близкого своего родственника, с которым не встречался много лет.

Вздрогнув от неожиданности, хирург с усилием заставил себя собраться и даже вежливо удыбнулся:

— Ага, вот и наш пациент! Ну-с, как настроение?

— Отлично, доктор! Все, как я и хотел, спасибо вам большое. И примите презент, на память.

Благообразный старец сунул под самый нос Лоханчука прямоугольный предмет, оказавшийся самой настоящей иконой. С неё в пустую душу Василия Венедиктовича метнул пронзительный взор симпатичный властный брюнет.