Давно это было, как давно

Школа, куда меня направили работать после института, находилась в Григорьевском.Мне, молоденькой училке, доверили преподавание в пятых и десятом классах.
Добираться до работы приходилось на автобусе, который подолгу стоял то на одном железнодорожном переезде, то на другом. Как обычно, я выходила на остановку часа за 2 до уроков , всегда брала с собой разные словари. О компьютерах в ту пору и не слыхивали, а школьная библиотека была очень скромной.
Сумка оттягивала плечо, всякий раз брать её откровенно не хотелось. Я фыркала,сердилась, что снова иду на работу с тяжелым грузом. «Муравей с котомкой»,-так себя окрестила, мечтая о времени, когда в ящике моего письменного стола в учительской наконец-то появится второй комплект словарей. Одним можно было бы пользоваться дома, а этим - на уроках.
В тот день по обыкновению я вошла в кабинет со стопкой книг. В этой самой уютной аудитории школы всегда проходили часы музыки, рисования и литературы. Мы, молодые педагоги, сумели сделать кабинет похожим на гостиную, где очень часто звучало старинное фортепьяно, горели свечи, а полки стеллажа украшали гипсовые фигурки и ваза с букетом из засушенных луговых трав и ржаных колосьев.
Среди моих малышей я увидела парня лет 17, чернявого, со жгучими глазами. Он смущенно улыбался. Увидев меня, поднялся с места. Заглянувшая в кабинет завуч сообщила мне о новом ученике, цыгане, который за год успешно прошёл курс начальной школы и захотел учиться дальше.
Когда начался урок, он замер. Подпёр подбородок руками и неотрывно смотрел на меня 45 минут. Было видно, как жадно он слушает чтение волшебной сказки, как искренне переживает за Василису Премудрую. Более благодарного слушателя трудно оказалось найти. Коля буквально впитывал всё, что я рассказывала о жизни писателей, об обстоятельствах создания произведений. По лицу парня читала: идет напряжённая мыслительная работа. Каждый урок передо мной сидел неравнодушный читатель, который, выражая отношение к судьбе героя, не стеснялся всхлипывать, тяжело вздыхать, активно кивать, когда мы с ребятами анализировали роль пейзажа, интерьера, обсуждали позицию автора. Коля всем своим большим и думающим сердцем был с нами. Он не высказывался, а только сопереживал и запоминал.
В седьмом классе Колино образование закончилось: у него умер отец, и он стал основным кормильцем в большой семье.
А лет через десять я, уже работавшая в другой школе, оказалась в Григорьевском на даче у родственников. Мне вспомнилось, как с коллегами мы бегали на луг за цветами для букета. Решила погулять там одна, подышать ароматами трав. Собирая васильки, вдруг услышала какой-то скрип . Оглянулась и увидела …Колю.. Он управлял лошадью, сидя в телеге на соломенной подстилке.
-Садись,учительница!- по-доброму улыбнулся мне уже совсем взрослый Николай.-Спасибо тебе. Я всё помню.
От этих простых и добрых слов вдруг стало так хорошо на душе, что я засмеялась и села в телегу. Мы ехали с Колей до остановки и всю дорогу пели «Ой, то не вечер». Он выучил, оказывается, эту песню.