Российское государство 2

 Очерк истории восьми диктатур (862 – 2000 – 20??)

     МОЯ ЗЛОСЧАСТНАЯ РОССИЯ

 Автор Игорь Бестужев-Лада.

 Игорь Васильевич Бестужев-Лада(1927-2015), советский и российский учёный, историк, социолог и футуролог, специалист
в области социального прогнозирования и глобалистики. Доктор исторических наук, профессор. Заслуженный деятель науки РСФСР. Лауреат золотой медали Н. Д. Кондратьева 2001 года «за выдающийся вклад в развитие общественных наук».
Автор нескольких десятков монографий и брошюр, свыше двух тысяч статей в периодических изданиях.

  https://ru.wikipedia.org/wiki/ Бестужев-Лада, Игорь Васильевич

Продолжение очерка.
Начало http://www.proza.ru/2019/05/04/783

 «Основной недостаток почти всех «историй России» заключается в том, что их авторы представляют наших предков похожими на нас с вами по сознанию и поведению. Между тем, они отличались от нас сильнее, чем мы сегодня, от любых соседей. Для такого утверждения мне не требуется никаких документальных доказательств. Ребёнком 5-10 лет я летом видел своего 80-летнего прадеда, как теперь понимаю, мало чем отличавшегося от русских крестьян пятьсот и тысячу лет назад. И, конечно, не его одного.

 Это сегодня мы знаем, что из себя представляют наше Солнце, Земля, Луна, планеты и звёзды, почему сверкает молния и гремит гром, идёт дождь или снег, мерцают на болотах огоньки и т. д. Для наших предков (до прадеда включительно) это были сверхъестественные, божественные или «нечистые», силы, с которыми надо было уживаться, как с соседями – германцами и тюрками. Только, в отличие от соседей, эти силы приходилось задабривать жертвами, умолять, вести себя так, чтобы не рассердить их.

 Помню, что каждый день, каждое дело прадеда – от завтрака перед рассветом до отхода ко сну ночью, которая начиналась, в отличие от наших дней, в 21.00 по московскому времени и кончалась в 03.00 утра, в начале и конце каждой работы и трапезы – открывались и закрывались молитвой. Либо кратким «знамением», либо долгими молитвами с коленопреклонением и распростертостью ниц. Так подобало каждому истовому христианину. Однако это вовсе не мешало пережиткам язычества, которое, как известно, сильно «вторглось» в христианство (до сих пор!). Поэтому в промежутках между молитвами прадед успевал принести символические жертвы и «побеседовать» с домовым в сенях, с водяным в колодце и реке, с лешим в лесу и т. д.,  всячески задабривая их. И, конечно же, ему в голову не могло придти противиться «нечистой силе» иначе, как жертвами и заклинаниями.

 Кстати, в разряд «нечистой силы», наряду с чертями и ведьмами, у прадеда попадала советская власть. Он покорялся ей, как неизбежному злу, хотя при его жизни его село трижды восставало против властей. И, как мы видим сегодня, в данном случае его сознание было выше и глубже, чем у правнука. Если кто-то из читателей не поверит автору на слово, может почитать романы П. И. Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах». Там детально описана жизнь его современников – приволжских старообрядцев середины Х1Х века, тоже мало чем отличавшаяся от жизни славян пятьсот, тысячу и полторы тысячи лет назад.
Главная проблема людей того времени – помимо болезней, войн и стихийных бедствий заключалась в том, чтобы избежать голодной смерти. Это было очень нелегко.

 Для этого требовался тяжкий, продолжительный – до 16 часов иной день – физический труд. Иначе быть не могло, потому что производительность труда была несопоставима с нынешней. Даже два-три столетия назад мешок посеянного зерна давал, в лучшем случае, три-четыре мешка урожая, из которых один надо было оставить на следующий посев, а один – отдать разного рода паразитам, к истории которых обычно и сводится история Государства Российского. А полторы тысячи лет назад производительность труда была еще ниже.

 На домашнюю живность полагаться было нельзя. Чтобы питаться главным образом мясом, надо было стать кочевниками с огромными стадами, а к северу от степей в Восточной Европе не очень разгуляешься. Овощи – продукция огорода – тоже составляли «приварок» к основному продукту питания – хлебу. Точно так же, как и «дары леса»(главным образом, конечно, охота) или рыба с реки. А хлеба – при самом тяжком труде и самом хорошем урожае – едва хватало до следующей осени. Сплошь и рядом весною-летом приходилось разбавлять остатки запаса корой-лебедой-крапивой. И раз в несколько лет страшное бедствие: неурожай, голод.

 Как-то приходилось читать, будто крестьянин на Руси тяжко трудился только в летнюю страду, а зимой чуть не полгода лежал на печи. Это, конечно, вымысел. Во-первых, крестьянину ни дня отдыха не давала домашняя живность, которая, как известно, никаких выходных и праздников не признаёт. Во-вторых, к летней страде надо было начинать готовиться с осени: чинить свой трудовой «арсенал», готовить одежду и обувь, обихаживать жильё, вывозить на поля навоз, заготавливать дрова на зиму, идти в лес по грибы-ягоды, к капканам и ловушкам, на реку с неводом и т. д. Наконец, в-третьих, - и это главное – крестьянину не давали залеживаться вековые традиции, обычаи, нравы, которые жестко предписывали, в какое время каждого дня года, смотря по погоде, что делать, чтобы не опозориться в глазах всесильного общественного мнения окружающих. Всесильного до самой второй половины 50-х годов прошлого века (т. е. всего 50 лет назад!), когда жизнь подавляющего большинства (2\3!) россиян была гораздо ближе к V веку нашей эры, чем к концу ХХ-го».

 Продолжение очерка в следующей публикации.

  04.05.2019