Древо. Возрождение. Глава 13

Древо. Возрождение.

Глава 13. Охотники и дичь.

Вечерний сумрак прохладой опустился на Арту. Углубились тени, превращаясь в тьму. Над горизонтом зависла большая бледно-желтая луна. Час, когда город медленно превращается в дикие леса. Опасные и местами непроходимые. Двухэтажные домики-деревья уже погасли, крепко уснув до утра. Во сне они будто бы плотнее жмутся друг к другу, меняя пространство города. По мощеным улицам меж домами патрулируют группами по несколько человек лирийские воины. Однако, чем дальше они уходят от временных своих казарм, забираясь в глубины темного леса, тем тише их шаги. Да, они хищники в этих дебрях, но хищники маленькие. И они хорошо чувствуют это. Движимые приказом, идут вперед, ступая в этих отдалённых проулках настолько аккуратно, насколько могут. Несмотря на прохладу, на их лбах проступают мелкие капельки пота. Правая рука все время сжимает рукоять меча. Левая крепко держится за факел. Глаза мечутся из стороны в сторону, не доверяя теням. Где-то рядом мог затаиться хищник покрупнее. 

Да, она девушка, но девушка не простая. Говорят, она в одиночку может убить двадцать вооруженных человек еще до того, как они заметят это. А еще хуже, если не убьет, а изранит и утащит в свой дом. Там она будет рассказывать о семи своих погибших братьях- артанцах. И с каждым произнесенным именем станет отрезать кусок плоти от еще живой жертвы. У нее желтые и круглые, как луна, глаза. Она движется быстрее стрелы. Если она вышла на охоту без оружия, то убивать будет своими острыми зубами и когтями, которым любой зверь позавидует. А еще она объединяет сопротивляющихся артанок и превращает их в таких же монстров. Уже скоро их станет столько, что ни одному чужаку не будет спасения. 

Подобные истории о хищнице в данную минуту рассказывал молодой рыжий лириец своему напарнику. Его голос возбужденно дрожал. Шепот срывался на истерические ноты. Рассказчик сам отчаянно верил каждому своему слову. А как не верить, если патрули исчезали один за другим. Все уже знали об этом, как бы не пытались скрывать информацию от солдатни командиры. Шаги мужчин становились все более неуверенными. Сердца бешено колотились. Однако, они двигались дальше. Из-за угла же их движение уже сопровождал взгляд Лины. 

Девушка волновалась. Тяжело сбивчиво дышала. Ее глаза передавали сейчас тысячи противоречивых эмоций. То беспомощность, то стальная решимость, то страх, то желание поскорее закончить все это. Мысли метались в голове. Лишь побелевшие пальцы правой руки одинаково сильно стискивали рукоять крупноватого для нее кинжала. Нет, она конечно же не была уже той маленькой наивной девочкой и даже принимать участие в убийстве лирийцев, к сожалению, ей приходилось. Но убивать самой... Лицом к лицу... Похоже она на это не способна. Или способна? Или должна сделать это ради Кейда? А может он мертв? Нет! А может не захочет даже говорить с убийцей? Да какая из нее убийца? Не способна...

    - Готова? - Проговорил неожиданно из-за плеча Нум, положив на плечо девушки свою обжигающе- горячую ладонь. 

От неожиданного прикосновения Лина едва не закричала, подпрыгнув. Бушующий океан эмоций готов был уже хлынуть через край, отключив ее разум. Но она справилась. Даже наоборот, переборов панику, наступила какая-то трезвая рассудительность, решимость. Словно холодной водой окатили. Лина утвердительно кивнула. 

    - Прекрасно. Не теряйся, олененок и тогда, быть может, вырастишь клыки. - проговорил дертанец, а сам махнул ладонью по направлению патруля. 

Трясущиеся от страха лирийцы успели сделать лишь пару шагов после поданного Нумом знака. Рыжий рассказчик умолк на полуслове. Он лишь удивленно округлил глаза, а затем, звякнув металлическими частями доспеха, свалился на землю. Из головы его торчала стрела. Его спутник машинально выхватил меч, еще не поняв, что произошло. Тут же вновь послышался металлический звон - ладонь выпустила только что извлеченный клинок. Лучник поразил ее, оставаясь где-то в тени. Лириец закричал, схватившись за раненое место. И тут из тени выступила она, сама смерть. Грациозно шагая, она приближалась медленно, но неотвратимо. Прекрасная и не знающая пощады. Воин остолбенел и не мог больше ни пошевелиться, ни издать и звука. 

Как только Нум махнул своим охотникам, Лина вновь обернулась к патрульным. Как на зло, только что обретенная решимость тут же растворилась. Мелкая дрожь вновь била тело. Вот, одного из лирийцев стрела поразила в голову. Вот, второй обнажил было меч, но его тут же обезоружили. Время сделать то, для чего ее готовят. Один единственный смертельный удар, от которого нереально увернуться. Лишь дертанцы знают про него, лишь те, кто не полагается на удачу. Но она не может и пошевелиться. Нум несильно толкает в спину. Лина теряет равновесие и, практически, падает вперед. Несколько панических неуправляемых шагов, чтобы удержаться от падения и вот она перед противником, лицом к лицу. Этот мужчина уже ранен и при этом совершенно не похож на тренировочный чурбан. Хотя, по правде говоря, он, похоже, окончательно остолбенел, увидев ее. 

Шаг влево. Резкое движение вправо. Его глаза следят за ней, но тело не двигается. Кинжал движется в атаку, чтобы поразить противника справа. Тот неосознанно пытается уклониться. То, что надо - его грудь оказывается открыта для удара слева, где неожиданно оказывается кинжал, что был меньше доли секунды в правой руке. Должен был неожиданно оказаться. Костяшки пальцев так и не разжались, по-прежнему крепко стискивая рукоять. Лезвие пролетело мимо, лишь едва задев доспех. Лина вновь потеряла равновесие и упала на колени, больно ударившись о камень мостовой. Рядом безмолвно тут же свалилось тело лирийца, которого она сама не смогла поразить клинком. Его постигла та же участь, что и напарника. Из мрака выступил Нум и знаком показал, что нужно уходить, пока на крик не прибежало больше стражи. Для этой ночи охота была окончена. 

Лина лежала на жесткой кровати, закутавшись в одеяло. Одеяло, к слову, тоже оказалось не из уютных и приятных. К тому же в воздухе стоял проклятый запах рыбы. Он, похоже, обосновался здесь до конца времен. Минула уже середина ночи, но девушка так и не сомкнула глаз. Однако, ее в этот момент не заботили ни кровать, ни одеяло, ни рыба и даже ни то, что она пыталась несколько часов назад убить человека. Лина лежала и думала о Кейде. Старалась восстановить его образ перед глазами, погружалась в глубины памяти. Но он ускользал. Вновь и вновь. Его сменял вид родной Арты, объятой пожаром. И будто бы вместо огня люди, лирийцы. Пожирают город, здание за зданием. 

Девушка тряхнула головой и опять стала тихо звать Кейда. По щекам сбежали слезы. Она крепко зажмурилась. Мучительно щемило в груди. Он ведь не мог умереть. Не должен был. Ее любовь должна была оберегать его от любых опасностей. Почему она не видит его лица? Внезапно Лина открыла глаза, и страшная догадка перечеркнула ее мысли. Может... Может это она сама не хочет, чтобы Кейд появлялся перед ней? Какой он увидит ее сейчас? В кого она превращается? Стала бы она сама рада видеть такую себя? 

Лицо Лины исказилось, передавая все то отвращение, что она почувствовала. Это оказалось последней каплей. Плотина спокойствия не выдержала потоков эмоций, их бурь и ураганов внутри. Все прорвалось, рухнуло, разлетелось в щепки. Слезы хлынули из глаз. Лина закричала, колотя руками по своей жесткой кровати. Она выла, орала, стенала:

    - Прости меня... Прости... Я не знаю, что делать... Запуталась... Я одна... С врагами, среди врагов... Почему ты оставил меня? Что мне делать? Где ты? Ты так нужен мне... 

Время текло, сливаясь со слезами, а затем вдруг оборвалось, погрузив Лину в забытье, подарив, наконец, легкость сна.

Раннее утро встретило Лину и Нума на небольшой площадке за одним из рыбацких домишек. Она вновь сжимала тот же самый клинок, охотник стоял безоружен. Просыпающиеся солнечные лучи скользили практически вдоль земли. Пока что только набирающее мощь светило касанием своим согревало озябшие от ночной прохлады конечности. Еще каких-то два-три часа, и оно превратиться в безжалостную смертоносную силу. 

Очередной луч солнца проскользил по лицу повернувшейся к свету девушки. Нос резко начал зудеть и чесаться. Лина приготовилась чихнуть, но услышала резкое: “Давай!”. Ее тело среагировало само по себе. Причем глаза в этот момент успели закрыться, а лицо напрячься, готовое выдать: “Пчхи”. Однако, рука, удерживающая рукоять кинжала, уже кинулась вперед. Вторая рука из-за полной неразберихи в теле не смогла в должной мере ассистировать первой. Ноги, лишенные зрения, дернулись сами собой. Сначала послышался звон упавшего оружия о камень, а затем на земле оказалась и сама Лина. Она растянулась весьма неудачно, сильно ударившись правым локтем о жесткую поверхность. Мгновенная боль и рука, безжизненно упала на землю. Девушка не могла даже пошевелить ей, не ощущала ее полноценной частью тела. Из глаз Лины вырвались слезы. Она застонала. 

    - Никогда не бывает все идеально, олененок. Нас всегда поджидает неудача. Помни об этом и не будешь валяться на земле беззащитная. Все будет так, что хуже и быть не может. Мы знаем об этом и поэтому так сильны. 
 
    - Так сильны, что прячетесь от своего двинутого короля в этих трущобах? - Зло простонала Лина. 

    - Он не наш король... - Процедил Нум в ответ, - скорее это ваш новый король. В отличие от вас, мы свободны тут.

    - Почему же ты не уходишь прочь? Давай, вали!

    - Потому что ты разлеглась на земле, полудохлая, а должна пойти и прирезать подонка в большом каменном доме, - Нум сипло рассмеялся, взяв свои эмоции под контроль. 

Удивительно, но его шутка вместо того, чтобы обидеть девушку, сняла возникшее напряжение. Лина даже немного улыбнулась. А затем тут же накатили ночные мысли. Ее лицо вновь, как и вчера, погрузилось в глубокую печаль. 

    - Ты говорил, что Кейд жив. 

    - Жив, жив. 

    - Приведи его ко мне, а я сделаю то, о чем договаривались. 

    - Нет, сладенькая. При всем желании, вынужден отказать. Во-первых, его лучше не трогать какое-то время. Он еще не восстановился. Во-вторых, его здесь тут же разрежут на тоненькие полоски и развесят по всей вашей городской стене. Он тут поперек горла всем встал. 

    - Почему?..

    - Он, конечно, трус и слабак, но смог вырваться и сбежать. Сам по себе, этот парнишка никому опасности не несет. Однако, он способен добраться до сил, с которыми придется считаться. Лирийцы взяли ваш город без особых усилий, но на этот подвиг их гнал страх смерти. Они измотаны и слабы теперь как никогда. Именно поэтому наше инсценированное бабье сопротивление набирает силу. Если о взятии Арты и распространяющейся засухе слухи поползут слишком далеко, рано или поздно здесь, у стен, появится армия несравнимой силы. Мне и моим людям до этого нет дела. Поэтому нам не нужен труп твоего дружка. Мы способны выжить в любых условиях. А вот тебе стоит поторопиться с устранением угрозы, чтобы мы могли вернуть Кейда еще живым. 

    - Я поняла. 

    - Тогда хватит умирать, олененок. Вставай и покажи, как убьешь эту тварь. 

------------------------------

    - Что значит, мы все еще теряем людей? - прорычал Л’Варат.

Глаза повелителя вновь пылали огнем. Он прожигал взглядом стоящего перед ним паренька. Тому от силы на вид было лет двадцать - двадцать пять. Юноша бледнел, краснел, как мог водил взглядом вокруг, лишь бы не наткнуться на глаза напротив. Его сердце могло остановиться в любой момент, гаркни король посильнее. Жалкое зрелище. Л’Варат понятия не имел, кто это такой и как вот это зовут. Однако, сам назначил сопляка на должность тактика. Просто тот оказался не в том месте и не в то время. Попал под указательный палец повелителя. 

    - Твое имя? 

    - Ан’Мор, повелитель, - скорее промямлил, чем сказал, трясущийся юноша, хотя и очень старательно пытался держаться в соответствии с новой должностью. 

Л’Варат сурово смотрел на собеседника, не выказывая собственного страха. Вернее, целого коктейля эмоций, чувств и ощущений, замешанных на страхе. Более всего там было одиночества. Давящего, душащего, доводящего, порой, до паники. Не на кого положиться, никто не способен помочь. Вокруг такие вот сопляки. Он один должен тащить на себе все это. Проклятье, даже поделиться не с кем. Откроешь душу одному, выкажешь слабость, и уже через пару дней на твоих костях будут плясать ликующие идиоты. А на подходе вторая часть его народа. Женщины, дети, старики. Придут в этот полуживой город и станут умирать от голода рядом со всеми. Как спасти их всех? Каким чудом? 

    - Слушай меня, тактик. Слушай внимательно, - голос Л’Варата чеканил слово за словом, сквозь сжатые зубы, слегка шипя. - Ты найдешь лидера этого сопротивления. Чего бы тебе это не стоило. Мне плевать, как. Плевать, где. Хоть к дертанцам иди. Хоть самого Ворона призывай. Иначе, ты очень долго не сможешь себе простить, что ослушался меня. Ты хорошо все усвоил?

    - Да, повелитель. 

Владыка отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Парень очнулся не сразу и стоял еще какое-то время, едва дыша. Затем он вылетел из помещения, оставляя Л’Варата наедине с собой. Тот дождался пока шаги не стихли и шумно выдохнул. Плечи повелителя опустились слегка вперед, ссутулив крупную мощную фигуру мужчины. Глаза потухли, провалившись вглубь. Погас пылавший в них огонь, оставив слегка тлеющие угли. Уголки губ изменили жестокую гримасу на какую-то по-детски обиженную. Л’Варат прошаркал, едва волоча ноги, к висевшему на стене щиту, укрепленному снаружи отполированным металлом. Его ладонь уперлась в стену, поддерживая тело, а глаза поднялись, выискивая отражение. На него смотрел почти что обычный человек. Ему определенно стало легче. Время восстанавливало сознание короля после урона, что причинили дертанцы, этот город и проклятая засуха. А затем он вдруг услышал свой голос:

    - Ты ведь понимаешь, что они слишком слабы? Никчемные люди, старающиеся всеми силами сдохнуть. Тупые животные. Зачем их спасать? 

Из отражения на Л’Варата смотрело его лицо. Но оно, похоже, ему не принадлежало. Он не чувствовал эмоций, отраженных в поверхности щита. Ненависть, презрение. Искаженная страшная маска, достойная того, чтобы ее носила сама тьма. 

    - Встреть страждущих людей, которые скоро появятся у ворот, устроив пир! Эта земля изобильна! Столько артанок бегает беспечно по ней...

    - Ты больной. Ублюдок. Это не я. Нет...

    - Называй себя как хочешь, но ты не справляешься один. Не вытягиваешь. Оглянись, кого еще ты видишь рядом с тобой? Здесь больше не на кого положиться! Только ты и я. Кому еще довериться, как не себе?

    - Довериться и стать животным? Как эти полудикие отбросы?

    - Этот город сожрет тебя, голод сожрет. Мертвые, но еще не осознающие этого, люди будут доедать твой остывающий труп. Не нужно дара провидения, чтобы понимать все это. 

    - Я найду выход. Я найду того, кому смогу довериться. Мы сможем победить. 

    - Идиот! Даже не смей! Покажи слабость и тебе конец!

Кулак с размаха врезался в металлическую поверхность, оставляя небольшую вмятину. Щит с дребезжанием отлетел в сторону, жалобно прозвенев о каменный пол, перевернувшись несколько раз. Напряжённая сжатая рука медленно опустилась. Алая капля сбежала с костяшки пальца и устремилась на пол, вслед за щитом. Ярость понемногу отпускала. Удивительно, но она помогала держать мозг в узде, под контролем. Боль резко пронзила руку. Л’Варат прижал к груди все еще сжатый кулак. “Проклятье, похоже, не слабо приложил”, - мысленно выругался он. Да, одному мне не справиться. Ни с собой, ни с нависшей проблемой. 

    - А ты бей в следующий раз себе сразу в лицо, - донесся до правителя отвратительный и такой знакомый голос, постепенно затихая, обращаясь в смех.