Пора покаянной молитвы

Есть пора святая в жизни деревенской —
Осени прозрачной тихая пора.
В ясный день природа — это храм вселенский:
В нём богослуженье до ночи с утра.
Лишь с долин росистых волны фимиама
Возлетят навстречу утренней заре,
Для молитв открыты на просторе храма
Всюду алтари.
На холме высоком, и под скромной ивой,
И в лугу безмолвном, где стоят стоги, —
Алтари повсюду, где благочестиво
Остановит путник взоры и шаги.
Паутиной чистой серебрятся жнивья;
Нивы в изумрудный облеклись наряд;
Как паникадила, стройные деревья
Золотом горят.
 Как много, оказывается, общего у Храма и окружающего мироздания, называемого Нерукотворным Храмом Творца! Особенно, когда всё вокруг сияет золотом. Присмотритесь… Это «сотканное» из солнечных лучей золото очень напоминает иконописный фон! Чудо – потому что отражает Свет «Незаходимый», Свет Невечерний Свет как отсутствие тьмы, Свет Божественных Энергий.
  Золото осени проходяще, конечно -  да только на то время, что красоте этой отпущено, мир вокруг будто светлее становится. Светлее, даже если небо затянуто тучами – потому что усыпанные золотом деревья словно сами свет излучают. Словно попадаешь в какой-то особенный мир. Да все, наверное замечали. А если нет, очень-очень советую понаблюдать, хоть раз...
«Золото полуденного солнца - из цветов цвет и из чудес чудо», - написал князь – философ Е.Н. Трубецкой в своих знаменитых «Очерках…».
  А уж если лазурь чиста и прозрачна…
 О Радость красок! Снова, снова
Лазурь сквозь яркий желтый сад
Горит так дивно и лилово,
Как будто ангелы глядят. 
 Читая эти преисполненные светом красоты небес и земли  строки И.А.Бунина, снова невольно вспоминаешь и удивительные очерки Е.Н.Трубецкого. (Потрясающее единство мысли и зрительного образа! Наверное, на это только русская литература «способна»)! «Прежде всего, иконописец знает великое многообразие оттенков голубого…». «Прежде всего»?! А почему же, если главный цвет золотой?!
 А потому, наверное, что небесная лазурь хоть и высоко-высоко над нами, да очами телесными всё же зрима, а «золото полуденного солнца» - там, над неё и созерцается лишь «очами умными». Помните песню про «Город золотой»?! Он же «Над небом голубым», а не под ним, как часто пелось...
  Только не хотелось бы сторону далеко уходить – а потому вновь  обратимся к строкам прекрасного и, к сожалению, не слишком хорошо известного большинству А.М.Жемчужникова. Не просто же так назвал он творение своё «Святая пора», хотя поры «несвятой» для истинно русского, православного человека, живущего                в «вековечном ритме труда и молитвы», быть просто не может. (Слова о «ритме»,                в котором живёт истинный христианин, принадлежит другому русскому мыслителю И.А.Ильину).
    На самом деле не просто же красоту осеннего пейзажа показал  здесь истинно русский поэт. Через образ излучающего свет пейзажа ранней осени отразил он Святость Руси!
Об этом скажем ещё - только но несколько позже...
 Только  в отличие от строк Ф.И.Тютчева о «грустно сиротеющей земле» и «кроткой улыбке увяданья», да и не только его, конечно, никто не услышит, не почувствует щемящей сердце грусти. Да ведь строки же перед нами – прочитайте внимательно и убедитесь... 
   Итак, уже, наверное, никому не надо объяснять, что перед нами не только радостный, просящийся на полотно пейзаж. Что же такое, едва слышимое и зримое постигаем мы шестым чувством вслед поэтом и его лирическим героем?!  И почему можно говорить об образе Святой Руси?!  Всё своим чередом…
   А пока снова обратимся к воспетому А.М.Жемчужниковым сельскому пейзажу.
    Конечно, Нерукотворный Храм Творца - Создателя всего сущего, который являет собою природа – русская особенно. И видится, наверное, среди обсыпанных золотом берёз, под ярко-голубым небом скромный сельский Храм.  Конечно, поэт не говорит                о том прямо, да только представить себе сельский пейзаж, особенно во времена жизни поэта, пейзаж, одухотворяющий мысли и чувства без Святыни невозможно. Храм, особенно сельский, составляет неразрывную  связь, нераздельное единство                и  со «стройными деревьями», и с засеянными озимыми нивами, что «в изумрудный облеклись наряд», и со «скромной ивой»,  и с «безмолвным лугом», и с «холмом высоким».
   А потому, прежде, чем продолжить, обратимся ещё к одному стихотворению того же прекрасного поэта – А.М.Жемчужникова:
 О, тот воистину блажен,
Кто этой осенью прелестной
Не замкнут улицею тесной,
Не заслонен громадой стен!
Блажен, кто в эти дни не слышит
Докучных шумов городских;
Здесь Божий мир теперь так тих;
Здесь воздух листья чуть колышет…
 Понятно, что Красота – в данном случае красота природы – к Вечности приближает и весной, и зимой, и летом, и осенью. Только вот  «осенью прелестной»,  вдали от шум городского, вдали «докучных шумов городских», вдали от «улиц тесных» и «громад стен» ощущается она много-много острее. Здесь воцарился благодатный покой, который ощущается, можно сказать, «физически».
   Неслучайно в литературе образы города и деревни нередко являют собою  антитезу суетной, греховной жизни – жизни людей, от корней своих оторванных, и чистых сердцем, соблазнов греховного мира не ведающих, корнями в земле укрепившихся.
 (Таких примеров немало являет нам крестьянская поэзия Серебряного века – С.А.Есенин, Н.А.Клюева - да только не хотелось бы от намеченного пути далеко  уходить).
   И то, что созерцание преисполненного покоем пейзажа в обоих произведениях приводит к размышлениям о Творце, не увидеть просто невозможно. Красота осеннего пейзажа словно «зовёт» на молитву – оттого и становится «богомольем» (наверное, можно и без кавычек – да цитата всё-таки)  прогулка среди усыпанных золотом деревьев и  отдыхающих нив.      
   Но всё же главное для нас то произведение, с которого начата беседа, - оттого что  преисполнено оно размышлениями «существа разумного», как говорил Ф.И.Тютчев. Вот и возвращаемся снова. А «разумного» - потому что  знает, что «алтари повсюду».   
   Повсюду – и «для молитв открыты» - но для того лишь, кто «благочестиво остановит … взоры и шаги».
  А иначе, можно пройти мимо самого главного, самого важного. Мимо Святости – как ни страшно это звучит.
 А ведь проходили, к сожалению, и немало… И не замечали того…
   Только, конечно, не лирический  герой А.М.Жемчужникова. А потому продолжим погружаться в эти благочестивые размышления:
 Время гроз гремящих, время
неги знойной
От земли умчалось... Ей его не жаль.
Вся теперь объята думою спокойной,
Взор она возносит в голубую даль;
Небу за былое шлёт благодаренья;
Знает, что ей ныне дни уж сочтены;
И готова к смерти, чая воскресенья
От лучей весны.
     Вот теперь, наверное, совсем уж ясно, почему «Святой порой» называет поэт золотую осень,  пусть поры «несвятой» на Руси не бывает.
   Только прежде, чем продолжить, хотелось бы обратиться ещё к одному творению, где сияющая золотом осень – тоже главный образ:
 Когда во дни природы увяданья
Осенний ветер с клёнов и берёз
Рвёт весь наряд и дождь — из состраданья —
Кропит их влагою холодных слёз,
В душе моей рождается вопрос:
«Не нашего ль прообраз умиранья?!» 
    Эти глубоко философские, благочестивые  размышления написаны тем, кто рождён был  почти на полвека позже и мир этот покинул в самый «окаянный» из тридцатых годов. (Слава Богу - своей смертью).   А.А.Коринфским.
   Удивительно, хотя, впрочем, может быть, и нет, что у обоих поэтов мысль                о Воскресении навеяна не пением пробудившегося ручья, не пением жаворонка, словно вторящим «Христос Воскресе из мертвых, смертью смерть поправ», а невесёлым пением осеннего ветра, срывающего последний наряд деревьев, холодными слезами непрекращающегося осеннего дождя. Потому что
 Зелёная, цветущая краса,
В дни осени покорно увядая, —
Всё сознаёт, что, весну возрождая,
Жизнь воскресят в природе небеса... 
 Воскресят мироздание -  воскресят и человека – жизнь его «воскреснет вновь полней и краше». Воскреснет  после «снов небытия». (Об этом несколько позже).
    Конечно, Главный Праздник наш весною; а природа осенняя – тем более, природа русская являет собой, наверное,  ту искупительную жертву, которую должно принести каждому «существу разумному» ради Воскресения в Жизнь Вечную.
Принести жертву вслед за землёю – Землёю Русскою, что «готова к смерти, чая воскресенья от лучей весны».
 Мир от прелести гиблой спасая,
Призывая раскаянья час,
Подымается ветер Исайей
Пышность рощ и лесов обличать.
И природа в той пышности каясь
Истязуя такую красу !
Окровавленными языками
Устилает пророку стезю -
   написал через много лет хорошо ныне известный поэт, посвятивший жизнь служению Церкви, - Иеромонах Роман.  Осенний ветер, словно пророк, призывает к Покаянию,  призывает «препоясаться вретищем», потому что «час близится».
  Конечно, у А.М.Жемчужникова и А.А.Коринфского не звучит столь «болезненно» мысль о «гиблой прелести» мира сего, но тема покаяния не звучать не может, даже если написаны строки весёлым хореем.  Оттого, что земля «готова к смерти» - и «готова» потому, что «чает воскресенье».
   Конечно, «чает»  - ведь для истинно русского человека, с землёй этой кровно связанного, вся жизнь в Круге Лета Господня – и всё в Круге Этом вокруг Воскресенья Христова «вращается» -  даже тогда,  когда до Главного Праздника ещё более полугода. Ведь это же не просто «некая дата» - это -  Надежда, Чаяние Жизни Вечной! А иначе всё бытие земное теряет смысл!
   И вот финал главного стихотворения А.М.Жемчужникова о Святой Поре.
 Богом именуем, о, Великий Зодчий!
Осенью прозрачной в сельской тишине
Ты перед природой мне с любовью отчей
Снял с очей завесу и открыл их мне.
И Твой храм я вижу просветлённым взором,
Храм, где вечно служба в славу бытия;
И духовным слухом слышу пенье хором:
Аллилуйя!
         Да разве не слышно, не ощутимо, что это – вознесённая к небу Молитва?! Даже – Благодарственный Молебен!
Вознесённые к Небесам слова благодарности  Создателю – благодарности за то, что                не отринул, за то, что не оставил во тьме неведения, во тьме греха. За то, что даровал, как сказал устами благочестивого художника С.А.Нилус, «Очи духовные»!  И слух духовный.
 За то, что дал прикоснуться к Благодати Его, узреть Храм Славы Господней!
Молиться, оказывается, можно и весёлым хореем, если слова идут от сердца, если преисполнены ум и душа духовной радостью! ...
     У великого поэта Серебряного века Н.С.Гумилёва есть удивительные строки
Храм Твой, Господи, в небесах,
Но земля тоже Твой приют.
 Они, конечно, несколько об ином – и «по весёлым полям» идёт весна, «благовествуя»…
  Но всё же земля - «приют», скорее, для нас, грешных – Воскресшему приют земной уже не нужен. Для нас, которым дарована великая милость «осенью прозрачной в сельской тишине» узреть сияние  и небес и Храм, к небесам возносящийся! Которым даровано  услышать ангельский хор, Славу Творцу воспевающий. Оттого и звучит радостная  «Аллилуйя!» как финал размышлений духовно прозревшего, «разумного существа»!
   И вот ещё что хотелось бы сказать, приближаясь к финалу.
 Конечно, и хорей, и ямб, которым написаны другие прочитанные нами строки, мало что значат  рядом с красотой русской осени, рядом с образом Вечного Мироздания. Просто ямб более грустный, вернее,  более задумчивый, особенно здесь – в осенних строках А.А.Коринфского:
 Жизнь наша — сад; май — юность жизни нашей;
Дни лета знойные — то молодость ея,
Когда мы пьём отраду полной чашей,
Приемля все дары земного бытия;
Склон жизни — осень... К снам небытия
Ведут зима и старость — близкие друзья...
Их скорбный путь — в счастливые края,
Где жизнь воскреснет вновь полней и краше.
 
   А суть в том, что и  размышление об этапах нашего бытия здесь – на земле, и созерцание Храма, в котором «богослуженье до ночи с утра»  и звучит «Аллилуйя!» Творцу всего сущего, приходят  - вернее, восходят с одному – к Главному –                к Воскресению в Жизнь Вечную.
 
Вас не касаются запахи тленные,
Этот октябрьский отчаянный пир.
Белые Церкви - Твердыни Вселенныя,
Не устоите - развалится мир.
Звон колокольный летит сквозь столетия,
Встретим же в Храме молитвенный час:
Радость моя, мы с тобой не заметили;
Осень уже за порогом у нас -
   написал о русских православных храмах упоминаемый уже Иеромонах Роман в одном из самых лучших, самых известных, ставших песней строках.                (Перед нами лишь финал – стихотворение  очень большое). Белые Церкви словно сливаются с образом русского осеннего пейзажа.  Почему?!  Ведь они же  – «непокорённые граждане Вечности», «Твердыни Вселенныя», они  «к Бессмертью зовут», и звон их «летит сквозь столетия». Не только же  во время  «октябрьского отчаянного пира»?!
 Конечно, только начинается стихотворение тем, что «наступает пора покаянная».                А в финале звучит мысль о Спасении, вернее, - чаяния,  что Белые Церкви «устоят» - потому что «их не касаются запахи тленные». И потому, что «звон колокольный летит сквозь столетия».
   И чаяния эти сливаются воедино с осенью, которая «запожарилась… вокруг».   
 «Встретим же в Храме молитвенный час» - Час, когда придётся дать Главный ответ на Главном Суде. 
  «Осень уже за порогом у нас» - и напоминает нам осень о том, что приближается конец, что время земное истекло – и теперь уже настало Время Ответ пред Господом  Держать!!! 
      Эти мысли, чувства, а вернее, чаяния, ощущение Причастности Вечному  - духовный фундамент, на котором  стоит вся русская, боговдохновенная литература, как и жизнь всего русского, православного народа!!!
     Вот и всё, наверное. Только хочется вспомнить напоследок четыре строки И.А.Бунина, продолжающие, вернее, завершающие размышления, навеянные «горящей» в вышине лазурью, на землю, на жизнь людей сквозь золото осеннего сада «глазами ангелов» глядящую:   
 
О радость радостей! Нет, знаю,
Нет, верю, господи, что ты
Вернешь к потерянному раю
Мои томленья и мечты!
 
   И образ прекрасной русской осени,  располагающей к размышлению о Вечном, снова                и снова помогает нам понять, ощутить свою Причастность Вечному Мирозданию, Милосердному Творцу. А ещё то, что Царство Божие «нудится», «завоёвывается» земными скорбями, кои должно преодолеть. И только тогда могут снова открыться  Врата Рая, по грехам людей потерянного.